Хватит курить, ведь ты обещал мне.

В комнате темно слишком- слишком. -Анют, я дома, — доносится грубый мужской голос внизу, и я спускаюсь по лестнице. Четыре часа утра, самое время прийти. Никита чуть стоя на ногах, улыбается, и виновато смотрит на меня. -Курил? — легко усмехаюсь я, и смотрю на шатена. -Да, — он опускает взгляд в пол, и снимает второй ботинок, я же смотрю на это пьяненькое чудо. -Я тебя люблю так, — вдруг  говорит он, и подходя ближе, обнимает меня за талию. Прости малыш, я правда не хотела приносить тебе боль. -Так, давай спать, алкаш мой, — тело покрывается мурашками после  слова » мой ». Он соглашается, но всё же умудряется поцеловать меня в висок, и один раз коснуться губами моей щеки. Он кладет свою голову мне на плечо, и крепко прижимает к себе. Я произвольно разрешаю слезам вырваться наружу. Я правда прошу прощения у Никиты, только не говоря этого. Кисик мой. В моей голове миллион мыслей, и одна из них: надо все рассказать Киоссе. Он простит, но никогда не сможет понять меня. Кажется, я уже выучила шатена наизусть. Я выучила его внешность, характер, поведение. Карие глаза так манят, хоть я и не вижу их сейчас. Родинка на шее всегда запомнится мне, потому что парень любил мои прикосновения и поцелуи в шею. Мои руки навсегда запомнят его шелковистые волосы, которые я в данный момент глажу, будто успокаивая Никиту. Так же, я буду помнить его прикосновения, и каждый  его поцелуй. Он был пропитан заботой, поддержкой, правдой. Я ценила, ценю, и буду ценить это. Но Ник…возможно он не мой человек, ведь так? Я чувствую от него ласку, и невероятный прилив нежности. Я могу, да. Могу ответить тем же, я не говорю, что ничего не чувствую к шатену, просто чувства к Святославу перебарывают чувства к Никите. У меня с ним что-то более сильное. Неужели родственная кровь закипела в жилах? Безусловно, как же. -Всё, котенок, спи, — я укладываю его на кровать, накрыв теплым одеялом, и поцеловав в висок, вновь спускаюсь в гостинную. Тело болит, да и душа не отстает. Нахожу в аптечке обезбаливающее, и запив водой две таблетки, я ложусь на диван, укрываясь пледом, который предварительно взяла из своей комнаты. Мой телефон подает признаки жизни, говоря о том, что мне звонят. -Алло, — спокойной говорю я, зачесывая волосы рукой назад. -Малышка…- его голос. Мое сердце бьется с новой силой, откидывая все прочие мысли в разные стороны. -Ты почему еще не спишь, дурак? — шепчу я, и вспоминаю образ Степанова. Блондинистый цвет волос, голубые глаза, крепкие и мужские руки, красивая осанка — он прекрасен. -Да.. о тебе думаю, если често. Мне жаль, что ты сделала это со мной, я украл у тебя…твою молодость считай, — что он говорит? Что несет этот парень? Я рада, искренне рада, что именно с ним я потеряла свою невинность. Именно он видел меня в таком виде, в котором видела только мама. Именно он. -Молчи, прошу, молчи! — будто крича, перебиваю его я. Парень не издает ни слова, это говорит о том, что я могу продолжать начатую речь.- Ты дорог мне, так сильно. Ты ближе, чем Никита, и это чистая правда. Ты мое личное солнышко, пойми. Мой блондин, и я не хочу отдавать тебя кому-либо. Я хочу быть с тобой. Делить все беды, радости, отчаяния, проблемы, понимаешь? Ты так нужен мне…- заканчиваю я, и вытираю слезы ладошкой. -Я приду сейчас, ладно? — тихо говорит мой мальчик. Ответив положительно, и сбросив вызов, я теплее одеваюсь и выхожу на улицу. В лицо резко ударил мороз, и слезы которые не высохли на моих щеках, будто засохли. Через минут семь, я увидела входящего Свята в наш двор. -Пришел, — ускоряя до бега свой шаг, я прижимаюсь к груди блондина. Он усмехается, и обнимает меня, прижимая к себе еще ближе и крепче. -Малая…- протягивает как-то загадочно он. — Ты пойми, малышка, мы не сможем  быть вместе. Во первых я живу в Питере, даже если и перееду, то не факт, что скоро. Малышка, ты моя сестра…это не правильно что ли, — объясняет Пчелка-Степашка.  Не хочу слышать это. Он делает мне больно, разве не понятно? Он доставляет эту боль каждый раз. -Да все равно мне! Срать на то, что я твоя сестра. Я люблю тебя, пойми же это! — я кричу на всю улицу, но все равно оказываюсь прижата к его груди, парень держит меня, когда я бью кулаками по его спине. -И я тебя люблю, — горячее дыхание обжигает шею, внутри расплывается тепло, он сумел согреть словами. -Иди ко мне, — поднимая мой подбородок, Святослав целует меня в губы, вырисовывая в устах различные узоры языком. Свои руки он опускает на попу, и с небольшой силой сжимает её. Я привыкла к его прикосновениям, а  особенно к таким. Кусая его за нижнюю губу, я смеюсь парню в губы, а он углубляет поцелуй. -Сумасшедший, — тихо шепчу я, когда поцелуй логически оканчивается. -Весь в тебя, — губами дотрагивается до моего носика, и вновь обнимает. Мы стоим молча, обнявшись. Иногда я слышу  тяжелое дыхание над головой, а порой, шуршание его куртки в тот момент, когда он сильнее прижимает меня к груди. Он дорог мне как не дорог ни один телефон, ни какие вещи, и никакие деньги. Он нужен мне, как лебедю  нужна пара. Я нуждаюсь в нем, как в кислородной маске во время падения самолета. -Не замерзла? — заботливо интересуется Святослав, я шмыгаю носом от мороза, улыбаясь, верчу отрицательно головой. -Неа, — я показываю язык, а он не теряя не минуты, кусает его, а потом целует меня. -Вредина, — смеюсь я. -Малышка, я пойду домой, поздно уже, а точнее рано, — он гладит меня по щеке. У меня падает настроение, мне же так хорошо с ним… -Хорошо, — опуская глаза вниз, вяло проиношу я. -Не грусти, прошу, — просит мой блондин. — Завтра скажем все своим, ладно? — уточняяет парень. Я улыбаясь, соглашаюсь. Еще раз одарив друг друга поцелуем, он уходит, и я возвращаюсь в дом. -Ты все же изменила мне, — слышу голос во тьме и громко сглатываю.

