Ловушка

- А что там? – спросил Тхэун Михо, глядя на небольшой пузырек с красной жидкостью в руках лисицы. - Если не выпью это, то не смогу так надолго расстаться с искоркой, - ложь была придумана давно, потому соврала красавица без малейшего промедления. Она откупорила сосуд и тут же почувствовала соблазнительный аромат человеческой крови, из-за которого голова начала гружиться. Правда запах был со странной отдушиной, от которой шерсть на всех девяти лисьих хвостах встала дыбом. Кумихо смогла пересилить себя и не обращать на это внимания. Все же ей очень хотелось стать человеком, а ради этого можно потерпеть. Михо поднесла флакон со свой смертью к губам и, не задумываясь, запрокинула голову. Соленая кровь с железными привкусом тут же хлынула на язык и понеслась в тело кумихо, чтобы отравить его и заставить медленно умирать в течение ста дней. Кровь была обжигающе ледяной, но настырная Михо даже не поморщилась, чтобы Тхэун ничего не заподозрил. Вот, последняя капля оказалась на языке, и лисица с довольной улыбкой посмотрела на парня, сидевшего перед ней. Тхэун, бледный, словно полная лунная, висевшая над школой экшена, смотрел за спину лисицы. Стоило искорке оказаться в его теле, как позади кумихо появилась странная дымка, которая с каждый секундой сгущалась все больше и больше, пока не превратилась в существо, похожее на человека. Оно было высоким и черноволосым, с двумя руками и ногами, но лицо было бледным, как у фарфоровой куклы, если бы на нее забыли нанести краску. Губы существа были темно красными, как кровь, текущая по венам, а радужка глаз, в которые на миг заглянул Тхэун, была сплошь черной, словно у героини фильма ужасов. Существо быстро поняло, что его заметили и, сверкнув белоснежными ровными зубами, вновь исчезло, превратившись в дымку. «Наверное, это все из-за искорки. Привидится же такое», - подумал Тхэун и сумел натянуть на лицо улыбку, чтобы порадовать Михо. Однако это не было простой игрой воображения парня или какой-то проделкой искорки. За спиной кумихо стоял ангел смерти, почувствовавший, что два существа запустили обратный отсчет своим жизням. Теперь сто дней смерть должна была ходить за ними по пятам, но человек, в теле которого сидела искорка, позволяющая видеть ангела, не выдержит такой пытки и его последние дни станут отравленными постоянным страхом. Потому дух отправился к другому существу, неотрывно связанному с этой историей. Пак Тончжу сидел на диване в своей просторной гостиной и пристально смотрел на осколки бокала, который он только что разбил. Вот так же разлетится на мелкие кусочки жизнь Тхэуна, но кумихо узнает об это только когда станет слишком поздно что-либо менять, уж он об этом позаботится. - Это совершенно бесчеловечно. У ангела смерти был приятный женский голос, успокаивающий и обволакивающий, словно у матери, поющей ребенку колыбельную, но все же от неожиданности Тончжу резко подскочил на ноги и устремил взгляд на существо, стоявшее у входной двери, спрятав руки в карманы кожаного пальто. - Кто ты? – будь он человеком, то непременно побледнел бы и стал молить о пощаде, но благодаря демонической природе Тончжу не мог почувствовать, что перед ним стоит смерть. - Я твой кошмар на ближайшие сто дней, полукровка, - ангел улыбнулась и прошла в центр комнаты. – Буду следить за тем, чтобы затухание жизни кумихо и того парня проходило строго по графику. - Ты бог смерти? – улыбнувшись одним уголком рта, спросил Тончжу. - Да, для удобства можешь звать меня Сасин, - кивнула жуткого вида девушка. – Почему ты улыбаешься? Находишь меня забавной? Она окинула себя взглядом и, на несколько секунд удивленно вскинув брови, засмеялась заразительным ребяческим смехом, а Тончжу недоуменно смотрел, как ангел смерти хохочет, хватаясь за живот. - Неужели тот