Хватит курить, ведь ты обещал мне.

-Совсем плохо, да? — с усталой улыбкой смотрит на меня мой котенок. Дело в том, что я победитель по жизни, и умудрилась заболеть на пятый день после нового года. Ну, как заболеть, я просто не хочу идти на день рождение к маме Ника, а так всё прекрасно. Дело не в том, что я боюсь его родителей. А в том, что я не люблю все эти «смотрины» на общих праздниках. Смотрят оценивающим взглядом, и при этом комментируя каждое действие, и слово. Мне не нравится это. Я не подготовлена к таким «смотринам» морально, да и физически тоже. Никита вздыхает, и смотрит с жалостью на меня. Ну вот, он теперь волнуется. Но по- другому ни как, только таким образом я смогу не идти на праздник. -Ник, иди один, а я отлежусь пока, — будто сипло говорю я, и глажу шатена по костлявой руке. -Я, тогда, Святославу наберу, пусть присмотрит за тобой, а то вдруг что…- с реальной опаской он набирает телефон моего брата, и просит прийти присмотреть за мной. А вот это вообще шикарная идея, не так ли? Да, я специально ночевала почти все эти дни с Никитой, только чтобы не видеть Степанова, и тут, как назло. -Всё, он придет, — встрепенулся мой мальчик, и поцеловал меня в лоб.- Странно, температуры нет, вроде, — он пожимает плечами и смотрит мне в глаза. Задавая при этом немой вопрос. -Да, я сбила её еще утром, милый, — я нежно улыбаюсь, и глажу Никитку по щеке. Такой нежный, мальчик мой. Через минут тридцать пришел блондин, и даже не зайдя в мою комнату, проводил Никиту на торжество, дав пару напутствий. Я слышала всё это, ибо у Святослава, как он пошел в актерскую студию, голос диктаторский, что ли стал. Его слышно теперь, с первого этажа моего дома. Прошло около двадцати минут, а он всё не соизволил даже поздороваться со мной. И как это он, интересно, будет смотреть за мной. В том смысле, что станет мне плохо или же нет. Всё — таки, он очень странный человек. Не выдержав этого, я вышла к нему. И в итоге, я наблюдаю такую картину: Святослав Степанов Леонидович, стоит возле окна, при этом держа в зубах сигарету, а правой рукой держа мобильный аппарат, и разговаривая, как я поняла по изречениям что-то вроде: малышка, милая, с Ксенией. -Кхм, кхм, — откашлялась я, и прошла поближе к холодильнику. Вмиг, он попрощался со своей девушкой, и, затушив сигарету, выкинул её в окно. -Если бы я умирала там, ты даже не узнал бы об этом, ибо не удосужился проверить, например, как я, — делаю замечание голубоглазому я, и достаю из холодильника виноградный сок. -Мне нравится, когда ты злишься, — как ни в чем не бывало оповещает меня Святослав, и, подходя, обнимает за талию. -А мне нравится, когда ты не трогаешь меня, — говорю строго я. И смыкаю губы в тонкую полоску. Вру сама себе, вот до чего докатились. А ведь, мне так хочется сказать, что он один из самых знаковых людей в моей жизни. Хочется сказать то, что именно его я хочу поцеловать, обнять, и никуда не отпускать. Именно его и никого более. Он дороже мне, чем Ник, это я поняла еще в кафе. С чем это связано, я не знаю, правда, но это действительно так. -Врать ты так и не научилась, малышка, — меня резко передергивает от этого слова. Только что, он трепетал такие же слова Ксюше. Нет, она конечно хорошая девушка, но чтобы он сравнивал меня с ней, или называл так же, ни за что. -Еще раз так назовешь, нехило отхватишь, — я с натянутой улыбкой смотрю на него, и ехидно прищуриваю глаза. Он выгибает бровь, и закусывает губу. Не понял что ли? Ну, да, конечно. -Ты называешь её так же. А еще, интересно, ты тоже кладешь её руки на попу, когда целуешь? Или нет, ты тоже разрешаешь её называть тебя Пчелка — Степашка? Да? Ну что ты молчишь, черт возьми?! — кричу на него я, а этот придурок затыкает меня поцелуем. Мне всегда не дают договорить в этой жизни, вот это самое обидно. Ты стараешься, значит, выкладываешь тут душу свою. Выворачиваешь, так сказать, а оказываешься, заткнута поцелуем. Вот и весь замкнутый круг. -Я не позволю переживать тебе из –за меня, малышка, — странно, уже не трясет, как было минуты три назад.- И она не называет меня, так как называла ты, потому что вы — разные. И ты всё равно останешься для меня лучшей девушкой, слышишь? — он гладит мою щеку большим пальцем, и говорит так тихо, и так нежно, что хочется раствориться в его голосе, и не быть восстановленной уже никогда. -Ты не понимаешь, видимо, — голос вмиг становится серьезным и грубым.