Тьма семнадцатилетнего парня

Я - не медиум, мне не являются знамения с небес, линии на ладони не говорят мне ровным счетом ничего о будущем, и я не обладаю способностью цыган предсказывать судьбу по мокрым чайным листьям. Я - единственный сын и единственный ребенок в семье. Моя мать перенеслась в лучший мир два года назад. Ее смерть потрясла нас с отцом, но маме хотя бы не пришлось страдать от долгой и изнурительной болезни. У меня есть необычный пес. Пес, который наблюдает за людьми, не отводя взгляд, но он - мой пес, мой самый преданный друг. Я люблю его. Мой отец болеет страшной болезнью, от которой угасает жизнь с каждым днем. Мне жутко страшно...страшно оставаться одному за все свои семнадцать лет. При мысли о том, что я скоро останусь один...совершенно один на всем белом свете...один никому не нужный... мою душу пронизывает ужас. Вдруг зазвонил телефон. Я не хотел его брать, но он не прекращал звонить и мне пришлось его взять. Звонила медсестра из больницы, в которой лежит мой отец. Она сказала, что моему отцу стало хуже. Я бросил трубку. Несколько мгновений я сидел, будто ничего не слышал и не видел, не в состояние думать и двигаться. Тишина, стоявшая в доме, глубокая и угнетающая, слышен только тик часов. С глухим тиканьем минутная стрелка сдвигается с места, чтобы отсчитать ещё несколько секунд моей жизни. Эта атмосфера парализовала меня. Вскоре я встал, позвонил подруге, чтобы попросить ее довезти меня до больницы. Обычно в это время она, скорее всего, спала. Мне неловко будить ее в такой поздний час. Однако Люси была моим другом, к которому я мог обратиться в любой момент. Машину она водила лучше пса, поэтому я был вынужден ее побеспокоить. Она сняла трубку не сразу, а только после второго звонка, видимо спала. - Привет, не отвезешь к отцу больницу. Ему хуже стало. Я прикусил губу, отказываясь верить в неизбежное. Пока папа оставался жив, оставалась и надежда на то, что врачи ошибались. Даже при раке в последний стадии в ходе болезни могла наступить ремиссия. Я ВЕРЮ В ЧУДЕСА. В конце концов, даже мне, несмотря на мою болезнь, в состояние, в котором я находился, удалось прожить семнадцать лет. Многие, глядя на меня со стороны, думали, что такая жизнь - хуже любого проклятия. Я верю в чудеса, но еще больше я верю в то, что они нам очень нужны. - Конечно, отвезу. Минуты через две подъеду, - ответила Люси. Ночью я мог бы дойти до больницы и пешком, но сейчас, именно сейчас мое передвижение по городу представляло бы для меня серьезную опасность. - Не торопись так сильно. Поезжай осторожнее, - сказал я. - Мне надо собраться. - Я люблю тебя, Нацу, - прошептала Люси. - А я тебя, - это все, что я смог сейчас ей ответить. Встав со стула и погасив свет в комнате, я пошел в спальню. Заранее предугадав мои действия, Хэппи уже был там. Из-за того, что у нас в доме всегда кромешная тьма, его почти не видно, но по рычанию я узнаю, где он. Я вошел в кабинет, который был напротив. Свет я не включил, так как все свои 17 лет жил без света, мое умение видеть в темноте обострилось. Хэппи прыгнул на кресло и свернулся клубочком. Я достал из шкафа очень сильный крем от солнца и тщательно намазал им лицо, уши, шею и руки. От крема пахло кокосом. Это напоминало мне прозрачно-голубой океан, пальма, качающая листьями на ветру, яркое небо и золотистое солнце, то есть то, что мне не суждено увидеть. Как только я закончил свою процедуру, я начал одеваться. Одел я носки, кроссовки, джинсы и черную футболку. Поверх надел черную кожаную куртку, застегнув по горло. Я позвал Хэппи и мы спустились вниз в коридор. Там я одел шапку и очки. Как только я коснулся медной ручки двери, Хэппи заскулил, будто прося меня взять его с собой. - Извини, Хэппи, но в больницу не пускают собак. Мой друг смотрел на меня с сочувствием, но одновременно с пониманием. Я почесал его за ухом, но в нем чувствовалось какое-то напряжение. Будто к нам подбиралась опасность - страшнее смерти моего папы. В этот момент меня не терзали никакие подозрения по грядущей кончины отца. Рак - это судьба. Мне не повезло, я потерял обоих родителей.