Любовь убивает / Love Kills

Башенные часы пробили час, прерывая его методичные удары. Он взмахнул кулаком в последний раз и втянул ноздрями воздух, успокаиваясь. Резкий запах пота и крови ударил ему в нос, он поморщился от отвращения. Воняло просто невыносимо. Поднявшись, Драко оправил свой серый костюм и достал белый носовой платок. Он начал вытирать с пальцев кровь, глядя на неподвижно лежащее истерзанное тело. — Прости, дядя, — без капли сожаления в голосе произнёс он, на несколько мгновений задержав взгляд холодных глаз на окровавленном лице скверного родственника. Возможно, он немного перестарался. Малфой окинул выполненную в стиле барокко комнату колючим взглядом и мрачно усмехнулся. Конечно, даже своё укрытие Рабастан Лестрейндж устроил роскошно и изысканно. Заметив, что пострадал один из многочисленных гобеленов, украшавших стены — вероятно, одно из пущенных Малфоем заклятий задело ветхую ткань, — Драко обошёл лежащего без сознания человека. Подойдя к гобелену, он коснулся пальцами старого, искусно вышитого полотна и покачал головой. Некогда роскошный гобелен восстановлению не подлежал: слишком старым он был для реконструирующих заклинаний. — Жаль, — пробормотал Драко, вздыхая, — такая потеря. Он ни о чём не жалел, ведь выблядок, лежащий на полу, заслужил каждый удар, каждую врезавшуюся в его тело вспышку заклинания. Поиски Лестрейнджа заняли целый год жизни Драко. Чертов год ему пришлось провести под прикрытием, притворяясь одним из ублюдков, называвших себя «Наследниками Тёмного Лорда». В течение трёхсот шестидесяти пяти дней он буквально ходил по лезвию ножа, все чаще ощущая себя эдаким кровавым эквилибристом. Малфою это не нравилось; более того, он ненавидел каждую минуту прошедшего года, ведь все, абсолютно все напоминало ему о мрачных временах его юности. Откровенно говоря, воспоминания были не самыми приятными, но Драко с ними мирился. Даже аврору иногда можно бояться. Имелась и другая серьёзная причина для его острой злобы. Случилось так, что перед этой операцией он наконец убедил Грейнджер съехаться, и они только-только начали жить вместе. Его отношения с Гермионой изначально были сложными, почти враждебными, и вывести их на такой уровень было нелегко, поэтому Драко откровенно бесила сложившаяся ситуация: он ненавидел надолго расставаться с Гермионой. Ненавидел. Расставания. С. Ней. Драко понял, что поступил правильно, когда пустота внутри будто бы заполнилась ею. Все, чего хотелось Малфою — это быть с Гермионой. Любить её. Великий Мерлин, да он мог бы жениться на ней уже в конце года, если бы не это проклятое задание! Вместо свадьбы и кружащего голову счастья Драко получил триста шестьдесят пять безумно долгих дней без неё. Он жил, дышал, засыпал и просыпался без Гермионы — самая настоящая пытка длиною в год! Малфой проклинал каждый час, каждую минуту, каждую секунду, что были безжалостно отняты у них этой чертовой операцией. Малфой вновь посмотрел на лицо Лестрейнджа, и его охватило отвращение. Этот хитрый мудак не просто исчез после войны, нет. Он собрал вокруг себя группу таких же преданных идеям Волдеморта фанатиков. Никто не знал, где Рабастану удалось найти этих идиотов, но они стали просто занозой в заднице Министерства Магии на долгое время. После того как стал известен их замысел — убийство министра магии, — Драко, как единственный аврор, имеющий на своём левом предплечье метку, был внедрён в ряды «Наследников Тёмного Лорда», и уже оттуда начал постепенно выполнять порученное ему задание. Сегодняшним утром ему, наконец, разрешили встретиться с лидером этой кучки болванов. Обвести охранников вокруг пальца и нейтрализовать их оказалось достаточно легко, и когда Драко применил Glamour Charm, на лице Рабастана застыло выражение крайнего удивления. Элемент неожиданности был Драко на руку, поэтому обезвреживание Лестрейнджа заняло у него считанные минуты. Неудивительно, что аврор Малфой гордился собой. Вытерев руки, он небрежно бросил платок на лицо Лестрейнджа, достал свою палочку и вызвал Патронуса. Серебристый лис уведомит местных сотрудников магического правопорядка об успешном завершении миссии Малфоя, а остальное уже не касается Драко: специальная группа Белграда прекрасно знает, что делать дальше. Драко требовалось время на осознание того, что нужды в притворстве больше нет. Он подошёл к окну. Солнце освещало просыпающийся Белград; Малфой смотрел на занятых своими, несомненно, важными делами магглов, и тут в поле зрения серых глаз попала молодая женщина, неспешно прогуливающаяся по улице. Её каштановые кудри пружинили при каждом шаге, они напомнили ему о других локонах… и другой женщине. Сердце аврора ёкнуло, он машинально потянулся к цепочке, надетой на его шею. Серебряный медальон с выгравированной на нём львицей издал лёгкий перезвон, будто бы приветствуя своего владельца. — Пора вернуться домой, — пробормотал Драко, любовно поглаживая медальон. С лёгким металлическим щелчком он открыл его. Несколько секунд спустя Драко появился возле своего дома. Он вернулся. Вернулся к Гермионе. От путешествия с помощью порт-ключа замутило, а все мысли перепутались, сбились в одну непонятную кучу. Кроме одной. Никогда. Больше никогда я не оставлю её. 

