***
Аэропорт встретил мужчин бурлящим потоком людей и их эмоций. В воздухе разлилась густая волна восторга отдыхающих, смешиваясь с испытывающими взглядами охраны. Висевшее за окном полуденное солнце затмевал свет десятков магазинчиков, предлагающих еду, журналы и сувениры. Росс с настороженным интересом разглядывал надписи на огромных черных табло, в его глазах читалось непонимание того, как можно разобраться в царившей кутерьме. По сути, это был его первый опыт пребывания в аэропорту, и он не имел ни малейшего представления, что делать, поэтому старался не отставать от уверенно разрезающего толпу Эндерса. Их обгоняли, окружали, подминали груды чемоданов и люди, скрывающиеся за ними. В этом месте Полдарк ощутил себя как никогда потерянным и беспомощным. Эндерс и сам то и дело оглядывался, обстреливая взглядами плетущихся сзади, проверял наличие Росса и, успокаиваясь, двигался дальше. Наконец они нашли стойку регистрации и с чистой совестью сдали багаж. Впереди маячил паспортный контроль, что заставило Росса слегка заволноваться, нервно поглаживая пальцем черную с серебряным корочку. — Эндерс? — позвал он, встав в очередь. — Думаешь...? — Что? — Мой паспорт пройдет? — Расслабься ты, — отмахнулся блондин. — Паспорт нормальный, гражданство есть, дом и работа есть. Придраться не к чему. Ты только… лицо попроще сделай. Вот как у меня, — Эндерс с готовностью протянул документ сотруднице на контроле. Росс с сомнением шагнул за ним. — Мужчина, за линию заходить нельзя, — усталым и визгливым, как пила, голосом изрекла она. — А это… мой брат. Первый раз летит, — вступился Эндерс, растягивая губы в такой щедрой улыбке, которую женщина её возраста и внешности уже давно не заслуживала. — Проходите, — она быстро скользнула взглядом по паспорту, отдавая Джонсону, и поманила пальцем хмурого Полдарка. Поравнявшись со стеклом, тот встретился с женщиной взглядом и постарался изобразить подобие улыбки, но побоявшись, что выйдет фальшиво, сменил на просто скучающее выражение. Пока он определялся с окончательным выражением лица, документ ему вручили обратно, и слегка разочарованный Росс — он-то ожидал чего-то более досконального — присоединился к Эндерсу. После досмотра ручной клади, мужчины наконец прошли в зону ожидания, и Эндерс со вздохом развалился на жестком пластиковом стуле, обнимая руками свою сумку. Глаза были устало прикрыты. — Всё, теперь можно расслабиться. — А как же полет? — Ах да… полет… — отмахнулся Эндерс. — Нет, я имел в виду, что тебя не арестовали и всё такое. — Для тебя, значит, заключение под стражу хуже, чем возможное крушение? — Смерть, как минимум, наступает быстро и относительно безболезненно… Росс, расслабься ты уже. Тебе понравится. Как на американских горках… О! Надо было с тобой в парк развлечений съездить! — Куда? — вздохнул Полдарк. — На карусели! Как прилетим, обязательно надо найти что-нибудь подобное в Корнуолле. — На детские карусели? С лошадками? — придирчиво уточнил Росс. На это Эндерс только зловеще засмеялся, потирая руки в предвкушении. Через 40 минут объявили посадку. Мужчины зашли в числе первых; на сердце у Полдарка чуть потеплело от искренней вежливости бортпроводников и привлекательной отделки салона самолета. — У окна? — спросил Эндерс, приглашающее кивая на кресло, когда они дошли до своих мест. Росс едва заметно кивнул, усаживаясь. От приближения неизбежного по телу гуляла мелкая дрожь. Джонсон устроился рядом, снимая олимпийку и елозя по сидению. — Вам что-нибудь принести? — над Эндерсом вежливо склонилась стюардесса. — Водки, если можно. И… — он посмотрел на соседа, который нервно теребил пуговицу рубашки, — …ему тоже. Две. — Хорошо. — Не хочу я твою водку, — поморщился Полдарк, нервно бегая глазами по салону, пока рассаживались другие пассажиры. — Лучше станет, поверь. Росс отвернулся к окну. Скоро салон стал приходить в движение. Стюардессы суетились в проходах, проверяя положение спинок кресел и ремни безопасности. Двигатель загудел. Громко. Оглушительно. Самолет пошел на разворот. Полдарк судорожно вцепился в подлокотники. Ремни впились в грудь и резко стали до безумия тугими, мешая вздохнуть. Он не слышал стука сердца, но чувствовал, как оно часто пульсировало у самого горла, готовое выпрыгнуть. Мужчина прикрыл глаза, пытаясь успокоиться, но мандраж никуда не уходил, от рева турбин паника нарастала только хуже. Он с надеждой посмотрел налево — его друг сидел преспокойно, а на устах играла полуулыбка. Почувствовав чужой взгляд, Эндерс утешающе подмигнул и показал большой палец. — Как на американских горках, — одними губами повторил он. — Взлет и падение — самая классная часть. Росс вытаращил на него глаза. — Приземление, — быстро поправился Эндерс. — Взлет