***
Температура воздуха перевалила за двадцать пять градусов — жара стояла аномальная. В школьной форме было жарко, поэтому на берегу Чёрного озера Блейз сидел, не аристократично закатав штанины шерстяных брюк и рукава рубашки. Его примеру последовал и Драко, но изредка озирался по сторонам, готовый в любой момент скрыть светлой тканью уродливую татуировку на левом предплечье. Из кабинета Истории Магии Забини пришёл сюда, выкурил сигаретку, а потом к нему присоединился Малфой, который теперь выжидающе смотрел на точёный профиль Блейза. — Знаешь, твоя улыбочка начинает раздражать, — Драко сорвал тонкую травинку и взял её в рот. Он лёг на траву, заложив руки за голову, и прикрыл глаза, — ты после Истории Магии сияешь, как новенький галлеон. Блейз покосился в сторону друга, в последний раз взвешивая все «за» и «против» рассказа. — Ты не отстанешь? Драко покачал головой. — Ты иногда такой дотошный, Малфой! Ладно, — Блейз провёл руками по волосам, сильнее взлохматив их. Начать издалека или сказать сразу, в лоб. Лицезреть ошарашенного Малфоя представлялось возможным крайне редко, поэтому Блейз решил, что нет смысла разглагольствовать. — Я последовал твоему совету, — остальные слова всё-таки застряли в глотке. Блейз прикусил губу. Что, если после этой новости многолетней дружбе придёт конец? Забини поймал выжидающий взгляд Малфоя. Ну, как говориться, сказал «а», говори «б» … — Я целовался с Грейнджер после урока. И чуть было не трахнул её прямо там, в кабинете, — выпалил Блейз, уставившись на кромку воды Чёрного озера. Слева от него громко закашлялся Драко, подавившийся травинкой, и Забини глубоко вздохнул. Он достал из кармана пачку сигарет, вытащил оттуда одну и распотрошил её: успокаивало не хуже, чем пара-тройка крепких затяжек. Малфой, наконец, откашлялся, поднялся с травы и вырвал из пальцев Блейза многострадальную пачку. — Их и так в дефиците, так ты ещё херней страдаешь. У меня целее будет, — ухмыляясь, Драко спрятал сигареты в свой карман. Он скривился и обхватил левое предплечье рукой. — Болит? — кивком указав на метку, поинтересовался Блейз. Драко кивнул морщась. — Будто раскалённое железо к руке приложили. Забини ничего не сказал, и повисла зыбкая тишина: слишком хорошо за этот год Блейз выучил, что в такие моменты лучше молчать, не трогать друга. Ему даже стало как-то неуютно: над семьёй Малфоя и самим Драко нависла чёрная тень, готовая обрушиться на них градом заклинаний, страданий и боли, если Драко не выполнит своё задание, а у него, Забини, весь шестой курс на уме только кареглазая гриффиндорка и страх быть отвергнутым ровно до сегодняшнего дня. Конечно, за Малфоя он переживал, но помочь возможности не было хотя бы потому, что суть задания Драко скрывал и только отшучивался. — Фух, отпустило, — Малфой вытер со лба крошечные бусинки пота, — Блейз. Всеми правдами и неправдами избегай это клеймо. — А, наша семья всегда держала нейтралитет. — Дай Мерлин, чтобы так оно и продолжалось. Ну, — Драко расправил плечи: боль из руки ушла совсем, — рассказывай. — Что рассказывать? — Ну, как ты там чуть было не трахнул золотую девочку Гриффиндора, — в серых глазах плескался неподдельный интерес, и Забини это довольно сильно удивило. — Я думал, ты обзовёшь меня предателем крови и свалишь в замок, — честно признался Забини, — правда. — Поцелуй с грязнокровкой ещё не повод для того, чтобы терять единственного друга, — Драко пожал плечами, вновь сорвал травинку, — да и это твоё дело, Блейз, с кем развлекаться. Рассказывай. Мне надо отвлечься, пусть даже на вас с Грейнджер. — Да ничего особенного. Просто когда ты мне на уроке сказал, что Грейнджер на меня откровенно пялится, у меня будто глаза открылись. Всё вспомнил, каждый взгляд, и решил, что стоит узнать, с чего это у неё такой интерес к моей персоне. Дождался, пока все выйдут, подошёл, спросил. Естественно, она отнекиваться начала, мол, не было такого. А потом будто в голове что-то щёлкнуло, и я её поцеловал. Думал, пощёчина прилетит, как тебе на третьем курсе… Ай! — Драко пихнул Блейза в бок, чтобы тот не забывался, — ладно, извини. Короче, ответила она. — И насколько далеко все зашло? — Вырвалась, когда я задрал её юбку. Пролепетала что-то про уроки и испарилась. Вот как-то так, — заключил Блейз. Он прикрыл глаза, подставив лицо солнечным лучам, и тут же в сознании возник образ раскрасневшейся от его поцелуев Гермионы. Уголки губ сами собой поползли вверх, а от того, что Драко довольно спокойно воспринял эту новость, стало совсем легко. — Этого и следовало ожидать, — тихо произнёс Малфой, и Забини повернул голову в сторону друга, чуть приподняв тёмную бровь, — что ты на меня так смотришь? Из-за этого, — Драко поднял левую руку, демонстрируя метку, — я ночами не сплю, так что слышал не раз, как ты бормотал её имя во сне, она на тебя