Мы любили

Через несколько дней Гермиона сидела в купе Хогвартс-экспресса на пути в Лондон. Семестр, наконец, закончился, и девушка смогла приблизиться к своей цели–прибыть на площадь Гриммо, 12. Гермиона самым порядочным образом обманула родителей, сказав им, что останется в Хогвартсе на каникулы, чтобы лучше подготовиться к СОВ. На этих каникулах она хотела вновь сблизиться с Гарри, быть рядом с ним. Она ведь даже не поблагодарила его за то, что он проводил её. А сейчас Гарри должно быть плохо, наверняка сидит целыми днями с Сириусом и Клювокрылом, чувствуя вину за нападение на мистера Уизли. Она ведь знала, что одно из любимых занятий её друга – закрыться в себе и корить себя за то, что спас кого-то недостаточно хорошо. Всё это время Гермионе даже не хотелось читать, пока она ехала, прокручивала в голове сценарий, как приедет на площадь Гриммо, успокоит Гарри, тот взбодрится, начнёт радоваться празднику, и рождественским утром он получит от неё подарок, тот самый прекрасный планировщик домашних заданий. Наконец, вечером Гермиона сошла с поезда, волоча за собой тяжелый чемодан. По пути к выходу с вокзала, всё указывало на приближающееся Рождество, множество светящихся гирлянд, украшенные ели и играющая из за всех углов, песня Last Christmas. И, девушка бы наслаждалась рождественской атмосферой, если бы не тяжелый чемодан и дикое желание как можно скорее приехать на Площадь Гриммо. Когда взъерошенная и уставшая Гермиона вышла с вокзала, она сразу же села в первое попавшееся такси и отправилась к заветному пункту, благо, у неё всегда были с собой маггловские фунты. — Я знаю, что ты здесь, — раздался голос Гермионы. — Выйди, пожалуйста. Я хочу с тобой поговорить. У меня есть сандвичи. — Гарри открыл дверь. — А ты что тут делаешь? Клювокрыл разгребал солому на полу, отыскивая случайно оброненные кусочки крысы. — Я думал, ты на лыжах катаешься с мамой и папой. — Честно говоря, лыжи — не самое любимое мое занятие. Приехала на Рождество сюда. — В волосах у нее был снег, лицо раскраснелось от мороза. — Папа с мамой немного огорчились, но я сказала, что все, кто ответственно относится к экзаменам, остаются в Хогвартсе заниматься. Они хотят, чтобы я хорошо сдала, они поняли. Гарри кивнул и пошёл гладить Клювокрыла. — Как ты себя чувствуешь? — продолжала Гермиона, держа в руках тарелку с сандвичами. — Прекрасно, — сухо ответил Гарри. — Только не ври. Рон и Джинни говорят, что ты от всех прячешься с тех пор, как вернулись из больницы. Хотя, я и так знала, что ты будешь прятаться. — Я прячусь потому что они не хотят смотреть на меня. — Может, вы друг на друга по очереди смотрите, просто не совпадаете по времени? — предположила Гермиона, причем уголки рта у нее слегка поднялись. — Очень остроумно, — огрызнулся Гарри и стал смотреть в сторону. — Ах, как приятно чувствовать себя непонятым, — съязвила Гермиона. — Знаешь, они мне сказали, что вы подслушали вчера через Удлинители ушей. — Да ну? — Засунув руки в карманы, Гарри смотрел на снегопад за окном. — Всё обо мне говорили? Ничего, я привыкаю. — Мы с тобой хотели поговорить, — сказала вошедшая Джинни, Рон был с ней, — но ты все время от нас прячешься... — А я не хочу, чтоб со мной говорили, — сказал Гарри, все больше и больше раздражаясь. — Ну, это глупо с твоей стороны, — сказала Джинни. — Из твоих знакомых я одна знаю, каково это, когда ты одержим Сам-Знаешь-Кем, и могу тебе рассказать. Гермиона увидела, как Гарри на секунду застыл, ошеломленный этими словами. — Я забыл. — Поздравляю, — холодно откликнулась Джинни. — Прости, — сказал Гарри. — Так думаешь... думаешь, и