и приземление. По его тону можно было догадаться, что оговорка сделана намеренно. Самолет поехал по прямой. Первые десять секунд были сродни поездке на автобусе, пока скорость не увеличилась настолько, что его вжало в спинку, а потом… отрыв от земли. Внизу живота что-то ёкнуло и перевернулось. — Рот не закрывай, а то уши заложит, — крикнул Эндерс, отвинчивая колпачок мини-водки и немного отхлебывая из горла. Росс последовал совету и позволил гравитации делать своё дело, стараясь ровно дышать и повторяя как мантру: Всё будет хорошо. Мы не разобьемся. Всё выше и выше. Ему казалось, что этот взлет не закончится никогда. Отвлечься помог вид справа. За иллюминатором уменьшались дома, а скоростные трассы заплетались тонкими нитями. По холмам раскинулись заплатки зеленых пастбищ и бежевых полей. С высоты птичьего полета природа Новой Зеландии выглядела потрясающе. А потом их поглотила белая перина. Полдарк во все глаза смотрел, как до самого горизонта тянутся густые сугробы облаков — по ним хотелось прогуляться, в них хотелось нырнуть, потрогать пальцем. Словно взбитые сливки. Как же красиво выглядел мир с этого ракурса. Засмотревшись, он настолько забыл о недавно сковывающих страхах, что погасшая табличка «Пристегнуть ремни» послужила своего рода будильником. — Дамы и господа, — донесся из динамика голос пилота, — мы летим на высоте 10700 метров. Температура за бортом -48°С. Полет займет 12 часов 45 минут…. — Ну, неплохо же? — спросил Эндерс, отстегиваясь и тут же откидывая спинку кресла назад, стоило погаснуть всем табличкам. — Вроде да, — вынужден был признать Росс. — Мне даже… понравилось. Эндерс? — Да? — Крыло как-то странно колышется, — он указал в иллюминатор. — Так надо, — был короткий ответ. — Почему? — Если бы оно не колыхалось, то вообще бы отлетело под нагрузками. — А, понятно… Эндерс? — Что еще? — Отстегни меня тоже. — Надо было на тебя детский билет покупать, — вздохнул блондин, пока Росс задумчиво дергал хитроумный для него замок ремня. — И покажи заодно, как кресло регулировать. Когда оба наконец устроились удобно, Полдарк опустил столик и поставил на него планшет. Едва освоившись с техникой, он старался тратить свободное время, наверстывая упущенное по хронологии человечества. Не в строгом порядке, а что заинтересует. Значения слов, история, физика, техника, экономика или юриспруденция. К сожалению, в последние недели после работы в офисе читать что-либо было просто лень, и он намеревался восполнить этот пробел в самолете. Его сосед, который по природе своей не умел сидеть спокойно без дела, вскоре извернулся в кресле на сторону Росса и присоединился к чтению про Первую мировую войну, медленно посасывая водку и время от времени добавляя к тексту что-то от себя. Только сейчас Полдарк начал понимать, насколько действительно долго им предстоит лететь.***
После пересадки в Лос-Анджелесе и нового круга ада, длящегося десять с половиной часов, путешественники вышли из аэропорта Хитроу. Эндерс клевал носом — за все время он смог заснуть всего один раз, и то просто от изможденности. Росс выглядел чуть лучше, но в глаза будто насыпали песка. Лондон встретил их предрассветной прохладой и мелкой моросью. Небо было угольно-черным, затянутым тучами. — По этому, — Эндерс обвел рукой вокруг, — я не скучал. Росс в ответ поежился, плотнее запахивая шарф. Ему хотелось уже где-нибудь прикорнуть. Только не на гудящем самолете и в горизонтальном положении. — Может все-таки стоило согласиться на Гайю, — бесцветно пробормотал он. — Я уже тоже думаю… — блондин наконец выудил из чемодана зонт и раскрыл его, преграждая поток холодных острых капель. — То есть, сам посуди… она или драгоценный сон… — он изобразил руками весы. Они взяли на прокат машину и убили еще полчаса на дорогу до ближайшей гостиницы, всеми силами стараясь не заснуть. Росс следил за Эндерсом, а Эндерс громко включил радио и вслух подпевал какой-то бодренькой танцевальной песне. Стоило двери номера закрыться, они покидали чемоданы у порога, как есть, и даже не переодеваясь попадали на кровати. Утром, вернее уже далеко за полдень, когда посвежевший Эндерс со стоном пошевелился и разлепил глаза, Полдарк, уже побритый и искупавшийся, смотрел телевизор на минимальной громкости, сжимая в одной руке пульт, а в другой — вилку. На кровати рядом с ним стояла тарелка оладушек, густо политых сиропом. — Как спалось? — промямлил он с набитым ртом. — Ммм… Блондин поскреб сбившиеся на бок волосы, заторможенно сполз с кровати и поплелся в ванную. — Росс, будь другом, закажи мне того же. К тому времени, как они оба поели и привели себя в более-менее человеческое состояние, часы показывали двадцать минут четвертого. Переодевшись в свежие джинсы со