В поисках жизни

Когда на Вилиагард опускалась ночь, город не затихал. Стражники выходили в ночной дозор. С факелами в руках и оружием наготове, они следовали по бесчисленным закоулкам в надежде провести дежурство без происшествий, ведь никакая жизнь не стоила тех смешных грошей, что платили служителям закона. Торговцы упаковывали и складывали товары на телеги, чтобы переместить самое ценное на охраняемые склады. Их будущее напрямую зависело от сохранности добра. На складах хранились дорогие ткани, изделия из металла, дерева и стекла. Работяги расходились по домам, закрывались лавки, цеховые мастерские, и те прекращали работу. Поэты и художники, устав за день, убирали пергаменты и мольберты, перья и кисточки. Жизнь в Вилиагарде утекала в другое русло — питейные заведения широко открывали двери в ожидании посетителей. Наступала ночь — время меча и топора. На улицы города выходили ночные разбойники самого разного толка, они дежурили в темных переулках, ожидая очередного клиента. Город никогда не спит, а сегодня не спал и Тод. После драки днем, мальчишка решился осуществить давно составленный план побега. Сирота часто посещал город ночью и отлично знал, что к чему. Без особого труда он вернул свои ценности и прихватил вдобавок подарки от семьи бездомных. «Пора убежать отсюда, — думал Тод, — только в городе скрыться негде. Найдут стражники или прирежут бандиты.» Так размышлял мальчик, вылезая из окна приюта и прыгая на расположившуюся рядом ветку. Этот путь он преодолевал сотни раз: вниз по дереву, потом по переулку на рыночную плошать, держась ближе к стенам одинаковых домиков, в темноте и под её защитой. От центрального рынка было три пути к главным воротам города. Тод давно спланировал убежать на юг. Там, по рассказам друзей, можно отыскать достойную жизнь, наняться в моряки и увидеть берега Империи. Мальчишка мечтал о путешествии на корабле в бескрайнем просторе водной глади. Он услышал громкий смех, затаился. Прошли двое стражников, что дежурили на площади.  — Слышал Риди, какой–то караван пытается сейчас покинуть город. Тайрис им вежливо объясняет, мол нельзя в ночь, ворота закрыты, а караванщик не отстаёт: пропусти, да пропусти! — Совсем обнаглели торгаши, закон - он для всех закон! А нам потом еще и неприятности. – Так это не все, караванщик тычет грамоту, мол, от самого князя разрешение! — Ахах, — хохотнул басом второй собеседник. — Много выбора у нашего Тайриса: быть уволенным комендантом или князем. — Ага, не позавидуешь ему. Хотя смотря сколько в карман подкинут, — стражники снова захохотали и пошли дальше. Тем временем Тод забрался на крыши и, хоть и перебираясь местами с трудом, но уверенно продвигался к южным воротам. Верхняя часть города была самой безопасной, по ней не бродили сонные стражники и еще более опасные трудяги кинжала. Верхним городом сирота называл крыши домов, складов, соборов и прочих зданий. Здесь не было удобных улиц или даже маленьких переулков. Наверху была черепица, шпили, трубы, доски, лужицы, флюгера и прочий хлам, что изредка попадается взгляду обычного прохожего. Тод легко перепрыгивал небольшие расстояния между зданиями, его маленькие ножки почти не издавали звуков, скользя по черепице домов, но местами было тяжело подтянуться, или дома стояли далеко. Приходилось разбегаться или с натугой карабкаться. Мальчишка вспотел, поцарапался, но не издал ни звука. Его глаза давно привыкли к мраку ночного города, позволяя без труда ориентироваться на маршруте: вот дом пекаря, что оставляет засохшие булочки для котов у окна чердака, вот дом коменданта, огромный, украшенный статуями древних богов. Дальше возвышалась городская стена, прочная как скала, что сможет защитить от любой напасти. Мальчик спустился на мощенную дорогу, ведущую прочь из города, и притаился за телегой. У ворот остановился караван, двое стражников что-то громко обсуждали с предводителем торговцев. Видимо, тот, что голосил поболее, и был Тайрис. — Нас не волнуют ваши проблемы, у нас приказ до рассвета никого не выпускать. — Я прекрасно знаю ваши приказы, но уже битый час доказываю вам, что имею письменное разрешение от самого князя, позволяющее проезжать любые ворота городов и застав в любое время суток. — Сколько можно вам объяснять: мы не имеем права! А приказ покажите коменданту, пусть он решает такие вопросы. Купец, одетый в дорожный костюм, в очередной раз чертыхнулся и направился к голове