я одержим? — А ты можешь вспомнить все, что ты делал? Или были такие провалы в сознании, когда ты не понимал, что делаешь? Гарри стал мучительно припоминать. — Нет. — Тогда Сам-Знаешь-Кто не завладел тобой, — твердо сказала Джинни. — Когда это было со мной, у меня вылетало из памяти то, что я делала в предыдущие часы. Окажусь где-то и сама не знаю, как сюда попала. — А как же этот сон с твоим папой и змеей? — Гарри, у тебя и раньше бывали такие сны, — вмешалась Гермиона. — В прошлом году ты тоже иногда чувствовал, что замышляет Волан-де-Морт. Гарри покачал головой. — В этот раз было не так. Я был внутри змеи. Как будто сам был змеей... А вдруг это Волан-де-Морт перенес меня в Лондон? — Когда-нибудь, Гарри, — с большим раздражением сказала Гермиона, — ты все-таки прочтешь «Историю Хогвартса», и, может быть, она напомнит тебе, что с территории Хогвартса нельзя трансгрессировать. Даже Волан-де-Морт не в силах заставить тебя вылететь из спальни. — Ты не покидал своей постели, понял? — сказал Рон. — Ты сучил ногами во сне не меньше минуты, пока мы тебя будили. Гарри снова заходил по комнате. То, что они говорили, было не только утешительно, но и звучало здраво. Не отдавая себе отчета, он схватил с тарелки у Гермионы в руках сандвич и чуть ли не целиком запихнул его себе в рот. Следующие несколько дней все младшие обитатели дома Блэков так же убирали особняк, как и летом. За одним исключением, теперь дети к тому же украшали комнаты к Рождеству. Даже Гарри трудился без устали, убирая и украшая дом, и к сочельнику дом стал неузнаваем. Гермиона не могла нарадоваться, что они с Джинни и Роном вывели его из депрессии. Потускневшие люстры опутаны были теперь не паутиной, а гирляндами из остролиста, золотой и серебряной канителью, на вытертых коврах искрились сугробы волшебного снега, большая елка, добытая Наземникусом и украшенная живыми феями, заслонила от глаз родословное дерево Сириуса, на сушеные головы эльфов нацепили красные колпаки и белые бороды, как у Санта-Клауса. Вечером накануне Рождества все Уизли (кроме Артура и, конечно, Перси), Гарри, Гермиона, Сириус, Люпин и Наземникус дружно сидели за праздничным столом в самой чистой гостиной. Молли, Гермионе, Джинни и как не странно, Сириусу, пришлось изрядно постараться, чтобы накрыть стол, насчитывающий не менее 25 блюд. В углу гостиной стояла та самая большая ёлка. Фред с Джорджем перенесли свой музыкальный проигрыватель и включили маггловские пластинки с рождественскими песнями. Молли Уизли была в ярости, но под напором домашних согласилась, и просила через каждые семь песен включать «Котёл, полный горячей любви». Все ели, пили и наслаждались обществом друг друга. Наслаждались Рождественским ужином. Ведь кто знает, может, это последний сочельник для кого-то из них. Гермиона болтала о защитных заклинаниях с Люпином, Фред и Джордж о чем-то спорили с Наземникусом, Гарри, Рон и Джинни слушали веселые истории из молодости Сириуса. И только Молли, огорченная тем, что Артура нет с ней в Рождество, делала вид, что увлечённо слушает о чём говорят Гермиона и Люпин. Эти беседы могли бы длиться вечно, если бы внезапно Сириус не вскочил со стула и не побежал в свою спальню, прокричав что-то вроде «Сейчас будет бомба!». Гарри бросился за Сириусом. Но уже через полминуты они вернулись вместе. Сириус держал в руках несколько пластинок. — Битлз! — он поднял их вверх, чтобы все видели, что он нашёл. — Это их мы слушали, когда оставались на Рождество в Хогвартсе! — воскликнул Люпин. Никто кроме Гермионы и Гарри особо не понимал, о чем говорят друзья. — Включай