свитером, Эндерс почувствовал себя прекрасно. Да и спал он столько часов подряд… вероятно никогда. По сообщению навигатора, до Корнуолла предстояло ехать около пяти часов. Джонсон молча завидовал своему не умеющему водить другу — обмениваться время от времени местами было бы неплохо. Что он не преминул заявить вслух. — Даже не думай, — поставил ультиматум Росс. — Я за руль «этого» никогда не сяду. — А кто-то мне на мозги, помнится, капал, что автомобили — это несерьезно. — Я не знал, насколько они опасны. За всем одновременно надо следить. Педали, коробка передач, все эти зеркала… У меня не получится, Эндерс. — Ты даже не пробовал. Может…? — он приглашающе махнул на водительское сидение. — Что? Нет! — Дава-а-ай, — протянул Эндерс, зажигаясь идеей. Полдарк утомленно закрыл лицо руками, но потом подумал, что страшнее самолета уж точно не будет. Машина во всяком случае ездит по земле. Они поменялись местами, и Росс аккуратно, словно спящую змею, обхватил руками руль. — Просто проедешься кружок по стоянке, пока тут пусто. Может распробуешь, — подначил блондин. — Я не знаю… — Слушай, ты меня заставил научиться ездить верхом. Я обязан отплатить тем же, — с таким жалостливым тоном, который он использовал, можно было продать стакан соленой воды моряку. Полдарк решил поддаться. К тому же, это занятие позволяло оттянуть осуществление другого, которое ни один из них пока не решался обсудить… Он прикусил язык. Так странно. Сам ведь озвучил эту идею, но на душе отчего-то кошки скребли. — Хорошо. Показывай. К его облегчению ехать сразу не пришлось. Под позитивным, четким руководством Эндерса он несколько раз заводил и глушил двигатель, а потом испробовал коробку-автомат, запоминая, чем отличаются режимы. Попрактиковавшись минут пять, он вопросительно посмотрел на своего учителя, мысленно интересуясь, когда начнется собственно сам процесс. Тот слегка кивнул и пристегнулся. Этот жест не сильно воодушевил. — Всё по порядку. Поворачивай ключ. Хорошо, выжимай тормоз. Не сильно, слегка. А теперь переключай на драйв. Росс послушно всё сделал, слыша, как мягко урчит мотор. Все эти банальные команды позволяли чувствовать уверенность в собственных силах. Он знал, что это ничего не значит, пока он не сдвинулся с места, но в сердце зажглась тусклая лампочка гордости. — Готов? — тихо спросил Эндерс, пока его нога чуть дрожала от волнения, удерживая тормоз. — Плавно отпускай. Как только движение на педаль ослабло, автомобиль мягко качнулся на подвеске и, как бы пробуя асфальт под колесами, медленно поехал по покатой поверхности. Уже не дожидаясь команд Эндерса, Росс тихонько придавил газ, давая мотору толчок, но тут же поспешно отдернул ногу, когда машина рьяно дернулась вперед. Весь салон затрясся. — Тише, тише. Не отпускай так резко. Нажми чуть-чуть и держи, никуда ты не уедешь. Тут до бордюра метров 80. Он повторил процесс, на этот раз действительно стараясь держаться прямо, хотя руки похолодели, а по спине скатилась капля пота. Потребовалось несколько секунд и довольный смех Эндерса, чтобы понять — он действительно ехал. Росс позволил себе улыбнуться уголками губ, но взгляд оставался намертво приклеен к дороге. С рулем оказалось легче всего, и было даже какое-то наслаждение в выворачивании его налево, а затем направо. Не превышая лимит десяти километров в час, Росс проехал несколько кругов по стоянке, с каждым разом ориентируясь всё лучше. Рядом светил ямочками Эндерс. — Видишь? Я же говорил, что на лошадях сложнее. — Ты забываешь, что к лошадям не прилагается стопка дорожных правил. — Ну… да… — сморщился Эндерс. — Только я имел в виду именно управление. Ну что, повезешь меня до Корнуолла? — Что?! — воскликнул Росс и осекся, понимая, что за напряженным наблюдением за дорогой, даже не заметил сарказма. — Да, шучу, что я, самоубийца что ли? — фыркнул Эндерс, жестом показывая, что пора закругляться. Когда они снова тронулись в путь, c более квалифицированным водителем за рулем, расположившийся на заднем сидении Росс взялся за планшет, куда добавлял вещи о будущем, про которые надо разузнать побольше, и приписал под строчкой про аттракционы «Вождение автомобиля».***
