Tentative

Ванда однажды взяла с Пьетро обещание, что если с ней что-то случится, он будет двигаться дальше, продолжать жить. Он пообещал ей это с очевидной неохотой и сомнением, но это было лучшее, чего она смогла от него добиться. Он никогда не пытался заставить её пообещать то же, но он всегда казался наименее уязвимым из них двоих. Ванда, конечно, была могущественна. Учитывая обстоятельства, её таланты, возможно, пригодились даже больше. Но Пьетро был таким быстрым и сильным, да и было так мало препятствий, которые не представлялось возможным обогнать. Ей всегда казалось, что если Пьетро и умрет, то только спасая её. Она и подумать не могла, что он пожертвует жизнью ради кого-то другого. Если бы не их непредусмотрительность, вероятно, они заметили бы подсказку, свидетельствующую о том, что что-то пошло не так. Сейчас Пьетро больше нет, и для Ванды больше не существует никаких обещаний. Она может оплакивать его так долго и непрестанно, как только пожелает, что она, собственно, и делает в перерывах между выполнением своих обязанностей в качестве Мстителя. Ванда не наивна. Она знает, что свободна лишь потому, что является членом команды и принимает участие в исправлении её ужасной ошибки и искуплении нанесенного ущерба. Она регулярно ходит на тренировки. Она не противится тому факту, что теперь её сила ограничена - она не имеет права брать контроль над разумом людей без их согласия, за исключением тех случаев, когда она будет выслежена или поймана. Снова. По крайней мере, Старк больше не является одним из Мстителей. Ванда, возможно, приняла то, что не должна направлять свои силы против него, но это ещё не значит, что она может терпеть присутствие этого человека. Человека, который делал бомбы. Человека, который сотворил Альтрона (пусть он и не был единственным, кто приложил к этому руку). Она делает то, что должна и когда должна, а затем уходит. Её личное время - это...одиночество. В одиночестве есть горе. Она тушится* в нём. Это всегда было их...её способом унять боль - сосредоточиться на горе, позволить ему расти и нахлынуть, топить её до тех пор, пока оно не превратится в гнев, ведь гнев делает вещи более ясными. Гнев позволяет сосредоточиться на реальности и действовать. Горе может быть изнурительным, но она не может позволить себе быть истощенной. Она потеряла свой шанс для мести, потеряла своего брата и свой дом. Единственная вещь, которая у неё осталась - зыбкая нить цели. Цели стать защитником, цели, которую указал ей человек, ради жизни которого её брат пожертвовал своей. Иногда по ночам Алая Ведьма задается вопросом, почему она ещё не разрушила эту базу до самого основания. После нескольких неудачных попыток проявления дружелюбия другие члены команды стараются избегать её за пределами тренировочного зала. У неё нет желания ближе знакомиться с дружком Старка, нет ничего кроме профессионального интереса, когда речь идёт о лидерах Мстителей, и есть лишь прохладная незаинтересованность Соколом, который, по крайней мере, всегда держит необходимую ей дистанцию. Что же касается оставшегося...не-совсем-робота, "Вижена", то Ванда не знает, как вести себя с ним. Она старается не лезть к нему в голову, хоть и может. Изучение мыслей Вижена подобно чтению текста на языке, который она лишь частично понимает, и это очень странно. С одной стороны, это тревожит её, с другой - захватывает, и её интерес вызывает у неё лишь бóльшую тревогу. Она никогда особенно не интересовалась мужчинами. Или женщинами. Но она заинтересовалась этим существом, и это - нечто большее, чем то, что она хотела бы чувствовать к кому-то, сейчас или в любое другое время. Поэтому, когда она видит стоящего у двери её комнаты Вижена, она чувствует неловкость. Он ждёт её - это очевидно. С надеждой оборачивается при её появлении и встает между ней и дверным проемом - этого недостаточно, чтобы заблокировать вход, но достаточно, чтобы ей пришлось пройти мимо синтезоида, если она хочет попасть внутрь. Он более или менее похож на человека, несмотря на то, что в нём определенно есть что-то гермафродитное. Этому есть вполне понятная причина. Альтрон хотел создать некое подобие ангела в своем понимании, а ангелы призваны быть выше гендерных различий, не так ли? Хотя, вполне очевидно, что направленные на геноцид Искусственные Интеллекты были не настолько выше людей, чтобы избежать склонения к мужскому полу. А вообще, какая разница? Вижена, по её мнению, это даже красит. – Что тебе нужно? – расправив плечи, спрашивает Ванда, довольная тем, что ей удаётся говорить спокойно, не выдавая своих эмоций. Вижен моргает своими странными, слишком ярко-голубыми глазами, смотря на неё. Она задаётся вопросом, необходимо ли ему это, и он делает это ненамеренно, или же, чтобы больше походить на человека, синтезоид моргает нарочно. И почему она так много думает об этих глупых мелочах? – Капитан Роджерс устраивает небольшую поездку за пределы базы, – он говорит вежливо и кратко, как и обычно, – Я хотел поинтересоваться, едете ли вы? Ванда приподнимает бровь. – Неужели ты участвуешь? – Ванда несколько удивлена. Подобные поездки организовывались и раньше, но она сама не интересовалась ими и знала, что Вижен из-за своей чересчур заметной и необычной внешности также почти никогда не присоединялся к остальным. На мгновение он опускает взгляд, как он иногда делает, концентрируясь, а затем его "кожа" начинает мерцать, меняя цвет с обычного ярко-алого на серовато-коричневый. Он всё ещё, несомненно, не обладает человеческим обликом - никуда не исчезли линии на его коже и неестественный свет, струящийся из его глаз. Однако, в правильно подобранной одежде, он, пожалуй, мог бы сойти за обычного мужчину, если смотреть мельком или издалека. Через пару секунд кожа Вижена снова меняется, становясь прежней. – Чёрная Вдова посчитала мою маскировку вполне достаточной для данного случая. – Поздравляю, – сухо говорит Ванда. – Я предпочту остаться здесь. Желаю хорошо провести время. Девушка, наконец, проходит мимо него - так близко, что без труда может протянуть руку и дотронуться до его разума, бурлящего под металлической оболочкой, но теперь она ограничена правилами, помогающими сдержать порыв любопытства, – но он продолжает разговор. – Почему вы не хотите присоединиться? – Вижен задаёт этот вопрос в тот момент, когда она оказывается прямо перед ним. Он такой тихий. Такой нежный. Она могла бы подумать, что он относится к ней с особой заботой, но, похоже, это просто черта его характера. (Он был нежен, когда поднимал её, стоящую среди обломков, нежен, словно он часто так держал её, и на мгновение ей показалось...) – Не вижу в этом смысла, – бормочет Ванда, проходя мимо него, и громко хлопает дверью, закрывая её за собой.