парень так представляет себе смерть? – смеялась девушка. – Нет, ну надо же! Ладно еще в балахоне и с косой, но чтобы представлять меня готическим подростком… Какой забавный малый. Сасин обволокла легкая дымка, которая, впрочем, быстро исчезла, забрав с собой образ смерти Тхэуна. Теперь перед Тончжу стояла хрупкая девушка в белом платье чуть длиннее колена. У нее была бледная кожа, которая, казалось, слегка светится таким же призрачным светом, как луна. Ее губы оказались бледно-розовыми, а глаза приобрели цвет кофе. - Просто я принимаю вид, в котором человек представляет себе смерть, - успокоившись, пояснила Тончжу, вновь севшему на диван, Сасин. – Так как Чха Тхэун носит в себе искру кумихо, то может видеть меня, но ведь он остался человеком, а значит каждая встреча со мной грозит ему психологической травмой. Потому я останусь с тобой. Девушка подошла к дивану и, совсем немного постояв около него в раздумье, плюхнулась рядом с Тончжу. Она откинулась на спинку и, прикрыв глаза, сделала исполненный блаженства глубокий вдох. Так давно у нее не было возможности хоть несколько дней просто побыть среди людей, не забирая чью-то душу, не слушая полный скорби плач и красивые, но подчас лживые слова о том, каким хороши человеком был умерший. Сто дней простого ожидания чьей-то смерти станут для нее раем. - А я могу сказать «нет»? – повернув голову так, чтобы видеть Сасин спросил Тончжу. - Только я могу говорить «нет», а ты должен принимать меня как должное. Не беспокойся, неудобств не причиню. И вообще, я ведь знаю, что ты скрываешь от кумихо и носителя ее искры. Попробуешь от меня избавится, и они тоже будут в курсе, - бледные губы растянулись в сладкой улыбке. Тончжу встал с дивана и пошел на кухню, чтобы налить себе вина. Хоть ему и удавалось сохранить внешнее спокойствие и делать равнодушный вид, но внутри бушевал целый ураган эмоций. Больше всего его раздражало то, что он не понимал происходящего. Почему смерть такая простая и фамильярная? Она все-таки высший дух, а ведет себя, как подросток на пике злорадства переходного возраста. Тончжу достал из холодильника новую бутылку красного вина и принялся искать штопор, а Сасин ловко перепрыгнула через спинку дивана и, мягко приземлившись на пол, подошла к окну и заглянула за занавеску. В ее темно-карих глазах затанцевали огни ночного Сеула. - Смерть – она ведь простая на самом деле, - будто себе говорила Сасин, но ее слова были ответом на так и не озвученные Тончжу вопросы. – Жить тяжело, любить тяжело, каждый день ощущать на плечах груз проблем и эмоций тоже тяжело, а вот умереть легко. Смерть – это покой, сон, за время которого ты полностью восстанавливаешь силы. Полукровка, ты думаешь именно так, потому для тебя я такая. И знаешь, мне даже нравится, - Сасин улыбнулась. Тончжу понимал, что эта девушка не изменит решения и останется в его доме до тех пор, пока не исчезнет последний лисий хвост, а искра полностью не поглотит душу Тхэуна. Он неподвижно лежал на кровати и прислушивался к тому, что происходит в комнате, но кроме мерного дыхания Сасин, сидевшей в кресле, которое она перетащила к окну, не было ни звука. Девушка не шевелилась, даже не моргала, просто наблюдала за одинокими машинами, проносившимися по дороге. Каждая притормаживала у перекрестка и, мигнув на прощанье красными огоньками, уносилась в неизвестном направлении. Полная луна медленно двигалась по небосводу, казавшемуся совершенно черным из-за городских огней. В деревне небо темно-синее, словно бархатная подложка для бриллиантов, вместо которых по нему разбросаны мерцающие огоньки звезд. Сасин любила тишину деревень. Ей нравилось почтение, с которым ее жители относились к смерти. Город убивал в людях чувство природы и цикличности жизни. Все горожане бежали так быстро