каравана. Там, у телеги, виделась лишь одна фигура. Потолковав с человеком в сером плаще, тот, опустив руки, сел на телегу, видимо, ожидая решения проблемы от товарища. Фигура бесшумно двинулась в сторону уже немного раздраженных стражников. Тайрис, крупный и говорливый стражник, вновь выступил вперед растолковать надоедливым купцам букву закона, но тут же остановился и замер, как каменное изваяние. Человек в плаще очень тихо что-то ему говорил. Пока фигура разбиралась со стражниками, Тод углядел отличную возможность улизнуть из проклятого города - он незаметно шмыгнул в самую неприглядную, последнюю телегу, предусмотрительно заглянув в нее. Осталось дождаться, пока караван покинет город, думал Тод, и там все пойдет как по маслу. Оказавшись в телеге, мальчишка устроился поудобней на мешках, видимо, с зерном, и стал ждать. Внутри было душно и жарко, но место досталось совершенно бесплатно, так что грех жаловаться. По ощущениям мальчика прошло несколько часов, вокруг каравана то и дело шагали патрули, грохоча своими латами, но, в конце концов, они двинулись. Ночь теряла свою силу, а Тоду все сложнее было сдерживать зевки. Он и не заметил, как на мгновение сомкнул глаза и уснул. Тод проснулся от того, что кто-то взял его за шкирку и вытащил из телеги. — Ах ты маленький сопляк, решил обокрасть нас! Тод еще толком не проснулся и лишь мог смотреть по сторонам, в то время как его банально волокли по земле. Он пытался встать на ноги и идти, но падал, так как ведущий его чуть ли не бежал. Тод спотыкался, его встряхивали и дальше тащили на встречу судьбе. Поговаривали, караванщики умеют разбираться с непрошеными гостями. Тоду стало дурно от одной мысли, что могут сделать с ним эти люди. — Карантис, этот паршивец спрятался в одной из наших телег. - Старшим в караване был тот самый мужчина, что накануне ночью спорил со стражниками. Его взгляд бы суров, а короткий меч в ножнах на поясе заставил Тода мысленно воззвать к Богу Порядка. — Что-то пропало с телеги? — спросил Карантис. — Ничего, и с другими все в порядке. — Так, значится, путешественник нашелся. Видимо, залез в городе ночью. Но Вилиагард в такое время суток - не место для прогулок, мальчишка. — Кто ты? Отвечай быстро, или прирежем здесь на месте. - Карантис внимательнее осмотрел Тода, отмечая про себя, что мальчишка не хворый и вполне физически развит. — Я Тод, сын башмачника, - соврал Тод. Он не желал, чтобы они узнали о его ночном побеге из приюта. Его еще раз внимательно осмотрели. Карантис про себя отметил, что мальчишка невысок и худощав, волосы темные как смоль, а глаза янтарного цвета испуганно блестели на солнце. Потрепанные башмаки, штаны ужасного покроя да серая рубашка - вот и вся одежда мальчонки. — Ты плохой лжец и точно не сын башмачника, — сказал Карантис, - На тебе отвратная обувь, даже самый бедный мастер не позволяет так небрежно относится к своей репутации. Ты мне надоел, говори правду! Тод потупил взгляд вниз и молчал. — Да раздерет тебя скверна хаоса! — не выдержал глава каравана. Свяжите его и бросьте под деревом. — Но он же ребенок... — пытаясь заступится, встрял Холим, что нашел мальчика. — Он лишняя забота и голодный рот! Выполнять. Только теперь Тод поднял глаза — Карантис быстро удалялся по более важным делам. — Прости, мальчик, - только и выдохнул Холим. Теперь Тод рассмотрел охранника: первое, что бросалось в глаза, был огромный шрам от левого уха до подбородка, серые глаза смотрели почти безучастно. На лбу собрались морщины, да и нос видал лучшие времена, больше похожий на покоробленную кочергу. На массивном теле сидел добротный кожаный доспех поверх легкой кольчуги, а на поясе висел длинный меч. Теперь сирота осмотрелся по сторонам, караван остановился на привал в самое жаркое время дня, в небольшой рощице, окруженной бескрайними степями. Высокая трава под порывами ветра колыхалась, как морские волны, которые он уже никогда не увидит. Здесь, в тени невысоких деревьев, он умрет от жажды или будет растерзан волками. Тод помрачнел, ему стало до боли в груди обидно. Обретя желанную свободу, он так быстро распрощаться с ней. Холим провел его мимо очага, где готовили обед, мимо отдыхающих возниц, что играли в азартные игры и дальше прочь от стоянки. В одной из телег охранник нашел веревку. Он развернулся к мальцу: — Давай руки. Тод безвольно поднял руки. Холим начал связывать руки узника. Он выполнял работу быстро и четко, какой