Прерви моё падение

Однажды мы Не сразу, но обещаю, Расставим точки над И. Дождись, и ты все узнаешь сама. Просто поверь, Не задавайся вопросом когда. Лишь в глаза посмотри. Nickelback «Someday». Завтра они уезжали, и Сузуна складывала чемодан, решив взять одежду, выбранную для нее Такуми. Она хотела выглядеть отлично. Хотела поразить его. Понравиться. — Какая же я дура, — сокрушенно вздохнув, Аюдзава откинула в сторону очередное платье. Опустившись на кровать, спрятала лицо в ладонях. Посидев так некоторое время, поднялась. Взгляд скользнул по вешалкам с одеждой, которые она еще не успела достать из шкафа, невольно замерев на коротком серебристом платье. Повинуясь необъяснимому порыву, девушка достала его, повертела в руках. А потом, скинув футболку и растянутые домашние штаны, надела. Подойдя к зеркалу, распустила волосы, провела по ним расческой. И каскад иссиня-черных шелковистых прядей рассыпался по ее плечам. — Боже, что я только делаю? — пробормотала Аюдзава, беря в руки карандаш, и рисуя аккуратные стрелки. Дальше пришел черед туши для ресниц, светлой пудры, румян и алой помады. — Цвет, который так не любит Такуми, но который так нравится мне, — констатировала Сузуна, задумчиво оглядывая результат своих трудов. Из зеркала на нее смотрела совершенно другая девушка. Яркая, дерзкая, сексуальная. — Но это не я. Аюдзава улыбнулась, потянувшись за салфетками, когда дверь в ее комнату бесцеремонно распахнулась. И на пороге появился Усуи. Вздрогнув, она уставилась на него, чувствуя себя так, будто бы ее застали на месте преступления, за совершением чего-то тайного и нехорошего. — Извини, я просто хотел кое-что сказать, — извиняющимся тоном произнес Такуми. На его лице читалось удивление, смешанное с недоумением. То же самое Сузуна увидела и в изумрудном взгляде, устремленном прямо на нее. — Ничего страшного. Конечно, говори, — она пожала плечами, натянуто улыбнулась, сделав пару пасов руками. Мол, все в порядке. А у самой от его пронзительных глаз, безотрывно на нее взирающих, будто бы температура подскочила. И еще было стыдно, стремно, неловко. Все эмоции в одном флаконе. — Наш рейс перенесли на час вперед, — Усуи тоже улыбнулся Аюдзаве в ответ, стараясь разрядить напряженную обстановку, но получилось не очень. — Ясно. Спасибо, что сказал, — поддержала она, скрестив на груди руки, и Такуми вдруг подумал, что эта растерянность и неловкость сделали ее еще красивей. Вообще, Сузуна нравилась ему все сильнее и сильнее. А сейчас он был просто поражен ее внешним видом. И впервые за долгое время, буквально лишился дара речи. У Усуи совершенно не находилось слов. Он был способен лишь стоять и смотреть. Взгляд скользнул по густым иссиня-черным прядям, в беспорядке падавшим на хрупкие плечи, ярким темным глазам, чувственному рту, и все здравые мысли окончательно вылетели из головы. Такуми бросило сначала в жар, а потом в холод. Вот дурак. Нечего было пялиться. Сам виноват. — Не за что, — отмахнулся он, стараясь взять себя в руки, и не позволить долбанным гормонам вырваться из-под контроля. Он же не какой-то там подросток, в конце-то концов. — Что ж. Ладно. Тогда я, пожалуй, продолжу сборы, — сконфуженно произнесла Сузуна. Она собиралась с деловым видом подойти к шкафу, но зачем-то сделала шаг по направлению к Усуи, борясь с невыносимым желанием коснуться его светлых волос, ощутить их мягкость. — Да, конечно. Не буду тебе мешать, — отозвался он, направившись к ней, то есть, в совершенно противоположную от двери сторону. Пространство между ними словно наполнилось электричеством. По коже прошлась волна напряжения, сконцентрировавшаяся тугим комком внизу живота. «Что я творю?» — пронеслось в голове у Сузуны. И она сделала еще один шаг. А потом их взгляды встретились, и полетели искры. В тусклом вечернем свете глаза Такуми казались совсем бездонными. Два изумрудных омута. — Почему ты не продолжаешь собирать чемодан? — его голос стал ниже, и по спине Сузуны прошлась трепетная дрожь. Ее