Второй шанс

В комнате никого не было, причём гораздо дольше, чем ей было обещано. Она обиженно надула губы и поёрзала на кровати, но капризничать было не перед кем. За окном уже который день плескались сине-зелёные волны, и вся зеркальная поверхность воды однообразно изгибалась, перекатываясь по ветру и белой пеной рассыпаясь о корму корабля. Если первые несколько дней это казалось удивительным, то сейчас глаз уже настолько привык к пейзажу, что было уже совершенно невыносимо сидеть в каюте. Море, свободно раскинувшееся бесконечным колыхающимся полотном, только ещё сильнее дразнило обитательницу комнаты. Она гневно уставилась на смятую простыню и пнула небрежно брошенное одеяло ногой, отправляя его в щель между койкой и стеной. Одеяло-то упало, а вот пятка соскользнула и больно ударилась о твёрдое дерево. С той стороны стены послышался ответный стук. Она ухмыльнулась и постучала уже намеренно и здоровой пяткой. Но за перегородкой стояла тишина. Неожиданно в замочной скважине послышался отчётливый скрежет ключа. Два поворота и дверь открылась. На пороге стоял босой растрёпанный черноволосый мальчишка в белой рубашке и цветастых шароварах. Он тихо пробрался внутрь и уселся рядом, бросив опасливый взгляд на дверь. Удостоверившись, что выходка прошла успешно, он повернулся к ней. Серые глаза весело блеснули хитринкой. Где-то на границах мальчишечьих зрачков притаились озорные огонёчки. — Ты чего грохочешь? — заговорщически проговорил мальчик. Хозяйка комнаты была рада незваному гостю. — Мне скучно. Почему Неду можно вылезать на палубу, а нам нельзя? — она нахмурилась, выпятив нижнюю губу. Наконец-то нашёлся человек, который пришёл её пожалеть. — Мама думает, что мы упадём в воду или будем мешать матросам управлять кораблём. — Это всё из-за тебя, — она обличительно ударила кулачком. — Зачем ты тогда полез на ту верёвку? Ещё и запутался. Папа тогда был очень злой. Мальчик втянул голову в плечи и захихикал. — Да, но я очень хотел забраться на ту площадку наверху мачты. Оттуда, наверное, уже видно берег. Девочка скрестила руки и закатила глаза, как это делала мама, когда Робб начинал фантазировать. — Его ниоткуда не видно, дурачьё. — Но ведь из дома Каменный Остров был виден, а со двора нет. Значит, если влезть повыше, можно увидеть то, что далеко. Малышка покачала головой, сжав губы в тонкую извилистую слюнявую линию, и уже хотела было вразумить глупого брата, но стоило ей набрать в грудь воздуха для ответа, как она замерла с открытым ртом, словно вспомнив что-то. — Робб, но ты же наказан. Тебе нельзя выходить из комнаты. Мальчишка горделиво отмахнулся. — Как я могу сидеть у себя, когда моя сестрёнка грустит одна, — он подмигнул девочке и обнял её. Та прижалась к брату, но затем отпрянула. Было видно, что её ещё терзают сомнения. — Но если мама узнает, что ты тут, она запрёт до самого ужина! Робб хитро улыбнулся. — Но ей же никто не расскажет, правда? Девочка старательно закивала, отразив в своих синих глазах озорные блики, проскальзывающие во взгляде брата. Они немного посидели в тишине, но было видно, что мальчик не мог долго молчать. Он бесконечно ёрзал на кровати, стаскивая на пол остатки простыни. — Как ты думаешь, какой он, Винтерфелл? — спросил Робб. Девочка задумалась. — Очень большой, — она сделала паузу и добавила. — И холодный. Сама малышка уже миллион раз воображала себя в огромном величественном замке на Севере. Ей больше волновало другое. — Мама так давно там не была. Дольше, чем столько, сколько исполнится Неду послезавтра. Интересно, она обрадуется, когда вернётся домой? Или будет плакать? — Почему же она должна плакать? — спросил Робб, нахмурившись. — Я видела у неё слёзы, когда пришло письмо от дяди Рикона, — девочка уже давно обдумывала подсмотренную тайну и, наконец, решилась поделиться ею с братом, который, несмотря на всю свою бешеную энергию, был очень рассудительным в свои семь лет и всегда находил, что ответить, даже на самые