***
— Эй, ты в порядке? — голос Мартина был обеспокоенным, Эмили уже с минуту как сильной хваткой сжимала его руку. Подняв голову на свою сестру Вивьен, Мартин резко рванул к ней, от этого движения рука Эмили высвободила юношу. Глаза Вивьен смотрели на спину ведьмы, а если выражаться точнее, то два чёрных, как ночь, глазных яблока были направлены в сторону Остин-младшей. Если бы Мартин не успел подбежать к сестре, если бы не сумел успокоить её, то, вероятнее всего, в их первый же день в школе Вивьен убила бы эту девушку и раскрыла себя. — Вив, твою мать, смотри на меня, что ты увидела? Кто она, кто эта девчонка? Мартин не знал, что делать. Обычно такое не происходило с ней ранее. Так как они являлись полукровками, то всегда могли сдерживать свою ярость и желание убить, а точнее, Вивьен всегда умела сдерживать свои тёмные желания. У Мартина же такое желание возникало крайне редко. — Убери руки, я в норме! Глубокий вдох — и медленный выдох. Вивьен была ужасно зла и недовольна собой. Да, она была не прочь убить эту девчонку, но ранее такого с ней не происходило, она никогда так не контролировала себя. — Я не знаю, кто она. Её душа… другая. Она не ведьма, определённо не вампир, но и оборотнем её не назовешь. Мартин, я никогда не видела такой души. — Она другая, что ты хочешь этим сказать? — Она особенная. Вот почему этот город так звал нас… Она поможет нам уничтожить его.***
Эмили пулей выскочила из кабинета истории. В её глазах стояли слёзы. Она слышала позади голос Даниэллы, но объяснять ей, что сейчас произошло, совершенно не хотелось. Эмили желала вернуться домой и тут же выложить всё матери. Всё то, что она увидела, было похоже на видение, возможно, той ночью, когда она прочла заклинание, она положила этому начало. Единственное, что сейчас ей было понятно, так это то, что этот новенький Мартин и его сестра как-то с этим связаны. Дорога домой для Эмили была ужасно долгой. Сбежать от расспросов Даниэллы ей помогла огромная толпа обезумевших учеников, которые спешили выбраться из школы. Закинув тяжёлый портфель на переднее сидение своей машины, Эмили нажала на педаль газа и тронулась с места. До дома ехать было всего ничего, но как только она приближалась к очередному светофору, зажигался красный свет. Вероятно, кто-то совсем не хотел, чтобы она попала домой, но в конечном итоге, преодолев четыре светофора, которые друг за другом всё же показывали ей зелёный, Эмили остановилась около дома. Кажется, она задела машиной почтовый ящик и немного погнула свою ласточку, но даже это не смогло отвлечь её от мрачных мыслей. В доме, как и предполагалось, было пусто. Мама ещё не вернулась с работы, вероятно, сейчас они все вместе думают над тем, кто убил и обратил Джона, но, кажется, сейчас это не самая серьёзная проблема. Звонок в дверь заставил Эмили содрогнуться. Неужели Даниэллу так расстроило то, что она убежала от её расспросов, что та решила приехать и всё выяснить? Да, это было похоже на неё. Даниэлла была то хорошим копом, как Эмили, то плохим, как Лилиана. Только вот злую Лилс выдержать возможно, а злую Даниэллу просто нереально. Иногда создаётся впечатление, что у той явное раздвоение личности, но за эти годы Эмили научилась справляться с ней, она знала её слабые места и ради их долгой дружбы была готова на них надавить. К её огромному счастью, это была не Даниэлла.***