Прояснившееся было небо снова омрачилось. Цветом оно напоминало свежий и очень болезненный фингал под глазом. Росс молча смотрел в окно, читал указатели и пытался отыскать хоть что-то знакомое в местности, которую нынче опутали телеграфные столбы и связали широкополосные трассы. Увы, технологический прогресс так плотно переплелся с зеленью пригорода, что последний потерял своё лицо. Они проехали Бристоль и направлялись вниз по М5. Эндерс, активно поддерживающий беседу в начале пути, после двух с половиной часов дороги утих, слушая радио. Время от времени Полдарк ловил на себе его серьезные, сосредоточенные взгляды в зеркале заднего вида. — Не верится, да? — не выдержал Эндерс несколько минут спустя и, не дождавшись реакции на вопрос, продолжил. — Уже сегодня будем на месте. — Ага… — А может стоит где-нибудь переночевать и завтра поехать на свежую голову? — Как хочешь… — Росс… — он вздохнул, слегка сбрасывая скорость. — Хватит хандрить. Ну да, твоего поместья скорее всего уже нет на месте, но… — Но и самого места может не быть, — мрачно отозвался Полдарк, рассматривая руки. — Как считаешь, насколько может измениться пейзаж за двести с лишним лет? Потому что я был во многих городах, что мы проезжали. И не узнаю ничего… — Да ты ж в такой дыре жил, — без обиняков сказал Эндерс. — Кому там понадобится что-то строить? — Ну, спасибо… Полдарк пресек дальнейшие попытки продолжить разговор, укладываясь лежа на заднем диванчике и доставая планшет. Не много у него времени ушло, чтобы понять одну вещь о 2015-м — уткнуться в экран гаджета было лучшим способ избежать беседы. Его волновала масса вещей. В голове роились вопросы и догадки. Когда они только затеяли поездку в Корнуолл, всё это казалось неважным и мелочным, но здесь, на месте, Росса терзала тоска. Куда они вообще едут? Того, что он знал, больше нет. Очень может быть, что деревянные постройки без его присмотра просели и развалились в первые сто лет. А каменный дом… он еще во времена его отца был не в лучшем состоянии. Теплилась надежда, что внушительное поместье в Тренвите сохранилось как исторический памятник. Росс хотел верить, что потомки Фрэнсиса и Элизабет ничего с ним не сделали. Но всё это было ничем в сравнении с берущей своё природой. Знакомый ландшафт безусловно изменился за сотни лет: волны источили береговую линию, форма пляжа исказилась, тоненькие кустики выросли в могучие деревья. Росс боялся приехать и понять, что ему здесь просто больше не место. Как он когда-то скрепя сердце отказался от Корнуолла, так и Корнуолл мог отказаться от него. С тяжелыми мыслями в голове и тяжелыми каплями, барабанящими по стеклу, мужчина забылся неспокойным сном. Когда он в следующий раз открыл глаза, шины шуршали по гравию, прибиваясь к обочине. — Росс? — его потрясли за плечо. — Куда дальше-то? Полдарк потянулся, поднимаясь и вылезая из салона. На улице вечерело. Похолодало, и пронизывающий ветер трепал спутанные кудри. Он сонно поёжился. — Мы доехали до Труро, а дальше… я не знаю, где на карте должно быть твоё поместье. — Дай-ка, — он взял у Эндерса навигатор, вглядываясь в светящийся, слепящий экран. — Точно не скажу, но где-то здесь. Надо добраться до Рэдрута, оттуда я бы лучше сориентировался… если только дороги остались те же. — Я начинаю сомневаться, что по темноте мы что-нибудь найдем. Росс пересел на переднее сидение, и около получаса они на малой скорости колесили по округе, пытаясь отыскать ориентиры. — Перемещения во времени — та еще хрень, — отметил Эндерс, сгорбившись за рулем. — Вроде жил тут, а вроде и нет. — Сюда! — вдруг воскликнул Росс, тыча пальцем направо. — Там дорога к морю. Если пещеры еще на месте, я смогу найти дорогу! Они съехали на плохо раскатанную колею, наполовину скрытую густой травой. Эндерс заехал в кусты, чтобы их транспортного средства не было видно с шоссе, и заглушил двигатель. Дальше пришлось идти пешком. Росс первым выпрыгнул из машины, и тут же в ноздри ударил пьянящий запах, от которого закружилась голова — морская соль и знакомые нотки сотен трав и цветов, названий которых он никогда не знал, но которые разбудили в голове калейдоскоп картин. Даже одного мимолетного вздоха было достаточно, чтобы припомнить надежды и настроения, бродящие в голове в один из летних дней двухсотлетней давности. Запах был идеальным спусковым крючком для воспоминаний. Жаль, он не ценил этого, вернувшись с войны. Тогда всё воспринималось, как должное, теперь же Росс хватался за обрывки прошлой жизни. Еще несколько метров, и они вышли на берег, заканчивающийся обрывом. Столько лет… а рыжее закатное солнце всё так же тонуло в табачных тучах, прежде чем исчезнуть за горизонтом, всё так же золотило изумрудную траву и придавало пейзажу удивительные оттенки. Сердце от такой красоты закололо. Появилась надежда. Эндерс полностью доверился чутью друга, ступая следом по влажной от дождя почве — ему-то было ясно, что не все страхи Росса сбывались. Это читалось в прыгучести походки, в заблестевших глазах. С лица медленно, но верно исчезали следы недавней меланхолии. Идти пришлось несколько минут, и с плохо скрываемым торжеством, пробивающимся лучами через маску невозмутимости, Росс остановился у пещер. Он переживал своеобразное дежа вю, встретившись с тем, что так и осталось прежним, не