Rise like a phoenix

"Сегодня на улице солнечно, 25 градусов выше нуля"… Прекрасная погода для начала июля месяца. Столица Рима сияет, и все прохожие, как на подбор, излучают радость и тепло, прямо как солнце. К вокзалу с острова Альбион через континент прибыл поезд, об остановке которого сообщал звон колокола. Недалеко от поезда встали рабочие, которым предстояло принимать багаж, и встречающие, а пока они просто наблюдали за ежедневным действом: входные дверцы вагонов открылись, и на перрон неспешно стали выходить прибывшие гости. Это были приятно одетые джентльмены и леди, совсем юные и уже зрелых лет. Кто приехал по работе, кто навестить родственников или друзей, кто-то просто как турист, а кто-то … По перрону, кроме шума поезда, стука колес телег и чемоданов, кроме звуков каблуков о брусчатку, слышался звонкий детский смех. Шестеро детей лет семи-восьми, одетые в алую форму, играли в догонялки, периодически задевая тех или иных дам и господ. Кто-то смеялся им в след, кто-то бормотал себе под нос от возмущения. — Не догоните! Сдавайтесь! — выкрикнул звонким голосом мальчик, бежавший впереди всех, и для пущей убедительности даже махнул рукой. — Догоним! — почти хором, запыхавшимися голосами, крикнули другие ребята. Сдаваться никому не хотелось, это было видно по их искрящимся глазам и озорным улыбкам. Мальчик в ответ посмотрел назад и рассмеялся. Расстояние между ним и его друзьями было внушительным. Но тут он внезапно с кем-то столкнулся и, не успев что-либо понять, оказался «толкачом» для следовавших за ним ребят - они, не сумев сбавить скорости, также влетели в этого «кого-то». В итоге и они, и неизвестный оказались на брусчатке. Дети, помолчав некоторое время, поднялись на ноги и звонко рассмеялись. Однако молодой мужчина, которого они сбили с ног, явно не разделял их радости. — Это еще что такое?! — выкрикнул он грубым голосом, злобно смотря на детей. Они, почувствовав на себе этот взгляд, невольно вздрогнули, резко замолчали и виновато опустили взгляд. Не дождавшись ответа, хоть вопрос и был риторическим, молодой человек поднялся и с недовольным видом стал стряхивать с серых брюк пыль. - Простите. Мы не нарочно! — высоким голоском сказала девочка, виновато смотря на юношу. На её глазах уже наворачивались слёзы, а следующие слова мужчины так и вовсе заставили прослезиться от страха и обиды остальных детей. — Простить? — озлобленно прошипел в ответ молодой человек. — Да вы в своем уме?! Вас не учили тому, что общественные места не место для игр?! Где ваши родители?! Они что, не занимаются вашим воспитанием?! — Накинулся на них «обиженный». Хотя, увидев детские слёзы, он недовольно цокнул. Превосходно, они теперь ещё и на жалость давят! - Пошли прочь с глаз долой! — жестким тоном выкрикнул юноша и махнул рукой, точно прогоняя их. Девочкам от такого обращения, видимо, стало страшно. Они залились слезами и побежали прочь. Мальчишки побежали следом, и лишь один, что бежал впереди всех, осмелился злобно посмотреть на молодого человека, за что едва не поплатился. Мужчина, увидев этот взгляд, будто впал в неистовство и в ответ на дерзость мальчишки последовал замах руки. Наверняка, через мгновение этот человек ударил бы мальчика по лицу, но его схватил за руку прохожий — мужчина средних лет. Мальчуган только и успел, что зажмуриться и сжать руки в кулачки от страха. — Полно вам, молодой человек! — Добрым голосом сказал прохожий, словно не заметив обращённого уже к нему гневного взгляда. Мальчик, воспользовавшись ситуацией, быстро убежал. Прохожий же продолжал. — В самом-то деле. Это же просто дети! — Просто дети? — С раздражением и злобой тихо процедил сквозь зубы мужчина. — Дети первого класса начальной школы и то ведут себя более дисциплинированно! — Ну не во всем же мире воспитание, как на Альбионе, юноша. — Ответил ему со смехом