же, я так давно их не слушал, — восторгался Римус. Сириус кинулся к проигрывателю. Вскоре из него на всю катушку заиграла “Oh! Jude”. Сириус и Люпин принялись причудливо танцевать друг с другом. Все сидячие по доброму смеялись над ними, но уже через припев к ним присоединились Фред и Джордж, пытаясь повторить те самые движения старших. Молли не могла сдержать смеха, она чуть ли не в первый раз улыбнулась за этот вечер. Джинни, видя, как мама развеселилась, пригласила её потанцевать. Молли согласилась и вскоре, на воображаемом танцполе было уже шесть человек. Следующая песня “Please please me” заставила Гарри, Рона и Гермиону присоединиться к танцующим. За столом остался только Наземникус, но и с огневиски ему было неплохо, он с улыбкой он наблюдал за всеми. За “Please please me” последовали ещё несколько веселых композиций. Наконец, включилась ”Yesterday”, но вся красная и вспотевшая Молли выключила её одним взмахом палочки. — Молли! Я под неё поцеловался первый раз, как ты могла? — обиделся Сириус. Младшие захихикали. — Я хочу сказать, что ухожу спать. — выдохнула Молли, — вы ведь знаете заклятия, уберёте тут все без меня. Стара я уже стала столько танцевать. Поцеловав всех своих детей, Гарри и Гермиону в макушки и щеки, уставшая и довольная миссис Уизли отправилась отдыхать. — Кутим дальше! — весело сказал Джордж и направил палочку на проигрыватель, от чего “Yesterday” снова заиграла. — Это должен быть медленный танец, — сказал Сириус, протягивая руку Гермионе. Та протянула свою в ответ, и Сириус закружил её в медленном танце, а Гарри осмелился пригласить Джинни. Фред и Джордж не растерялись, подхватив друг друга, они закружили по всей гостиной, громко подпевая. Сириус не смотрел на Гермиону в танце и к середине песни он и вовсе остановился, как раз в тот момент, когда рядом проплывали близнецы. Остановив и их, Сириус взял руку Джоржа, и приложил её к руке Гермионы. Затем резко отдернул его руку, хлопнул себя по лбу, — Вечно я вас путаю, — он взял руку Фреда, положил на руку Гермионы, — не тяните до «завтра», — и ушёл к столу. Девушка сомнительно посмотрела на Сириуса, но Фред прижал её и закружил в нежном танце. Она даже забыла о том, что не так давно произошло в Выручай-комнате. Не отрываясь от глаз друг друга, пара легко и медленно шагала по гостиной. Тем временем, Сириус взял бокал с огневиски и встал, опершись на стену он смотрел на Гермиону и Фреда. «Мерлин, дай им больше ума» — промелькнуло у Сириуса в голове. Следующую песню “Junk” Блэк стоял, не проронив ни слова, он лишь попивал огневиски, хотя предпочитал вино. В это время Джордж гонялся за Роном по гостиной, Люпин, Наземникус и даже танцующие Гарри и Джинни наблюдали за ними. Только Гермионе и Фреду не было никакого дела до них. Следующая медленная песня внезапно прервалась, из проигрывателя теперь слышались топот и хлопки. — Это Джеймс записал на эту пластинку Queen! — проснулся Сириус. — Я помню, это классная песня! — Люпин подбежал к Сириусу и они оба начали топать и хлопать. Никто не понимал, что они делают, все просто повторяли за ними. Сириус и Люпин начали петь: «Дружище, ты мальчик, но так сильно шумишь, Играя на улице. Однажды ты вырастешь и превратишься в мужчину. Твоё лицо испачкано грязью, Как тебе не стыдно Гонять повсюду эту консервную банку! Мы вас раскачаем! Мы вас раскачаем!» Ребятам так понравилась песня, что следующий припев они пели все вместе топая и хлопая что есть мочи. Когда она кончилась, Сириус и Люпин научили молодежь танцевать под “l want to break free” и ещё несколько песен этой группы. Наконец, изрядно