в погоне за богатством, славой и прочими благами, что не замечали, как жизнь подходила к концу. В деревне же время течет медленнее. Там люди ближе к земле, ближе к духам… На востоке забрезжил рассвет. Небо постепенно меняло свой цвет, пока первые лучи солнца не выскочили из-за линии горизонта и не разогнали ночной мрак окончательно. Есть что-то притягательное в рассвете, в первых ласковых лучах солнца, которые нежно гладят по щекам и не так обжигают глаза, как раскаленное полуденное светило. - Я не так много знаю о полукровках, вроде тебя, - сказала Сасин, повернувшись лицом к Тончжу, бесшумно шедшему в ванную, - но кажется, вам необходим сон. - Не так много, как обычным людям, - пожал плечами полудемон. - Но ты не спал совершенно. Твое сердце билось слишком быстро для спящего. Не стоит меня бояться, - улыбка Сасин вполне сошла бы за ласковую. - Я и не думал, - ядовито искривил губы Тончжу. Присутствие в доме постороннего невыносимо нервировало его. Дождавшись, пока из ванной донесется шум воды, Сасин выскочила из кресла, прошла на кухню и распахнула дверь холодильника. Его полки были забить до отвала молочными продуктами, овощами и фруктами, всякими сладостями… и лишь в одном ящике в гордом одиночестве лежала кусок свежего мяса. Он был упакован так тщательно, что даже самая голодная собака на планете не смогла бы его учуять. Сасин знала, что полукровки на дух не переносят мясо. Девушка взяла из подставки на двери несколько яиц, нашла бутылку молока, в полках над рабочей зоной раздобыла немного муки и, вооружившись сковородкой, приготовила омлет. Ярко улыбаясь, Сасин смотрела на результат своих трудов. Она даже не обратила внимание на Тончжу, вышедшего из душа и смотревшего на тарелку с довольно аппетитным завтраком, с полным скепсиса взглядом. - Что это? - Классический омлет, - просияла Сасин. – Мне всегда хотелось приготовить что-нибудь. Я много раз видела, как люди готовят разные вкусности после смерти своих любимых, а потом едят, вспоминают что-то, связанное с этим человеком… Наверное, именно это называется словом «трогательно». Удивительно, что после того, как человек исчез, воспоминания о нем остаются жить в чем-то. - Ты говорила, что не причинишь неудобств. Не мешай мне. Люди живут по графику, если я опоздаю на работу, то они будут злиться. - Ясно, - все так же ярко улыбалась Сасин. Она взяла тарелку в руки, поняв, что Тончжу не станет есть ее стряпню и безжалостно отправила омлет в мусорную корзину. Краем глаза она заметила, что там покоится мясной стейк. Одна из способностей, которыми наделены боги смерти - видеть прошлое человека, а так же воспринимать чувства, которые вызывали в нем воспоминания. Споласкивая сковородку, Сасин видела, как вчера сюда забежала кумихо, сиявшая от счастья. Она что-то сказала Тончжу, от чего его сердце охватила тоска, с уходом кумихо переросшая в боль. Ангел смерти уселась на краю дивана и задумалась. Теперь она не понимала происходящего. Почему это странное существо заботится о том, кого должено ненавидеть? Конечно, можно было бы просмотреть воспоминания этого полукровки, но это займет много времени. Придется узнавать, в чем дело, своими силами. - Ты остаешься тут или идешь со мной? – спросил Тончжу, стоявший у входной двери. Он покручивал на пальце ключи, звучно звякавшие, при ударе друг о друга. - Иду с тобой. Пациенты ветеринарной клиники уже ждали появления доктора. Тончжу переоделся в форму, а Сасин встала в угол в приемной комнате, где, как она надеялась, никому не станет мешать, но животные могли чувствовать присутствие духа. Даже самые озорные питомцы притихали, оказавшись в одном помещении со смертью. Тончжу ничего не говорил, но Сасин и так чувствовала, что он раздражен и злится на нее. Однако чувства полукровки ее совершенно