Слишком много звезд

Космос всегда казался Рюко горячим. В конце концов, не может же он оставаться постоянно холодным, учитывая, как много взрывов там все время происходит... столько энергии вложено. Космос уже должен был прогреться. Корабли же прогреваются. Рюко стиснула зубы — панель управления уже раскалилась так, что касаться ее не хотелось — и смахнула со лба капли пота. Еще одна, самая большая и тяжелая, сорвалась с кончика носа и испарилась, упав на экран. Рюко подула на пальцы и вернула их на панель. Набрала пару команд — поднять щиты, просканировать пространство, шлепнула ладонью по подтверждению и немного расслабилась, видя, что на главном мониторе ничего не отсвечивает красным. Ну, разве что пара-тройка лампочек тревожно горела — но это было нормально, учитывая то старье, на котором Рюко летала. Даже у повстанцев корабли уже были новее, поддерживали синхронизацию. А тут... пока наберешь все нужные команды, эта жестянка успевает перегреться, и приборную панель можно использовать как плиту. Рюко вытерла лицо шарфом, вздохнула и приглушила двигатели. Надо было дать металлу остынуть. Может быть, и хорошо, что в космосе так холодно. Остывает все быстро. Иначе Рюко уже давно поджарилась бы, и не от вражеской атаки. Бесславная вышла бы смерть — запеклась заживо в собственном корабле. На мониторе вдруг возникла быстро приближающаяся точка. Рюко прикусила край шарфа, раздумывая, продолжать прикидываться камнем или ввязаться в бой... ресурсы почти на нуле, конечно, стоило поберечься... Одна проблема — беречься Рюко не умела совершенно. Она заставила корабль потушить все огни и даже двигатели заглушила. Корабль остывал — панель уже была приятно теплой — и мог выдержать несколько минут быстрого маневрирования. Только дождаться бы... Наконец красная точка ворвалась в пределы досягаемости. Рюко пожевала ткань, набирая команды обеими руками. Двигатель. Оружие. Выстрелить. Мощность на щиты. Уклонение. Снова все заглушить. Рюко была спецом такого боя. Не то чтобы ей особо нравилось так вот стрелять и прятаться, вот только выбора особо не было — если после залпа не остудить корабль, его же просто разорвет от перегрева. Точка пропала с радара — Рюко довольно ухмыльнулась. Редко получалось вот так, с одного залпа. Ну и хорошо. Осталось подлететь поближе, забрать трофеи. Рюко подула на пальцы и в очередной раз начала запуск, набирая последовательность команд и уже не глядя на панель управления. Она так часто это делала, что пальцы успели все запомнить. Пришлось опустить взгляд на панель только для того, чтобы набрать открывающую иллюминатор комбинацию. Космос был красивым. Холодным. И пустым — только звездное море колыхалось как будто на расстоянии вытянутой ладони. В первое время на службе Рюко так и тянуло к ним, она во время учебных полетов даже выползала из корабля в скафандре; едва можно было дышать, и холодно стало спустя несколько минут, но ощущение погружения в блестящую черноту Рюко не могла забыть до сих пор. Звезды до сих пор манили. Рюко иногда размышляла над кощунственной идеей выбраться за пределы Империи, посмотреть, что там такое… хотя логика подсказывала, что ничего, кроме планет, солнечных систем и галактик, там нет. Вдруг одна из звезд в иллюминаторе замигала сильнее, и прямо перед истребителем Рюко завис еще один. Черно-зеленый — по борту шла ярко-розовая розовая издевательская полоса. Рюко застонала сквозь зубы — никаких повреждений на дрейфующем корабле заметно не было. Чужой корабль казался мертвым еще целых три секунды, пока пальцы Рюко пытались усилить щиты, а рассудок понимал, что ничего из этого не выйдет. Кем бы ни был