вымотавшись, Сириус и Люпин, поняли, что им пора спать. Кости и мышцы уже не способны так энергично двигаться всю ночь. Наземникус уже несколько минут как спал. Музыку выключили, чтобы проводить старших. — Спасибо вам всем за такой прекрасный ужин, за танцы и песни, — сказал Сириус, — я не забуду это Рождество, — он обнял Гарри и Люпина, затем подмигнул Гермионе и поднялся наверх. — А что? Праздник уже закончился? Какое сейчас число? — сказал проснувшийся Наземникус. — Всё то же, ты просто уснул, — успокоил его Люпин, — пора собираться домой. Через несколько минут в гостиной остались только Гарри, Гермиона, Рон, Фред и Джордж. — Ну, теперь мы остались одни, — сказал Фред, беря бутылку огневиски со стола. — Подставляем стаканы, друзья! — торжественно произнёс Джордж. Всем, кроме Гермионе и Джинни налили немного огневиски, девушки же довольствовались вином. — С Рождеством! — прокатилось по гостиной. Парням крепкий алкоголь почти сразу ударил в голову и через несколько минут Фред весело танцевал с Гермионой под песню “Come on Eileen”, что из коллекции близнецов. В тот момент они размахивали руками и ногами, прыгали и были счастливы. Остальные старались делать что-то подобное, но у них не очень хорошо получалось, не было той гармонии и непринужденности, которая была в танце у Гермионы и Фреда. И так несколько песен подряд, даже играли медленные мелодии, пара все равно не отлипала друг от друга. Им было слишком хорошо друг с другом. Но уже в половину четвёртого утра пришлось выключить музыку, потому что Рон, Джинни и Гарри вымотались и хотели спать. Фред с Гермионой так бы и плясали всю ночь, но не могли изъявить своё желание друг другу и остальным. — Да, давайте уберём тут все и быстрее пойдём спать, — сказала Гермиона, складывая тарелки. — Грейнджер, вообще-то кое кому тут можно использовать магию, — поспешил напомнить Фред. Гермиона закатила глаза, она вдруг вспомнила, что недолюбливает Фреда. Девушка положила тарелки обратно, позволив Фреду и Джорджу продемонстрировать своё мастерство домашней магии. Через пару мгновений гостиная вновь была чиста, даже стола след простыл. — Пойдёмте спать, мне кажется, все жутко устали, — сонно сказала Джинни. Все согласились и разошлись по своим спальням, пожелав друг другу «Спокойной ночи и счастливого Рождества». Сил Джинни хватило только на то, что бы переодеться в пижаму и дойти до кровати, даже укрывать девушку пришлось её подруге. Сама Гермиона тоже переоделась в пижаму и взяв полотенце и принадлежности для умывания, отправилась в ближайшую ванную. Освежившись, Гермиона вытерла лицо и посмотрела в зеркало, на ней не было макияжа, волосы были ещё более пушистые, чем обычно. «Хорошо, что я уже иду спать и меня никто не увидит» — подумала девушка и вышла из ванной. Но в коридоре стоял Фред. — Я тоже собирался в ванную, — оправдался парень. Гермиона понимающе кивнула и отправилась к себе в комнату, надеясь, что он её не разглядывал. Она уже была у двери, как Фред остановил её: — Нет, погоди, — Уизли подошёл к Гермионе почти вплотную. Она вновь увидела его глаза. Вспомнила, как утопала в них, и, сейчас, тонула снова. — Прости меня, Гермиона, — прошептал Фред. Он взял её руки и поднёс их к своему лицу, нежно поцеловал их. А она даже не понимала, что с ней происходит, что происходит с ним. Почему Фред вдруг так себя ведёт? — Я расстанусь с Анджелиной, если ты скажешь. Я не люблю её. — Это должно быть твоё решение. — Я т… — начал Фред, но легкий шум сверху заставил его посмотреть наверх. — Это омела… — прошептала Гермиона. Этот долгий и нежный поцелуй они запомнили навсегда.