Love is... shit

Глава 9       Прилетев в Париж ночью, Дэвид сразу отправился в отель. Огни ночного города и знакомый с детства аромат кофе и ванили, витающий в воздухе, не цепляли его душу, как прежде. Чувствуя себя разбитым и вымотанным, он мечтал лишь об одном, оказаться в постели и проспать несколько суток. Парню хотелось забыть все, что произошло в России. Пока же мысли о Полине не покидали его ни на минуту. Он долго ворочался в кровати, несколько раз встряхивал подушку, открывал окно, впуская свежий воздух в номер, но сна не было. Тогда Дэвид включил телевизор, на одном из местных каналов шел фильм. Французская речь убаюкивала, заснуть удалось лишь под утро. Но едва только рассвело, его разбудил громкий стук в дверь. На пороге стояла перепуганная мать, по ее глазам было понятно, предстоит нелегкий разговор.       - Как ты мог?! – вместо приветствия сказала она, сдерживаясь от желания закричать, - Я доверила тебе большое дело! Дэвид, у меня просто нет слов… - Мы будем ругаться на пороге, или ты войдешь? – не открывая глаз, спросил он. Женщина всплеснула руками и прошла в номер, позволяя сыну закрыть дверь. - Чем я заслужила такое? – теряя голос, спросила она, - Разве я настолько плохая мать? Ты не просто опозорил меня, ты перечеркнул мою карьеру! Все к чему я стремилась, ты разрушал за моей спиной! - Миссис Гилберт, перестаньте кидаться обвинениями. Объясните, в чем на этот раз я виноват? - ровным голосом спросил Дэвид, отлично понимая, за что такая тирада. От возмущения женщина не знала, что сказать. Она металась по комнате, словно тигрица, в маленькой клетке. Спокойствие сына подливало масла в огонь. - Оставь свои актерские таланты, для любовниц! Потрудись объяснить мне, как тебе пришло в голову устроить из благотворительного фонда...- на мгновение она замолчала, - я даже не знаю, как сказать?! Наблюдая за матерью, Дэвид набрал номер администратора и заказал завтрак. Затем надел футболку и джинсы. Он отлично знал, не стоит вступать с женщиной в перепалку, нужно дать ей выговорится, возможно даже позволить разбить что-нибудь. - Ты издеваешься надо мной? – наконец прикрикнула она. - Предпочитаешь, что бы я стоял перед тобой голым? - улыбнулся он. - Как же ты сейчас похож на своего отца! Такой же, жестокий и эгоистичный мужик! – прошипела она. - Мамочка, я осознал свою вину, раскаялся и больше не имею отношение к компании, - прислонив голову к ее плечу, ласково пропел Дэвид. Аделия дала сыну подзатыльник и отошла в сторону. - Ты за моей спиной, организовал бизнес по вымоганию денег! - Мам, ну перестань, какое вымогательство? Сайт знакомств, это было благородным делом… - Прекрати паясничать! Ты зачем втянул сестру? Ты не понимаешь, что теперь Стэнфорд сделает с моей жизнью? - Так вот откуда вся эта истерика! – закрыв лицо ладонями, Дэвид рассмеялся, - Тебе нечего бояться, этот подонок не посмеет даже слова плохого про тебя, тем более публично, сказать. - Я бы не была настолько уверена на твоем месте, Диана очень зла на тебя, а она умеет вить веревки из отца. - Не переживай, я поговорю с ними. У меня кое-что есть на твоего мужа. Не стоит так реагировать, тебе ни к чему лишние морщины на лице. - Дэвид! – Аделия едва не отвесила оплеуху сыну, тот успел увернулся, - Могу я знать, что за компромат? – все еще находясь в гневе, поинтересовалась женщина. - Тебе лучше не знать, поверь, - категорично произнес он, понимая, каким ударом станет новость о сексуальных наклонностях Стэнфорда, о которых он узнал совсем недавно. - Сын, отныне, я хочу знать все! Я хочу жить спокойно, не как на пороховой бочке, вздрагивая каждый раз при виде полицейских. В дверь постучали. Гилберт впустил