Выбравшись на улицу, Джон почувствовал прилив сил, от которого он не смог сдержать улыбку. Осеннее солнце светило в глаза и доставляло помощнику шерифа некоторый дискомфорт, но это никак не портило его хорошее и бодрое настроение. Для обращённого пару часов назад он выглядел слишком радостно, и, скорее всего, этот факт разозлит Джеймса Уилкинсона, но лучше партнёр-вампир, чем мёртвый партнёр. Наверное, так думал только сам Джон. Надев солнцезащитные очки, Джон широко шагая направился в сторону полицейского участка. Спустя пару минут Джон, всё с той же сияющей улыбкой, прошёл в кабинет шерифа и, убедившись в том, что его обладателя здесь нет, уселся в кожаное кресло и закинул ноги на стол, с которого взял папку с надписью «Дело Джона Кэри». — Да, в ближайшие сутки я предоставлю вам отчёт. Твою мать! Вошедший, точнее, влетевший в кабинет Джеймс с кучей бумаг в руках и с телефоном, прижатым к уху с помощью плеча, явно струсил, увидев своего «горе-коллегу», и с руганью выронил все бумаги из рук, из-за чего белые листы разлетелись по всему кабинету. — Ноги с моего стола убери! Кинув в Джона рядом стоящую папку, Джеймс немного удивился, когда тот ловко словил её. Спустя пару секунд все листы, что по вине помощник шерифа разлетелись по всему кабинету, теперь аккуратно лежали на столе. — А ты говорил: «Никакой пользы»! — облокотившись на стол, Джон с полуулыбкой передразнил Джеймса. Сузив на это глаза и пропустив слова Кэри мимо ушей, шериф положил телефон в карман, прошёл к своему столу и сел на удобное кресло. — Слушай, Джеймс, а ты не думал, что название дела немного заводит в тупик. Там описаны детали моего вскрытия, также прилагаются пикантные фотографии. Мне, конечно, льстит, что Сесилия осматривала моё шикарное тело, но всё же мне бы хотелось, чтобы данные описи и фотографии были уничтожены. Думаю, это должно остаться только между мной и Сесилией, — поиграв бровями, Джон взял папку со своим делом и крепко прижал её к груди. Во взгляде шерифа он заметил задорные искры, вероятно, его попытка подшутить оказалась успешной, и вместо возмущения со стороны коллеги вампир увидел одобрительный кивок. — Знаешь, Джон, если бы в эту ночь я хорошенько проспался вместо того, чтобы караулить у кровати Лилианы, то точно рассмеялся твоей шутке. Только я не спал двое суток из-за появления вампира в нашем прекрасном городе, поэтому сейчас должен разобраться с кипой этих бумаг за одни сутки и отправить их в окружной участок. В противном случае они направят сюда ФБР, а те лишь будут мешать, так как понятия не имеют, с чем им предстоит столкнуться. Придвинув к себе стопку бумаг, Джеймс задумчиво стал вчитываться в строки. Джон же вместо слов взял половину из этой стопки, придвинул стул к столу шерифа и сел напротив него, с внимательностью читая заявления о нападениях.***
Перед Эмили стоял высокий, темноволосый мужчина. Он был хорош собой: накаченные плечи, густая копна волос и тёмные, глубокие глаза. — Привет, Сесилия? Вопрос мужчины заставил Эмили улыбнуться. Да, они были похожи с матерью, но не вот так сильно, чтобы их можно было спутать. — Нет, я Эмили, мамы сейчас нет дома. Кажется, слова Эмили повергли незнакомца в шок. Несколько секунд он просто смотрел на неё, будто пытался что-то найти в ней, но для девушки было непонятно, что именно. Ей стало некомфортно от такого длительного молчания, вся эта ситуация заставляла её чувствовать себя неловко. — Эмили, я Тайлер Локвуд, думаю, твоя мама рассказывала обо мне. Мы с ней хорошие друзья. Наконец-то, темноволосый нарушил длительное молчание. Но что бы он там ни думал, она ничего о нём не знала, мать не рассказывала ей ни о каком Локвуде.. — Очень приятно познакомиться, если хотите можете… — Эмили осеклась на полуслове. Она только что хотела пригласить его в дом, но нет, этого делать нельзя. Нужно просто оставить дверь открытой и посмотреть, сможет ли он зайти или же останется там стоять в ожидании глупости от юной Остин. Вероятно, Тайлер заметил внимательный взгляд Эмили и понял, чего она ждёт от него. Именно поэтому он поднял перед собой руки а-ля «Я чист» и перешагнул спокойно через порог, при этом сказав: — Смотрю, мама посвятила тебя в курс дела, но на будущее: если бы я был вампиром, который ранее бывал в этом доме, то зайти сюда вновь мне помешало бы только свидетельство о смене прежнего хозяина. Улыбнувшись, Эмили закрыла дверь за гостем и проследовала в кухню, приглашая Тайлера идти за ней. Поставив чайник