Прерви моё падение

Она смело переступила порог, чувствуя себя так, будто перед ней разверзся настоящий ад. А разве нет? Разве ее не ждала жестокая расправа? Причем, абсолютно несправедливая, ведь виноват во всем был он. Это Такуми обнимался с той девчонкой. Это Такуми вывел ее из себя. Это Такуми разбередил старые раны, которые и так неустанно кровоточили, а еще и нанес новые, мучительные и не менее глубокие. И Сузуна ощутила прилив неистовой ненависти. — И как прикажешь понимать твое поведение? — голос Усуи придал Аюдзаве дополнительный заряд ярости. Резко вскинув голову, она посмотрела на него. Впервые с того момента, как оказалась в его кабинете. — Понимай, как хочешь, — она с безразличием пожала плечами, — Скажу одно, это все по работе. Никто не спрашивал моего желания. Она не оправдывалась. Она говорила размеренно и спокойно, глядя прямиком в ярко-зеленые глаза, безжалостные, неумолимые, холодные, словно гранит. — Ясно, — хмыкнул Такуми в ответ, и его губы скривились в пренебрежительной усмешке, — Не знал, что в полиции занимаются стриптизом. — Теперь знаешь, — парировала Сузуна, вызывающе улыбаясь. На мгновение в помещении повисла пауза, взгляды Аюдзавы и Усуи скрестились в немом поединке, высекая искры. — Я, конечно, подозревал, что у тебя нет ни ума, ни такта, но не до такой же степени. Даже в глупости должна быть хоть какая-то мера, — Такуми первым нарушил молчание. Он сдерживался из последних сил. Эта идиотка опозорила его. Ведь, если кто-то признал в новоявленной танцовщице его невесту, то скандал гарантирован. — Кто бы говорил, — Сузуна демонстративно закатила глаза, — Не ты ли недавно занимался тем, чем жениху заниматься не следует? Она злилась, безумно злилась, но теперь, вспомнив тот отвратительный момент, который намертво врезался в память, девушка почувствовала, как в горле появился предательский комок. — Моя личная жизнь тебя не касается, так же, как и твоя меня. Но есть одно условие — о наших отношениях на стороне не должен знать никто, — отрезал Такуми, внезапно поймав себя на том, что не может оторвать от Аюдзавы глаз. Разъяренная, растрепанная, раскрасневшаяся, она была невероятно хороша, и еще сильнее походила на Мисаки. Особенно, выражением глаз. Огромных, темных, бездонных, блестящих от гнева и непролитых слез. От нахлынувших чувств, сердце Усуи сжалось, а внутри, будто что-то лопнуло, какая-то натянутая до предела нить, удерживавшая его эмоции в узде все эти годы. — И поэтому ты пришел с этой вертихвосткой в клуб? Чтобы никто не узнал, да? — ядовито протянула Сузуна, и в ее голосе Такуми уловил нотки горечи, — Надо же, в конспирации тебе просто нет равных! Последнюю фразу она буквально выкрикнула, с нескрываемым упреком, и чем-то еще, очень напоминающим ревность. — Тебе не стоит обо мне волноваться. О моих связях никто и никогда и рта не раскроет, — во взгляде Усуи мелькнула насмешка. Аюдзава была словно открытая книга, и он прекрасно понял все испытываемые ею чувства. Интересно, она ревновала из-за Мисаки или… Дальше Такуми оборвал ход своих мыслей. Потому что его это не касалось, это было сугубо ее делом, и он не желал в него внедряться. Он всеми силами старался отгородиться от этой девушки, вызывающей в душе бесконечное смятение. Однако, несмотря на непреходящую решимость, Усуи никак не мог перестать на нее смотреть. Взгляд словно приклеился к Сузуне, и вскоре Такуми совершил ошибку. Фатальную ошибку. В попытке оторваться от Аюдзавы, он скользнул глазами вниз, по ее еле прикрытой откровенным платьем фигурке. Изящные плечи и руки, аккуратная грудь, тонкая талия, длинные стройные ноги. Светлая кожа, которой ему вдруг невыносимо захотелось коснуться, провести пальцами, ощутив сводящую с ума гладкость. Здравый смысл… Усуи, собравшись, с отчаяньем воззвал к нему. Бесполезно. Он был больше не в силах сдерживаться. Бушующие в груди эмоции рвались наружу. Боль, желание, горечь, и всепоглощающий жар, разливающийся кипятком по венам. Впервые за последние годы Такуми осознал, что не может победить их, загнать обратно, заперев в самом отдаленном уголке души. — Ну, надо же! Спасибо, что успокоил… Аюдзава внезапно осеклась, поймав на себе взгляд Усуи. Он смотрел на нее не так, как обычно. Слишком откровенно, слишком бесстыдно, безотрывно, словно гипнотизируя. По