не заботили, в конце концов, он сам дал кумихо свою кровь и должен был знать, что смерть придет за ней. Раздражение пропало из мыслей Тончжу только во время обеденного перерыва, когда в приемную вбежала радостная Михо. Она села на стул, напротив «учителя», делавшего вид, что его очень заботят результаты анализов далматинца, которого приводили сегодня утром. - Учитель Тончжу, знаете, что вчера произошло? – игриво спросила кумихо. Ее глазки так и сияли озорством. - Даже представить не могу, - ровным тоном сказал полудемон и, отложив бумажки в сторону, посмотрел на Михо. – Что же так обрадовало лисичку? Кумихо стала улыбаться еще лучезарнее и протянула Тончжу левую руку, на безымянном пальце которой красовалось серебряное колечко, подаренное вчера вечером Тхэуном. - Видите, теперь я его девушка! – гордо сказала лиса, любуясь как солнечные лучики, проникающие в комнату, сквозь неплотно прикрытые жалюзи, играют на зеркальной поверхности колечка. – Кольца ведь дарят только тем, кого любят. Значит, у Тхэуна ко мне чувства! Тончжу улыбнулся, как улыбается мать, когда ее ребенок рассказывает какую-то небылицу, которая могла придти в голову только такому маленькому и несмышленому созданию. - Он тебя даже за человека не считает. Думаешь, может полюбить? - Ну… - задумалась лиса. – Я ведь стану человеком и тогда он уже точно сможет меня полюбить! - Правда? – рассмеялся Тончжу. – За какие такие заслуги? - Он говорит, что я особенная, - чувствуя иронию в голосе учителя, Михо обиженно надулась. – Я силачка, быстро бегаю и могу слышать на расстоянии. - В современном мире это не такие уж и полезные качества. Машины быстрые и у них большая грузоподъемность, а хороший слух вполне можно заменить обычно мобильным телефоном , - покачал головой Тончжу. - Еще Тхэун хвалит мой аппетит, - гордо сказала лиса. - Мужчины не любят девушек, которые опустошают их карманы, - легко парировал Тончжу. – А ты мало того, что много ешь, так еще и не зарабатываешь. - А еще я красавица! – привела последний аргумент Михо. - Да, с этим не поспоришь, - повержено склонил голову Тончжу, а кумихо просияла, но тут же сникла, когда заметила на лице учителя коварную улыбку. – Но девушки, которые полагаются только на свою внешность плохо заканчивают. - Да ну вас, учитель, - проворчала Михо и встала со стула, собираясь уйти. - Я все-таки дам тебе совет: не пытайся насильно принудить Тхэуна к спариванию, перестань его пугать и не будь эгоисткой, подумай и о его желаниях. Может быть, тогда все не будет так безнадежно. - Спасибо учитель! Побегу домой, узнаю, что хочет Тхэун. Лисица помахала двумя руками и выбежала из приемной. Еще несколько секунд на лице Тончжу светилась игривая улыбка, которая неожиданно исчезла с лица, уступив место тоске. Сасин, которая все это время тихо стояла в своем уголке, стало казаться, что вся жизнь этого существа состоит из грусти и ноющей боли, какая бывает от старой раны, которая зажила давно, но все равно оставила след. Ангел смерти медленно и бесшумно подошла к Тончжу, который совершенно не обращал на нее внимания, погруженный в собственные мысли. Сасин положила бледную ледяную руку на щеку полудемона и убедилась в том, что правильно поняла его чувства. - Не трогай меня, - холодно попросил Тончжу, и Сасин послушно отошла обратно в свой угол. - Я не понимаю происходящего, но точно знаю, что чувства к этой лисе у тебя очень странные, - приложив указательный палец к нижней губе, говорила Сасин. – Тебе хочется, чтобы она всегда была рядом… Тогда зачем ее отпустил? И зачем напоил своей кровью? - Это не твое дело. - Как скажешь. Все равно за сто дней смогу понять, - улыбнулась Сасин. Обед закончился и продолжился прием, но в голове ветеринара совсем мало места занимали болячки животных. Он беспрерывно