невольный собеседник, после чего, поправив у себя на голове шляпу — как бы в знак прощания — направился в неизвестном направлении. Молодой человек остался один, хоть кругом и было полно народу. Он оправил на себе одежду и пошел к вагону, куда он сдавал свой багаж, при этом всем своим видом показывая свое, непонятное другим, раздражение. — Я могу получить свои вещи? — выдержанным тоном спросил он у рабочего. — Номер? — Безразлично и отстранёно спросил тот. — Сто пятьдесят шесть, сто пятьдесят семь и сто пятьдесят восемь. — Одну минуту… — сказав это, служащий зашел в вагон и через минуту вернулся с двумя большими темно-коричневыми чемоданами и другим поменьше. — Прошу, сэр. — Теперь уже с вежливой улыбкой протянул он чемоданы владельцу. Но в ответ улыбки не последовало, даже ради вежливости. — Благодарю. — Сухо ответил юноша и собрался было куда-то идти, но, остановившись, сдул упавшую на лицо прядь челки и вернулся обратно к служащему. - Вы не подскажете, где здесь кассы? — Вам нужно пройти дальше и повернуть налево. Там главный вход, ну, а кассы вы сразу увидите. — С тем же вежливым выражением лица отозвался рабочий. — Спасибо. — Все так же сухо ответил молодой человек и пошел по указанному направлению. Узнать в этом молодом человеке урожденного альбионца можно было невооруженным глазом — бледный цвет лица, будто бы отдающей той серостью, в которую погружён весь остров; сдвинутые от недовольства брови над голубыми глазами с серьезным, несвойственным для его лет, взглядом. Даже манера надевать костюм-тройку и до блеска вычищенную обувь выдавали в нём коренного уроженца туманного королевства. У него были коротко постриженные темно-каштановые жесткие волосы, у висков и шеи было все аккуратно выбрито. Лишь челка была не до конца сострижена, из-за чего-то и время прядь-другая падала на лицо. Однако вернёмся обратно к нашему путешественнику. Маршрут ему был озвучен верно, во всяком случае ошибиться в направлении не предоставлялось возможным. В паре шагов от главного входа на вокзал действительно было несколько касс, рядом с которыми выстроились очереди. Постояв с минуту, юноша думал, к какой подойти, чтобы быстрее со всем этим расправиться, и, наконец, решив для себя этот вопрос, подошел к четвёртому ряду. Через некоторое время и впрямь подошла его очередь. — Здравствуйте, — поздоровалась сотрудница, приветливо улыбнувшись. Ответа не последовало, поскольку молодой человек принял это как служебную улыбку, традиционное приветствие, а не как знак того, что ему рады, однако сотрудница продолжала улыбаться. — Добро пожаловать в Рим! — Благодарю, — сухо ответил юноша. — Я бы хотел уточнить у вас, к какому дню сюда прибудет грузовой поезд? — Обычно они приходят через сутки-полтора, — с той же улыбкой ответила девушка. — А какой именно вас интересует? — Триста семьдесят первый. Услышав номер, девушка взяла в руки соответствующую папку и, пролистав пару страниц, остановилась на одной из них, быстро прошлась по ней глазами. — Поезд прибудет через два дня, сэр, в это же время. — сообщила сотрудница, захлопывая папку и откладывая её в сторону. — Благодарю, — с равнодушным выражением лица он повторил благодарность и чуть кивнул головой. — А у вас там какой-то груз? — Решила вдруг ни с того, ни с сего полюбопытствовать девушка. — Да по сути там всего лишь мелочь, — отмахнулся юноша, недовольно отводя взгляд в сторону. Вот же надоедливая, но и не ответить было нельзя. — Не хотелось много вещей тащить сразу. Проблема в том, что я не в курсе, отправили ли уже вещи или нет. — Нам прислали документы об отправке и, если есть, то наверняка ваши данные указаны. — Девушка принялась опять что-то искать среди бумаг. Когда она нашла какой-то документ с таблицей, она подняла вновь взгляд в окошко. - Как ваше имя? — Уильям Уолтер Вордсворт. — Ммм… — проведя быстро