- Мне неприятны твои прикосновения, — хочется провалиться сквозь землю, прямо сейчас, в эту минуту и секунду. Только бы не видеть его боль, его разочарование в глазах. Боль моего Степашки. Моего и только моего мальчика. -Как скажешь, — он спокойно убирает руки с моего лица, но при этом горько усмехается. Мне тоже сложно, мой мальчик, даже сложнее, чем тебе. Просто надо потерпеть, это пройдет, но со временем. А надежда- то, умирает последней, как показывает личный пример. Святослав медленно отходит от меня, и выпивает стакан с водой, который стоит на столе. Быстро, даже слишком быстро он уходит в зал, оставляя меня одну. Наверняка, со своими мыслями. -Святослав, а я же не просто так не пошла с Никитой, — говорю я, проходя за ним. Хочется поговорить с кем-нибудь, поделиться своими мыслями. -Да? Ну и почему же? — вскидывает бровью блондин, заставив улыбке промелькнуть на моем лице. -Это сложно, Свят, — я присаживаюсь на диван. Вроде бы спокойно, он не лезет с поцелуями и не говорит такие слова, от которых переворачивается внутри абсолютно всё. — Никита правда мне очень дорог, мне комфортно с ним, и все такое прочее. Но нет, такого как с тобой, понимаешь? С тобой было, так много было… была страсть, были эмоции, — я замечаю, как он самовлюбленно ухмыляется. Ну, пусть думает, что он лучший в этом мире. Просто потому что так и есть на самом деле. Да, с Никитой есть страсть, эмоции, но всё это не то. Иногда, мне хочется, чтобы он не притрагивался ко мне. Ни в коем случае не держал за попу, как этот делал Святослав.- Была любовь, в конце концов, — заканчиваю я. Свят, мимолетно улыбнувшись, подсаживается поближе ко мне. -Любовь…? — переспрашивает Степанов, и заставляет посмотреть в его океаны. Да, черт, у них у обоих океаны в глазах. В каком океане утонуть, и не всплывать на верхней слой воды? В каком, мать вашу? -Я полюбила тебя еще тогда, — вздыхая, произношу я.- В том месяце я начала осознавать, что именно с тобой хочу проводить вечера. Именно с тобой я хотела целоваться до безумия, и именно с тобой лишиться того, чего лишаются многие в наше время, — заканчиваю я, смотря в его глаза. Он удивлен, даже не так, он, вероятно в шоке. Конечно, не каждая девушка скажет, что хотела стать женщиной именно с ним. -Последнее, можем поправить, — он подмигивает, мои глаза расширяются, и кажется, выкатятся из орбит. -В..смысле? — заикаясь, произношу я. -В прямом, — он накрывает поцелуем мои губы. И именно сейчас я понимаю, что я готова на это. Это не правильно, это миллион раз не правильно, и за это я буду просить прощение у Бога. За то, что переспала со своим братом, но сейчас я живу. Может быть, живу до боли не правильно, но живу, как хочу. Всё равно будут осуждать до конца жизни. Он быстро снимает с меня кофту, которую Никитка заставил одеть, ибо я заболела. Чёрт, Никита. Я изменю ему, и изменяла всё это время. Мой кот. Наглый кот. Но я люблю этого нахального блондина. Любила, люблю, и буду любить. Каким бы не был Никита. Возможно, если бы не приехал Степанов, то я забыла бы, отвлеклась. А так, черт возьми, я хочу его. Прямо сейчас и прямо здесь. Я аналогично стягиваю с парня майку, и он валит меня на диван, нависая сверху. Всё время, он целует меня, то в губы, то в подбородок, доставляя удовольствие этими поцелуями, прикосновениями. Как же мое тело скучало по его прикосновениям. Скучало по его рукам, и по его губам. Степанов снимает с меня домашние штаны, и целует в пупок, заставляя тело покрыться мурашками, и дребезжать внутри. Он также снимает с себя джинсы, и вновь возвращается к делу. Целует животик, целует выше, и доходит до груди. Целует туда, и одной рукой расстегивает бюстгальтер, откидывая его на пол. Он начинает целовать голую грудь, а я закатываю глаза от удовольствия. И все — таки его губы делают невероятные вещи. Святослав губами продвигается ниже, а его руки, держат меня за талию, так крепко. Я не убегу от тебя, дурачок. Он медленно спускается руками к моим ногам, и, проводя по ним, будто зная, что его прикосновения меня заводят, он аккуратно снимает с меня последнюю оставшуюся вещь, и ехидно ухмыляется. Даже не верится, что это произойдет так быстро. Буквально, через несколько мгновений я буду женщиной. И сделаю я это именно с ним, именно с моим Пчелкой — Степашкой. Он стягивает с себя боксы, я даже не смотрю вниз, чтобы не заливаться краской в очередной раз, за этот вечер, проведенный с ним. Он припадает лбом к моему лбу, пытаясь отдышаться. Внизу, в ноге, я чувствую, что Святослав возбужден. Чёрт, все- таки это очень волнительно, чем предполагала. -Точно