официанта, который катил перед собой тележку с едой. Аромат молотого кофе приятно проникал в нос. Накрыв на стол, молодой парень удалился, оставляя их наедине. - Кофе? – любезно предложил он, занося кофейник, над пустой чашкой. - Не хочу, я слишком много его выпила за ночь. Предпочту апельсиновый сок. Гилберт галантно наполнил стакан и протянул матери. Аделия не спешила облегченно выдохнуть, в ушах еще стояли угрозы Стэнфорда. - Какие планы на день? – как ни в чем не бывало, спросил он, жуя хрустящий круасан. - Не знаю Дэвид, наверно встречусь с адвокатом, рано или поздно полиция узнает о твоих делах и надо подготовиться. - Ну, какая полиция?! В твоем случае жандармы! – пошутил он, но увидев гневный взгляд, посерьезнел, - Все будет хорошо. Теперь хозяин моего бизнеса Чес. Ты можешь подать на него в суд и все! - Как просто! А деньги раздать обратно людям?! Ты понимаешь, что начнется шумиха в прессе, столько дерьма польется на наши головы, не отмоемся! - Не надо ничего раздавать, надо помочь тому, кто действительно нуждается, я проверял счета перед отлетом в Россию. Там не так много денег. Закупим лекарства, оборудование и закроем фонд. Начнем все с начала здесь… - Сынок, ты понимаешь, что говоришь? Нельзя в одночасье официально оформить десятки документов, договориться с клиниками! На все это нужно время! И как смотреть в глаза людям, которые ждут нашей помощи? - Послушай, я занимался связями с общественностью, я в курсе всех дел фонда. Я натворил дел, но это все в прошлом. Мама, давай примем единственное верное решение и перевернем страницу. - И как ты себе представляешь? На счету фонда около двух миллионов долларов! Нельзя бездумно закупить аспирин и развести его по клиникам. - Всего лишь? Тогда, давай купим тебе клинику на юге Франции? Это же благородно…наверняка есть деревушки без медицинской помощи – усмехнулся Гилберт. - Да, Дэвид, всего лишь! На твое счастье большую часть перевели трем онкологическим больницам и двум центрам психологической помощи. Прошу тебя убери с лица кривую ухмылку! Мы говорим о людях, которым нужна помощь! Дэвид задумался. - Всем нельзя помочь! Люди умирают, хотим мы того, или нет. Заметив, как потускнел взгляд сына, Аделия насторожилась. Как бы ей хотелось, знать, о чем думает ее мальчик. Он продолжил, устремив свой взгляд вдаль. - Я знаю девушку, которая тяжело больна. Она отказывается от лечения, потому, что понимает - чудес не бывает. А есть верная подруга, которая ходит за ней тенью, подсовывает таблетки, договаривается с врачами, вселяет надежду в это самое чудо. Только оно не случается, девушка по-прежнему больна и знаешь, что самое страшное? Ей приходится улыбаться и делать вид, что все прекрасно, потому, что ее друзьям так легче. Не ей! Так что я отлично понимаю, о чем говорю. Те, кто занимаются благотворительностью, хотят искупить свои грехи, хотят спать сладким сном, а те, кто болеют, хотят одного – поскорее избавиться от боли. В нашем мире нельзя убить человека законно, вот им и приходится ждать помощи, зависеть от тех, кто платит! Почему нельзя лечить смертельно больных людей бесплатно? Прости мам, но твой фонд такой же обман, как и мой бизнес. - Мне жаль, если эта девушка что-то значит для тебя. Но не всегда мы можем помочь побороть смерть. Мир не совершенен, мы вынуждены принимать правила игры придуманные, увы, не нами. - Ты осуждаешь меня, за обман. Но поверь, я никогда не вымогал деньги, я давал выбор: плати или посылай меня к черту!