Новая жизнь

      Я просыпаюсь от громкого разговора родителей, и, взглянув в окно, куда заглядывает молочно-белым полумесяцем луна, со вздохом понимаю, что, похоже, мама опять вернулась посреди ночи домой. На стене светлым пятном выделялись часы, показывающие без двадцати четыре. Разговор не стихает, всё же она сегодня слишком поздно пришла назад. Я встаю с кровати, медленным шагом подходя к двери, по пути натягивая на себя пушистый халат, в который так приятно кутаться. Глаза слипаются, но надо узнать, что родители сейчас делают, да и, обычно, при мне они прекращали ругаться.       Всё так же медленно продвигаюсь по тёмному коридору, благо, глаза привыкли к полумраку, который разбавляет лишь лунный свет. Шаги смягчает ковровая дорожка, постеленная на деревянный пол, а в тишину ночи вмешивается мерное и не очень сонное сопение, а, иногда, и самый настоящий храп, наших предков, запечатлённых на многочисленных картинах.       Мать с отцом уже перешли на крики, не думая, что их кто-то может услышать. Домовые эльфы сейчас, скорее всего, перепуганные забились в угол какой-нибудь каморки, и не знают, что им делать. Как же я их сейчас понимаю…       Я стараюсь не прислушиваться к тому, что говорят родители, к тому же, разговаривают они на французском языке, который я так и не смогла осилить. Но вряд ли те реплики, которыми они обмениваются, можно было отнести к цензурным.       Неожиданно отец замахнулся, стремясь ударить мать, но опустил руку, прежде чем я успела что-нибудь выкрикнуть. Он никогда не бил женщин, заявляя, что это удел слабых – и телом, и духом.       – Мам, пап, – тихо позвала я родителей, уверенна, что они услышат.       – Принцесса, – отец поворачивается ко мне, похоже, удивлённый моим пробуждением, а затем добавляет: – иди спать, нам с мамой надо серьёзно поговорить, – и выдавливает из себя жалкое подобие улыбки. Он правда думает, что я поверю?       – Может не надо? Пожалуйста, – умоляюще на него смотрю – я ведь понимаю, что вряд ли их очередной ночной разговор закончится чем-нибудь хорошим. К тому же, папа сам не особенно хорошо выглядит – таким уставшим я давно его не видела. Спутанные волосы, тёмные круги под глазами…       – Лиззи! – громкий крик мамы, поражающий своей высотой, заставляет меня испуганно вздрогнуть. – Ты сейчас же пойдёшь в свою комнату и будешь спать! – она продолжала как-то даже злобно кричать, не замечая, что мне становится больно от этого. На глаза сами собой наворачиваются слёзы.       – Молчать, – как-то жутко почти прошипел отец, схватив её за плечи и поворачивая к себе. – Ты не смеешь повышать голос на мою дочь, – он медленно проговаривал каждое слово, привычно растягивая гласные. Только сейчас его голос звучал угрожающе.       – Не забывай, – она пьяно усмехнулась, – она и моя дочь тоже…       Папа быстро её перебил:       – Если только физически, – окинул её неприязненным взглядом. Разве так смотрят на любимую супругу? Я поджала губы, продолжая следить за развитием событий. – Только вот ты и мизинца её не стоишь, – а дальше вновь были непонятные мне слова, фактически выплюнутые со странной ненавистью.       Я вытерла рукавом халата бегущие по щекам слёзы, смотря на папу.       – Нэсс, – неожиданно позвал отец одного из нашего домовиков. Вернее, одну. – Доставь её в свою комнату, и не выпускай, пока не протрезвеет, - он оттолкнул маму от себя, и та, покачнувшись, оказалась на полу, пьяно ухмыляясь. Нэсс тут же исчезла вместе с ней, грустно смотря на хозяйку.       Папа же подошёл ко мне, и, опустившись на корточки, как когда-то в моём детстве, прошептал:       – Всё будет хорошо, вот увидишь, – я лишь киваю, после чего он устало улыбается и подхватывает меня на руки, унося в мою комнату.       Там я снимаю халат, чтобы быстрее оказаться в своей кровати. Едва я укладываюсь удобнее, он садится рядом, беря меня за руку. Папа всегда любил меня очень сильно, а мама… она фактически меня не замечала.       – Спокойной ночи, моя принцесса, – ласково целует меня в лоб, наклонившись ближе. От него всегда пахнет чем-то приятным, и я привычно вдыхаю папин запах, дабы более чётко его запомнить – всё же, если мне удастся совершить задуманное, мы можем ещё не скоро увидеться.       – Спокойной ночи, – вторю я ему, прикрывая глаза.       Он ласково проводит ладонью по щеке, из-за чего я снова улыбаюсь, после чего покидает мою комнату, осторожно прикрыв за собой дверь. Слышны отдаляющиеся шаги. Вскоре вновь повисает тишина, нарушаемая лишь привычными ночными шорохами да тиканьем часов.       