думал о Михо, гадая, когда ему вновь удастся ее увидеть. В конце концов, Сасин не выдержала его назойливых мыслей, отключиться от которых не могла, потому что становилось совсем скучно. - Если тебе так ее не хватает, то позвони. Что может быть проще, если под рукой есть мобильник? – проворчала Сасин. - У нее его нет. - Зато есть у Тхэуна. Я открою тебе страшную тайну: они сейчас вместе. - У меня нет его номера, - ангел смерти лукаво улыбнулась и продиктовала номер хранителя искры. - И что я по-твоему должен говорить? – вызов явно был ироничным. Тончжу не думал в серьез, что Сасин сможет сказать что-то дельное. Он вообще не подозревал об обширности ее познаний в области человеческой жизни. - Если бы ты был человеком, то я решила бы, что тебе страшно и ты ищешь предлог не звонить, - рассмеялась Сасин, но осеклась, увидев укор в глазах полукровки. - Спроси все ли у нее в порядке. Очень банально, зато актуально: она ведь умирает! Все, оставляю тебя наедине с депрессивным мыслями, от которых у меня голова уже раскалывается. Потирая виски пальцами, Сасин вышла из приемной и, захлопнув за собой дверь, улыбнулась. Все-таки в этом полукровке так много человеческого, хоть он и научился умело прятать это за непроницаемой демонической сущностью. Его душа, хоть и была неполноценной, но была чуткой, как у человека. Долгие годы Тончжу старался избавиться от нее и теперь, когда она неожиданно для него самого дала о себе знать, он чувствовал растерянность. Сасин шла по залитой солнечным светом улице сквозь толпу прохожих, которые не могли ее видеть, и думала о своем новом знакомом. В нем была загадка, а это единственное, что помогает бессмертному коротать свою вечность. Пейзаж вокруг меняется, но люди остаются людьми и уже не могут удивлять. Для ангела смерти осталось не так много интересного, того, чего бы она еще не знала. Сасин понимала, что рано или поздно на нее нападет полная апатия, как и на любого духа, уставшего от своей вечности, проклятие которой невозможно скинуть с плеч. Неожиданно Сасин остановилась посреди пешеходного перехода. Кумихо чувствовала себя очень плохо, лисе казалось, что она вот-вот умрет, хоть это было и не так. Повернувшись в сторону, откуда донесся сигнал SOS, ангел смерти начал медленно растворяться в дымке, последние клубы которой разогнал грузовичок, резво тронувшийся с места, когда зеленый свет для пешеходов погас. Лиса была не глупа и решила тут же отправиться к Тончжу, но Сасин ее обогнала. Получеловек сидел на диване и увлеченно смотрел телевизор, сжав в руках наполовину съеденный шоколадный батончик. Судя по довольному лицу, он все же поговорил с Михо по телефону, и она обещала, что скоро придет. - К тебе идет лиса. Кажется, она начинает понимать, что людям живется не так сладко. - Что с ней? – обеспокоенно спросил Тончжу. - Все в порядке. Она не покинет этот мир раньше времени, уж в этом можешь мне верить. Просто слишком долго и быстро бежала от какого-то странного человека, а без искорки такие марафоны ей не по силам. - Нужно приготовить ей мяса, чтобы она восстановила силы, - глубокомысленно изрек Тончжу и выключил телевизор. В мановение ока он оказался на кухне и, достав из холодильника тщательно упакованную парную говядину, принялся брезгливо ее разворачивать. Даже прикосновение к мясу явно не доставляло никаких светлых эмоций, однако Сасин даже и подумать не могла о том, чтобы предложить свою помощь. Тончжу припоминал кулинарные шоу, которые смотрел по телевизору, и старался воспроизвести увиденное. - Добавь еще красного перца, - проворчала Сасин уже в пятый раз. Она сидела за стойкой, отделявшей рабочую зону от столовой, оперевшись подбородком о сцепленные руки. – Твоя лиса хочет стать человеком, так пусть ест так, как люди готовят. Они всегда добавляют