пилот повстанцев, он тоже умел обманывать радары. Рюко едва успела прикрыть свой корабль слабо замерцавшим щитом, на что ушла большая часть оставшейся мощности опасно раскалившегося реактора. Щиты слетели моментально. От второго залпа кораблик затрясся, а панель управления раскалилась так, что Рюко отдернула обе ладони, не в состоянии отдать хотя бы одну команду. Разум лихорадочно искал выход. Мысли путались, дышать становилось все труднее. А еще враг больше не стрелял. Скорее всего, понимал, что все, ему не надо ничего делать, Рюко и сама взорвется. Наверное, это и придало ей сил. Закусив губу, Рюко указательным пальцем набрала команду катапультирования. На коже тут же вздулись волдыри, Рюко пихнула палец в рот и зажмурилась, пока кресло пилота перестраивалось в катапульту. Оставалось надеяться, что это будет быстро. И никто не собьет ее в полете. «До эвакуации пилота три секунды», — сообщил бодрый механический голос. Ну хоть что-то на этом корабле еще работало. Рюко думала помахать ему рукой на прощание, но ее уже рвануло. Ремни безопасности отказали, так что Рюко впечатало всем телом в твердую стенку спасательной капсулы. Она ударилась лбом и на несколько секунд отключилась — пришла в себя от резкого удара капсулы обо что-то. Оставалась слабая надежда, что это была планета. С атмосферой и всем таким — во флот лучше не возвращаться, за утерю корабля Рюко никогда в жизни не расплатиться, даже если она продаст себя на органы, — чтобы можно было прожить немножко. Рюко приподнялась, упираясь ладонями в стенку капсулы, нащупала на комбинезоне нужную кнопку, активирующую микросхемы, превращающие одежду в полноценный скафандр. Правда, воздуха было совсем мало… всего на пару часов. Рюко решила пока не заморачиваться этим, ударила локтем в кнопку, открывающую капсулу, и вывалилась на четвереньки (выход оказался не там, где она думала) на холодный серый камень. Просто отлично. Интересно, что лучше — дождаться, пока кончится кислород, или сразу отключать защиту? Небольшой астероид (некоторые корабли во флоте явно были более впечатляющими по габаритам) совершенно точно не был тем местом, где Рюко мечтала очутиться. Она тяжело поднялась на ноги, опираясь на капсулу, пнула ее от злости и бессилия — эти капсулы, как и скафандры, даже не снабжали маячками. Пилотов истребителей в Империи было слишком много. Как и старых истребителей. Обычно из боя возвращалось чуть больше половины ушедших… Впрочем, они отдавали жизни во славу Империи Ревокс, так что такие, как Рюко (двадцать вылетов и ни одной катастрофы) должны были им завидовать. Рюко машинально потерла все еще горевшие ладони. Похоже, завтра ее имя назовут в числе доблестных бойцов, чьи души послужили укреплению сиятельного величия Императрицы. А ведь кто-то о таком мог только мечтать. Рюко глубоко вздохнула — силовое поле, создаваемое комбинезоном вокруг нее, опасно заискрило, — и поднялась на ноги. Она знала — и сама видела — некоторые все равно возвращались, даже потеряв корабль. Кому-то удавалось захватить истребитель повстанцев, кто-то успевал дотянуть до флагмана и свалиться на руки механиков… Рюко выпрямилась и, уперев руки в бока, огляделась по сторонам. Ни повстанцев, ни флагмана. Похоже, ей придется найти собственный выход… Рюко хотела было пнуть капсулу напоследок, но вместо этого она похлопала по гулкому боку ладонью, прощаясь, и побрела куда глаза глядят, на всякий случай пригибаясь к поверхности. Притяжение у астероида было совсем небольшим. Прыгнешь хорошенько — вылетишь в космос. Из таких получались хорошие стартовые площадки для кораблей. Планету, где Рюко училась водить истребитель, окружало