сложные вопросы. К удивлению малышки, лицо Робба смягчилось. — Знаешь, взрослые иногда плачут, когда им особенно радостно. Мне кажется, что в тот раз ей не было грустно. — Это хорошо, — девочка с искренним облегчением посмотрела в светлые глаза брата. Мальчик в свою очередь тоже вспомнил мысль, которая засела в его лохматой голове. — Аннабель, кого ты больше любишь, меня или Неда? Сестрёнка округлила глаза и захлопала ресницами, но потом чуть склонила голову в сторону, прищурившись, и ответила: — Папу. Робб обиженно отвернулся и даже сделал вид, что собирается уходить, но потом неожиданно замер и посмотрел на девочку уже с довольным видом. — А я похож на папу больше, чем Нед, значит, всё-таки меня, — он скрестил руки на груди и победоносно улыбнулся. И правда, Нед был огненно-рыжий с мамиными голубыми глазами, а Робб обладал угольно-чёрной шевелюрой и был точной копией отца, чем невероятно гордился. — Не говори глупостей, — ответила Аннабель снова закатывая глаза. — Зачем ты вообще задаёшь такие вопросы? — Потому что папа, кажется, Неда любит больше. — Робб опять насупился. — Он всё время с ним. Учит его сражаться на мечах. А на день рождения вообще подарит ему настоящий. — Не может быть! — ахнула девочка и даже немного подпрыгнула на кровати от избытка чувств. — Откуда ты знаешь? Мальчик немного замялся, размышляя, стоит ли рассказывать подробности своего открытия. Изначально он собирался говорить совершенно о другом. Но уже через несколько секунд его лицо смягчилось, Робб облизал губы, пряча хитрую улыбку, и приподнял брови. — Я залез к родителям в комнату, когда отец занимался с Недом, а мама ушла к тебе, — признался мальчик. — И у них прямо под кроватью лежал меч! Аннабель некогда было отчитывать Робба — она не могла поверить, что один из её братьев скоро станет как настоящий рыцарь. — А это был точно не папин меч? — уточнила девочка. — Папин висит рядом с его доспехами, — уверенно заявил мальчишка. — Значит, Нед уже совсем взрослый, — задумчиво протянула Аннабель, прикусив нижнюю губу. — Ему скоро одиннадцать, — Робб окончательно свалил простыню на пол и теперь вытягивал её из щели, где она успешно запуталась с одеялом. — Мама рассказывала, что, когда нашему дяде было столько же лет, он начал править Винтерфеллом. Если честно, я не уверен, что хочу жить на Севере. Он хотел было продолжить свои рассуждения, но за дверью послышались шаги. Ручка двери в соседней комнате повернулась, а затем раздался недовольный крик. — Роберт! Если ты опять вылез на палубу, я запру тебя в комнате до самого конца путешествия! — Кажется, мама меня потеряла. — прошептал Робб, вжимая голову в плечи. Разумно рассудив, что лучше сдаться сейчас, а не спустя час поисков, мальчик, виновато улыбаясь, открыл дверь. — Бел грустила, и я заглянуть её проведать. — он смотрел на большой палец своей босой ноги, ковыряющий слегка отошедший порожек. — А ты не забыл, что тебе было запрещено покидать свою комнату до ужина? — спросила мама, скрестив руки на груди. — Как ты вообще смог выйти? Дверь была заперта. Робб посмотрел куда-то влево, тяжело вздыхая. — Дело в том, — мальчик попутно пытался обойти фигуру матери, перекрывавшую проход в коридор, - что у меня совершенно случайно оказались ключи. К концу он уже окончательно освободив себе путь, чем не преминул воспользоваться. Робб стремительно помчался по коридору в сторону лестницы наверх, только грязные пятки сверкали. — Стой, ты, маленький… — дальше мама, видимо, чуть было не произнесла то страшное слово, которое иногда употреблял отец, и за которое он же давал подзатыльники сыновьям. Но мама была настоящая леди, поэтому фразу она не закончила. Побег Робба совсем не задался, уже вскочив на первую ступеньку лестницы, он врезался в широкую отцовскую грудь, а затем оказался поднят в воздух за ворот рубахи. — И куда мы направляемся? — насмешливо проговорил отец. Робб невозмутимо сдул волосы со лба и приготовился к экзекуции. Краем