***

-Ну и зачем ты обманула его? -   смотрит прямо в глаза девушке с нотами упрека, её отец. -Так нужно было, пойми, — убеждает в который раз Вероника, и садится на свое место в самолете. Смотрит на Москву. Уже скоро самолет взлетит ввысь, забыв о нынешних проблемах, о суете в этом большом мегаполисе. Он доставит их в самый  романтичный город мира — Париж. Уютные кафешки, повсюду лавочки для влюбленных, огни высокой башни, и множество пар гулящих по улочкам города. Она едет не за новой любовью, а чтобы забыть старую. Она едет забыть его. Едет вырастить ребенка, и не рассказывать биологическому отцу про это. Пусть лучше считает, что у него нет дочери, и нет жены. Просто, если бы был бы ребенок, то и автоматически была бы жена. Домашние хлопоты, плачь малышки или малыша, заботы и бессоные ночи. «Он еще очень молод, пусть  отдохнет, пап. Я не хочу портить ему жизнь. Лучша так, чем никак»- именно такими фразами Вероника объясняла отцу её поступок, и решение уехать в другую страну. Америка? Серьезно? Более интересного варианта она не могла придумать для Владислава. -Ты же любишь его, Ника, — отец присаживается рядом, и поправляя галстук с укором смотрит на свою дочь. Она молчит, и больше не проронит не слова до приземления самолета в другой стране. Пристегнувшись, и совершив взлет, самолет спокойно плывет средь облаков. Она погружается в мысли. О нем, о будущем малыше. Невольно вспоминается момент проведенный с шатеном. -Пока, родной или родная, — целует ее еще плоский живот, встает с корточек. -И ты, пока, — дотрагивается до шеи девушки губами. Отвлекаясь от вида из окна, она переключает песню в плеере, и вновь наслаждается, а может и губит себя воспоминаниями. Нет, нет никакой обиды, нет злости, есть лишь воспоминания. От них тепло на душе, и будто эти самые воспоминания греют душу, заставляя жить дальше.