Moments, memories

Когда мне было 14, мы всем классом отправились в музей. Она училась со мной, но мы никогда не общались, и почему-то я не уверен, что она всё ещё помнит моё имя с того самого вечера. Мы пришли в музей. Вокруг были сотни картин, но я продолжал смотреть на неё. Я безумно любил её глаза... Такие сияющие, большие и искренние. Но не часто я мог поймать момент, когда бы они смотрели прямо в мои. А если бы я поспел, пусть даже и случайно, то меня брал фриссон. Она видела себя только в двух случаях. Делая фотографию, смотря на получившуюся картинку и глядя в зеркало, смотря на своё отражение. Но она никогда не видела, как её глаза светятся. И она никогда не сможет увидеть, как она красива, когда по-настоящему улыбается. Это действительно грустно, что она никогда не видела себя настоящую. Но я обещаю, я буду ждать каждый день, чтобы рассказать ей о том, что я это вижу. Один единственный раз, когда мы с ней смогли раскрыться друг другу, — это тот самый вечер. Как раз после музея. Все должны плачевно разойтись по компаниям и направляться к автобусу, но я решился пройтись один. Но когда я услышал, что она пошла за мной, я чуть не впал в неизлечимый на этот вечер страх. — Ник! — позвала она, и я сразу обернулся, не заставляя её ждать. Почему она тогда пошла за мной, а не села в автобус со своими подругами? — Что? — негрубо спросил я, даже приулыбнувшись, потому что тогда я понял, что она знает моё имя. Тогда был вечер, и становилось достаточно холодно, так как время близилось к восьми, и вот-вот должен пойти снег. Её поведение проявляло какую-то рассеянность, будто она что-то потеряла или старается кому-то помочь, но я не придал этому значения. И я жалею об этом. — Что? — вновь спросил я с безобидной усмешкой. Она смотрела на меня с какой-то надеждой, будто бы я знаю, что произошло, но я даже догадаться бы не смог. Гвен подошла ближе и огляделась, чтобы убедиться, что никто за нами не пойдет, и это вызвало во мне недопонимание. Гвен Фэрли — это тихая, одновременно грустная и жизнерадостная девочка. Никто не прочитает историю в её глазах, её мысли, её мечты. Но именно эта девочка дала мне понять, что в мире не без доброты. Лет в шестнадцать я только узнал, что её отец был убийцей. Когда ей было десять, то ей требовалось терпеть не мало избиений, но, к счастью, не сексуальных насилий. Отец запугивал её как мог, и никто не мог её защитить. Кроме него, у Гвен никого не было, и она его любила. Она скидывала его отношение к себе на вину алкоголя, хотя сама понимала, что алкоголь тут тоже совсем не причём.