целое астероидное поле. В выдолбленных в каменистой почве доках ждало своего часа множество кораблей… Рюко усмехнулась внезапной догадке и пошла быстрее. Ей очень хотелось оказаться везучей девочкой. Она потратила час воздуха на поиски, успела возненавидеть серый цвет поверхности и мерцавшие звезды. Рюко даже нашла ракурс, с которого были видны яркие вспышки — спорную планету, которую флот отбивал у повстанцев, загораживал пояс астероидов, но признаки боя можно было рассмотреть. И зачем вообще Рюко понесло так далеко… нет, конечно, ей нужно было остудить свою банку в более-менее спокойном месте, но не стоило прятаться тут. Может быть, и на чужой корабль бы не наткнулась. Он, интересно, тоже сбегал от боя? Или охранял что-то… Рюко глянула на левое запястье — браслет показывал, что баллон с воздухом опустел на семьдесят процентов. Ну, просто отлично. Рюко от злости пнула пару мелких метеоритов, щедро разбросанных по поверхности изрытого кратерами астероида, проследила за тем, как камешки резво рванули в воздух, а потом и еще дальше. Везет им, дышать не нужно. Рюко нашла камень побольше, ей по колено, но почему-то пнуть его не получилось, хотя даже такой крупный камень должен был хотя бы сорваться с места. А Рюко об него ногу ушибла, как будто он в землю врос. Странно это было. Рюко аккуратно хлопнула по камню ладонью, и земля ушла у нее из-под ног. Падать, к счастью, пришлось недолго — Рюко долбанулась спиной обо что-то гладкое, благо, комбинезон смягчил падение, и съехала по этому гладкому, царапая спину, треснулась затылком и снова пережила падение. На этот раз совсем короткое. Она лежала на металлическом полу и смотрела на истребитель. Небольшой, но все-таки крупнее жестянки Рюко. Весь обтекаемой формы, даже на вид совсем гладкий — неудивительно, что она так резво по нему скатилась. Рюко поднялась, цепляясь за ближайшую к ней черную опору. Вблизи глянцевая поверхность оказалась припорошена серой пылью — сколько же кораблик здесь простоял? Может быть, раньше на этом астероиде был док по сборке, и закрылся, не успев выполнить заказ? Такое случалось — на окраине Империи планеты переходили от повстанцев к Императрице и обратно довольно часто. А корабль оставили. Рюко провела ладонью по нему — под слоем пыли он сиял чернотой. По борту шла кроваво-красная полоса, Рюко даже захотелось себя ощупать, убедиться, что кровь не ее. Браслет сжал запястье сильнее, сигнализируя, что кислорода осталось пятнадцать процентов, — и дышать в самом деле стало тяжелее. Рюко тряхнула головой и вернулась к осмотру корабля. Шлюз она открыла совершенно случайно — дотронулась до небольшого, с ладонь размером, оранжево-красного круга, намалеванного на борту, и перед ней бесшумно отъехала в сторону стенная панель. Рюко постояла немного перед открытым шлюзом — может быть, и не стоило соваться... но воздуха у нее оставалось не так уж много, а другого выхода что-то не придумывалось. Двери мягко закрылись за ее спиной, отрезая обратный путь. Она щелкнула по браслету, запуская анализ воздуха — ничего. Корабль был мертв, система жизнеобеспечения отключилась за ненадобностью, видимо… плохо дело. Только бы получилось ее запустить… Рюко сглотнула горькую слюну и поплелась по гулкому коридору. К счастью, он был коротким. Да и сам истребитель тоже… что тут может быть? Топливный отсек, каюта, рубка, оружейный отсек… все. Если повезет, целый лазарет, если нет — встроенные лечебные модули в кресло пилота. Ну, не в положении Рюко было выбирать. Вот бы вернуться в бой на таком корабле… интересно, что за боевое оснащение? Рубка была так же мертва, как и весь истребитель. Стерильное