Утопая в любви

Вечером того же дня, получив достаточно времени, чтобы все обдумать, Роуз переборола свою ревность к Линде Бринкли. Независимо от намерений этой женщины по отношению к Доктору, Роуз была совершенно уверена, что это ничего не значит для него. То, что происходило между Роуз и Доктором, было невероятно глубоким, даже если никогда не могло быть высказано в словах или выражено в порыве пламенной страсти. Никто не мог изменить то, что было между ними — это негласная, но ощутимая сила, соединяющая их и почти пугающая время от времени своей интенсивностью. Роуз чувствовала уверенность, что ничто не могло изменить этого. И пока Роуз обдумывала события дня, она корила себя за то, что позволила Линде заставить ее чувствовать себя в какой-то мере ущемленной. Уровень образования и служебное положение не то, что показывает, какой человек внутри. Роуз, возможно, и выросла не в самом престижном районе, не получила высшего образования, но это не то, что определяет ее значимость. И она также знала, что никто не согласился бы с ней в этом так, как Доктор. На ужин в тот вечер Роуз решила заказать еду прямо домой и, как только начала ставить все на стол, вернулся Доктор. Он вошел в квартиру и закрыл за собой дверь. Теплая улыбка расплылась по его лицу, когда их взгляды встретились, формируя тем самым ее дальнейший вывод: они двое были непоколебимы — стояла между ними Линда Бринкли или нет. — Привет, — сказал он, сняв свое длинное коричневое пальто и бросил его на спинку дивана, что уже стало для него рутиной. — Привет, — ответила Роуз, улыбаясь ему, поставив еду на стол. Затем она вернулась на кухню, чтобы взять напитки. Роуз была готова рассказать Доктору о своей новой работе, но сомневалась стоит ли ему раскрывать то, что она пела в прошлом — и в частности подробности того, что произошло тогда. Ее история с Джимми Стоуном была не из тех, которыми она гордилась. Когда Роуз только начинала путешествовать с Доктором, она боялась, что он в конечном итоге узнает о том, что она пыталась скрыть, и разочаруется в ней. Но сейчас она знала его достаточно хорошо, чтобы быть уверенной, что он никогда не будет осуждать ее за ошибки прошлого — как и всех людей. Но это не означает, что этот разговор дастся Роуз легко. Ей придется проиграть в памяти болезненные воспоминания и рассказать о них. Хотя Роуз знала, что обсуждение будет неприятным, она решила, что пришло время открыться ему. Так много раз она хотела, чтобы Доктор рассказал ей больше, и Роуз поняла, что не следует ожидать чего-то от него, если она не была готова сделать этого сама. Когда они сели за стол, Доктор выжидающе посмотрел на нее. — Итак, — начал он, — расскажешь мне о своей работе? Роуз кивнула, отпив из своего бокала. — Знаешь паб «У Донована»? Это всего в нескольких улицах отсюда, на самом деле. Мы проходили мимо него несколько раз. Доктор задумался. — Да, пожалуй. — Ну, сегодня я шла в магазин и увидела их объявление, в котором говорилось, что им требуется новый сотрудник. Я остановилась, чтобы разузнать об этом и получила работу. — Отлично! — сказал он с энтузиазмом, даже не обратив внимания на ее низкую должность. Роуз была одной из самых блестящих женщин, которых он когда-либо знал, независимо от того, кем она работала и насколько была квалифицирована. Это не имело никакого значения для него. Роуз откашлялась, начиная чувствовать себя немного встревоженной тем, во что в конечном итоге перейдет этот разговор. — Хотя я буду не только подавать напитки и обслуживать столики, — продолжила она. — Они искали кого-то, кто мог бы также и петь. Доктор посмотрел на нее с любопытством. — Ты можешь петь? — спросил он, не ставя под сомнение ее умение, интересуясь просто из любопытства. — Не думаю, что когда-либо слышал, как ты поешь раньше, — размышлял Доктор. Роуз опустила взгляд и бездумно поводила по тарелке вилкой. Вовсе не на еде она была сосредоточена в тот момент. — Я не пою, но я… пела раньше. — Она сделала глубокий вдох, затем подняла глаза, чтобы снова взглянуть на него. — Доктор, есть что-то, о чем я никогда не говорила - то, что произошло в моем прошлом. Его лицо было открытым и обнадеживающим, и Роуз знала, что, наконец, может открыться ему. — Я любила петь столько, сколько себя помню. Я всегда пела в школьном хоре и даже участвовала в конкурсах талантов. Я мечтала, что когда-нибудь даже буду профессиональной певицей и однажды стану знаменитой. — Роуз слегка рассмеялась и покачала головой, вспоминая свою невинность и