пялилась, поэтому этот ваш поцелуй был лишь вопросом времени. — Давно в психологи-философы записался, Малфой? — С прошлого лета пришлось быстро взрослеть, Забини. Что дальше будешь делать? — Для начала, нужно извиниться, — Драко закатил глаза, а Забини сжал кулаки. — Если тебе противно это слышать, скажи прямо, и я ни словом больше про Грейнджер не обмолвлюсь. Я не хотел этого, Малфой, но я, кажется, в неё влюбился. И, поскольку надвигается война, а мы все в неё будем замешаны, хочется хоть немного побыть счастливым. Пока не поздно. — Блейз, мне абсолютно похеру, кого ты хочешь трахнуть. Пока не начнёшь сливать через неё информацию обо мне Поттеру, я твой друг, всё, — Драко поднялся с травы, привёл свою форму в надлежащий вид, — на твоем месте я поторопился бы. Времени меньше с каждым днём. — Что ты имеешь в виду? — Скоро узнаешь, — горько усмехнулся Малфой и зашагал в сторону школы, потирая сквозь ткань рубашки Чёрную метку.***
За ужином Грейнджер краснела, когда пересекалась с Блейзом взглядами; он же специально не сводил с неё глаз. Она заметно нервничала, ёрзала на стуле и не знала, куда деть свои руки. К еде Гермиона так и не притронулась, а Поттер и Уизли с периодичностью в минуту попеременно что-то у неё спрашивали, бросая гневные взгляды в сторону стола Слизерина. Гермиона отмахивалась, качала лохматой головой. Когда её взгляд ненадолго задержался на лице Забини, он коротко кивнул в сторону дверей Большого зала. Гермиона едва заметно покачала головой, и тогда Блейз сложил молитвенно ладони, выпятив нижнюю губу. Гермиона подавила смешок, прижав ладошку к губам, но вновь покачала головой. Слизеринец сощурил глаза, заозирался по сторонам; через пару студентов от него сидела Дафна Гринграсс и увлечённо рисовала на клочке пергамента герб факультета волшебными чернилами, меняющими цвет. — Дафна, одолжишь кусочек пергамента и перо на секунду? А я тебе за это куплю шоколадную лягушку. — Я на диете, Забини, — девушка протянула ему нехитрые письменные принадлежности. Блейз улыбнулся ей, бросил короткий взгляд на Гермиону, которая как раз отпивала из бокала тыквенный сок. Он зажал перо между пальцами, занёс его над пергаментом… — Любовные письма пишешь? Могу процитировать пару сонетов, покоришь грязнокровку, — прошептал Блейзу на ухо Малфой. — В другой раз обращусь. Отвернись! Забини шустро застрочил пером в пергаменте. Потом коснулся записки палочкой, и она сложилась в бумажную птичку-колибри, встрепенулась и, шелестя бумажными крылышками, полетела к столу Гриффиндора, приземлившись прямо в руки Гермионе. Девушка непонимающе посмотрела на желтоватую бумажку, а Уизли попытался её отнять, глупо посмеиваясь, но Гермиона сжала записку в кулаке. — Это не тебе адресовано! — воскликнула она, подскакивая с места, — ты невыносим, Рон! — Грейнджер схватила сумку, быстрым шагом покинула Большой зал. Поттер кинулся было за ней, но его ладонь перехватила мелкая Уизли, и он передумал идти за Гермионой. Блейз не спеша допил свой тыквенный сок, сладко потянулся и встал из-за стола. — Что-то ты сегодня быстро, Забини, — пробасил Гойл. — А, мне нужно заглянуть в совятню. Увидимся в гостиной, — вразвалочку Блейз вышел из Большого зала, но едва двери за его спиной захлопнулась, как он сбросил напускную медлительность и направился к совятне, надеясь, что Грейнджер туда всё-таки придёт. Он быстро поднялся по побитым временем ступеням, вошёл внутрь и на несколько секунд замер на пороге: Грейнджер стояла ко входу спиной, поглаживая пальцами большую полярную сову. Блейз сделал шаг вперёд; тут же под тяжестью его ботинка что-то захрустело, и Гермиона, вздрогнув, обернулась. — Зачем ты позвал меня? — А ты как думаешь? — Гермиона заметно напряглась и отступила на шаг назад, — чего ты пятишься? Ты меня боишься, что ли? — Н-нет, просто… Говори, что хотел, и я пойду. У меня ещё много дел, домашнее задание, дела старосты… — Хорошо, — Блейз стоял, перекатываясь с пятки на носок, — в общем, я извиниться хотел за то, что руки распустил. Я не должен был, прости, ладно? Гермиона кивнула. — Я тоже обычно так себя не веду… — Да, я знаю, — Забини мягко улыбнулся, сделал несколько шагов по направлению к ней. — Если это всё, то я пойду. Правда, много дел, — извиняющимся тоном произнесла Гермиона, перебирая пальцами подол юбки. — Иди, конечно, — немного разочарованно произнёс Блейз, освобождая проход. Гермиона на долю секунды задержалась возле него, дёрнулась в его сторону, но, сконфуженно улыбнувшись, проскользнула к выходу. Блейз хотел было предложить ей прогуляться, но язык словно прилип к нёбу. Он проводил гриффиндорскую старосту взглядом, даже хотел окликнуть её, догнать, но ноги будто приросли к полу. Забини вздохнул, подошёл к подоконнику и опёрся о него руками. Там, внизу, маленькой точкой спешила к замку Гермиона.