- грубо сказал он, нахмурив брови. - Ты предлагал этой девушке помощь? - спросила она, сжимая стеклянный бокал в руке. Дэвид продолжал хмурить лоб, кривясь в ухмылке. - Даже в планах не было! - скривился Гилберт, но потом на выдохе добавил. Конечно, предлагал. - Ты можешь достать историю болезни? Или контакты ее лечащего врача? – заботливо спросила Аделия. - Не уверен, что ты разберешься. Девушка живет в России, соответственно все документы и заключения врачей на русском. Забудь, тебе не стоит вникать в это. Давай лучше подумаем, как помочь тебе. Может перевести деньги в другой фонд, встретимся с юристами, наверняка можно это устроить. В одночасье он снова стал сухим и сдержанным, словно не было удушливой боли в горле, которая рвалась наружу при каждом упоминании о Полине. - Дэвид, позволь мне вмешаться. Мы не станем ничего говорить твоей знакомой, пока не будем уверены, что надежда есть. Парень несмело накрыл ладонь матери, лежащую на столе, своей. Он ненавидел себя за жестокость, но позволить себе, открыто проявлять истинные эмоции, не умел. - Пойдем, пройдемся, погода прекрасная, - предложил он, меняя тему. - Да, мне необходим свежий воздух. Скажи, ты летал в Россию, что бы встретиться с этой девушкой, ты уже тогда, собирался использовать деньги фонда? - Конечно, нет! Я не знал, что Полина больна. - Тебе дорога эта девушка? – осторожно спросила Аделия, заглядывая сыну в глаза. Дэвид резко встал из-за стола. - Мне важно спасти тебя, остальное не имеет значения. - Почему ты боишься признать, что тебе не безразлична судьба другого человека? - Господи, мама! Не надо заниматься психоанализом, ясно?! Я всего лишь привел пример из жизни одного человека! Миссис Гилберт тяжело вздохнула, Дэвид, всегда был трудным ребенком. Но одно она знала точно, он никогда не просит о помощи и не делится своими переживаниями. Раз он рассказал, про русскую девушку, значит, она много значит для него. Разъяренный взгляд сына, подтверждал ее догадки. - Дэвид, остынь! Я не враг тебе, давай прогуляемся и потом подумаем о проблемах. Согласившись с матерью, он вышел из комнаты. Воздух в его номере был слишком жарким от громких разговоров. Бокал хорошего французского вина в хорошем ресторане с видом на елисейские поля, сейчас был бы весьма кстати. *** - Привет Дэвид, - не смелый женский голос ворвался в тишину его души с незнакомого ему номера. - Полина, что случилось? – не дыша спросил он, искренне опасаясь ответа. - Все в порядке, еще жива, - с иронией в голосе проговорила девушка, мысленно жалея, что позвонила Гилберту. Кажется, сильнодействующие препараты убивали в ней саму себя.. - Ну, слава Богу! Я уже подумал, что это звонок из преисподней, - пошутил он, понимая, тревога в его голосе выдавала его слабость. - Отличная шутка! Я обещала себе не звонить тебе, даже если волшебным образом исцелюсь, - выдавливая веселье из голоса, произнесла Полина, но потом полушепотом продолжила, - Мне страшно Дэвид! Знаешь, я так хотела, что бы меня оставили одну, что теперь не знаю, что делать со своим одиночеством. Готова признать, ты был прав. - Эй, не стоит обращать внимание на мою болтовню, я ни черта не понимаю о той жизни, которой живешь ты! – сердясь на самого себя, сказал он. - Мне кажется, я тоже ничего не понимаю, в этой жизни. Мне не хватает назойливости Лены, твоих сообщений, которые вызывают весь спектр эмоций! Вокруг тишина. Т-и-ш-и-н-а! Могу я кое-что тебе рассказать? - Да, - не раздумывая сказал он. - Мне часто снится сон, о том, как я умираю. Я вижу себя в белой больничной рубашке и кругом все белое. Нет привычного пространства, ни стен, ни потолка. И тишина, которая давит на уши. Я иду вперед, перед глазами начинают прыгать такие же белые мурашки, а голоса в моей груди нет. Мне хочется лечь, но я не могу, нет твердости под ногами. Что если так и есть, там по ту сторону жизни? На секунду