глаза он заметил, как Нед, который стоял на пару ступенек выше, хмыкнул и приподнял бровь, как бы говоря «неужели тебе не надоело?». Робб состроил брату рожу, на что тот закатил глаза. Строит из себя самого взрослого, хотя старше всего на три года! Сандор, а это был именно он, перекинул мальчика через плечо и транспортировал в комнату. Приземлив опального сына на кровать, мужчина покачал головой. И как он умудряется быть таким буйным? Впрочем, во всех воспитательных вопросах, а точнее в проблемах, которые при этом воспитании возникали, Клиган винил исключительно себя. Первые тридцать лет жизни он старательно избегал общения с детьми, за исключением Джоффри, который вырос редкостным засранцем (кстати, видимо, Санса хотела употребить именно это слово). Поэтому за первым сыном Сандор внимательно следил и был к нему даже излишне строгим. По крайней мере, так он думал теперь. Не то чтобы Робб был предоставлен сам себе… Но мальчику не повезло родиться в самый разгар Проклятой Зимы. Шла жестокая война, хоть до Пентоса доносились лишь отголоски ужасных событий, но их тоже не раз зацепило. Зима была убийственно холодной, пустыни покрылись снегами, наступила вечная ночь. И это в жарких землях за Узким Морем! Сандору было страшно представить, насколько жутко было на Севере. Он не раз благодарил Семерых, что те не позволили им переправиться на тот берег. Кто знает, смогли бы они выжить? Хотя во время нападения драконов на город Сандор так не думал. Робб, уже трёхлетний, забежал в горящий дом за какой-то дурацкой игрушкой. Рушились балки потолка, объятые пламенем, выход из комнаты был перекрыт огненной стеной, а Клиган думал только о том, что не может допустить, чтобы у сына была такая же судьба, как у него. Он был готов сгореть вместе с домом, но вытащить Робба невредимым. Мальчик чудом не пострадал, додумавшись подбежать к окну. Нельзя было сказать, что Сандор любил младшего сына больше, чем первого, но если бы ему пришлось рассуждать на эту тему, мужчина бы объяснил, что за Робба он всегда больше боялся. Мальчик был точной его копией, что Сандор всё дожидался, когда, наконец, минует десятый год сынишки, чтобы посмотреть, как бы он выглядел, если бы с ним не случилась трагедия. Клиган всегда посмеивался над шалостями сына, и всё боялся признаться Сансе, что в его возрасте сам был таким же. Просто в его детстве случился кошмар, навсегда изменивший его характер, отняв тягу к приключениям. Его сторонились, боялись и откровенно недолюбливали все, включая старшего брата, на которого он должен был равняться. Все кроме сестрёнки, которую он потерял спустя два года после всего. Аннабель… Сандор вспомнил, как первый раз увидел дочку на руках Сансы. Тогда мужчина категорично заявил, что девочку будут звать именно этим именем и никаким другим. Тем более что девушка на правах матери лишила его возможности дать имена своим же сыновьям. Хоть Бел по характеру во всём копировала Сансу, Сандор с улыбкой проводил параллели со своим детством, наблюдая, как сдружились Робб и малышка. Он постоянно попадал в неприятности, а она всегда его потешно отчитывала. При этом они оба не мыслили себя друг без друга. Иногда Сандор задумывался над тем, правильно ли они сделали, что назвали детей именами погибших когда-то людей, причём погибших страшной смертью. Но у Сансы была другая точка зрения. Она говорила, мечтательно улыбаясь, что за каждым из ребят стоит тень-защитник, которая поможет им тогда, когда родителей не будет рядом. И Клиган верил её словам. Всё-таки за эти двенадцать лет он научился верить в сказки, которыми жила Санса. А ведь когда-то пытался её разубедить! Свои собственные слова из далёкого прошлого прозвучали в голове. «Жизнь не песня». Ха! Если бы он умел, то написал бы красивую балладу о них двоих. Но он не был менестрелем. К счастью. А ведь всего этого могло бы и не быть… Иногда ему снилось, что он правда погиб в ту страшную ночь. По прошествии лет именно та осенняя ночь