Двойник

- Как же так? – Наследник радовался так сильно, что даже боль от потери и предательства отца на секунду отошли на второй план, - Неужели это ты, паша?! - Я, шехзаде, - усмехнулся тот, слегка кивнув и присев на траву, жестом предлагая воспитаннику сделать то же самое, - Знаю, вам кажется это невероятным, но… да, я жив. - Как? – Не унимался тот, всё еще не веря. Паша, конечно, постарел и поседел, но Мустафа знал его так давно, что не перепутал бы ни с кем. К тому же, лукавый огонёк в его глазах ничуть не погас, да и выглядел он вполне довольным жизнью человеком. - Это давняя и долгая история, - задумчиво вздохнул он, вспоминая обрывки прошлого, словно из другой жизни, - Но, если говорить коротко, всё было примерно так…

…

Пятнадцать лет назад.

Корабль, идущий в Паргу, легко скользил по волнам, имел трёх пассажиров – мужчину, женщину и ребёнка, унося их от Османского берега, причинившего обоим столько страданий. Они с улыбкой жались друг к другу, как к последнему спасению, так, словно ничего на свете не имело больше значения, кроме их близости. Свежий морской ветер слегка раздувал чёрные локоны женщины в красивом красном платье, как у невесты. Впервые за долгие годы её личико вновь озарилось счастьем, ведь он, её любимый, вновь рядом с ней, отныне и навсегда. К женщине умильно жалась девочка, удивительно похожая на маму - с такими же красивыми глазами, и миленьким носиком, как у неё, как и хотел её отец. Мужчина, в свою очередь, наслаждался красивым видом игривых переливчатых волн и особым цветочным запахом своей любимой, который не переставал сводить его с ума, и улыбкой своей дочурки. На нём были богатые одежды и кольца, так не соответствующие этому кораблю, и он надеялся от них вскоре избавиться – они напоминали ему о той его жизни, от которой он сейчас бежит. Кто бы мог подумать, что всё сложится так… Он, Ибрагим паша, совершенно случайно узнал о готовящейся казни, так как услышал разговор повелителя и Эбусууда эфенди. Его словно молния тогда пронзила. Было больно, что вся его многолетняя преданность этому человеку ничего для повелителя не стоит. Ибрагим сначала хотел принять свою смерть, какой бы подлой и незаслуженной она ни была. Однако ему вдруг пришло в голову, что, если повелитель больше не нуждается в нём, значит он, Ибрагим, может исполнить свою мечту - вернутся на родину… Всё отведённое ему для размышлений время, тоесть дни до казни, он метался между гордыней и мечтой о семейном счастье. Второе всё же победило, и утром того дня паша уехал, оставив повелителю длинное и проникновенное письмо, в котором признался, что всё знает, и хочет просто уйти, отказавшись от титулов и власти. Затем он поехал за Эсманур. Так бы и уехал, но что-то не давало… Полузабытые чувства к одной женщине, матери этой девочки, чьё лицо он видел в её чертах. Женщины, что всегда так умело разжигала в нём страсть и нежность, дарила неповторимое тепло, заставляя забыть обо всех горестях и невзгодах. Он не смог уехать без неё – теперь они могут быть счастливы, больше им ничто не мешает. И, когда он предложил Нигяр бежать вместе, она согласилась, несмотря ни на что, забыв все обиды. Она безмерно любила и продолжает любить этого человека, не за должности и богатства, а просто его самого, и пошла бы за ним куда угодно… На удивление, султан принял последнюю просьбу паргалы, и в порту бывшего пашу настигла весть, будто повелитель казнил Великого Визиря, оставив того даже без могилы. Это было жестоко по отношению к Хатидже, к которой паргалы сохранил некоторую нежность, да и к детям их тоже. Но выхода для него другого и не было, ему оставалось только оставить их на милость Всевышнего. Нигяр, почувствовав напряжённую задумчивость любимого, подняла голову. - Ибрагим, всё хорошо? Тот вздохнул, стряхивая с себя воспоминания. - Да, всё хорошо, - слегка улыбнулся он, - Однако я больше не Ибрагим. Теперь я вновь Тео, сын рыбака Манолиса. Как там наша девочка? - Спит в каюте, словно ангелочек, - Нигяр вновь улыбнулась в ответ, - Она счастлива, что мама и папа рядом. - Теперь так будет всегда, - он ласково и в то же время страстно взглянул в красивые, лазурные от счастья миндалевидные глаза любимой. Лёгкий, едва ощутимый поцелуй скрепил их первую абсолютно беззаботную улыбку. Теперь их любовь не краденная, они принадлежат только друг другу, и никому больше. А большего для счастья и не нужно…