Гилберт убрал телефон в сторону и глубоко вздохнул, надеясь прогнать возникшую картинку и вернуть самообладание. - А как же стандартная страшилка, про сковородку и языки пламени? – хотя это моя картинка, ты наверняка претендуешь на рай, значит должны быть розовые единороги и всепрощающий Иисус, - шутил он, стараясь не раздавить телефон, слишком сильно он сжимал его в руке. - Знаешь, всегда считала, что в аду интересней, - улыбнулась она, радуясь, что снова слышит приятный мужской голос и все еще владеет английским. - Да, я тоже. Твой сон, это всего лишь страх перед неизвестностью. А куда подевалась, твоя бойкая подруга? - Лена ждет ребенка, беременность протекает с осложнениями, поэтому, она не рядом. - Надеюсь, все будет хорошо. - Да, я тоже, в противном случае, ей будет тяжело, справится с двумя потерями, - подметила она сквозь закрытые веки. За последние дни, Полина превратилась в плаксу. - Не думай о грустном! Может, прилетишь в Париж? - Увидеть Париж и умереть? – рассмеялась Полина в ответ. - Почему бы и нет?! Тогда я похороню тебя, рядом с русскими аристократами или царской семьей. - А звучит-то заманчиво! – оживилась девушка. Уловив нотки оптимизма в голосе Полины, Дэвид продолжал развивать жуткую на его взгляд тему. - Я уже говорил, что моя мать врач и основатель благотворительного фонда, который помогает больным людям, так вот, мы сможем оформить нужные бумаги, тебя доставят в Париж спецбортом. - Ого, кажется, ты планировал это задолго до моего звонка? – искренне удивилась Полина. - Нет, придумал только, что! - Креативно мыслишь. Только, я не уверена, что дождусь всего этого. Время утекает, как песок. Я ужасно выгляжу, да и, что мне делать в Париже? Лежать в кровати? - Я смогу катать тебя на коляске, а можно и на кушетке по прекрасным паркам… Я видел, есть автомобили в виде кровати, в Европе это тренд!- проговорил он с улыбкой.       - Дэвид, все это весело, но давай вернемся в реальную жизнь. Сейчас я могу говорить с тобой и, как видишь, чувство юмора еще при мне. Но, что будет завтра? Завтра я буду овощем, тебе не нужно этого видеть. Не нужно винить себя, что не смог сотворить чудо. Мы итак прикипели друг к другу, как закадычные друзья. Давай оставим, все как есть? - Пойми, я смогу найти лучшую клинику с видом на лазурный берег или цветущие сады, это будет намного лучше, чем загибаться от боли в одиночестве в твоей темной квартире. Я не предлагаю надежду на спасение, я… - Ты предлагаешь мне, прекрасную смерть, - закончила она мысль, которую не мог произнести Дэвид. - Да! И ты будешь дурой, если откажешься от этого. Я не умею быть хорошим другом и не уверен, что не сбегу от тебя, когда ты будешь биться в конвульсиях, но сегодня я реально могу сделать твою жизнь лучше! - Все, не могу говорить, - задыхаясь от спазма в груди, прошептала Полина и отключила вызов, оставив Гилберта наедине со своими мыслями. Дэвид встревоженно смотрел на погасший экран телефона. Он понимал, что долгий разговор отнимал слишком много сил у девушки, но надеялся на продолжение. Краем глаза, он увидел, как из магазина с одеждой вышла Аделия с парой бумажных пакетов. Натянув на лицо маску невозмутимости, он встал из-за стола, что бы помочь матери сесть рядом. Миссис Гилберт была в приподнятом настроении, она нараспев рассказывала о своих покупках и планах на вечер. Кажется, утренний стресс канул в лету, по крайне мере выглядела она вполне счастливой. Они заказали по чашке кофе и Дэвид начал разговор о Полине. На этот раз между ними возник диалог двух взрослых людей. Впервые за долгое время они были искренними друг с другом, Гилберт, наконец, признал, что очень хочет привезти Полину во Францию.