чистое и прекрасное пространство. Рюко добрела до стоявшего в самом центре черного кресла пилота и устало опустилась в него. Сколько ей пришлось пройти сегодня? А упасть? Ушибы и усталость ощущались только сейчас — болели колени и локти, ныла поясница и отбитый копчик. Рюко вздохнула и осмотрелась по сторонам, пытаясь найти кнопку включения. Вот на предыдущей жестянке все было просто — пнешь в нужном месте под панелью управления, и вот он уже начинает гудеть, а сенсорный экран мигает, готовый принять первую команду. Куда пинать этот корабль, Рюко еще не разобралась. Она даже приборной панели не видела — рубка была пустым черным помещением в форме ромба, с местом для пилота спереди. И все — гладкие стены без малейших признаков того, что за ними что-то скрывается. А если и скрываются, то, скорее всего, панорамные иллюминаторы или экраны, проецирующие съемку из космоса. Кресло было неудобным, слишком большим для Рюко. Она заерзала, пытаясь выбраться, руки соскальзывали по гладкой поверхности ручек, а потом Рюко содрала волдырь ожога и заорала от боли, тряхнув рукой. И замерла. Силовое поле дало сбой — сдохло, попросту говоря. Комбинезон стал просто тряпкой. Никакого воздуха. Рюко пыталась вдохнуть и никак не могла, ледяной спазм сжал горло. Руки конвульсивно содрогнулись, скребя ногтями по гладким подлокотникам, перед глазами потемнело… И корабль вдруг ожил. Зашипела система герметизации, опуская дверь в рубку — Рюко смогла это увидеть, потому что кресло под ней тоже пришло в движение, изменяясь, подстраиваясь под ее тело. Над головой зашумело, и внезапно холодная хватка на шее разжалась. Рюко жадно втянула воздух и зажмурилась — по лицу сами по себе текли слезы от счастья. А раньше Рюко никогда даже не задумывалась, как же это замечательно — просто дышать. Она потянулась вытереть лицо и обнаружила, что не может пошевелить руками. Обожженную руку обтекла ручка кресла, покрывая красной тягучей массой. Вторая, на которой был браслет, тоже прикипела к подлокотнику — электронная поверхность показывала все цифры разом и периодически мигала. А потом Рюко вдруг поняла, что ее тела нет. Вместо тела у нее теперь был корабль — черный, маленький, очень ловкий и очень мощный. Он стоял прямо перед Рюко — хотя какая-то часть ее сознания прекрасно понимала, что на самом деле она все еще сидит в пилотском кресле — а вокруг них были звезды. Рюко шагнула к кораблю. Потом еще и еще раз — но он не приближался. Все еще казался на расстоянии вытянутой руки, только протянуть и сразу поймаешь, прижмешь к себе… однако поддаваться этот гад не собирался. Рюко стиснула зубы и побежала. Остановиться пришлось после пары шагов — от странного звука. Рюко догадалась осмотреть себя и присвистнула — комбинезон из серого перекрасился в черный с вкраплениями красного. А еще — он стал почти прозрачным, так, что это было даже неприлично. Хорошо хоть грудь и бедра были прикрыты… — Извращенец! — возмущенно крикнула Рюко в сторону корабля. Переступила с ноги на ногу — каблуки мешали ходить привычно, размашисто и быстро. И еще стучали. — Я к тебе обращаюсь! — на этот раз Рюко погрозила ему кулаком, но это так же не произвело на корабль должного впечатления. — Эй?! Про синхронизацию им объясняли во время учебы — новые корабли входили в непосредственный контакт с мозгом пилота, помещая его в некое подобие искусственной реальности, откуда можно было управлять кораблем, как своим телом. Для облегчения контакта ученый корпус флота постоянно разрабатывал все новую и новую форму — только рядовым пилотам она не светила. Им и комбинезоны-скафандры с трудом выдавали, у Рюко ее был только