Чувства по приказу

На какое-то мгновение показалось, что если закрыть глаза и пару раз глубоко вдохнуть, то все вернется на круги своя, а ее падение с этой чертовой скалы ему и вовсе почудилось. Ионов на самом деле прикрыл глаза, а потом и вовсе зажмурился изо всех сил, но ничего – их по-прежнему было трое: он, Дав и Бизон. В голове мелькнула шальная мысль – спуститься. Спуститься и, не медля ни секунды, начать поиски. К счастью, мозги отшибло не до конца, и парень быстро сообразил, что возвращение сейчас сродни самоубийству. Их ведь там явно ждут. И если себя было не жаль, то за группу он все еще нес ответственность. Никто и никогда не узнает, скольких усилий ему стоила та пара метров, что осталась до вершины. Руки не слушались, ноги словно налились свинцом, а взгляд все чаще опускался вниз. Сейчас высота уже не пугала*. Вася даже поймал себя на мысли, что с удовольствием бы поменялся с Женей местами, лишь бы сейчас не всматриваться в черную бездну. Товарищи не пытались его обнадежить, и от этого становилось еще хреновее. Казалось, скажи сейчас Бизон, что все хорошо, как, действительно, что-нибудь да изменится. Но Тарасов молчал. Может, потому что не знал, какие именно подобрать слова, а может, потому что не любил давать ложные надежды. Уж кто-кто, а Борис прекрасно понимал, что шансов у Мурашовой не было. А если они не уберутся отсюда, то шансов не будет и у них. Но Ионов не реагировал. Вообще ни на что. Часа через два после их подъема начался дождь, но парень даже не шелохнулся, продолжая неподвижно лежать на холодных камнях и прижимая к глазам бинокль. Временами даже создавалось впечатление, будто он даже не дышит. Кот ждал утра. Почему-то вспомнились все те детские сказки, рассказанные когда-то очень давно бабушкой, и почти во всех этих сказках повторялась одно и та же фраза «утро вечера мудренее». В детстве Вася не особо вслушивался в смысл сказанных слов, но вот сегодня почему-то надеялся, что первые лучи солнца должны дать надежду. На лучшее. Кот. Пожалуй, впервые в жизни я понимаю, что такое пустота внутри. Когда не хочется вообще ничего, разве что свернуться в комочек, заткнуть уши и закрыть глаза, лишь бы выпасть из этой страшной реальности. Только есть ли в этом смысл? Вернешь ли этим Женю или Батю? Неа. Вместе с этими мыслями приходит и понимание того, какой же из меня хреновый получился командир. Точнее, не получился. Если честно, до сих пор поражаюсь, как Бизон позволил мне не только принять командование на себя, но даже не попытался вернуться за Булатовым. Наверное, помешал приказ. Всего лишь слово из шести букв, из-за которого нам так часто приходится наступать на горло собственным страхам, чувствам и эмоциям. Это все со стороны только кажется легко и просто. А кто-нибудь задумывался над тем, каково было мне? Оставить там человека, который, по сути, заменил мне отца. Уйти, даже не попытавшись найти хотя бы тело. Отвернуться и шагать прочь, прощаясь с командиром про себя так, чтобы никто не слышал. И при этом сохранять невозмутимое выражение лица и делать вид, что не замечаешь, как смотрят на тебя Мура с Бизоном. На врагов смотрят снисходительней. И Рита меня уже не простит. Никогда и ни за что. И вот теперь наказание за то, что я не справился – падение Муры. Словно кто-то там наверху решил еще раз ткнуть меня носом и посмеяться, дескать, куда же ты лезешь, сынок! В течение ночи желание спуститься возникает раз двадцать, если не больше, но каждый раз останавливает страх. Вот только боюсь я вовсе не террористов, а того, что могу там увидеть. Такая высота… Мура, она могла просто не… Нет! Даже думать об этом нельзя. Но и не думать тоже не получается. Что это – злой рок или же «заслуженная» награда за мою