подогреваться, Эмили достала из шкафа песочный рулет. Мама всегда запасалась любимым десертом Эмили для дождливых вечеров, а сегодняшний обещал быть именно таким. — Ммм… Мой любимый. Мы с твоей мамой в твоём возрасте частенько уплетали его, очень уж я падок на шоколад. — Правда? Это тоже мой любимый десерт, и я так же без ума от шоколада. Я настолько сильно на него подсела, что в пятом классе мама вынуждена была перевести меня на овощную диету из-за лишнего веса, но теперь я вновь могу есть эту прелесть. Эмили почему-то порадовало такое сходство с другом маминого детства, также она отметила для себя, что Тайлер очень забавный, добрый и милый мужчина. Странно, что за столько лет она не видела его раньше, ведь, по его словам, они были хорошими друзьями с её мамой. Часы летели незаметно, Эмили даже не услышала, как входная дверь открылась и спустя мгновение у входа на кухню появилась уставшая Сесилия Остин. Но после того, как она поняла, кто сидит за кухонным столом, её усталость сменилась хмуростью и даже злостью. — Ну и что ты успел ей рассказать? Эмили смутила такая резкость матери по отношению к Тайлеру. Почему она так грубо разговаривала с ним? Что такого он должен был ей рассказать? — Сесилия, ты как всегда прекрасна. Знаешь, увидев твою дочь, я сначала решил, что это ты. Мне показалось, что вы с ней очень похожи, но потом я понял, что она куда сильнее похожа на своего отца, чем на тебя. Эмили видела, как улыбка Тайлера стала широкой, он явно был рад видеть её мать, чего нельзя было сказать о самой Сесилии. Похоже, именно такой реакции он и ожидал. — Эмили, иди в свою комнату, мне нужно поговорить со старым знакомым. Брюнетка хотела воспротивиться матери, но её взгляд дал ясно понять, что девушке лучше просто встать и уйти. Так она и сделала. Эмили вышла из комнаты, напоследок взглянув на Локвуда, тот же с лёгкой полуулыбкой проводил Эмили взглядом. Девушка не понимала, почему мама была так зла, Тайлер говорил, что они были друзьями. Эмили вошла в свою спальню и плюхнулась на высокую кровать. В голове её всплыли слова Тайлера об Эмили, он сказал, что она похожа на отца. Значит, он знал её отца, должен был знать, раз они с мамой были друзьями. От таких мыслей Эмили вскочила с кровати и направилась в сторону кухни, но остановилась, услышав следующие: — Знаешь, я слишком долго пыталась верить в те слова, что ты сказал мне тогда. Но время быстротечно, ты опоздал. Тот человек, которого я так сильно любила, остался в далёком прошлом. Для Эмили ты умер. Так что не пудри голову моей дочери, забудь о нас и уезжай туда, откуда приехал. Мы жили все эти годы без тебя и сейчас справимся! — Ты хотела сказать, нашей дочери. И нет, я не буду пудрить ей голову, но и уезжать никуда не собираюсь. Я не буду рассказывать тебе во всех красках, что со мной случилось, но знай, всё это время я пытался держаться от вас подальше, потому что мог навредить вам, а сейчас я наконец-то свободен. Хочешь ты того или нет, но я тоже буду участвовать в жизни нашей дочери, теперь всё изменится. Они ещё долго разговаривали, спорили на тему того, как всё должно было быть и как будет, но Эмили уже ничего из этого не слышала. Все эти годы мама скрывала от неё, кем она являлась, но сильнее её ранило то, что её мать врала ей по поводу отца. Всё это время Эмили думала, что её отец погиб, но на самом деле он был жив, и сейчас, в эту самую минуту, он находился в соседней комнате и хотел участвовать в её жизни, но мама всячески противилась этому. Кто она такая, чтобы лишать её отца? В глазах Эмили скопились слёзы, ей было обидно, грустно и… Она была счастлива? Пожалуй, так, но обида на мать была больше. Развернувшись на пятках, кареглазая направилась к комнате матери, которая находилась на первом этаже. Эмили совсем позабыла о своём видении, наполненном ужасом, и о том, что собиралась всё доложить матери. Открыв окно, Эмили скрылась в ночном сумраке.