потому, что один из старших товарищей поделился перед ее первым боем. Комбинезон был ей велик, но Рюко не жаловалась. Вот предыдущему хозяину эта хрень была мала и наверняка жала во всех местах сразу, наверное, он даже рад был избавиться… И как знал — из боя он не вернулся. Рюко даже до сих пор не знала, как его вообще звали — просто в тот день, когда она топала к своем истребителю на подгибающихся ногах, на нее вдруг упала тень. Такая… плечистая и фактурная. Такие «тени» во время учебы любили подкараулить более хилых кадетов и организовать несколько незабываемых моментов, так что Рюко шарахнулась в сторону на всякий случай и обернулась через плечо, на всякий случай сжимая кулаки. Она-то умела за себя постоять, особенно, если этот гад будет один… — Мелкая, — сказал широкоплечий гад, глядя на нее снизу вверх — Рюко скривилась и хотела было впечатать коленом ему в яйца, но тут он протянул ей какой-то сероватый сверток. — Бери. Рюко от неожиданности взяла. — Мне-то эта хрень мала стала, — он почесал пластырь на переносице, смерил Рюко оценивающим взглядом — она подобралась, пихнула сверток под мышку и на всякий случай оглянулась по сторонам, планируя, куда драпать в случае чего. И оказалась не готова к тому, что на затылок ей упадет тяжелая ручища, взъерошивая волосы. — Удачи, что ли. Ручища легла на плечо, развернула Рюко и толкнула дальше, в сторону доков и истребителей. Когда она оглянулась, за спиной уже никого не было. А в свертке оказался комбинезон, спокойно налезший на Рюко даже поверх одежды. Она тут же активировала силовое поле и убедилась, что экипирована лучше многих других. На комбинезоне опознавательных знаков не было — наверное, и Пластырь-на-носу получил его от кого-то еще… А Рюко никому не передала. Ради этого стоило вернуться — нельзя же нарушать традицию. Она тряхнула головой, вырываясь из воспоминаний, закатала рукава и мрачно уставилась на корабль. — Я кому сказала, ну?! Быстро пришел сюда! И топнула ногой. Каблук пробил черное пространство и увяз в нем. Побежали трещины, космос весь пошел сеткой и рябью, звезд становилось все больше и больше, и все они сияли, а потом все взорвалось черным перед глазами. И все, ничего не осталось. Рюко висела в пустоте, мягкой и теплой — таким, наверное, и должен был быть космос, каким она представляла его в детстве и позже, зависнув в нагревающейся рубке устаревшего корабля. — Как тебя там, ты… — пробормотала Рюко и облизнула пересохшие губы. Обнаружила, что нижнюю успела то ли прокусить до крови, то ли та так засохла, что сама треснула. Рюко скривилась и сплюнула кровь, потом вытерла подбородок и губы. И в темноте начали проклевываться звезды — а из черноты напротив Рюко выступила другая фигура. Рюко чувствовала чужое присутствие всем телом — горячее и очень материальное. Совсем как объятие. В пилотском корпусе шутили, что синхра — это как трахаться со своим кораблем. Рюко, видимо, предстояло узнать об этом на своей шкуре. — Как тебя зовут? — выдохнула она. По телу корабля прошлась рябь, и Рюко увидела, как черная фигура обретает черты — ее собственные, но как будто отраженные в кривом зеркале. Ее корабль был парнем. Они с Рюко одинаково — она слишком часто видела это выражение на своем лице — нахмурились, буравя друг друга взглядами. — Ты назови, — сказал корабль и пренебрежительно хмыкнул. Рюко двинула ему в плечо кулаком — от места удара разбежались красные искорки и пропали. В костяшки пальцев будто иголки впились, и Рюко отдернула руку. — Заляпала уже там небось тебе всю панель кровью, — вздохнула она и зарылась пальцами в свои волосы — так размышлять было проще. Корабль повторил ее