c h a p t e r o n e
28 июня 2015 г. в 20:08
— Да, увидимся завтра, приятель, — сказал я Эштону, выскакивая из его блестящего Рэндж Ровера. Я проверил время на телефоне и тихо цыкнул. Как объяснить маме, что вы и ваши тупоголовые друзья засиделись допоздна, играя в видео игры и попивая "Маунтин Дью"?
Я тихонько пошел в носках по дому, молясь, чтобы мама не встала. Я закашлял в кулак так беззвучно, как это вообще возможно. Я встал на первую ступеньку и спокойно направился наверх, пока свет не включился и не напугал меня.
Мама стояла позади меня в ночной рубашке. Я смотрел, как она приподняла свою идеальную бровь на меня обвиняюще, словно я нарушил какие-то законы, как будто убил кого-то, а не случайно пришел домой после комендантского часа. У нее было очень сердитое выражение лица. Я медленно повернулся, а затем посмотрел на нее, неловко смеясь.
— Привет, мам.
В ответ она закатила глаза и сказала:
— Где ты вообще был? Я уже вся испереживалась.
Как вы можете подумать, моя мама очень драматична.
— Я играл в видео-игры с Эштоном, — ответил я честно.
— Всю ночь? — спросила она.
— Да, у нас было такое большое веселье. Я не пил пиво, я не вру, только "Маунтин Дью".
Она очень тихо смотрела на меня. Я мог бы сказать, что я был в беде.
— Ты под домашним арестом, и я запрещаю тебе играть в видео-игры на месяц. Я думаю, что это так долго, как тебе потребуется, чтобы показать мне, что я могу доверять тебе.
— Но, мамочка, — застонал я.
— Не смей спорить со мной, Люк Роберт Хеммингс! — выстрелила она в спину сердито.
Я наконец, спустя некоторое время, кивнул головой с грустью.
— Ты можешь идти спать, не забудь почистить зубы.
Я потащил свои ноги вверх по лестнице, в спальню. Я нырнул на кровать и лежал так пять минут, пока не услышал, как кричит мама о том, что она не слышит, как я чищу зубы. Я встал с постели и вышел из комнаты, прямо в ванную, которая была напротив маминой комнаты. После того, как я почистил зубы, я твердо решил не спать, поэтому я подошел к окну. Мои глаза почему-то занесло в спальню Марлин Роуз.
Марлин была, без сомнения, самой горячей штучкой в школе и, может быть (ладно, определенно), и в стране тоже. Она была захватывающей.
Казалось, никого не было в ее комнате, но я мгновенно был доказан неправым: свет в ее спальне включился, и она споткнулась обо что-то. Я рассмеялся как можно тише из-за ее неуклюжих действий.
Я внимательно наблюдал за ней: она бросила сумочку на кровать, а ее пальцы пробежали по волосам.
Марлин даже не закрыла шторы и начала изящно (и очень медленно) снимать с себя юбку, раскрывая мягкие, сливочные бедра и длинные голые ноги.
"Люк! Смотри в сторону, извращенец", — прошептал я себе. Как бы я ни ненавидел это признавать, я продолжал смотреть на эту красивую девушку. Это, фактически, стриптиз. Мои глаза прикованы к ней.
Марлин снимала свою футболку через голову, а после бросила ее куда-то на пол. Теперь она была спиной ко мне, и мои глаза тянулись от верхней части головы и далее вниз, к лямкам ее розового бюстгальтера, а затем к ее сексуальным бедрам. Я действительно хотел схватить их сейчас.
Это было прекрасно. Круглая, гладкая и абсолютно великолепная. Я вцепился в мою нижнюю губу и застонал в раздражение. Мом боксеры были уже немного, ладно не немного, а намного больше.
Я наблюдал за тем, как она прыгнула на кровать, снимая лифчик и бросая его на пол.
Я покачал головой себе. Это было неправильно, ужасно неправильно. Это было грубо. Если бы мама узнала, я получил бы наказание намного хуже, чем запрет на видео-игры. Я взглянул на себя с дискомфортом. Я решил, что теперь буду жить без секса или, как люди моего поколения говорят, без 'возбуждения'.