***

Малфой переместился в уютный, залитый солнцем холл их дома и стремглав бросился в гостиную, не глядя под ноги. Естественно, в спешке он обо что-то споткнулся и с громким стуком рухнул на ковёр. — Дерьмо, — прошипел Малфой. «Бесшумно появился, красавчик!» — подумал Драко, поднимаясь на ноги. Несколько месяцев он представлял, как тихо появляется дома, подкрадывается к Гермионе со спины и, закрыв ей глаза ладонями, говорит: «Угадай, кто?» Фантазия, конечно, была немного детской, но Малфою так этого хотелось. Уверенный, что его шумное появление испортило весь сюрприз, он ожидал, что Гермиона появится с минуты на минуту, и поспешил добраться до их спальни. Секундой позже Драко замер на середине шага и прищурился. Что-то было не так. Вибрации в воздухе говорили о том, что он только что влез в чьи-то охранные чары, но ставила их не Гермиона — её магический почерк он знал также хорошо, как свой собственный. Он вскинул палочку на изготовку, прислушался, сузив глаза. Тишина, зависшая в воздухе, заставила его кожу покрыться мурашками. — Грейнджер? — мягко позвал он, будучи уже уверенным, что её нет в доме. Малфой обвёл комнату пристальным взглядом. На подоконниках стояли горшки с засохшими растениями. Неспособный более сохранять спокойствие, Драко бросился в их спальню: она была пуста. Кровать заправлена, но так, словно убирала её не Гермиона, и он съёжился от мысли о том, что их постели касался кто-то ещё. Привычный сладкий аромат жасмина ещё витал в воздухе, но он еле-еле ощущался, гораздо слабее, чем помнил Драко. Малфой жадно вдохнул знакомый запах, и тут он осознал: что-то случилось. С ней произошло что-то ужасное во время его отсутствия. В груди противно заныло, паника усиливалась с каждой секундой. Драко старался дышать ровно, но у него уже не получалось сохранять спокойствие. — Гермиона, — прошептал он, опускаясь на их кровать. Ему потребовалось время на восстановление сил и упорядочивание мыслей. Несколько бешеных ударов сердца спустя он вскочил на ноги и поспешил к камину. Ему нужно найти Поттера. Сейчас же. К своему начальнику Драко особой симпатии не питал, но работа заставила их найти компромисс. Кроме того, теперь их связывала Грейнджер, и это заставляло закрыть глаза на некоторые старые обиды. Едва Драко вошёл в гостиную, как камин полыхнул зелёным пламенем, и из него вышел Поттер, отряхиваясь от пепла. «Так это было Поттеровское колдовство», — подумал Драко, с подозрением глядя на главу корпуса авроров. — Поттер, — позвал Драко, опираясь о дверной косяк. Лицо Гарри выражало крайнюю степень беспокойства, и Малфой подумал, что его, вероятно, ожидают не самые приятные новости. Поттер обернулся на голос Драко, поправляя неизменные круглые очки, и сфокусировал, наконец, свой взгляд на подчинённом. — С возвращением. Я слышал про Белград, отличная работа, — с натянутой улыбкой произнёс Гарри, однако в его зелёных глазах она не отразилась. Эта маленькая, вымученная улыбка выглядела неестественно на измученном лице Гарри, и Малфой почувствовал неловкость. — Оставь это, Поттер, — огрызнулся он. Не до обмена любезностями было сейчас, — что за магия в моём доме? Переминаясь с ноги на ногу, Гарри глубоко вдохнул и провёл рукой по волосам. Затем он выдохнул, помассировав переносицу. Терпение Малфоя кончилось, и он в два больших шага приблизился к Поттеру, нависая над ним. — Говори. — Это… — Гарри вновь коснулся пальцами своей переносицы, массируя её. — В общем, дело касается Гермионы. Драко казалось, что земля уходит из-под ног. Он отступил от Гарри и рухнул в кресло. — Что? Где она? — В больнице Святого Мунго. — Что случилось? — прохрипел Малфой так, словно ему не хватало воздуха. Поттер