много перца. Добавь еще. Тончжу даже поворачиваться в сторону назойливой сожительницы не стал, но все же приправил шкварчащие в кипящем масле кусочки мяса. Сасин довольно улыбнулась и, услышав звонок в дверь, тут же исчезла. Михо взволнованно вошла в квартиру к «учителю» и испуганно посмотрела на него. Боль, которую она испытывала впервые в своей жизни, произвела на кумихо неизгладимое впечатление. Тончжу внимательно прислушался к ее сердцу. Оно билось учащенно, но уже начинало приходить в себя. Значит, опасности точно не было, о чем учитель и сообщил Михо, которая облегченно вздохнула и, пройдя на кухню, села на тот самый стул, где несколько секунд назад восседала Сасин. - Я так испугалась, учитель. Все тело вдруг ослабло, ноги начали подрагивать, да еще и воздуха не могла набрать в легкие. - Все нормально. С людьми такое часто случается, - ободряюще улыбаясь, сказал Тончжу. Он поставил перед лисицей полную тарелку стейков. Его лицо светилось гордостью за собственную стойкость перед лицом непримиримого врага в лице мяса. – Вот, поешь и наберешься сил. Люди всегда так делают. - Правда? Тогда съем все, - схватив в руки вилку, Михо воткнула ее в самый верхний сочный кусочек, который тут же отправила в рот. – Учитель, а вы ведь говорили, что не едите мясо. - Не ем, но ты говорила, что заглянешь, вот я и подготовился, - улыбка не сходила с губ Тончжу. - Очень вкусно, - похвалила Михо. – Тхэун готовит мясо по-другому. Думает, раз я лиса, то можно просто поджарить и хватит. А я хочу есть так, как едят люди. « - Я вспомнила, - Тончжу услышал в своей голове голос Сасин, - бабушка Самсин рассказывала мне одну историю. Давным-давно жила была токкеби по имени Кильталь. Она обитала в доме богатых господ, иногда устраивала им маленькие пакости и никогда не приближалась настолько близко, чтобы быть пойманной… Но вот однажды хозяйский сын из робкого угловатого юноши превратился в статного красавца, который завладел сердцем озорного духа. Бессмертная девушка готова была на все, лишь бы иметь возможность быть рядом с любимым. Она решилась пойти к полукровке: наполовину демону, наполовину человеку, который был охотником на существ, вроде Кильталь. Только он мог помочь токкеби стать смертной. Красота девушки сразила полукровку. Он понял, что любовь, которая лишь однажды может прийти к бессмертному, завладела его сердцем из-за Кильталь. Охотник готов был сделать все ради нее… Она сказала, что хочет быть человеком, полукровка объяснил как. Только вот смертный юноша не готов был пожертвовать ради Кильталь жизнью, а она не хотела лишать любимого души, потому пришла к охотнику и попросила убить ее. Он выполнил и это. С тех пор его сердце разрывается от боли каждый день, а каждую ночь во сне к нему приходит Кильталь, и он убивает ее вновь и вновь…» « - Замолчи, - мысли Тончжу обжигающим ядом затекли в сознание Сасин.» « - Это не конец истории. Бабушка Самсин не хотела, чтобы этот полукровка страдал до скончания веков, потому попросила ангела смерти не уничтожать жизненный огонь Кильталь. Озорного духа, который никогда не любил правила, уговорить было легко. Бабушка Самсин создала из энергии токкеби другое существо. Кумихо. Только встретиться с охотником она не смогла, потому что женщины испугались ее красоты, придумали небылиц, а бабушке Самсин не осталось ничего, кроме как спрятать лису подальше от людей, - ненадолго в голове полукровки повисло молчание, но только на несколько мгновений.» «- Тончжу, единственное чувство, которое ангелы смерти могут испытывать – сострадание. Я помогу тебе. Не прячь то хорошее, что дает тебе человеческая природа. Уговори лису остаться здесь, а я позабочусь о Тхэуне и искорке. Любовь для бессмертного великий дар, не смей отказывайся от нее так просто. Конец связи».