Велесовы Песни

      Вета хлопает глазами.       — А почему отправляться надо отсюда? — она окидывает взглядом огромные деревянные врата с надписью «Чернотравная Пуща» и прибитую к одному из толстенных столбов табличку «Людям вход воспрещен!». С другой стороны ворот есть ещё одна табличка, на которой тем же почерком написано «Пущевской нечисти выход запрещён!». Впрочем, если нечисть на такие указания плюет с высоких елей чаще всего из-за обычного неумения читать, то люди вряд ли вообще увидят эту табличку. Вместо неё, да и вообще вместо моста через Мсту, холодную реку, через самое узкое место которой и перекинут этот мост, они увидят полуразрушенные развалины моста. Исключения составляют разнообразные колдуны и волкодлаки, а так же люди, всем сердцем верящие в славянских богов. Ну, и полубоги, конечно.       Ри топает ногой, повелительно вытягивая вперёд руку, и, следуя её приказу, вокруг рыжеволосой девушки начинает вырисовываться круг выжженной земли. Впрочем, обряд переноса, а точнее, подготовки к нему, довольно длинный — у них есть ещё несколько минут поговорить.       — Потому что отсюда ты должна будешь повести гостей внутрь. Не на ристалище же их перемещать. Там, где ты приземлишься, будет нарисован такой же круг, и ровно через день я проведу обряд здесь же, — она приподнимает бровь, смотря на Вету. — Надеюсь, ты понимаешь, что будет, если тебя в это время не будет в кругу?       Вета кивает. Ри, помедлив, продолжает:       — А как насчёт: «Ты понимаешь, что будет, если никого, кроме тебя, не будет в кругу»?       Вета снова кивает. Скорее всего, её сожгут заживо — не Ри, так тот Князь песнопений, что упоминался в пророчестве.       Ри вздыхает.       — Не подведи, Вета. И... — она на секунду опускает глаза. — ...удачи тебе.       Круг под ногами отмытой и разодетой рыжей почти завершён. Вета успевает набрать в лёгкие воздух и быстро задержать дыхание, когда Сварожье волшебство начинает действовать, и круг полыхает ярким пламенем, превращая её, стоящую в середине круга, в быстро сгорающий костёр. Впрочем, боли этот огонь не приносит, лишь покалывая кожу искорками.       Ри, несомненно, могла бы и спалить её на месте, но для этого круг ей не нужен.       Хотя, на деле, лучше было бы этот круг переноса кровью нарисовать, но рядом с Ветой это было чревато каким-нибудь сбоем обряда. Ри прекрасно знала о её силе и была осведомлена обо всех странностях, творящихся с девушкой, так что благоразумно не стала рисковать.       Вета слегка выдохнула, закрывая глаза. Всё же бешеная свистопляска языков пламени перед её глазами при всех гарантиях Ри нервировала. Слишком этот огонь близко, и слишком уж он не управляем для неё.       Хотя из-за огня и Сварожьего переноса девушка не волновалась — Ри была почти что самой одарённой в Пуще, и не было в её стихии заклинаний, неподвластных ей, а перенос она тренировала как раз вместе с Ветой, — её тревожило другое. Что это за Лагерь Полукровок? Что там за жители, и как они к ней отнесутся?       Ри инструктировала её довольно строго: «Про пророчество не рассказывать, всем подряд не доверять, прийти под предлогом приглашения их всех на праздник Купалы. Троих взять с собой — помни про пророчество! — и предложить осмотреть Пущу перед приходом остальных. Скажи, больше троих взять не можешь». Вета, разумеется, кивала, пока старшая Сварожица по пятнадцать раз втолковывала ей каждое слово приветственной речи, но нутром всё же чуяла, что речь эта ей не пригодится.       Когда Вете уже начало казаться, что лёгкие от нехватки воздуха горят так же, как и огонь вокруг её тела, искорки внезапно исчезли. Девушка мгновенно открыла глаза, чувствуя, что её ноги ещё не коснулись земли, хотя перенос уже завершился — ни проблеска пламени вокруг, да и дышать она вполне уже может свободно, не вдыхая чистый огонь.       