У меня есть два лица.

Пробуждение было не из приятных. Голова раскалывалась. Впрочем, я настолько к этому привыкла, что восприняла сей факт, как знак того, что я всё ещё жива. В постели со мной лежало несколько людей, не подающих признаков жизни. Я скинула чью-то ногу с себя и слегка вздрогнула, потому что с кровати с гулким грохотом стали падать бутылки. Из холла били басы от полуразрядившихся за ночь колонок. Порывшись в груде людей на полу, я нашла свою майку и свои кожаные лосины. От кед, правда, пришлось отказаться, так как они были обблёваны. Восхитительно. Несмотря на тошнотворную обстановку, я захотела есть. Надо найти кухню. На кухне был холодный кафель, и мои стёртые от диких танцев ступни пришли в восторг. Я сполоснула ноги в кухонной раковине и стала искать еду. В холодильнике стояла открытая бутылка виски и почти приконченная бутылка шампанского. Я скинула со стола спящую на нём девушку. Как её зовут? Эми? Лиз? Просто одна из сотен, которые оказываются со мной в компаниях. Девушка даже не среагировала на собственное падение и продолжила храпеть. В шкафу обнаружилась горсть хлопьев. Я заправила их крепким напитком. Сойдёт. Надо покурить. Я вылезла через окно – к двери не было смысла идти, так как вчера кто-то запаял замок горелкой. На газоне, блаженно глядя в небо, расположился Джим – хозяин дома. Он мечтательно напевал под нос последний хит Кеши и докуривал косяк. - Эй, дай покурить. Джим мутно посмотрел на меня, растянулся в улыбке и протянул мне пачку «Галуаз». - Забирай себе, красавица. Можешь наклониться ко мне? Я послушалась и опустилась на колени рядом. Джим протянул к моему лицу руку и завёл указательный палец мне под нижнюю губу. Кокаин с утра. Восхитительно. Но отнюдь не восхитительно было, когда он притянул меня к себе для омерзительного грязного поцелуя. Я отпрянула от него и направилась к воротам. - Приходи вечером, киска! Лучшее в моей жизни – это то, что никого нельзя обидеть, потому что никто никогда не парится. Вся жизнь – это большой пьяный угар. Проблем не существует. Я закуриваю и выдвигаюсь по улицам вниз. Куда? Понятия не имею. Спустя минут 20 меня начинает дико мутить и я сгибаюсь посередине какой-то детской площадки. Когда блевать становится нечем, я опускаюсь на ближайший бордюр, опираясь о него руками. На моё колено кладёт платочек чёрная ладошка. Опять убрало. Хотя платок вроде вполне реален, и я вытираю им губы. - Тебе плохо? Я поворачиваю голову и вижу, что спиной ко мне сидит невысокий подросток. - Шёл бы ты отсюда, пацанёнок. Но за платочек спасибо. К горлу снова подкатывает и я вынужденно сгибаюсь. И замечаю краем глаза, что мой сосед по бордюру придвинулся ближе. С великим усилием я поднимаю голову и вижу, что это вовсе не подросток. Это мужчина. Стоп. Мужчина с чёрными руками, шеей и глазами рубинового цвета? Я резко разгибаюсь и припускаю со всех ног. Я знаю, что мне надо в лес. Если меня так сильно убирает, я всегда бегу в лес, где поют птицы и меня достаточно быстро отпускает. Мой разум мутнеет, но я бегу ещё быстрее, сбивая ногти на ногах, чувствуя, как в ссадины забивается пыль. Я влетаю в сосновую прохладу леса, и продираюсь сквозь колючие кусты к озеру и не успеваю притормозить у мыса. Короткий полёт – и я вхожу в ледяную воду. Мои конечности сковывает намертво. Я открываю глаза и вижу, как в кристально чистой воде растворяется грязь с моего тела и одежды, кровь с ладоней и ног, как солнце над озером становится дальше от меня. Пузырьки воздуха из моего рта летят прямо к небу. Я касаюсь пальцами дна и расслабляюсь. Вода выталкивает меня наружу и, лишь почувствовав воздух на своём лице, я чувствую нехватку кислорода и форсированно вдыхаю. Вывалившись на берег, я с рвением воришки оглядываюсь. Никого нет. Лишь поющие птицы, стрекотание лягушек. Соорудив что-то вроде костра, благо зажигалка не промокает – армейский выпуск, - я кладу свою майку рядом и сушу сигареты. Блаженно закуриваю. И понимаю, что на меня смотрят. Тот парень. - Ты не галлюцинация? - Нет. Оденься. Я принимаю из рук юноши толстовку. - Почему твои глаза больше не красные? - Это Блурри шалит. - Что, прости? Мне не показалось? - Да, они действительно были красными, а руки и шея были чёрными. Меня зовут Тайлер. А тебя зовут Эйч, и тебе очень плохо сейчас. - Напоминает «Сумерки». - Ты даже не боишься. - Я ничего не боюсь. - А вот Блурри боится. - Ёб твою мать, да кто этот Блурри? - Я не хочу это обсуждать здесь, но он тебя выбрал. - Я никуда с вами не пойду. - Будешь мёрзнуть здесь? Я тебя заставлять не буду. А вот Блурри заставит. Тихо проматерившись, я подняла майку и подсохшую пачку сигарет и поплелась следом за этим психом. Терять мне особо нечего, а пьяный секс с Джимом вызвал мысли о самоубийстве.