четыре.
15 июня 2015 г. в 22:02
Вы раньше замечали, как странно выглядят серые, именно однотонные серые облака на насыщенно-бирюзовой глади летнего неба? Кажется, что это не до конца раскрашенная старая кинопленка. Это ощущение усиливается, к тому же, матово-рыжим светом вечернего солнца, которое пролито медовыми шапками на крыши домов, купола церкви, скелет телевышки, верхушки деревьев. Каждая крона теперь напоминает локальные джунгли, где среди ядовитых тропических растений прячутся, лукаво и обманчиво отсвечивая древним золотом, сокровища ацтеков. Сквозь прорехи в листве видны пульсирующие магией глаза мертвых индейских богов. От их внимательного мудрого взгляда в душе рождается ожидание чего-то... приключенческого. И тогда вдоль хребта - напряженного, готового ощериться тяжелыми крыльями ребер - ползет страх перед их неживой внимательностью. Но мы живем в пустом мире, на пустой земле, под пустым небом - все боги мертвы. Пусты их пантеоны, как и все вокруг. Я смотрю в окно и не вижу (не замечаю?) жизни.
А огненная колесница, оставшаяся без хозяина, все до мучительного медленно падает в обрыв горизонта, и большая часть деревьев-джунглей погружается в голубоватый контрастный сумрак.
Дует ветерок, пронизывающий насквозь пыльной легкостью. листья поворачиваются серебристым бочком, мгновенно перенося из старой Америки в готическую Европу. Но вот ветер успокаивается и тебя швыряет (с силой, схватив за шкирку и с какими-то ругательствами) обратно.
А сирень все так же отравляет воздух своей тяжелой, коньячно-пряной свежестью.