стала для него самым жутким кошмаром. Он чуть было не потерял Сансу, да и сам не погиб. Если бы Мизинец позволил Григору убить Сандора на месте, то всё сложилось бы совсем иначе. Не было бы Робба и маленькой Бел, Нед всё равно бы был, как выяснилось позже, но мальчик остался бы без отца, и, возможно, даже круглым сиротой. Кто знает, на что ещё способны эти гады? Это было немыслимо, почти невероятно, но двенадцать лет назад Сандора спасло то, что его заточили в темнице. Ночью, он чуть было не прикончил Мизинца, который пришёл на переговоры. Он хотел попросить Клигана признать свою вину, не думая, что Сандор, которому на тот момент было нечего терять, может задушить его голыми руками. Бейлишу пришлось признаться, что Санса жива. А дальше Сандору уже ничего не надо было слышать. Он до сих пор посмеивался над предусмотрительностью Мизинца. Надо же: вызвал целую бригаду моряков на шлюпке, чтобы они выловили девушку, которую Бейлиш сам же скинул в воду. А потом спрятал её в секретной комнате за гобеленом с ланнистерским львом. Со стороны Мизинца это было даже издевательство над людьми, которым якобы служил. Этот гобелен Сандор поджёг первым. К моменту, когда они с Сансой добрались до лодки, весь корабль уже пылал. Это было не то зелёное марево, накрывшее Черноводную Иные знают сколько лет назад, но Клиган испытывал едва ли не больший трепет, глядя как огромный огненный монстр рушится, разлетаясь горящими обломками. Море медленно поглощало все беды беглецов, скрывая в своих волнах искрящийся нарост. В этом пылающем костре рождалось новое будущее для двоих людей. И их свобода, которую Санса просила у Сандора ещё в самом начале пути. Если бы у Сандора была возможность поменять что-нибудь в своём прошлом, то он бы отказался. Ведь подождать тридцать лет мелочь, для того чтобы получить своё личное безграничное огненно-рыжее счастье. Тем более не тридцать, а всего двадцать шесть. Да, Сандор был счастлив! Более того, он переживал каждое мгновение семейной жизни с невероятным душевным трепетом, в тысячу раз сильнее, чем это чувствовали люди, которым не пришлось большую часть жизни провести в твёрдом убеждении, что у них никогда не будет семьи, любящей женщины и любопытных и изобретательных на проделки детей. Будь его воля, мужчина ни на минуту бы не отходил от своих весёлых отпрысков. Сейчас, на корабле, он часами тренировал Неда, обучая его всему, что умел сам. А с годами его навыки вовсе не притупились. Клиган был старым матёрым зверем, а жизнь в совершенстве научила его защищать свою семью. Мальчики должны были стать настоящими мужчинами, а не теми жалкими подобиями рыцарей, которых Сандор много повидал за время службы у Ланнистеров. Он хотел, чтобы его сыновья, тоже были готовы, хоть голыми руками противостоять любой угрозе, которая могла встать у них на пути. Как поступал сам мужчина. Тогда на корабле Клиган был готов. При нём не было ни меча, ни кольчуги, но Сандор всё равно ринулся спасать свою рыжеволосую Пташку. Мужчина выстоял, вытащил Сансу и смог выжить сам. Да, потом легче не стало, наступили трудные военные времена, да ещё и жуткая зима. Не всегда ему удавалось прокормить семью, но они выживали, как могли. И любовь победила и Зиму тоже. На пути настоящего чувства крошатся все преграды, любой кошмар отступает, не выдерживая той силы, которую может дать абсолютно любому человеку истинная любовь. Не только они успели спастись. Был ещё один человек, который всегда имел запасной план. Упустив возможность получить власть и земли в Вестеросе, Петир Бейлиш развернул целую торговую империю на Летних Островах. Санса почему-то была даже рада такому повороту событий, Клиган же не сомневался, что Мизинец сможет вывернуться. Сандор никогда не переживал за судьбу Бейлиша, и вряд ли сильно корил бы себя за его гибель. Но в эту ночь душа мужчины словно заменила один груз на другой. С плеч свалился тяжёлый камень, который давил на Клигана-младшего с детства. Всю