пальчиком по таблице она, найдя указанное имя, вновь улыбнулась. - Да, ваш груз был отправлен. — Прекрасно, — вздохнул с облегчением молодой человек и, помолчав немного, спросил уже куда спокойнее, указывая рукой направление. — А выход в город в той стороне? — Да, сэр. — В таком случае, спасибо и всего доброго. — Формально сказал Вордсворт и чуть поклонился в знак прощания. — До свидания! — Неизменным вежливым тоном ответила девушка. Уильям взял чемоданы и, вновь приняв недовольное выражение лица, направился к выходу в город. Руки были заняты, и ему ничего не оставалось делать, кроме как толкнуть огромную дверцу ногой и выбежать до того, как она закроется. Солнце на мгновение буквально ослепило его, из-за чего он сощурился, стараясь привыкнуть к яркому свету. На родине ж такие дни большая редкость, а увидеть солнце порой является годовым событием. Вот так, сощурив глаза, он стал высматривать свободное такси. Вордсворт, еще будучи на Альбионе, заранее забронировал один номер в гостинице, и сейчас он собирался отправиться именно туда. Хотя сделать это становилось все труднее — найти свободную машину в данную минуту оказалось проблематичным, поскольку прибывших с острова и частично из Европы было предостаточно. И вот, найдя свободную машину, Вордсворт быстрым шагом направился к ней. Не передать словами, сколь личным было его личное сожаление, когда он увидел водителя — молодого человека лет семнадцати, по внешности которого можно было точно определить его национальность. Еврей. — Выбирать не приходится, — недовольно пробубнил Уильям. — Добрый день, сэр, — с добродушной и искренней улыбкой поздоровался юноша. — Позвольте вам помочь с веща… — Багажник открой, сам справлюсь! — стоило только таксисту протянуть руку к чемоданам, Уильям тут же раздражённо крикнул, крепко вцепляясь пальцами в ручки поклажи. Юноша опешил. — Эм, хорошо, — с неловкой улыбкой он выполнил «просьбу» альбионца. Вордсворт положил в багажник два крупных чемодана, а маленький оставил себе. Захлопнув багажник, он повернулся к юноше и с отвращением осмотрел его с ног до головы. Юноше стало неловко от такого тяжелого взгляда и явной неприязни к нему, но приходилось терпеть, поскольку заработать деньги нужно несмотря на все причуды «клиента». - Надеюсь, пока будем ехать, ты меня не обчистишь… — вновь недовольно пробурчал Уильям, на что ему с ироничным смехом был дан ответ: - Я не цыган. - Все одинаковые, — процедил сквозь зубы Вордсворт. Когда они оба сели в машину, юноша в первую же очередь пристегнул ремень безопасности, однако для пассажира, это обязательным не считалось. «Пассажир» же свой небольшой чемодан аккуратно положил рядом с собой. - Куда направляемся, сэр? — с легкой улыбкой спросил таксист, посмотрев себе через плечо на «клиента». - Гостиница Grand Hotel De La Minerve, — с некоторым раздражением ответил Вордсворт, при этом что-то поправив у себя под рубашкой. - Хорошо, — будто не заметив раздражения в голосе пассажира сказал юноша и, повернув ключ зажигания, направив вперед ручник, нажал на педаль газа, и машина двинулась по намеченному маршруту. Таксист во время пути мурлыкал какую-то мелодию себе под нос, смотря при этом только на дорогу. Однако Вордсворт точно и не слышал этих напевов. Он смотрел равнодушным взглядом в окно, и все то, что он видел, вся стремительность меняющейся картины перед его глазами, напоминало о стремительных событиях, которые происходили почти две недели назад, но, казалось, будто всё это было только вчера. Вспомнился тот роковой день, когда произошел несчастный случай в Университете, когда ему сообщили о гибели его невесты, дорогого для него человека, рядом с которой он хотел пройти через долгий путь именуемый Жизнь; дополнительным ударом стало известие, что пострадали и студенты. Вспомнилось, как ему предъявили чудовищное