пошевелил губами, силясь произнести слова, и Малфой уже собирался придушить его, когда, наконец, Гарри откашлялся и произнёс: — Они не могут разбудить её. — Что значит, они не могут разбудить её? Это какая-то болезнь? Заклинание? — Колдомедики точно не знают. Она не пришла к нам на ужин в Гриммольд-плейс, я отправился за ней сюда. Нашёл её в постели без сознания. Её целитель — Энтони — сказал, что что-то не позволяет ей проснуться. Он проверил её всеми известными диагностирующими заклинаниями, но так и не нашёл причины этого сна. Энтони сказал, что он может быть вызван чем угодно, — Гарри сделал паузу и пожевал нижнюю губу, — я предположил, что всему виной стресс из-за твоего долгого отсутствия. Он считает, что сон Гермионы может быть вызван магической меланхолией. Ну, что-то вроде маггловской депрессии. — Меланхолия? — тихо повторил Драко нахмурившись. — Да, болезнь трудно поддаётся лечению. Я подозревал, конечно, что она тоскует. Просто не думал… Кровь стремительно прилила к лицу Драко, он вскочил на ноги и метнулся к Поттеру. — МЕЛАНХОЛИЯ! Ты, ничтожество! Ты должен был оберегать её! Ты поклялся — ты дал мне, блять, слово! Во имя Мерлина, она же твоя лучшая подруга! — Я знаю! — Поттер отступил от разъярённого Малфоя на шаг назад, его ноздри раздувались, а глаза горели. — Я пытался. Она не жаловалась, вообще ничего не говорила о тоске или депрессии. Ты же знаешь, какой упрямой бывает Гермиона. Я каждый день её навещал, она говорила, что все хорошо, и выглядела нормально. А потом… потом случилось это, — Гарри начал мерить гостиную шагами. — Дело в тебе. Ты ей нужен. Я даже не предполагал, что нечто подобное может произойти. Я не мог… — он покачал головой. — Я просто не мог помочь ей. Я пытался, честно. Несколько мгновений Драко молчал, наблюдая за метаниями Поттера по комнате, переваривая сказанное им. — Может, стоило лучше стараться, — пробормотал он. Его взгляд наткнулся на полуживое деревце фикуса, и Драко почувствовал, как глубоко внутри шевельнулось подозрение. — Давно она в больнице? — повернувшись к Гарри, спросил Драко. — Три недели, — остановившись, произнёс Гарри. В зелёных глазах Поттера мелькнула настороженность, ведь он прекрасно понял, что последует за его ответом. Малфою пришлось собрать остатки своего самообладания, чтобы не броситься на Гарри с кулаками. — Почему. Мне. Не. Сообщили? — процедил Малфой сквозь сжатые зубы, пристально глядя на Гарри. Мерлин, Драко был готов убить его. — Я хотел, — тихо пробормотал Поттер, — я просто не мог. — Ерунда! Зацелуй тебя дементор, Поттер, ты блядский начальник аврората! Думаешь, я тебе поверю? Тебе нужно было выполненное мной задание, так что перестань, пожалуйста, делать вид, что тебе не плевать на Гермиону! — Я пытался, Малфой! Вы не женаты, так что у меня просто не было оснований для срыва операции! — Гарри устало прислонился к гранитной каминной полке. — Я не обязан никому ничего объяснять, особенно тебе. Ты знаешь, что мне не всё равно. Ты знаешь, что, не будь задание настолько важным, не касайся оно безопасности министра — я бы отменил его и глазом не моргнул! Я не мог, Малфой. Я не имел права принимать такие решения. У меня руки были связаны, ты понимаешь? — Прекрасно, — ледяным тоном ответил Драко. Он не мог найти в своём сердце сострадания для Гарри, слишком сильно бурлила в нём ярость. — В понедельник утром жди от меня рапорт об увольнении, — после непродолжительной паузы сказал Малфой, — о, передай, пожалуйста, Кингсли, что за свою задницу он может быть спокоен. По крайней мере, пока, — Драко грубо отпихнул Поттера от камина. — Больница Святого Мунго! — выкрикнул он, и языки изумрудного пламени обволокли его с ног до головы.