свою жизнь он мечтал избавиться от брата, который сломал его жизнь в мальчишеском возрасте. С течением лет ненависть Сандора настолько выросла, что почти в каждой своей неудаче Клиган-младший обвинял Григора. Почему Пташка сегодня отказалась взять у него поднос с пирожными? Потому что он урод. А почему? Потому что в девять лет его лицом вниз окунул в жаровню родной брат. Сейчас и сам Сандор чувствовал, насколько глупы и надуманы эти оправдания. Для этого потребовалось страшное: Григор сгорел вместе с кораблём. Жуткая смерть. Кошмарная. Облегчение, которое последовало после, закончилось слишком быстро. Новый груз оказался тяжелее. Это была победа не в открытом поединке, а лживый, трусливый поступок. Его брат был чудовищем, ещё более страшным, чем он сам, и, несомненно, заслуживал смерти, но что-то внутри мужчины буквально ворочало внутренности, вызывая бессонницу ночами и странные видения во мраке. Бороться нужно было не с братом, а с самим собой. Победил ли он себя теперь? Смог ли одолеть зверя внутри себя, который зародился ещё в языках пламени? Большую часть своей жизни, он только кормил и взращивал свой собственный кошмар. Задумываясь над подобным, Сандор неожиданно осознал, что Пёс и он сам за годы слились настолько, что стали почти неотделимы друг от друга, но Санса сумела приручить обоих. Сандор слегка поцеловал уставшую от очередного препирания с сыном жену в макушку и прижал к себе. Впереди у них ещё целая жизнь, просторы холодного негостеприимного Севера, но Клиган уже знал, что они справятся. А новые потрясения уже ворвались на их корабль в лице черноволосой девушки-воительницы. Она перекинула канат с маленькой яхты, на которой приплыла с толпой каких-то оборванцев, и влезла на их судно. Санса разрыдалась, когда увидела свою немытую сестрицу в мужских бриджах и рубашке. На поясе гостьи болталась её неизменная Игла, которую она, наверное, даже в постель с собой брала. Не то чтобы Сандор не был рад воссоединению сестёр, скорее дело заключалось в том, что теперь Санса почти на весь день забыла обо всех остальных членах своей семьи. Она как раз спускалась к детям, чтобы познакомить Арью со своими отпрысками, когда Робб снова начал чудить. Девушка стояла углу коридора, прислонившись к стене и насмешливо скрестив руки. — Хотя бы один твой сын пошёл в меня, — она рассмеялась каким-то хрипловатым смехом с маленькой горчинкой. Санса заметила это, но решила, что выяснит всё потом. Кто знает, что пришлось пережить Арье за эти двенадцать лет? — Надо будет с ним познакомиться, когда малыш получит помилование. — Страшно представить, чему Робб может от тебя нахвататься. Он и так порой бывает невыносимым, — с улыбкой заметила Санса. — Сандор, ты посидишь с Бел, пока мы с Арьей поболтаем? Я и так надолго оставила девочку одну, пока наблюдала за восхождением нашей гостьи по канату. Клиган мрачно покосился на сестрицу жены, пробормотав что-то про снег на голову, а затем скрылся за дверью Аннабель. Девушки поднялись на палубу. Арья уселась на пол возле мачты, а Санса присела в кресло неподалёку. — А Пёс изменился с того дня, как я его видела в последний раз. Остепенился, — проговорила девушка, не поднимая глаз на старшую сестру. Её внимание было поглощено рукоятью Иглы, которую Арья крутила в пальцах. — Меня радует, что Сандор, кажется, забыл о своих шрамах, — Санса в свою очередь смотрела куда-то ввысь, на небо. — Раньше не проходило и дня, когда бы он не напоминал всем о своём…увечье. Но дети, — Санса всё же перевела взгляд на Арью.