обвинение в проведении опытов над студентами. Вспомнил, как ему пришлось унижаться (как он теперь это видел) и стоя на коленях со слезами на глазах доказывать свою невиновность во всем этом перед Самой Королевой. Но никто не слушал. Ясно запомнил, как он умолял, если не выпустить, то хотя бы дать похоронить погибшую невесту, участвовать в процессии, но отказали и в этом. Его заперли в камере и не дали даже проститься с ней, увидеть в последний раз. Даже не назвали номера могилы, да и, в общем, он сам не хотел этого знать, он вообще не хотел видеть ее надгробия, не хотел верить в весь этот кошмар, а незнание того, где её могила, давало иллюзию того, что она все еще жива. Чудовищные слухи пошли по всему Лондилиуму, и, даже если бы его и оправдали, ему все равно пришлось бы покинуть, коли не страну, то город, ведь слухи в верхах если и появляются, то они остаются за человеком до гроба и даже смерть не разрубит связь человека с этими сказками, и если потом произойдет нечто похожее, то в первую очередь косо посмотрят на него. Его выпустили через пять дней, и практически сразу ему передали от «тайных источников», что обвинения в его адрес передал полиции его друг - Исаак Батлер. Человек, которому он доверял как себе, без угрызений совести заявил о нем такое! Да, конкуренты по работе, но ведь не в жизни! Разве он где-то перешел ему дорогу за пределами кабинета? И что страшнее всего, его так же обвинили в содеянном и доказательства были. В один день потерять любовь и друга! Две родные души! Дальше начался кошмар бытовой. Королевой был отдан приказ, чтобы Вордсворт в короткие сроки покинул страну, и желательно, навсегда. Он лишился звания Рыцаря Альбиона, которое он с гордостью «носил», все успехи и достижения, все открытия во благо страны, все это уже не имело никакой цены, когда рядом со всем этим была строка «Убийца». Уильяму пришлось спешно заказывать билеты на поезд, собирать необходимые вещи, быстро оформлять бумаги на продажу дома, который он купил вместе с невестой, дабы после свадьбы начать уже полноценную жизнь. Вещи покойной он попросил отдать знакомым или просто продать, фамильные и подаренные им украшения и прочее ценное он возвратил убитым горем родителям погибшей девушки. Все счета в банке, по непонятной причине, были аннулированы; деньги, вырученные с продажи дома, он отдал так же родителям покойной дабы покрыть расходы на похороны. Собственно, он прекрасно понимал их состояние. Ему хотелось занять себя хоть чем-то, чтобы не было ни минуты свободного времени. Ведь когда оно появлялось, он ревел навзрыд, о чем говорили его всегда заплаканные глаза. Пришлось купить сильные антидепрессанты, чтобы подавить это. Его утешило, пусть и немного, то, что родители его невесты не считали его причастным к ее гибели. И вот один, с незначительной суммой в кармане и багажом он направляется, по сути, неизвестно куда и зачем, чтобы начать новую жизнь, и неизвестно, будет ли она лучше той, что была. Не сломит ли его Судьба этим испытанием? Захочет ли он вообще жить как-то иначе, абсолютно в ином мире и по иным правилам? Да и зачем, для чего все эти испытания на его плечи? Нужна ли вообще такая жизнь … Единственное, что он взял с собой в память о покойной, так это кулон с ее фотографией внутри, трость с изогнутой рукояткой - ее подарок на его двадцатилетие, и фотографии, которых оказалось так много, что они заняли почти весь маленький чемодан, который теперь лежал рядом на сидении. От всех этих мрачных воспоминаний и мыслей у юноши невольно навернулись слезы и пара из них скатилась по щекам. Стиснув зубы и смотря в окно, куда-то в пространство, он тихо проговорил: - Горите вы все синим пламенем! В этот момент ему вспоминались все: и друг, оклеветавший его, и люди, поверившие этому, и королева, так же слепо поверившая и загубившая все, что только