разрушившись под действием времени. Это длилось недолго — мужчина развернулся на пятках, поворачиваясь на северо-восток. В той стороне был его дом. Эндерс скоро и сам стал узнавать места. Удивительно, но изменений произошло немного. Видимо, люди еще не настолько выжили из ума, чтобы массово здесь селиться. За иронией восприятия пряталось мучительное чувство острого томления по прошлому. Он был словно взрослый, вернувшийся в старый школьный класс, где всё казалось таким маленьким, но родным. Мужчины поравнялись с тропинкой, уходящей к пляжу. Спуск за годы сгладился и больше не был таким крутым и кособоким. Эндерс провел рукой по двум здоровенным каменным выступам — здесь он любил сидеть один в первые дни знакомства с Россом, когда они еще не притерлись и выводили друг друга из себя. Полдарк прислонился на один из камней. — Я боюсь подниматься туда, — он кивнул себе за спину. — Можем заночевать здесь. Только надо до машины дойти за вещами. — Да нет… дело не во времени суток… — Росс закусил губу, любуясь щемящим душу закатом. — Знаешь, у меня идея, — предложил Эндерс. — Давай, я схожу туда… один. Разведаю. А потом напишу тебе. Тут связь-то хоть есть? — он достал телефон, считая деления антенны. — Да, есть. В общем, я пошел. Полдарк успел только кивнуть, кротко хлопая глазами. Всё произошло так быстро, что времени обдумать не было, но такой вариант его устраивал больше всего, если отбросить тот факт, что теперь он зачарованно разглядывал свой мобильный, со сверхъестественным ужасом ожидая сообщения. Одна его часть давно капитулировала и была готова к полному краху, но в кострище оставалась еще горстка угольков надежды, которые загасить не получалось. Он боялся, что именно эта горстка в итоге и причинит больше всего боли. Минуты шли. Одна, две, десять, двадцать. Солнце почти зашло, роняя на берег последние ласковые лучи. Эндерса не было долго, и внутри зашевелились щупальца тревоги. Ладно, еще десять минут, и я иду следом. Но идти никуда не пришлось, вернее пришлось, но по другой причине. — Алло? — он моментально ответил, когда заиграла мелодия вызова. — Росс, подходи сюда, — раздался странно глуховатый голос Эндерса. — Что-то не так? — Ну… эм… ты просто подходи. Прежде чем положить трубку, Росс был готов поклясться, что слышал на линии чей-то придушенный смешок. Это ему не понравилось. Интонации Эндерса казались натянутыми, как будто он едва сдерживался, чтобы что-то не сказать. На кого ты опять, черт возьми, напоролся? По дороге он на всякий случай подобрал палку потолще и кинул в карман тяжелый камень. Чем ближе становился пункт назначения, тем бешенее билось сердце — Полдарк был взволнован почище, чем в самолете, но совсем по другим причинам. Тропинка шла под иным углом, чем было раньше, но это его не смущало — прикрывая глаза, он позволял ногам самим нести его в правильном направлении, огибая деревья и столбы, которых здесь быть не должно. Но они были! Когда в поле зрения вырос знакомый холм, Росс до боли сжал палку, позволяя шершавой коре впиться в кожу. Чертов Эндерс. И куда он его отпустил?! Надо было заночевать на берегу и не думать… Ход мыслей резко и грубо остановился вместе с самим Полдарком, который шумно выдохнул, роняя своё примитивное орудие на землю и упираясь ладонями в колени. Из раскрытого рта вырвался нечленораздельный, но точно радостный звук. Он был на месте. Его. Дом. Был. На месте. Росс дрожащими пальцами оправил спрятанный под кофтой воротник и на негнущихся коленях зашел во двор, осматриваясь по сторонам. Он был прав — конюшня и сарай не дожили до его возвращения, превратившись в груду сгнивших досок. Но в остальном… Он шел заторможенно, словно оказался в лучшем из своих кошмаров, мимо поросшей травой ржавой водокачки, мимо утоптанных в грязь древних бочек, мимо треснувших колес от телеги и прочей утвари. — Вот и он! Росс подскочил. Из-за угла вынырнули горящие глаза Эндерса вместе с их обладателем. Он так довольно улыбался, что, будучи лампочкой, мог бы озарить пол округи. За Джонсоном семенил бодрый старичок в потасканной фланелевой рубашке. За седыми усами прятались добросердечие и мягкость. — А! Прошу, прошу, проходите! — он потянул Росса за рукав пальто, пока тот пытался понять, что происходит. — Простите, вы кто? — не вытерпел Полдарк, выдергивая руку. — Меня зовут Джон, — представился старичок. — Он — экскурсовод, Росс! — добавил Эндерс умиленным тоном. — Правда здорово? — Экскурсовод? Здесь?! — Среди прочих мест. Я изучал историю края и устраиваю обзорные туры для желающих. Мистер Джонсон рассказал, что вы проделали долгий путь только чтобы посмотреть это старое поместье. Могу я узнать, в чем заключается ваше любопытство? — Видите ли, я… являюсь потомком