— Они изменили его. Наверное, просто нельзя продолжать чувствовать себя уродом, когда на тебя с такой любовью смотрят три любящие пары маленьких глазок. — Я думаю, что он похорошел, когда им начала любоваться одна пара голубых глаз, — ехидно заметила Арья, оторвавшись от своего странного занятия. Теперь обе сестры не могли оторвать взгляда друг от друга. — Ну и конечно волчата у вас вышли замечательные. Санса нахмурилась и прикусила губу. — Ты не можешь называть волчатами, потому что они… — Кто? Бастарды? Это слово ты боишься произнести? — Арья вскочила с места, гневно уставившись на покрасневшую сестру. — Неужели оттого, что они незаконнорожденные, малыши перестали быть твоими детьми? Может быть, у них выросли рога или хвосты? Хотя, я не удивлюсь, что у одного моего племянника он спрятан где-то среди складок шаровар и жалит ему зад. Да, они бастарды, но им повезло гораздо больше, чем многим детёнышам знатных лордов. У них есть любящие отец и мать, а теперь ещё тётка и немного чокнутый дядя, который решил собрать всю свою разношёрстную семейку в одном замке. Далеко не каждый наследник знатного рода может похвастаться таким обилием родни! Мы с тобой две девицы из старинного рода. Чем нам это облегчило жизнь? Какие у нас оказались преимущества? То, что нашего родного отца казнили за измену на городской площади? Или, возможно, то, что у нашего брата была очень пышная свадьба в замке, после которой вся наша жизнь пошла крахом? Арья гневно выкрикивала каждую фразу, превратившись в разъярённую фурию. Её жёсткие чёрные волосы взъерошено торчали во все стороны, красное от ярости некрасивое лицо было перекошено от злости. Она чертыхнулась, а затем опустилась на прежнее место, тяжело дыша. Санса мрачно выслушала её бешеный выпад, терпеливо дожидаясь, пока гнев девушки исчерпает себя, а затем ответила. — Твои слова правдивы, Арья. Я совершенно с тобой согласна, — она говорила тихо, еле слышно, но при этом каждое слово жёстко вклинивалось в воздух, разрезая путь к адресату. — Более того, именно это я говорила Сандору, который места себе не находил, после того как узнал, что у него, безземельного недорыцаря, который к тому же нажил себе немало врагов, появится ребёнок! — почувствовав, что тоже повышает тон, девушка остановила себя. Она снова подняла голову наверх и несколько секунд молчала, наблюдая за небольшим облаком, накрывшим солнце. — И его я убедила. Смогла справиться. Теперь он изменился, смог принять на себя эту ношу. Но не я, — Санса вздохнула, запустив пальцы в волосы. — Понимаешь, у них ведь никогда не будет замков, земель, титула. Я вообще не представляю, что будет с Бел, когда она вырастет. Арья ответила не сразу. Вначале её лицо, которое теперь рассекал шрам через всю правую щеку, тоже помрачнело. Она почесала нос, нахмурив брови, и снова хрипло закашлялась. Потом девушка приблизилась к сестре и неуклюже обняла её за плечи. В детстве они намеренно избегали этих маленьких моментов близости, вечно задирая друг друга и находя новые поводы для ссор. Затем прошли годы разлуки и полного неведенья, когда каждая из них не знала даже жива ли вторая. Они не умели быть близкими друг другу, поэтому этот жест вышел неловким, грубоватым и неправильным, но при этом настолько искренним и тёплым, что стоил тысячи других лживых наигранных любезностей. Они, наконец, обрели друг в друге сестёр, всё ещё невероятно разных, избравших совершенно противоположные пути в жизни, но при этом теперь каждая из девушек твёрдо знала, что на свете есть та, которая всегда поддержит вторую, куда бы её ни занесла судьба. — Время всё рассудит, — сказала Арья. — В конце концов, я должна была стать благородной леди, а оно вон как сложилось. Кто знает, что там распланировали Семеро, — она провела рукой по волосам Сансы, которая обняла сестру в ответ, уткнувшись ей в плечо. Арья была рада, что в эту секунду девушка не видит её лица, потому как раз в это мгновение по шраму, Иные его подери, кажется, всё-таки скользнула одна слезинка. Арья шумно шмыгнула носом и вернула своему лицу маску насмешливого безразличия. — Может быть, твоя дочь понравится какому-нибудь заезжему принцу или лордёнышу, и он увезёт её в свой далёкий замок? — Только не принцу, — сквозь слёзы пробормотала Санса. — Уж лучше… — Псу? — снова закончила фразу Арья. — Да, гораздо лучше, — ответила Санса, прижавшись к грязной рубашке младшей сестры.