телу прошлась волна дрожи, и Сузуна испытала непреодолимое желание прикрыться, будто бы она была голой. Хотя в таком наряде это не особо отличалось от правды. — Что? Чего уставился? — запальчиво выкрикнула девушка, схватившись за подол платья, она потянула его вниз. Как же неудобно. Как волнительно. Как душно. — А, что, нельзя? — хрипло произнес Усуи, и от звука его голоса, она совсем смешалась, окончательно и бесповоротно растеряв храбрость, — Насколько я знаю, скромностью ты не отличаешься. Такуми ухмыльнулся, и в его изумрудных глазах появилось нечто хищное, опасное. Атмосфера раскалялась, Сузуна буквально кожей ощущала растущее напряжение, связывавшее их единой нитью. — Ты тоже недалеко ушел, — пробормотала она, делая шаг назад. Бежать. Срочно и без оглядки. Разум вопил об этом, требуя немедленно ретироваться. Иначе… Додумать мысль Аюдзава не успела. Повинуясь порыву, она вцепилась непослушными пальцами в ручку двери, когда ее бесцеремонно схватили за плечи. — Куда собралась? — резко развернув, Усуи прижал девушку к стене, — Мы еще не договорили. Наклонившись, Такуми продолжал испепелять Сузуну огненным взглядом. — А, по-моему, на сегодня хватит. Я устала. Очень уж утомительным был танец, — выдохнула она. Лицо Усуи находилось чересчур близко. Идеально красивое, без единого изъяна. Светлые волосы падали на глаза, зеленющие, прищуренные, бездонные, что аж дух захватывало. — Неужели? — его дыхание обожгло ее губы, пальцы безжалостно впивались в плечи, — Быстро же ты выдохлась. — Кто бы говорил. Твоя подружка, наверно, была очень разочарована, когда ты отправил ее домой, — Сузуна усмехнулась, надеясь, что Такуми не слышал, как неистово колотилось в груди ее несчастное сердце. Его близость, аромат его одеколона, его руки на ее плечах, прожигающий насквозь взгляд, его властность и беспощадность сводили с ума, подчиняли, и она внутреннее сгорала, не в силах что-либо изменить, противостоять, бороться. — А кто сказал, что я отправил ее домой? — его губы скривились в холодной усмешке, и Аюдзава дернулась, как от удара. — Ах, вот оно что! Значит, она дожидается тебя где-то здесь? Да? И после разборок со своей бестолковой, надоедливой невестой, ты отправишься к ней? — темные глазищи полыхнули гневом и обидой. — Это уже не твое дело. Твое дело — тщательно скрывать свои похождения, чтобы никто о них не узнал. Для всех — мы — идеальное семейство. Поняла? — Такуми легонько встряхнул Сузуну. Он блефовал. Нес полнейшую чушь. Ведь на самом деле его до безумия бесила одна лишь мысль о том, что она могла встречаться с кем-то другим. Нет. Она не принадлежала ему, и он не собирался делать ее своей, не собирался держать ее, привязывать к себе. Ведь его сердце навсегда было отдано Мисаки. Но… — Значит, тебе плевать, с кем я буду встречаться, лишь бы это не вылезло наружу? — ей было больно, и эта боль отразилась на ее лице. — А тебя что-то не устраивает? — его глаза замерли на ее губах, отпустившее на мгновение напряжение, вновь сковало тело, мышцы, сухожилия, в сознании все смешивалось, превращаясь в сплошной хаос. Взять себя в руки. Отойти, оставить ее. — Устраивает. Меня все устраивает. Только отпусти, — прошептала Аюдзава. Что же ей делать? Как быть? Голова кружилась, сердце ныло, тело горело, чувства рвали на части. — Хорошо. Надеюсь, ты все поняла, — и снова его охрипший голос прошелся, словно ток по оголенным проводам, — И еще. Тебе не идет красная помада. Больше ей не пользуйся. Мне не нравится. Такуми, подняв руку, провел ладонью по губам Сузуны. Небрежно, властно, грубо. А после, собрав всю волю в кулак, сделал шаг назад. — А теперь тебе пора. Отвернувшись, он прошествовал к окну. Услышав стук закрываемой двери, закрыл глаза. Внутри все пылало. Он хотел эту девушку. Этот факт уже нельзя было отрицать. Тихо рассмеявшись, Усуи закурил, жадно втягивая в легкие горький дым. В принципе, неудивительно, что так случилось. А чего он собственно ждал? Что сможет противостоять чувствам, когда перед ним находилась копия Мисаки? Он явно себя переоценил. — Идиот, — по губам скользнула кривая усмешка, а потом он снова увидел ее. Сузуна, закутавшись в куртку, шла по улице в компании высокого блондина. — Игараши Тора. Скотина, — выдохнул Усуи, сминая зажженную сигарету, опаляя пальцы. Ожоги. Плевать.