хочешь? — с нежной улыбкой спрашивает он. Я киваю, и чувствую резкую боль низу живота. Ох, твою ж мать. Он останавливается, вероятно, для того, чтобы я привыкла к его размеру. Я откидываю голову назад, чтобы не показывать слезы которые катятся по щекам. Больно, даже слишком. Вмиг, Степанов начинается двигаться во мне. Он хочет жестче, больше, и быстрее. Но понимает, что мне будет больно. Мой малыш, он заботится обо мне. Слезы высыхают, и я смотрю на голубоглазого, наши взгляды встречаются, и мы оба улыбается. Вскоре, я начинаю чувствовать приятную боль, а вскоре, эта боль и вовсе угасает, оставляя за собой лишь приятные ощущения. Я закрываю глаза, наслаждаясь этим моментом. Он немного прибавляет темпа, заставляя меня стонать. Понемногу, но я начинаю издавать какие-то звуки. Ему нравится это. Нагибаясь, он целует меня в подбородок, ключицы, грудь, и в конце концов в губы. Я уже не скрывая своих эмоций, кричу, и извиваюсь под ним словно кошка. Он усмехается, и сам легонько постанывает. Через минут пятнадцать наступает финал. Он выходит из меня, и, укрывая пледом, который лежит на полу укрывает меня, и сам ложится рядом. Приподнимаясь, я ложусь к нему на грудь. Восстанавливая дыхания, мы одновременно встречаемся взглядами. -Спасибо, — я целую его около груди, и опять ложусь на неё. Он тихо говорит аналогичные слова, и мы молчим. Буквально, погружаясь в тишину. Вскоре, он уходит в ванну, а я убираю плед с дивана, на которым мы делали это. Он не принадлежит стирке, поэтому, я буквально, выкидываю его в мусорное ведро. Одев на себя нижнее белье, я иду в ванную, откуда уже вышел Степанов. Он целует меня в губы, и пропускает в помещение. Прикрываю блаженно глаза, стоя в душе и думая о том, что сейчас произошло. Я не жалею об этом, и никогда не буду делать этого. Но в голове есть еще одна мысль, а именно: я изменила Никите.

***

-Зачем ты вновь доставляешь нам боль? — спрашивает шатен, и с горькой усмешкой, смотрит на девушку, которая, буквально неделю назад, даже меньше, носила его ребенка. Радовалась вместе с ним, смеялась и играла в снежки. Они правда были счастливы. Молоды и счастливы. -Я пришла, чтобы поговорить, Влад, — тихо бросает она, и проходит в его дом. Снимая куртку, но не снимая обувь, проходит в глубь коттеджа, и садится на диван, стоящий в большом и светлом зале. -Говори, я слушаю, — он пытается сделать голос более серьезным, чтобы он не выдал его. Не выдал переживаний и страха. Боязни,9 и в каком-то роде трусости. -Ты так быстро отпустил? Даже не поборовшись, да? Только, я теряю нашего малыша, и ты сразу же уходишь, так?! Идешь развлекаться, и трахаться с кем попало. Не полюбил, да. Я понимаю это и не сужу тебя. Но хоть капля совести в тебе есть? Написать письмо от которого все сжимается от боли, — она не сдерживает эмоции. Уже плачет прямо перед ним. До чего же мы докатились. Ну, за что боролись, на то и напоролись. — Да ты, чертов слабак, который только что и умеет, так это трепать языком. А поступки где, милый мой?! Где они?! — заканчивает пламенную речь Вероника, и вытирает слезы рукавом вязанной кофты. -Поступки? А какие тебе нужны поступки?! После того, как у нас отняли, а точнее, забрали ребёнка, уже ничем не поможешь, поверь. У меня нет чувств, и тот пламенный текст — лишь для того, чтобы ты забыла и тебе стало легче, — врет нагло он. Врёт, при этом голос даже не содрогается. Он врет, как последняя скотина в этом мире. Зачем, а? -Я всё поняла, не стоило приходить, — срываясь с места, кричит девушка и почти подлетает к входной двери. Он тут же бежит за ней. Только вот, зачем? Посмотреть еще раз в родные глаза? Или же, сказать, то чего не мог произнести за эти семь минут? -Я полюбила тебя, Рамм, — проводит по щеке рукой, и слабо ухмыляется в глаза кареглазому. — Ты сделал свой выбор, хоть перед тобой его и не стояло особо, — дотрагивается до его губ большим пальцем, будто пытаясь запомнить их. — Я улетаю в Америку, через два часа. Провожать не стоит, не делай больно, хотя бы мне, — твердо закачивает она, и крепко целует шатена в пухлые губы. Он не успевает опомниться, как её уже нет в доме, а вскоре нет и в саду. Он не поедет провожать, он не поедет заглаживать свою вину. Он останется тут, в доме, и будет обдумывать это всё до последней капли, пока не захочет спать, и не уснет, вспоминая. Вспоминая её образ, последний поцелуй и слова: "Я полюбила тебя, Рамм". Именно это останется в памяти. Именно этого он не забудет никогда. FOREVER YOUHG.