самоуверенность? А впрочем, какая теперь уже разница? Рассвет не приносит ясности, но и надежды, слава Богу, не отнимает. А значит, можно рискнуть и спуститься, чтобы найти хотя бы т… Черт, не так! надо спуститься, чтобы найти Муру! – За Батей тоже нужно было вернуться! Слова Бизона словно пощечина, и мне кажется, что я даже дергаюсь в сторону. А ведь он прав. Нужно было. Это моя вина, и она теперь будет со мной до последнего вздоха, вот только там уже ничего не изменишь, а здесь еще можно попытаться. – Никто бы не выжил, упав с такой высоты. Тарасов первым находит в себе силы признать очевидное и произнести вслух то, что никто из нас так долго не мог. – Заткнись! – мозг отказывается подчиняться. Наплевать, кто сейчас передо мной – друг или враг, старший ли по званию. – Я иду один! Шутки с Бизоном плохи – это я знал давно, да вот только частенько забываю, а сейчас и вовсе не способен думать. Силы берутся из ниоткуда. Уверен, в любое другое время Борис бы уже давно скрутил меня, да еще и ремень достать успел, но сейчас злость придает сил. Он посмел сказать, что она погибла? И что теперь? Смириться и уйти? Оставив ее здесь? Да жива она, жива! И к чертовой матери сейчас все приказы вместе с начальниками, которые их отдают! Им-то хорошо сидеть там в своих креслах, не представляя, каково сейчас нам. Каково это терять друга за другом! Да пошло оно все! Пусть хоть под трибунал отдают. – Кот, не заставляй меня брать командование на себя! Да и пусть забирает! Давно пора. Может, если бы он с самого начала командовал операцией, все бы и вышло по-другому. Бизон сжимает руки чуть сильнее, и становится нечем дышать, а в голове мелькает идиотская мысль – интересно, а если я сейчас откажусь идти с ними, они с Давом меня свяжут и потащат за собой? По доброй воле я ведь никуда не уйду. И вот вроде бы и понимаю, что веду себя сейчас как маленький ребенок, а не как опытный боец спецназа, но сдаваться не собираюсь. – Багира на связи. Маршрут проложен. Молодой человек резко обмяк и перестал сопротивляться. Бизон еще пару секунд подержал его в крепком захвате, но поняв, что Кот вроде как успокоился, встал сам и протянул руку другу. Тот не отреагировал. Сидел на земле, глядя перед собой стеклянными глазами, и даже не моргал. Возникло желание встряхнуть его, чтобы он пришел в себя, но что-то остановило. Бизону уже приходилось терять бойцов. И не одного, и не двух, в сразу десяток, и уж кто-кто, а он-то прекрасно понимал, каково сейчас Ионову. Слишком молод, чтобы вот так запросто смириться с потерей. Слишком импульсивен, чтобы держать себя в руках. Сломался. – Кот, нам нужно уходить. Вася качнулся в сторону и только после этого поднял голову, встречаясь взглядом с другом. Видавшему многое Тарасову стало не по себе – такие глаза обычно бывают у смертников. Которые прекрасно понимают, что погибнут, но сворачивать с намеченного пути не собираются. Только этого им еще не хватало. Бизон мог предположить к чему все это приведет – месть. А она, как известно, до добра не доводит. – Вставай, Васек. Кот вздрогнул, когда старший товарищ по-отечески похлопал его по плечу, и, наконец, поднялся с земли. Ни Дав, ни Бизон не решились подойти ближе, предоставив молодому человеку минуту на «прощание». Не было ни грамма уверенности, что они смогут вернуться сюда, а даже если им это удастся, то вряд ли они найдут ее тело. В какой-то момент Кот подошел слишком близко к краю и выпрямился во весь рост. Показалось, что он сейчас широко разведет руки в стороны и сделает шаг вперед. Тарасов даже дернулся в его сторону, но Давид успел перехватить его руку и еле заметно качнул головой. – Я вернусь, – беззвучно прошептали губы, – вернусь за тобой, Жень. А сейчас прости, приказ.