можно было. Ведь именно королева диктует правила и мнения, и приняв факт того, что именно Уильям виновен в том инциденте, этот факт приняла и вся знать, и это мнение пошло дальше! -Вы что-то сказали, сэр? — с приветливой улыбкой спросил таксист, чуть наклонив голову влево в сторону своего пассажира, но при этом так же смотрел на дорогу. - М? — альбионец с непониманием посмотрел на мальчишку. Но потом, поняв, что он дал волю эмоциям, быстрым жестом вытер с лица слезы и с гордым видом притворился, будто смотрит так же в окно, — Абсолютно ничего. Но потом, чуть помолчав, пробубнил: - Лучше за дорогой следи! В ответ таксист лишь улыбнулся и вернулся в обычное положение. Тишина продолжалась еще несколько минут, звуковым фоном служил лишь различный шум, и прервал эту тишину сам Уильям. - Ты не знаешь, что там на вокзале были за спиногрызы? — спросил он, чуть повернув голову в сторону водителя, и вопросительно поднял бровь, сохранив при этом во взгляде полное равнодушие. - Какие? — мальчишка опять чуть наклонил голову, как бы показывая, что слушает, - Те, что в алой форме были? — уточнил он с легкой улыбкой, догадываясь, о ком они говорят. - Да, они самые, — с нотой раздражения в голосе согласился Вордсворт. - Так это из Бюро Инквизиции! — рассмеявшись, ответил водитель, — Либо родители на воспитание отдали, чтобы с пеленок дети были направлены «На путь Истинный!«…- на этой фразе мальчишка с лицом, выражающим наигранную скорбь, правую руку положил на сердце, Уильям же цокнул языком и нахмурил брови, всем видом будто говоря: «На себя посмотри, кучерявый», — Либо эти ребята сироты и направление в Бюро им выдали опекуны. - В любом случае из них выйдет бестолковый сброд, — с полным равнодушием заключил альбионец, облокотившись спиной на спинку сидения и скрестив при этом руки. - Не надо так об этих ребятах! — разгорячился тут же мальчишка. Кажется, у него даже лицо чуть порозовело то ли от злобы, то ли от обиды за детей, — Они вырастут достойными людьми, я уверен в этом! А если нет, то не нам их судить! От такого тона водителя сменился настрой уже у Уильяма. Его глаза даже сверкнули от нахлынувшей злобы. - Да как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне?! — гаркнул на мальчишку Вордсворт. Видимо, таксист не ожидал такого, потому даже вздрогнул от неожиданности, а потом чуть вжал голову в плечи, а во взгляде читался испуг. Благо этого никто не видел, - Я, между прочим, один из лучших преподавателей Лондилиумского университета, рыцарь Альбиона! — на той же высокой ноте и тем же раздражением продолжал Уильям, но тут еще добавилось задетое самолюбие. Когда он увидел, что мальчонке просто нечего ответить, альбионец победоносно кивнул головой и, чуть приподняв подбородок, отвернулся к окну и сделал вид, что смотрит в него. Однако после, чуть помолчав, еле слышно пробормотал: - Бывший преподаватель и бывший рыцарь Альбиона… Стоило мальчонке это услышать, так у него на мгновение будто туман встал перед глазами. До него доходили слухи о чудовищном инциденте именно в Лондилиумском университете, что-то связанное с опытами над людьми, если слухи дошли верно, и что после этого один из преподавателей был отстранен от работы. И что выходит? В его машине именно он? Убийца?! Почему он здесь, на свободе?! От одной этой мысли у него холодок по спине прошелся. Но, так или иначе, деньги все-равно нужны, да и взять и высадить его он не имел права. Потому ему пришлось ехать дальше и упорно делать вид, будто жуткая догадка не посетила его. Но это было напрасно. В зеркале заднего видения Уильям вполне мог разглядеть панический страх во взгляде водителя, а догадаться, в связи с чем этот страх появился, труда не составляло. - Теперь это мое проклятие. Клеймо…- подумал про себя с горестью Вордсворт, с досадой смотря при этом на мальчонку и тяжко вздохнул.