Что может быть семьи дороже? Теплом встречает отчий дом, Здесь ждут тебя всегда с любовью, И провожают в путь с добром! Отец и мать, и дети дружно Сидят за праздничным столом, И вместе им совсем не скучно, А интересно впятером. Малыш для старших как любимец, Родители - во всем мудрей, Любимый папа - друг, кормилец, А мама ближе всех, родней. Любите! И цените счастье! Оно рождается в семье, Что может быть ее дороже На этой сказочной земле

…

Мустафа внимательно слушал короткий рассказ паши, хмурясь всё больше. Ему вспомнилась боль и горечь тётушки… - А вы знаете, что случилось с Хатидже Султан?! – Гневно начал шехзаде, - Она… - Знаю, - прервал его Тео, отведя взгляд, - Барбаросса, который каким-то образом узнал о том, что казнь липовая, позже написал мне об этом. Пойми, Мустафа, я уже не мог ничего изменить. Конечно, я бы ни за что не желал такой участи Хатидже Султан. Мгновение шехзаде гневно и испытующе смотрел на наставника. - Хорошо, - вздохнул он, соглашаюсь с его доводами, - что же теперь привело тебя сюда, паша? - Ты, Мустафа, - Коротко, но ёмко ответил тот, - ты. - Полагаю, ты узнал о случившемся? – Шехзаде жестом указал на письмо, - Подожди-ка… но как? Не заставляй меня думать, что это ты стоял за всем этим!! - Ни в коем случае, - тот уверено отмахнулся, - По двум причинам: Я всё же сохранил остатки преданности повелителю, а так же я просто не мог бы провернуть подобного - я больше никто в этом государстве. За этим стоял кто-то другой. С секунду Мустафа задумчиво смотрел вдаль, перебирая варианты. - Неужели… Хызыр Хайреддин паша? – Шехзаде побелел, как мел. - Да, я тоже так думаю, - согласился Тео, - Даже в письмах ко мне проскальзывала его откровенная ненависть к Рустему, неприязнь к Хюррем, любовь и преданность к вам. В силу одного обстоятельства он решил пренебречь былой преданностью повелителю, чтобы без страха и сомнений покинуть этот мир. - О чём ты, паша? – Удивился Мустафа. - В последнем письме он так же написал, что Рустем отравил его медленно действующим ядом, - с некоторой печалью отозвался паргалы, - Ему осталось недолго, увы. Это, скорее всего, и стало причиной… Кстати, про двойника не ложь: при нём действительно был такой человек. Но ты его уже не найдёшь, он скрылся. - Я не оставлю это безнаказанным, - с болью прошипел шехзаде, - Отец… - А ты подумай о том, Мустафа, что твой отец, как ты его называешь, хотел с тобой сделать! – Слегка повысил голос Тео, - Мне жаль, что мой друг и брат стал таким, очень. Оставь всё так, как есть. - Он всё равно мне дорог, - уверено ответил шехзаде. - Теперь будущее этого государства в твоих руках, Мустафа, - Тео слегка улыбнулся, ободряюще положив руку на плечо воспитанника, - И кровь отца не на твоих руках. К тому же, только если ты возьмёшь всё в свои руки, никто из твоей семьи не умрёт, потому что если власть получит Хюррем, её ничто не остановит. Никто, кроме паши и отца, не имел такого влияния на своенравного и уверенного в себе шехзаде Мустафу. Слова наставника возымели действие. - Хорошо, - подумав, кивнул он, - но только если первое время ты будешь рядом, около полугода. Затем я отпущу тебя к семье. Паша, конечно же, согласился, и отправился в столицу с шехзаде, вернее, уже с султаном Мустафой. … Дело разрешилось гладко: Баязид не стал противиться восшествию брата на престол, несмотря на просьбы матери. Ибрагим паша убедил его, что брат невиновен в смерти повелителя и Селима. А вскоре в столицу вернулся и Джихангир. Мустафа сделал их своими соправителями, все вопросы они решали вместе. Ибрагим недолго побыл в столице, но успел блеснуть эффектным появлением перед Хюррем и пашами, которые едва не упали в обморок от его вида, а так же повидался с детьми, которые впоследствии несколько раз в год навещали его в Парге. Страна расцвела в руках любимого и умелого правителя, который завоёвывал земли не столько пушками и мечами, сколько умелой дипломатией, хотя и воинской славой вместе с братом не особо пренебрегал. Его правление стало пиком эпохи, названным впоследствии Великолепным Веком Османской Империи.