юношеские амбиции. — Потом, когда мне было шестнадцать, я побывала на певческом конкурсе в Лондоне. Тогда я встретила парня. Джимми Стоуна. Роуз сглотнула. Она не произносила это имя вслух в течение долгого времени, и ей не понравился вкус, оставшийся на языке после сказанного. Даже если Роуз чувствовала, что, наконец, оставила прошлое позади, она до сих пор считала трудным ворошить эти воспоминания, но все же продолжила. — Ему было восемнадцать, и он бросил школу за год до того, как создать группу со своими друзьями. Мы начали встречаться, и он попросил меня присоединиться к его группе. Мама, конечно, не хотела и слышать об этом. На самом деле, она не была в восторге от Джимми и сказала, что не позволит мне оставить школу в конечном итоге, как он. — Роуз сделала глубокий вдох, прежде чем двинуться дальше. — Но я была молода и глупа, и думала, что он может дать мне все, чего я когда-либо хотела. И я думала, что любила его, — тихо добавила она. Доктор продолжал слушать, позволяя ей говорить и рассказать все, что Роуз хотела. Он не давил на нее, чтобы она продолжала, если ей не было удобно говорить об этом. Но Роуз хотела, чтобы он, наконец, узнал эту часть ее прошлого. Роуз собрала всю свою решимость и продолжила. — Так, не сказав маме, я просто оставила школу и пошла с ним. И я надеясь, что это продлится около двух недель. Мы путешествовали, играли в клубах то тут, то там. Было захватывающе, и я думала, что это то, чего я хотела. Я ни разу не позвонила маме, но писала ей письма, чтобы она знала, что я в порядке. Я сказала себе, что как только у меня получится, и я стану успешной, она увидит, что я поступила правильно. — Роуз безрадостно рассмеялась. — Но прошло немного времени, и в лицо ударила реальность. Вместо мира гламура и славы, который я себе представляла, я вскоре поняла, что жизнь с ним была ничем большим, чем мир алкоголя и наркотиков, и Джимми, крутящегося возле любой девушки, которая попалась ему на глаза, — сказала Роуз с горьким сожалением в голосе. — Я знала, что сделала огромную ошибку, и я жалела об этом. Я хотела уйти. Я хотела вернуться домой, но не думала, что могла. Как я могла бы смотреть в глаза маме после того, что наделала. И Джимми знал это. Он знал, что мне больше некуда было идти, и напоминал мне об этом все время, не давая мне шанса думать иначе. Он становился все более агрессивным — особенно, когда пил. Он заставил меня чувствовать, что я была просто… ничтожна. Доктор чувствовал, как гнев поднимается внутри него при мысли, что кто-то мог относиться к Роуз подобным образом. Его челюсть была напряжена, он непроизвольно сжал руку в кулак на бедре, но молчал, давая ей продолжать. Лицо Роуз потемнело. — Я ненавидела это. Я ненавидела жизнь, в которую я загнала себя, как в ловушку. Однажды ночью, когда мы закончили играть в клубе, я увидела, как Джимми уходит с девушкой, с которой говорил ранее. Я не могла больше выносить этого. Я слишком поздно поняла, что Джимми не любит меня и никогда не любил. Я также осознала, что моя мама бы сделала, что она всегда будет делать, несмотря ни на что. Позже той ночью я вернулась в мотель, где мы остановились и начала паковать вещи. У меня было достаточно денег, чтобы добраться на автобусе, и я направилась домой. Мне было стыдно возвращаться к маме после того, как я оставила ее месяц назад, но я не могла оставаться с Джимми больше ни одной минуты. Роуз отвернулась от Доктора, ее голос немного ослабел, когда она произносила следующие слова. — Но я ушла не так скоро. Джимми вернулся и нашел меня собирающейся. Он был либо пьян, либо под кайфом или и то и другое. Он пришел в ярость. — Роуз почувствовала боль от вновь оживших воспоминаний. Доктор тяжело сглотнул. Он опасался худшего, и в его уме зрел вопрос, который должен был последовать дальше. Он потянулся через стол и положил руку на плечо Роуз, возвращая ее взгляд обратно к себе. Часть его не хотела знать этого, но в то же время он чувствовал, что это необходимо знать. — Он сделал тебе больно, Роуз? — спросил он медленно, болезненно напрягая горло, борясь с тем, чтобы его голос не дрожал. Его сердца сжались в груди, когда она кивнула безмолвное «да». Роуз почувствовала, как слезы выступают на ее глазах, и она закрыла их, чтобы отстраниться от воспоминаний о той ночи. Когда она открыла их снова, Роуз посмотрела на Доктора. Его потемневший взгляд отражал поток эмоций — ярость на человека, который осмелился причинить ей боль и сожаление о том, что она была вынуждена