человека, жившего здесь, — осторожно включился в игру Росс. — Невозможно. У Росса Полдарка не было детей… — Ну какие еще его годы, — пробормотал под нос Эндерс. — Подождите, вы назвали его «Росс»? — нахмурился старик. — Это что, шутка? Друзья обменялись долгими взглядами, и сколько же невысказанного было в их бессловесной перепалке. Эндерс открыто улыбался, подначивая на действия. Росс тёр переносицу, пытаясь убедить себя, что он сам по доброй воле выбрал такого друга. В конце концов он запустил руку во внутренний карман и протянул экскурсоводу свой паспорт. Сомнения отпали сами собой. — Быть не может, — пробормотал он. — А вы знаете много людей с таким именем, чтобы утверждать? — невинно спросил Эндерс. — Ну, конечно… — Джон вдруг вплотную шагнул к Полдарку, обхватывая руками лицо и внимательно его изучая. — Определенное сходство есть. — С кем? — Росс терпеливо подождал, пока его отпустят. — С вашим предком! Боже… Но это же совершенно меняет дело! Как интересно! Пойдемте, нам многое надо обсудить. За чашкой травяного чая, разумеется. Никто не видел, как Эндерса передернуло от отвращения. Джон махал ладонью, увлекая их за собой в поместье. Он открыл ссохшуюся дверь, и воспоминания ледяной лавиной обрушились на Росса. Голос экскурсовода звучал, как через толстую стену, да он и не слушал — глядел в старинное зеркало на стене рядом с кабинетом. Со своим кабинетом. Последний раз, когда он видел в нём свое отражение, то был… другим. А может это он остался прежним, но всё изменилось? — Мы постарались сохранить аутентичное убранство поместья, но кое-что имеет тенденцию портиться со временем. Занавески, обивки кресел и диванов, постельное белье — многое было заменено. С сохранением первоначального облика, естественно. Полы, — старик потопал по половицам, — оригинальные. Доска крепкая, даже не прогнулась за столько лет. Эндерс слушал в пол уха, испытывающе глядя за Росса. — Всё нормально? — заботливо шепнул он. — Да, спасибо. Просто… давай позже поговорим. Блондин с пониманием кивнул, проходя в столовую и усаживаясь на своё привычное место — спиной к окну. Лавка сухо скрипнула. А экскурсовод всё продолжал соловьем заливаться о том, как им удается поддерживать старые здания в приемлемом состоянии. Видимо, посетителей у него было немного, и вот наконец нашел благодарных слушателей. — …не пропал без вести, как считалось. — Что? — переспросил Росс, с головой уйдя в свои мысли. — Я говорю, что очевидно, ваш предок не пропал без вести, как считалось. — А… да… нет, он… ему пришлось тайком уехать из страны, — с запинкой ответил брюнет и потряс головой, возвращаясь в реальность. — Вам известно что-то еще? — с интересом спросил историк, расставляя чашки и разливая кипяток. В руках как по волшебству возникли блокнот с ручкой, и он стал делать пометки. — Его шантажировал местный банкир Джордж Уорлегган. — Тот еще тип был, — вставил свои пять копеек Эндерс. — Он угрожал сфабриковать обвинение, если… Росс… не согласится сотрудничать. Дал на раздумья несколько дней. И ему пришлось… бежать. Ночью. На корабле, — Полдарк совсем пришел в себя и приосанился, сочиняя на ходу. — Скажите, Джон, поместье в Тренвите тоже сохранилось? — Вы и про него знаете? Ну, конечно. Тренвит более популярен среди туристов. — Неудивительно, — кашлянул Эндерс. Росс несильно пнул его под столом. — У вас остались какие-то сведения о том… что случилось с теми, кто там жил во времена Полдарка? Что случилось с его кузенами? Извинившись, Джон на пару минут оставил их и вернулся с толстой папкой и небольшим дневником, раскладывая их на столе. Прельстившись насыщенным темно-синим цветом обложки, Эндерс тут же утащил дневник на свою сторону и начал листать. — Мы обычно храним их под стеклом, поддерживая нужную температуру, но раз такое дело… Давайте поглядим… Факты раздавались, как горячие пирожки, быстро, кратко и беспристрастно. Их преподносили на пожухлых документах с блеклыми чернилами. Фрэнсис прожил недолго, утонув в затопленной шахте. Его супруга Элизабет вышла замуж во второй раз — за Уорлеггана. Узнав это, Полдарк застыл. Внутри что-то оборвалось. — Не могу поверить, что она связалась с этим проходимцем, — сквозь зубы бросил он. — Боюсь, у нее не было выбора. Их семья погрязла в долгах, и это было выгодно. — Мне тоже много чего было выгодно, — совсем тихо прошептал Росс. А история продолжилась в более позитивном ключе, переходя к Вэрити. Мужчина обратился в слух, когда прозвучало это имя. Выяснилось, что его двоюродная сестра нашла себе мужа через пару лет после исчезновения Полдарка и сменила фамилию на Блэйми. Про него мало что было известно, кроме того, что Эндрю Блэйми был капитаном дальнего плавания. Росс искренне понадеялся, что кузина