От автора:

На самом деле, любители этого телесериала в основном разбирают другие личности, но я среди всех персонажей Великолепного Века люблю именно шехзаде Мустафу. Объясню, почему: 1)В нём милосердие уравновешенно подчас жестокой справедливостью, которой он следовал неукоснительно, тогда как Сулейман под конец правления в этом плане сильно оплошал. 2)Он больше всех других персонажей ценил и любил семью. Не пожалел ради святых уз даже своей жизни, чтобы не предавать их. 3)Любовь к народу. Он относится к тому редкому сорту высокородных особ, для которого ценен каждый подданный. Он готов выслушать, понять и помочь любому, кто к нему обратится, если тот того заслуживает (это доказывают многие эпизоды). Именно за эту любовь и смелость народ так его обожал – ведь это редкость в правителях. 4)Мустафа с умом подходил к решению вопросов и подбору окружения. Это доказывается тем, что оба его санджака в его руках расцвели, а люди из его окружения остались рядом до последнего вздоха. 5)Твёрдость мнения, уверенность в себе, не переходящие в властолюбие и гордыню. С какой-то стороны это стало его минусом, так как открытость и уверенность шехзаде мешала ему иногда схитрить там, где это нужно. И вообще, я разделяю мнение народа – обожаю его:) Такие люди своей добротой и неукоснительной верностью излучают свет, побольше бы таких. Не скрою, Мехмед, Баязид и Джихангир тоже стали бы хорошими правителями, но, на мой взгляд, в Мустафе есть над ними некоторое небольшое преимущество. Не в старшинстве, а в характере. Однако это лишь моё мнение, и я на нём не настаиваю. Я пролила море слёз во время показа серий казни Мустафы, и сотню раз за это время прибила повелителя. Может, меня не поймут, но в смерти Мустафы я не сильно обвиняю Хюррем, как ни крути, в этом её можно понять. Здесь я обвиняю Сулеймана. Могла бы расписать на тысячу страниц с матами по поводу него, но лучше не буду Так же хотела бы объяснить, почему сделала фанфик именно с двойником, а не просто завершила восстание Ташлы и Атмаджи успехом. Желание заинтриговать читателей имело место, но по большей части дело не в этом. Да просто Мустафа трупом бы лёг, но защитил бы отца, а если б не сумел, так казнил бы в ярости и друзей, и пол войска. Он слишком любил отца, слишком был предан ему. И, для того, чтобы не делать таких кровавых жертв (всё же я люблю своих персонажей), я и сделала сюжет таким. Что касается Ибрагима, то он мой любимчик номер два, несмотря на то, что иногда бывал козлом, кабелем и т. д. по списку нехороших слов Великого и Могучего. Он всё же интересная личность, мне нравится читать разные пейринги с ним (как и с Мустафой). А вот с Нигяр калфой из классических (ОЖП, Хюррем, Махидевран) и канонных (Шах, Хатидже, Нигяр) вариантов она, я думаю, подарила бы ему наибольшее счастье – простую семейную жизнь без высокородных заскоков и заморочек. Он об этом и мечтал, как и она. Захотелось хоть в фанфике воплотить их мечту. Вот, небольшое дополнение к флаффному фанфику о моих любимых персонажах:) Надеюсь, весь фанфик вам понравился, и я очень жду отзывов, идей и пожеланий от всех читателей данного фф:) Хотелось бы так же узнать ваше мнение и об этих персонажей, обсудить (люблю я это дело). Желаю всем вкусных печенек!:)