тянуло к нему. Настолько сильно, что она не могла противиться. Да и не хотела. Еще шаг. — А почему ты не уходишь? — она, как зачарованная, замерла на месте, сцепив пальцы в замок. — Хочу помочь тебе в сборах. Очередной шаг. — Правда? — по алым губам скользнула лукавая улыбка, — Не верю. Этот момент и стал переломным. В этот момент Усуи слетел с катушек. Не дав Сузуне произнести больше ни слова, он мгновенно преодолел разделяющее их расстояние, и заткнул ей рот яростным поцелуем. Она ответила, прижимаясь к нему всем телом. Тонкие пальчики зарылись в белокурые густые пряди. Мягкие. Они были такие мягкие. Девушка улыбнулась, чувствуя его ладони на своей спине, пояснице, ягодицах. Сильные властные прикосновения обжигали даже сквозь одежду. Тело задрожало, требуя немедленного продолжения, между ног стало горячо, и она импульсивно подалась вперед, желая оказаться, как можно ближе. Поцелуй становился все откровенней, неистовей, дыхание прерывалось, внутри бушевал ураган. Аюдзава, отринув смущение, забралась Такуми под футболку, дотронувшись до его горячей кожи, прошлась по животу, замерла возле пояса джинсов, очень явственно ощутив его возбуждение. — Твоя помада. Во всем виновата твоя помада, — он судорожно втянул носом воздух, прикусывая нижнюю губу Сузуны, — Я же говорил, что ненавижу красную помаду. Она тихонько застонала в ответ, и рот Усуи скользнул ниже. Подбородок, горло, ключицы. Нежная гладкая кожа. Одурительный аромат духов. — А мне нравится, — выдохнула она, с трудом отстранившись, и заглядывая в затуманенные желанием потемневшие глаза. Растрепанная, раскрасневшаяся, с распухшим от поцелуев алым ртом, в смятом платье, Аюдзава сводила его с ума одним лишь своим видом. Вожделение накатило новой удушающей волной. Такуми уже практически ничего не соображал. Они снова слились в безумном поцелуе, остервенело приникая друг к другу. Близость внезапно стала для них жизненно необходимой потребностью. Подхватив Сузуну под ягодицы, Усуи прижал ее к стене, и она обхватила его торс ногами. А потом зазвонил телефон. Банально до безобразия, но дурацкий назойливый звонок впился в разум Аюдзавы, отрезвляя. — Я должна ответить. Может быть, на работе, что случилось, — пролепетала она, тяжело дыша. — Что? Какая еще работа? Ты издеваешься, что ли? — прохрипел Усуи, находящийся практически на пике возбуждения. Его мозг не желал соображать, а тело мириться с тем, что ему давали отворот поворот. Причем, из-за подобной ерунды. — Я должна ответить, — в темных глазах Сузуны, тоже сгорающей в огне неудовлетворенного желания, внезапно мелькнули лукавые искорки. И среди хаотичного потока мыслей блеснула одна идея. Очень хорошая идея. Просто замечательная. Пришло ее время свершить маленькую, но приятную месть, за все его подколки, подковырки, подначивания. И за то, что вчера, она выступила инициатором их первой ночи, проведенной вместе. Мысленно поблагодарив мобильник и звонившего, Аюдзава с трудом, но все же высвободилась из объятий Усуи. — Тебе пора идти, а мне ответить, — она старалась, чтобы ее голос звучал четко и ясно. И у нее получилось. — Нет. Ты точно издеваешься, — выдохнул Такуми, поймав веселый взгляд Сузуны, устремленный на его ширинку. Непростительно выпирающую ширинку. — Нисколько, — и она невинно улыбнулась, с пляшущими во взгляде чертями, и пылающими щеками. — Ну, хорошо. Сейчас я уйду. Но ты мне еще за это ответишь, — Усуи усмехнулся, разгадав ее замысел. — Договорились, — Аюдзава буквально вытолкала его за дверь, быстренько ее затворив, пока не передумала. Оказавшись в коридоре, Усуи привалился спиной к стене, тяжело дышал. Голова шла кругом, низ живота оставался каменным, как и то, что находилось в его штанах. — А еще говорила, что я — бесстыжий, — закрыв глаза, Такуми тихо рассмеялся, после чего, направился к себе. Его ждал холодный душ. Нет. Ледяной душ. Только он был в силах потушить бушующий внутри пожар. И то — не факт. По крайней мере, Усуи очень даже в этом сомневался.