сделала правильным выбор. В отличии от… — Смотри, — Эндерс указал на хрустящую от старости страницу. — Твой портрет. — Это не может быть «его» портрет, — со смешком поправил старик. — Но сходство поражает. — Хорошие гены, — подтвердил Эндерс. Полдарк подвинулся ближе, вглядываясь в мелкий, в завитушку почерк, который он сразу узнал по любовным письмам, а рядом бледнел карандашный набросок. Черные локоны. Еще длинные, собранные в небольшой хвост. Сурово изогнутые брови. Чистое, без шрама, лицо. Выполнено поспешно и неумело, но черты были схвачены верно. Элизабет. Росс мог только предположить, что его бывшая невеста рисовала для себя — в те дни, когда он объявил, что уезжает на войну. Он взял на память ее кольцо, она — его образ. Как его любимая, человек, с которым он мечтал провести всю свою жизнь, окончила свой путь подле Джорджа Уорлеггана? Мог ли он что-то изменить, оставшись в прошлом? Думать об этом было поздно. Их судьбы были предопределены прежде, чем утихло эхо смеха первых встреч. Их пути разошлись, не успев пересечься. Они еще какое-то время сидели и потягивали горячий, отвратительно пахнущий чай, закусывая вкус рассыпчатым печеньем, пока рассказывать обеим сторонам стало больше нечего. Жизненно важный обмен информацией завершился. Росс посмотрел на часы — было уже почти одиннадцать. Нельзя было злоупотреблять гостеприимством, но Эндерса такое никогда не смущало. — Раз вы — экскурсовод, — начал он, — может нам все-таки положена экскурсия по дому? — Что вы! И речи быть не может! — воскликнул старик и, заметив, как вытянулись лица гостей, дружелюбно поправился. — После экскурсии вы уйдете. А куда же я вас отпущу в такую темень? Наверху есть несколько комнат, я бы мог вам постелить, а завтра посмотрите всё при свете дня. Полдарк пораженно моргнул. На душе значительно потеплело, и дело было не в чае. Не может быть. После стольких лет он будет спать в своем доме? Блудный сын вернулся в Нампару… — Мы с радостью примем ваше предложение. — Пойдемте, я покажу, куда идти. — Спасибо, мы сами разберемся, — заверил Росс, скрываясь на лестнице. Джонсон, недолго думая, метнулся за ним — Чур я в своей спальне! — донеслось до оторопевшего старика.***
Он пробудился рано и просто лежал в кровати, стараясь избавиться от чуждости, которую внушала комната, где он когда-то отходил ко сну. Деревянный каркас остался тем же, но поверх были застелены совершенно новые, пошитые машинками простыни. Пахло сыростью и капельку нафталином. Личных вещей не осталось. Следовало предположить, что они либо были пропиты слугами, либо вынесены ворами, либо хранились «под стеклом». Всё так изменилось… Он никак не мог разобраться в себе. Кажется, мимолетное блаженство от возвращения домой оказалось фальшивкой. Что-то чужеродное поселилось внутри со вчерашнего дня и омрачило настроение, стоило утром открыть глаза. Это была его комната. Его постель. Его поместье. Но в то же время уже не для него. Нужно было только признаться. Только сказать это вслух. Ему здесь делать нечего. — Пора вставать! — хлопнула дверь и раздался звук раздвигаемых штор, впуская в темную комнату солнечные лучи и клубы пыли. На кровать бесцеремонно запрыгнули. — Я уже не сплю, — ворчливо отозвался мужчина, спихивая незваного гостя ногами, и Эндерс со смехом перекатился на другую сторону койки. — Короче, — он уселся по-турецки с лицом преисполненным долга, — я всё узнал. — По поводу? — То, что ты хотел, — блондин многозначительно поднял бровь. — О… Далеко? — Кладбище рядом со старой церковью. — Да, я знаю, где это… Позавтракав, они безнаказанно прогулялись по всему дому, пока Джон копошился на заднем дворе. Эндерса так и подмывало что-нибудь стащить на память, ведь «технически это не воровство, если хозяин стоит сейчас рядом со мной», но Росс не был настроен на баловство. Сейчас ему хотелось поскорее уйти по двум причинам. Во-первых, здесь его больше ничто не держало. Во-вторых, ему хотелось попасть в другое место. Распрощавшись и получив от старичка приглашение заглядывать в любое время, они побрели обратно к машине. Эндерс в последний раз оглянулся на скрывающееся за кустами поместье, понимая, что с большой вероятностью они сюда больше не придут. Росс так вообще смотрел вперед, просто любуясь морем. В груди разливалась кислая вина. Он не чувствовал надлежащей грусти. Не по э т о м у. Та жизнь осталась далеко в прошлом, и он не то что бы не сможет туда вернуться — он не хочет. — Окленд задает высокие стандарты жизни, да? — понимающе щурился на солнце Эндерс, выруливая на дорогу. — Дело не в этом… Это всё… моё, понимаешь? Мой край, моя природа. Мне здесь комфортно и уютно, но… не покидает ощущение… что из этого этапа своей жизни я выжал всё до капли, и жить