We're still building and burning down love

Эллен встала возле кухонного гарнитура, скрестив руки на груди, и наблюдала за Джаредом и Моникой. Маленькая девочка весело уминала овсянку за обе щеки, и ее маме казалось, что она вот-вот начнет облизывать тарелку. Джаред, к слову, ел ту же самую овсянку, что и его дочь, даже не сказав ни слова о том, что она сварена на молоке. Докушав всю овсянку, Моника довольно улыбнулась и торжественно произнесла: – Все! – Молодец, – улыбнувшись, Джаред медленно поднес очередную ложку овсяной каши ко рту, – что маме сказать нужно? – Спасибо! – Не за что, милая, – Эллен улыбнулась, старательно пряча все уколы ревности и обиды куда-нибудь подальше. Переодевшись, до кухни наконец-то добрел Шеннон. Он выглядел расслабленным и немного уставшим после длительного перелета. – Мелкая, ты что, даже не хочешь узнать, что тебе дядя привез? – Девочка издала вздох восторга, сразу подлетая к Шеннону, не поинтересовавшись, что там именно. Он рассмеялся и протянул ей руку, уводя за собой. Налив чай себе и Джареду, Эллен села за стол, поставив одну кружку перед своим мужем. Кивнув, он поблагодарил ее. – Смотри, – Джаред гордо показал на пустую тарелку дочки, – идеально. И даже заставлять не пришлось. – Еще бы, – девушка усмехнулась, – ты для нее авторитет. Если папа ест кашу, значит, она автоматически становится вкусной. И не важно, что две минуты назад она даже не хотела на нее смотреть. Моника очень скучает по тебе, Джей. – Эли, не начинай, пожалуйста. – Не начинать что? – Она удивленно подняла брови и отпила горячий чай из кружки, поморщившись из-за того, что напиток обжег горло. – Я прекрасно знаю это, но ничего не могу с этим поделать. Мы не можем отменить тур. Тем более, мы и так стараемся делать в нем большие перерывы, но пока это все, что возможно. Прости. – Я тебя ни в чем не обвиняю, Джаред, я давно привыкла к тому, что ты постоянно пропадаешь с группой. Только Нике я это объяснить не могу. Она слишком маленькая для того, чтобы понять это. Насколько вы здесь? – На два месяца. – А дальше? – Потом будет небольшой тур по Азии, после чего уже вернемся домой. Эллен, Шеннон поживет у нас пару дней, он очень хочет побольше пообщаться с Моникой, прежде чем мы снова уедем. Надеюсь, ты не против. – Ты же знаешь, я никогда не была против компании твоего брата. А Ника тем более будет только всеми руками за. Джаред усмехнулся. Его брат всегда умел легко находить общий язык с маленькими детьми, а к племяшке так вообще быстро привязался. Поднявшись со своего места, Эллен собрала всю посуду со стола и поставила на раковину. Джаред подошел к ней сзади и обнял ее, крепко прижимая к себе. – Ты очень сильно похудела. – Что ж, сочту за комплимент, Лето, – девушка усмехнулась, – к слову, ты никогда не умел их делать. – Я безумно соскучился по тебе. Эли повернулась к нему и, нежно проведя рукой по колючей щеке, посмотрела в глаза и прошептала: – Надеюсь, в твоих словах есть хотя бы маленькая доля правды. – Не говори ерунды. Ты же знаешь, что это правда. – Я уже ничего не знаю. Он поцеловал ее, настолько нежно и трепетно, насколько вообще был на это способен. Она ответила ему с той же чувственностью, и он, улыбнувшись, отстранился. – Скажи, что скучала по мне тоже. – Я скучала по тебе, Джей, – Эллен вздохнула. – Хм, прозвучало достаточно искренне. – Зачем спрашивать, если ты не уверен в искренности моих слов? – Вообще-то уверен. Просто все еще пытаюсь поймать ту яркую искорку, которая между нами когда-то была. Усмехнувшись, Эллен отошла от своего мужа. Она была уверена в том, что все их отношения уже давно держаться исключительно из-за Моники, поэтому не верила в те приливы нежности, что накатывали на Джареда каждый раз, когда группа возвращалась после длительного тура. Если бы не это маленькое чудо с вьющимися волосами и огромными кукольными глазами, они давно бы пошли каждый своей дорогой. Так все и было, пока Эли не узнала, что беременна. Она сразу же сообщила об этом Джареду, считая, что он обязан знать, он же, в свою очередь, сделал ей предложение, сказав, что они обязаны попытаться начать все заново хотя бы ради ребенка. Но как бы последние три года они не пытались по кусочкам собрать все то, что когда-то разрушили, что бы они друг к другу не чувствовали, у них категорически не получалось это сделать. Они оба чувствовали адскую боль от того, как их сердца разрывались на части, и отчаянно желали вернуться в прошлое, чтобы исправить все те ужасные ошибки, которые они когда-то совершили.