Прождав ещё несколько минут для полной уверенности, я выбираюсь из кровати, из-под которой тут же вытаскиваю рюкзак с заранее заготовленными различными вещами и волшебной палочкой, которую тут же сжимаю в руке. От неё по ладони к локтю распространяется приятное тепло – она рада вновь быть со мной. Переодевшись в магловскую одежду – джинсы и тёплую водолазку, тихо шепчу «Люмос», освещая все предметы, которые я уже давно приготовила для побега. Заклинание незримого расширения было не таким уж и простым, но я очень рада, что смогла его наложить на рюкзак.       Вроде бы всё взяла, но почему же такое чувство, будто я что-то забыла? Вот Мерлин! Я ведь не оставила объяснительную записку!       Беру светлый пергамент и перо, для которого не требуется чернильница, и при свете волшебной палочки начинаю писать своё письмо к моему отцу:       «Мой милый папа! Я знаю, ты уже ищешь меня и, наверное, очень зол. А ещё – не можешь понять, куда я пропала. Что ж, буду предельно честной – я сбежала, и, думаю, ты прекрасно знаешь – почему. Прошу тебя об одном – не надо меня искать, и уж тем более, бросать на мои поиски всё министерство Магии, прибегать к помощи прессы, а так же маглов. Это излишне. Как ты сможешь заметить, я уже избавилась от всех колдографий с моим изображением, какие только были в нашем доме. И, да, я взяла с собой деньги, а так же не забыла о ключике от сейфа. На этот счёт можешь не беспокоиться - я найду место, где смогу жить, и от голода тоже не умру. С любовью, Твоя дочь Элизабет P.S. Твоя принцесса очень тебя любит и никогда не забудет, как и все наши игры»       Вытерев непрошеные слёзы, вызванные приятными и не очень воспоминаниями, я отложила письмо, на которое всё же попала одинокая слезинка. Пергамент оказался на видном месте прямо посреди пустого стола, на котором осталась лишь пара книг, которые вряд ли бы мне пригодились. Всё нужное я уже взяла с собой.       «Пора», – шепнула я сама себе, дабы успокоиться и всё же сбежать из этого поместья, где я больше не могла находиться. Я знала, что отец с утра придёт ко мне в комнату, и не сможет не заметить письма.       Он всегда был очень внимательным, даже в критических ситуациях.       Надев рюкзак, я медленно вышла в тёмный коридор, тут же внимательно оглядевшись по сторонам. Лучше лишний раз подстраховаться, а ещё, домовики бы не заметили, да портреты бы не потревожить, а то такой шум поднимут…       Я поморщилась, вспоминая гам, свойственный некоторым моим предкам, но всё же продолжила путь к выходу. Жаль, палочкой светить нельзя – рискованно, свет может кого-нибудь разбудить.       Я медленно спустилась по лестнице, благо, ни одна ступенька ни разу не скрипнула – видимо, удача сегодня была на моей стороне. По крайней мере, я буду на это надеяться.       Оказавшись у входной двери, я последний раз окинула холл, в котором, может быть, больше никогда не окажусь. И тут же открыла дверь, впуская в комнату прохладный ночной воздух, чуть взъерошивший мои волосы. Я быстро выскользнула на улицу, окидывая взглядом открывшийся вид. Было ещё довольно-таки темно, но лучше не рисковать и не освещать себе путь волшебством.       У нас было несколько входов. Удобнее всего было выходить через дверь, ведущую в сад. Там тоже были ворота, позволяющие покинуть поместье, просто, менее большие, и охраняемые лишь родовой магией – а значит, я беспрепятственно могла покинуть дом.       Сад был моим самым любимым местом, и с ним были связаны самые прекраснее воспоминания, которые только у меня были. Высокие вишнёвые деревья, во время цвета волшебно благоухающие, дающие может и обманный, но рай. Многочисленные кусты роз разных сортов, цветки которых нередко могли скрывать всё растение полностью, и распространяющие свой необыкновенный запах повсюду. Да и другие прекрасные цветы и растения, цветущие каждый в своё время, создавая чудесные виды и даря различные впечатления.       Тропинка быстро привела меня к воротам, на которых спокойно можно было различить красивый вензель с большой буквой «М». Я осторожно прикоснулась к вензелю, ворота чуть засветились, из-за чего я начала беспокоиться, но тут же сияние погасло, а они сами бесшумно растворились, позволяя покинуть территорию.       – Здравствуй, новая жизнь, – взволнованно проговорила я и наконец-то сделала первый шаг, оказываясь вне поместья.       Кажется, через тот лесок можно было выйти к дороге…