действия. — Это точно, — согласился он. — Но я получил твой генетический материал, Матои Рюко, и мы смогли синхронизироваться. Мало, правда, ты неумеха. Рюко уставилась на него во все глаза, просто не веря, что какой-то… искусственный интеллект — даже, скорее, навигационная система — позволяет себе так с ней разговаривать! Конечно, бросаться на него с кулаками было не очень умно, но Рюко слишком устала и была слишком взвинчена. Корабль скрутил ее поразительно легко, перехватив запястье и выкрутив руку за спину. Рюко шикнула от боли и обмерла, когда в следующее мгновение ее губ коснулись чужие. — Т-ты что делаешь?! — свистящим шепотом спросила она. От движения нижняя губа снова треснула, и по ней прошелся теплый язык, собирая капли крови. Рюко начало трясти, она попыталась выкрутиться, но корабль не отпустил. — Распознаю генетический код дальше, — сообщил он. — Давай уже с именем определяйся, я тогда больше функций разблокирую. И полетим уже, ты бы знала, как меня достало спать! Рюко удалось вырвать свое запястье из захвата и оттолкнуть от себя этого проклятого извращенца. Щеки горели от смущения — да лучше бы она того парня с комбинезоном поцеловала, чем вот так отдавать свой первый поцелуй искусственному интеллекту. — Когда я тебя назову, ты перестанешь меня лизать? — поинтересовалась Рюко, дождалась кивка и вздохнула, решая. — Будешь Сенкецу. Слово было старое и, кажется, из какого-то мертвого сейчас языка — означало что-то про кровь, Рюко решила, что сойдет. И кому вообще нужны языки в эпоху вживления в мозг микрочипов, позволяющих понимать друг друга… достаточно только язык загрузить. — Мне нравится, — сказал Сенкецу и прижал Рюко ближе, обнимая. От него веяло теплом и озоном, и Рюко вдруг поняла, что не против вот так постоять рядом. Она даже рискнула и обняла Сенкецу в ответ. Он заурчал, словно огромный кот, потерся щекой об ее плечо, и Рюко не сразу поняла, что урчит ее корабль скорее всего двигателями. — И как прикажешь тобой управлять? — хмуро спросила она. — Я должна что-то делать с этим… с твоим телом, что ли? Сенкецу отстранился и тоже нахмурился, пожал плечами. — У меня нет тела, я мысленная проекция навигационной системы в сознании пилота, — сообщил он. — Ты должна что-то делать с кораблем — он мое настоящее тело, если можно так сказать. Он хлопнул в ладоши — так театрально, что Рюко с трудом удержалась от удара, а потом вокруг вдруг появился космос. Прямо поверх вечной черноты накладывались полупрозрачные экраны — бесконечные столбики цифр. На первый взгляд они показались непонятными, но потом как будто что-то вложило в голову Рюко знания. Диаграмма мощности реактора — подготовка к старту начата. Проверка орудий — три накапливающие лазерные пушки и еще одна, под ракеты, сейчас пустая, снарядов на Сенкецу не было. Надо будет при возможности обзавестись. Рюко протянула руку и коснулась ближайшего экрана подушечками пальцев. Стоило задуматься на мгновение, как бортовой компьютер рассчитал время прибытия на поле боя, необходимую на щиты энергию и примерную атакующую стратегию. Рюко довольно улыбнулась. Знала, что можно скомандовать мысленно, но все равно не смогла удержаться. — Старт, — скомандовала она вслух. Обернулась. Сенкецу пожал плечами и растворился в окружающем пространстве. Рюко снова начала ощущать свое тело — телу было тепло и спокойно. Кресло подстроилось под нее и включило лечебные микросхемы. Рюко слышала спокойное мерное гудение портативного диагноста. А потом корабль взлетел. Рюко шмякнулась в невесть откуда взявшееся в ее мысленном представлении кресло и вцепилась в подлокотнике — ее настоящее тело повторило ту же