испытать это. — Но все было не так плохо, как могло бы быть, — сказала Роуз, чувствуя облегчение от того, что произошедшее не было еще хуже. — Я отбивалась от него, как могла, и, услышав шум, в номер пришел менеджер мотеля и смог остановить его. — Она сделала паузу и глубоко вздохнула. — Я попала в больницу с несколькими травмами, в основном это были большие синяки, но ничего более серьезного. Джимми довольно легко отделался, но последнее, что я о нем слышала, что он был вновь арестован за нападение и хранение наркотиков. — Роуз покачала головой от отвращения. — Не знаю, как я могла когда-то спутаться с таким, как он. Ветер предвещал Приход Бури. Доктор чувствовал ярость, кипящую внутри него, когда Роуз сказала, какую боль ей пришлось пережить. Может быть и хорошо, что у него не было ТАРДИС, потому что сейчас он ничего так не хотел, как найти этого Джимми Стоуна и заставить его пожалеть о том дне, когда он родился на свет. Как кто-то мог хоть пальцем тронуть Роуз, его Роуз (и на данный момент, его не заботили трудности, что он не может думать о ней таким образом), была полностью его. Доктор почувствовал острую необходимость защищать ее и даже больше — не дать чему-либо или кому-либо причинить ей боль снова. Потребность держать ее в безопасности всегда была сильна внутри него. Однажды Доктор уже принимал душераздирающее решение отправить ее далеко от него для того, чтобы защитить. Он знал, что если когда-либо снова встанет перед таким выбором, даже если это разорвет его пополам, он сделает это снова, если придется. Доктор всегда будет заботиться о ее безопасности, чего бы это не стоило. Доктор провел рукой от плеча Роуз к руке и накрыл ее ладонь своей. Тогда он произнес: — Роуз, я… О, Роуз, мне так жаль. — Он почувствовал, что его слов было явно недостаточно, но он не знал, что еще сказать. Роуз подарила ему небольшую улыбку. — Все нормально. Могло бы быть гораздо хуже. Мама сразу пришла и увезла меня домой. Я думала, что она будет ужасно зла на меня, но я ошиблась. Она лишь любила меня и помогла мне пройти через это. Она ни разу не заставила меня стыдиться того, что случилось, как и Микки. Мы с ним всегда дружили и начали встречаться спустя некоторое время после произошедшего. Я окончила школу, потом устроилась работать в магазин. И тогда я подумала, что это предел. Я не думала, что когда-нибудь в моей жизни будет место для чего-то большего. — Роуз посмотрела на их соединенные руки и подняла взгляд к Доктору, ее глаза излучали тепло и свет. — Но потом я встретила мужчину, который показал мне, что я могу получить гораздо больше. Доктор тяжело сглотнул и открыл рот, чтобы произнести: — Роуз, ты... — он замолчал и отвернулся, не в силах произнести то, что на самом деле хотел сказать. Но потом Доктор вернул взгляд к ней, решившись произнести это. Хотя в его словах было не все, что он хотел сказать, он надеялся, что этого было достаточно. — Роуз, ты… ты та, кто показал мне… после Войны… что во Вселенной все еще существует много неизведанного, великолепного и прекрасного. И я знаю это, потому что видел это твоими глазами. И без тебя все было бы просто… — Доктор замолчал, не в силах произнести дальнейшие слова. «О, она знает», — еще раз повторил он в уме. И он надеялся, что Роуз знала, даже если он не мог этого сказать. Она повернула ладонь вверх, переплетая их пальцы вместе, мягко сжимая его ладонь. — Все нормально. Я знаю, — произнесла она тихо, будто прочитав его мысли. Он нежно улыбнулся в ответ, их руки все еще были сплетены вместе. Они вдвоем будто были созданы для этого. — Роуз, ты уверена, что хочешь сделать это снова? — спросил он, обеспокоенный тем, что работа певицей заставит ее пережить вновь слишком болезненные воспоминания и эмоции. Роуз кивнула, оставшись непоколебимой. — Я уверена, — твердо сказала она. — Когда я просто встала и спела там сегодня, то почувствовала, будто тяжесть прошлого уходит с моих плеч. Наконец я полностью оставила прошлое позади. Я знаю, что могу сделать это. Я хочу сделать это. Роуз выпустила смешок. — Хотя я немного нервничала. Все происходит так быстро. Я пою первый раз на публике завтра вечером! — Роуз прикусила нижнюю губу, посмотрела вниз, затем подняла взгляд обратно к нему. — Ты … ты не хотел бы прийти? Медленная, великолепная улыбка расплылась на его лице – та, как она любила думать, что предназначена только для нее — в результате сердце Роуз парило, а в животе все перевернулось. — Роуз Тайлер, я бы ни за что на свете не пропустил этого.