прошлым — только делать себе хуже. — Получается, мы зря ездили? — Нет. Иначе я бы не понял. На машине они доехали в миг, намного быстрее, чем занимал путь на лошадях. Росс вытащил с заднего сидения маленький пакетик и букет полевых цветов, что нарвал по дороге. Церковь, какой мужчина ее помнил, обветшала, но всё еще не растеряла своей красоты. Даже плющ, всё сильнее увивающий стены, украшал, а не старил. Они не стали заходить в главные ворота, а прогулочным шагом обошли владения по периметру низкой каменной ограды. Тишину нарушал только отдаленный шум, доносящийся с шоссе, и чириканье птиц. Эндерс расшвыривал ногами прошлогоднюю листву — здесь никого больше не хоронили, следовательно, некому было и убираться. Руки он спрятал в карманы. Вид кладбища — эти памятники, могилы, имена людей на плитах — всегда угнетал его. Он даже не знал, от чего, ведь никогда не был на настоящих похоронах. Если не считать того теплого январского вечера, когда Майк закапывал Кармелиту, бросая на него презрительные взгляды. Он, тогда еще маленький мальчик, догадывался, о чем думал старший брат. «Что за слабак.» Эндерс поёжился, отгоняя неприятные воспоминания и присоединяясь к Россу, который вчитывался в истертые таблички. Атмосфера здесь царила нереальная. Будто они попали в прослойку между мирами. Воздух дышал умиротворением и вечным покоем. Подкреплял ощущение свет солнца, теплыми мазками ложившийся на землю, ласкающий щеки и макушки двух одиноко бредущих посетителей. Полдарк безмолвно скорбел, сжимая пальцами шуршащий пакет. Годы на надгробных плитах не превышали 19-й век. Многие были его сверстниками, и только он один, родившийся в то время, испарился под носом у Смерти. Человек, которого не было. В пустых глазницах лежащих под землей наверняка читалось осуждение. Нужную могилу нашли быстро — Росс целенаправленно шел к тому месту, где были похоронены дядя и отец. Теперь рядом покоилась и остальная ветвь Полдарков. Надписи тускло отпечатались в камне, угрожая скоро исчезнуть совсем. Он шевелил губами. Фрэнсис. Тетя Агата. Чарльз. Вэрити Блэйми. Росс присел на корточки и провел большим пальцем по источенному надгробию. Рядом, обняв себя руками, возвышался нахмуренный Эндерс. Ему стало грустно и неуютно. Образ молодой, скромно улыбающейся девушки никак не ложился с немым кладбищем. — Ты точно уверен? — спросил он, чтобы разбить молчание. — Потом нигде другую не найдешь. — Не думаю, что мне представится еще один шанс её надеть. С этими словами Росс вытащил из пакета свою треуголку и прислонил к плите с подветренной стороны. Рядом лег неожиданно живой, праздничный букетик. Желтые и сиреневые цветы контрастировали с общей серостью. — Оставишь меня? — он оглянулся на Эндерса, который сразу всё понял, и побрел назад, оттягивая карманы куртки. Росс сел на траву, придавил стебли букета камнем и задержался на минуту, прижав ладонь к плите. Глаза незаметно блестели. Губы беззвучно шевелились. — Я сейчас счастлив, Вэрити. Больше, чем мог бы быть здесь. Хотел бы я, чтобы ты это знала тогда… Прости, что ничего не оставил. Я — плохой брат… Не в такой степени, как некоторые, конечно, — с безрадостным смешком добавил он, посмотрев на Эндерса, который нашел яблоню и безуспешно пытался допрыгнуть до ближайшего плода, бормоча под нос ругательства. — Я знаю, что ты вышла замуж, и безумно рад за тебя. Жаль, что годы счастья были омрачены моим исчезновением… Но если бы ты знала, Вэрити! Если бы ты только знала… про всё это… то не сердилась бы. Ты бы сказала, что это правильный поступок. Он отпустил ладонь и поднялся. Клещи, перехватывающие дыхание в груди, ослабли, словно он на самом деле поговорил с кузиной. Полдарк знал, что тоска никуда не уйдет до конца, но теперь чувствовал себя лучше. Постояв в тишине несколько минут, он окликнул Эндерса и указал на могилу. — Не, мужик, мне неловко с мертвыми разговаривать, — крикнул тот в ответ, пиная несчастную яблоню. — Тогда, полагаю, мы здесь закончили. — Ну, — блондин догнал своего друга, — у нас еще шесть дней до самолета. Что делать будем? Повеселим старика Джона? Росс отрицательно покачал головой. Реальному поместью, или тому, во что оно превратилось, он бы предпочел сделанную Эндерсом видеозапись. Крутить её по телевизору до рези в глазах — вот что он в тайне мечтал сделать. Крутить и представлять, что вчерашнего визита вообще не было. — Ты там что-то говорил про карусели? Джонсон заморгал, на губах появилась неуверенная улыбка. Росс искренне и немного печально улыбнулся в ответ. Израненные души, исколотая память. Прошлое слишком сильно травмировало их обоих, придавив к земле своим весом. Но грустить у него больше не было сил. Надо было двигаться вперед. Жизнь начиналась сейчас.