И почти сразу же поняла, что произошло.       — Ай, язви ж тебе в пятки... — пробормотала рыжеволосая, ударяясь о землю. За такое короткое время приспособиться к приземлению было невозможно, и потому теперь её ноги саднили.       С Ри они всегда тренировались на ристалище и в окрестностях, где уровень земли примерно одинаковый. Но даже там иногда Вета оказывалась чуть выше земли или утопала в в ней — ненамного, всего на палец или на два. Но здесь разница в уровнях земли оказалась куда больше... И её перенесло где-то на метр над землёй. Впрочем, круг был всё же выжжен на земле, и это радовало. Как находить круг в воздухе, Вета не имела ни малейшего понятия.       Прямо перед ней была граница из разряда тех, что не позволяют обычным людям видеть то, что им не нужно. Призрачный покров закрывал пространство перед ней. Сейчас Вета видела перед собой лишь лес.       Глубоко вдохнув, девушка осмотрела себя в поисках непорядка. Праздничная расшитая рубашка с просторными длинными рукавами, вышитая оберегами по вороту и запястьям, широкая юбка со всего тремя видимыми карманами, совсем не похожая на её привычную юбку. Надевать на голову венок с белыми цветами, который ей попыталась всучить Ана, дочь Мокоши, Вета отказалась наотрез. Вот ещё, венков ей этих дурацких не хватало.       Дорожная сумка, неприлично чистая и красивая, набитая всем необходимым и даже больше. Вроде всё предусмотрено, всё хорошо...       Но в последний раз такое же волнение Вета испытывала год назад, когда...       Но об этом лучше не вспоминать. Девушка решительно помотала головой и шагнула вперёд. Завеса перед ней гостеприимно расступилась, показывая сокрытое во всей его красе.       Вета стояла на холме, глядя вниз, на раскинувшиеся в долине красоты. Всё здесь было другим, совершенно непохожим на Пущу. С того места, где она стояла, ей виднелось озеро, площадка, кажется, для волейбола, и огромный дом, больше всего напоминающий ей о греческих колоннадах.       Греческих.       Вета усмехнулась самой себе — значит, Ри решила забросить её в греческую мифологию. Не так уж и плохо, ведь это могла бы быть египетская мифология, о которой рыжая не знала абсолютно ничего. Греческие мифы же Вета любила. Они были куда конструктивней и логичнее, чем её родные, да и боги там явно имели куда более понятные характеры и обязанности.       В славянской же мифологии частенько творилось не пойми что — вспомнить хотя бы о божествах Солнца в трёх экземплярах.       Волнение, казалось, утихло, и девушка шагнула вперёд. Ничего страшного с ней не приключится... Но её мысли прервало шипение, донёсшееся откуда-то справа.       Обернувшись, Вета чуть ли не вскрикнула: рядом с ней вокруг сосны обвивался Змий! Но, приглядевшись, девушка слегка выдохнула, рассмотрев тело и голову маленького дракона. Со Змием он не имел ничего общего, разве что они, возможно, принадлежали к одному виду чудовищ.       Легче от этого её жизнь становилась ненамного — по виду дракончик всё равно мог её сожрать. И был очень даже не прочь это сделать.       Стараясь не выпускать его из виду, Вета отступила на шаг назад, двигаясь медленно... И тут же оступилась.       Летя по склону вниз, рыжая думала, что, в общем-то, иначе появиться в этом Лагере Полукровок, она, рыжая Вета, главная недотёпа Пущи, просто не могла.       Вета приоткрыла глаза, оглядывая толпу людей, собравшихся вокруг неё. Дети, все почти одного возраста, и, кажется, все старше её.       — Is she a new one?*       И говорят на английском. Просто чудесно, Ри! Спасибо, дети Стрибога как-то научили её заклинанию-переводчику. Но для его исполнения надо встать.       — Look at her. What are these clothes supposed to be?**       Это какая-то девчонка в джинсах, выглядящих так, будто их только вчера носила супер-модель. Впрочем, нет, сейчас в них тоже модель. И чья же это дочь, такая модная?..       — Did somebody call Hiron? We really need him here.       — Piper went to the Big House, I think…***       Эти голоса доносятся у нее из-за спины, так что выяснить, кто это, не представляется возможным. Почему Вета лежит, не вставая, на земле, она объяснить не может даже себе самой: скорее всего, удар головой всё ещё сказывается на способности трезво мыслить.       Где-то невдалеке разносится стук копыт, приближающийся к месту происшествия. Это, наконец, заставляет девушку открыть глаза и привстать на руках, мотая головой. Толпа проворно отходит от неё на пару шагов. Хорошо, не стала надевать венок — а то они бы ещё на пару шагов отошли.       Вета переносит себя в сидячее положение и прикрывает глаза, проверяя свои ощущения. Но, к её же удивлению, у неё ничего не болит... По крайней мере, не болит сильно. Шишки пройдут сами.       Толпа перед ней расступается, и через этот просвет ближе к Вете подходит конь. Вета поднимает глаза, пытаясь рассмотреть всадника, и тут же удивлённо приоткрывает рот.       Никакого всадника нет. Есть туловище человека, постепенно переходящее в конское.       — Китоврас! — память услужливо подсказывает девушке название этого существа. Хотя, кажется, в греческой мифологии он зовётся иначе, особенно если судить по лицам окружающих её людей и лицу самого китовраса.       — What?..       О, да, точно, другой язык. Эту проблему надо решить, причём чем скорее, тем лучше. Вета мотает головой и поднимается с земли, отряхивая юбку. Расшитая рубашка слегка извалялась в пыли — прости, Ри, твоя пафосная речь теперь совершенно точно не пригодится! — вид юбки тоже оставляет желать лучшего. Зато зачарованная сумка всё ещё сияет чистотой и даже не подумала открыться, пока девушка катилась с холма.       Вета поднимается на ноги, глубоко вдыхает, зажмуривая глаза, и поднимает вверх руку.       — О, Стрибог, бог ветров северных и ветров южных, ветров западных и ветров восточных, не гневись на просьбу мою, просьбу малую, подари мне слово своё, дыхание своё, дабы понимать живую тварь любую, да и неживую любую, чтобы слышать, да говорить на чужом языке, да слово писанное читать с языка чужого, и да не отринь ты просьбу дочери божьей, как сор пустой, ибо приключилась у меня нужда великая.       Даже с закрытыми глазами девушка чувствует, как ветер крутится вокруг неё, словно она находится в центре очень маленького и медленного вихря. И не открывает глаза до того момента, пока ветер не утихает, а её одежда не перестает трепыхаться.       Лица людей вокруг неё приобрели ещё более странное выражение — что-то между удивлением, растерянностью, тревогой и желанием убить.       Китоврас (Кентавр! Точно!), странное дело, лишь задумчиво хмурится.       Вета сглатывает, улыбается уголком рта.       — Привет.       — Здравствуй, — кентавр кивает, не спуская с неё глаз, — не скажешь, что ты сейчас говорила?       Вета облегчённо выдыхает. Если не собираются убивать сразу, значит, она сможет вывернуться.       — Заклинание перевода. Мы говорим на разных языках, но теперь слышим понятную друг другу речь. Ветер между нами переиначивает слова, подыскивая те же фразы в вашем языке.       Кентавр кивает. Лица ребят вокруг приобретают ещё более недоуменный вид. Рыжая славянка понимает, что, если сейчас же не объяснит всё, как надо, возникнет полная неразбериха.       