позу — когда ее вжало в спинке перепадом скоростей. Легкий и быстрый Сенкецу оказался в космосе мгновенно. Рюко могла видеть через камеры, установленные в обшивке, как мелькают звезды. А потом Сенкецу заложил резкий вираж, уходя от залпа лазерами, и Рюко встряхнулась. Она подняла руки, создавая перед собой привычную панель управления. Печатать в этот раз не требовалось, команды появлялись на дисплее, стоило только подумать. Лазер Сенкецу оказался кроваво-красного цвета — и очень мощным. Вражеский истребитель разлетелся на куски и взорвался от одного попадания. Рюко увернулась от идущего на таран повстанца, велела Сенкецу настроить связь и переместиться поближе к основным действиям — юркие корабли повстанцев обстреливали неповоротливый корабль-матку имперского флота. Такие огромные медлительные судна использовались как база для большей части пилотов, и в бою их обычно старались защищать… но в этот раз, похоже, уже было некому. Рюко хмыкнула, подняла мощность пушек, немного ослабив щиты — Сенкецу снова соткался за ее плечом и теперь укоризненно цокал языком, как какой-нибудь надоедливый занудный первый помощник. Рюко отмахнулась от него. А потом они с Сенкецу едва успели среагировать, когда корабль-матка вдруг наставил на них оружие. Рюко выкрикнула свой позывной и поспешно переслала тайный код — еще не хватало, чтобы ее расстреляли свои же. Но после обмена опознавательными сигналами к Рюко и ее кораблю явно потеряли интерес. И равнодушная навигационная команда корабля-матки, и прочие сослуживцы — да Рюко могла бы вернуться из боя хоть на Хонноджи, главном крейсере Империи, никто бы не заметил. А если бы и заметил, то вряд ли смог удержать в памяти. Почему-то служба на флоте превращала людей в болванов без рассудка. Рюко с ужасом думала о той минуте, когда это отупление дойдет и до нее, и уже решила, что лучше как-нибудь погибнуть в бою, чем это. Они же даже победе не радовались. Не огорчались поражению. Не беспокоились по поводу смерти — ни чужой, ни своей. В учебной части один из лекторов совершенно серьезно объяснял, что один из лучших способов узнать повстанца — это посмотреть в глаза и обнаружить живой взгляд. Взгляд самого лектора навевал мысли о снулой рыбине. К сожалению, этим страдала большая часть жителей Империи. Все-таки Империя отлично воспитывала в своих бойцах равнодушие и подчинение. Даже кто-то вроде выросшей в глуши Рюко рано или поздно терял яркие эмоции. Как будто серые будни не просто тянулись нескончаемым потоком, но и меняли что-то в голове, какую-то важную цепочку, отвечающую за рассудок. Цепочка становилась как ватная и распухала, поглощая все больше и больше мозга, пока наконец не превращала его в механизм, заточенный на равнодушие и выполнение приказов. Прочие эмоции были не нужны — Рюко про них и сама начала забывать постепенно. Более-менее проснуться и начать снова испытывать что-то Рюко могла только в Сенкецу, и то получалось труднее, чем раньше — прошлый, постоянно выходивший из строя корабль держал ее в тонусе, не давая расслабиться, а надежный Сенкецу позволял выдохнуть и подремать немного, сбросив управление кораблем полностью на ИскИн. В таком состоянии они провели два или три боя, а потом к Рюко вдруг пришел капитан — с приказом о переводе пилота Матои Рюко вместе с ее кораблем в расположение корабля-матки Хонноджи. Еще совсем недавно Рюко бы прыгала от радости и летела обнимать выцветшего до сероты капитана, который ей этот приказ принес. А сейчас она просто кивнула, забрала бумагу и пошла в казармы паковать вещи. К месту новой службы нужно было явиться в течении суток, и путь был неблизким даже на Сенкецу.