бы отвратительной она не была, за нее платили деньги. — Эй Холим, зачем связываешь бедного мальчишку? — окликнула охранника девушка в сером плаще, та самая фигура, что пошла на переговоры вместо Карантиса. — Приказ, Леория. — Ты серьезно намерен оставить его умирать? — подняв голос спросила девушка, вся её поза выражала негодование. Холим молча продолжал выполнять свою работу. — Хватит! - после недолгого молчания со сталью в голосе сказала она. — Я не позволю так легкомысленно распоряжаться жизнью ребенка. Холим поднял голову, он был рад такому поступку служительницы, и через секунду вновь переменился. - Я доложу Карантису. — Да хоть самому Императору, - бросила вслед служительница. Теперь она принялась развязывать узлы на мальчике. — Как тебя зовут? - Спросила она, присаживаясь возле него. Девушка была очень красива. Так показалось Тоду не спроста: белоснежные длинные волосы опускались на плечи, тонкие черты лица и маленькие губы выдавали знатное происхождение. — Тод, — сказал он, рассматривая её голубые глаза, которых никогда раньше не видел в жизни. — Хорошо, Тод. Как ты оказался в такой ситуации? — бархатный голос. — Я сбежал. — То ли промямлил, то ли прошептал Тод. — Сбежал откуда? — Из приюта в городе, я не мог там больше оставаться. Мне нужно на юг, только там я смогу нормально жить. — Быстро и невнятно выпалил он. Она вздохнула: - Побудешь со мной некоторое время. Тод не верил своим ушам, такое чудо могли сотворить только боги. Она кивнула ему головой, мол следуй за мной. Мальчик так и поступил. — Меня зовут Леория, я служительница храма Святой Игиды, что находится в столице Сорин. - Услышав такое, Тод немного опешил — его жизнь спасла не просто девушка, а служительница Хаоса и Порядка на этой земле! Она продолжала: — Сейчас я еду в Империю с дипломатической миссией. Пожалуй, некоторое время ты можешь побыть со мной, но есть несколько условий. Первое: беспокоить меня только по очень важным вопросам и второе: как только я посчитаю нужным, мы с тобой распрощаемся. Сейчас я договорюсь о твоем пребывании в караване с Карантисом. Учти – ты ему не понравился, поэтому старайся не попадаться на глаза. Девушка отошла, обернулась:  — Пока посиди в этой повозке. И Леория удалилась в сторону очага с едой и шумной группой людей, что уже собралась возле него. Как и было велено, Тод забрался в повозку, но любопытство не давало сидеть спокойно. Мальчишка выглянул из убежища: впереди, докуда хватало взгляда, ширилась степь, простираясь до горизонта, и ему стало безумно интересно рассмотреть это чудо природы, ведь всю жизнь проведя в приюте, беглец не выбирался за надежные стены города. Он аккуратно вылез, выглянул из-за угла, осмотрелся. Повар, высокий и очень плотный лысый мужчина, усердно перемешивал поочередно содержимое двух котлов. Возле него на поваленных стволах деревьев играли в карты погонщики, без конца подшучивая друг над другом. Чуть поодаль, в тени большого кустарника, расположились на отдых охранники — они дремали на одеялах, а двое более молодых тренировались на мечах. Холим, который нес вахту с другими охранниками, увидев мальчика слегка улыбнулся и подмигнул, не робей мол. За пределами лагеря прогуливались Леория с Карантисом и что-то буйно обсуждали, вероятно, дальнейшее присутствие Тода. Мальчишка вздохнул, он надеялся, что всё обойдется. Вдоволь насмотревшись на лагерь, он снова, как завороженный, уставился на золотую степь. Открыто бескрайнее пространство было покрыто будто разноцветным ковром — это переливаясь светло-зеленым и ярко-золотым на солнце играла трава. Мальчик не удержался и пустился бегом в ковер из тысячи цветов, трав и кустарников. Ему никогда не было так хорошо. Солнце теплыми лучами будто струилось по всему телу. Вдали виднелся туманный горизонт. В небе, чистом и ярко-голубом, летали птицы, а над ними неспешно проплывали стаи белоснежных тучек. Тод упал в траву, в нос ударила смесь резких ароматов степных растений, так, что голова закружилась. Он лежал и улыбался, понимая, что счастлив. Сейчас его не волновало, что будет дальше — здесь и сейчас было ласковое тепло солнца и восхитительная песня вольного ветра. На мгновение, всего на одно, Тоду померещилось, что он сам стал ветром: невероятно сильным и быстрым, он летел над степью, над широкими лугами и оврагами, видел погосты, села, небольшие города и, наконец — море, такое же бескрайнее, живое, как и эта степь.