Она набирает в грудь воздуха и начинает:       — Я из славянской мифологии, меня зовут Вета. Я пришла сюда с приглашением для вас: мы хотели бы, чтобы вы посетили праздник Купалы — это в день солнцестояния. В этот день мы празднуем перелом года, и было бы чудесно, если бы вы почтили нас своим визитом, — она переводит дыхание и продолжает, глядя на китовраса: — Насколько я поняла, вы наставник этого Лагеря, и именно от вашего решения будет зависеть, приедут ли греческие полубоги или нет?       Это, конечно, не сочинённая старшей Сварожицей речь, но тоже неплохо. По меньшей мере, у людей вокруг прояснились лица, хотя недоверие на них и не исчезло.       — Славянской? — полуконь поднимает брови, глядя на девушку. — Если я ничего не путаю, это древняя Русь?       Вета кивает, перекладывая русо-рыжие волосы из-за спины на плечо. Толстая коса длиной почти что до середины бедра — главная гордость Веты, и, судя по промелькнувшей в парочке взглядов лёгкой зависти, здесь она тоже не осталась неоцененной.       Кентавр переступает с ноги на ногу.       — Приглашение, значит. Раньше Василиса как-то не утруждала себя приглашением нас на праздники.       Вета хлопает глазами, поднимая недоуменные глаза на наставника Лагеря Полукровок.       — Василиса? Но она же не... — И тут же по прищуренным глазам и хитрой улыбке кентавра понимает, зачем тот задал такой вопрос. — Я всего лишь посланец. Но Лиса, насколько я помню, даже не знает о том, что вам послано приглашение. Последний раз я её видела два дня назад, она уезжала с Поповичем.       Кентавр кивает девушке, отходя на шаг назад, но его довольно быстро окликает кто-то из толпы:       — Хирон!       Кентавр поворачивает голову в сторону говорящего, Вета тоже — и им оказывается темноволосый парень лет семнадцати, выглядящий таким же недотёпой, как и она сама. Впрочем, через мгновение девушка ловит на себе его взгляд и понимает, что неловок он только на вид. В глазах, цветом похожих на море, ясно читается уверенность в себе и своих убеждениях.       «Лидер», — мгновенно понимает Вета. У Ри в глазах тоже сталь. А этот парень, видимо, также главный среди Лагеря.       — Да?       — Кто она такая? Что за славянская мифология?       Вета хмурится. О присутствующих невежливо говорить в третьем лице. Но Хирон так, кажется, не думает или просто не обращает внимания. Он обводит глазами собравшихся и быстро называет имена:       — Перси, Аннабет, Кларисса, Лео, Батч, Пайпер, Уилл, Миранда, Лу, Кловис, — он секунду медлит, потом продолжает, меняя тон с официально-строгого на более мягкий, приглашающий, — Вета, следуйте за мной в Большой дом. Остальных прошу разойтись. Все важные новости будут объявлены на ужине.       Вета улыбнулась. Неплохо все сложилось — Хирон ей, похоже, верит. Результат ли это его недавней проверки рыжеволосой на знание Пущи или что-то другое, девушка не знает, но и не хочет знать.       Упомянутые девушки и парни послушно следуют за кентавром так же, как и она сама, тогда как все остальные точно так же послушно расходятся по своим делам. Вета же внезапно вспоминает одну очень важную вещь:       — Кто-нибудь может мне подсказать точное время?       — Сейчас десять часов и тридцать четыре минуты, — почти сразу отзывается парень, в отличии от всех остальных идущий почти что рядом с рыжей девушкой.       Вета задумывается на некоторое время: сейчас половина одиннадцатого утра. Из дома Ри они вышли ровно в пять вечера. От дома Сварога до Врат около десяти минут на коне, значит, разница во времени семь часов, и здесь она появилась около десяти часов и пятнадцати минут. Для гарантии стоит прийти минут за пять-семь до времени обряда.       Получается, завтра в десять утра они уже должны быть там, учитывая все неполадки.       У Веты двадцать три с половиной часа, чтобы найти троих полубогов, упомянутых в пророчестве, и убедить их приехать в Пущу.