Сестра.

Мурашки пробежали по коже с невиданной быстротой. Я медленно потянулась к Еленке, усадив её на колени, обняла. Крепко обняла. Так, чтобы она поняла - мы с тобой, это все, что осталось в этом дряхлом месте. Я накрыла свою сестрёнку собой и просила её зажмурить её глаза. Был страх. Он был. Он ходил возле нас - кругами. Он годами не уходил из наших чёрных, тощих тел. Он был рядом на протяжении всей нашей жизни. И единственное, единственное, что могло нас поддержать - надежда. Мы застыли в ожидании, когда же, когда откроется дверь. Через пару мгновений - она отворилась. Но мы, так и не открыли наших глаз... Мы услышали стук какой-то палки об наш сырой грязный и трухлявый пол. Маленькие - редкие шажки... И такой старый, едкий запах. Запах этот можно было назвать только зловонием, да и никак больше. Маленькая Еленка вырвалась из объятий моих, взмахнула ресничками, распахнув свои большие, чёрные глазёнки. - Старый, старый Пётр! Старик пришел, Нелли! Нелли! - провопила малютка, что есть мочи. Я в испуге была. Была. Я диким, пронзающим взглядом смотрела на Старого Петра. - Барышни, где ваша мать? - спросил Старый человек. - Нету маменьки больше... пропала... - тихо, назло Старику сказала я. Что бы он не услышал, чтобы переспросил! - Еленка, что с матушкой - хитро поступил он, спросив об этом мою сестру. - Ушла... Не знаю когда, я спала, кажется... - сказала чуть громче Еленушка. - Вот, я вам пить принес. Да покушать, детки... - сказал он хриплым голосом... Я не любила этого старика. Мать однажды мне рассказала... "Не слушайте его. Он плохой человек. Он мне жизнь погубил. Он вам жизнь погубил" - она рассказывала это так...Горько... боль сердечная заставляла её молчать... она останавливалась, но секунду погодя - продолжала. "Живите. Будьте бедны. Горды. Но его не слушайте, не впускайте!" Еленки тогда не было рядом. Она и не знала... она любила Старого Петра. Да и как его любить... это злое выражение лица. Дурной запах и наглая речь. Еленке было все равно... Она его любила. Просто, чуяла, чуяла родное. А мы и не знали, кто он нам. Просто старый сторож ближайшей школы. - Я виноват. Страшно виноват перед вами. Вину свою искупить я должен....Вот, на столе еды, да питья вам оставил... Про матушку - знаю. В беде она... боюсь не вернется, если не найти её нам. Мне сын мой доложил. Мать ваша больна. Страшно, да и где-то у реки засела. Лечится. - завершив, он протянул нам руку. - Идём со мной, идём. Прошу вас, верьте. У вас выхода нету другого. - что бы он не говорил, я понимала, что это правда. Да, он был прав точно. - Не бойся, Еленушка. Мы пойдем. Пойдем! - сказала я, несмотря на мамину боль, да и запреты. Я встала, закутала Еленушку в то ,что осталось, взяв её на руки, я пыталась идти... Хоть ноги мои, немощь моя, заставляла испытывать боль, я шла. Потому что на руках моих было всё, что у меня осталось светлого в этой жизни. Именно эта мысль заставляла меня идти вслед за Стариком. Мы вышли. Было не холодно... не очень. Старик указал на повозку, посадил нас, а сам сел на лошадь свою... - Куда мы, Неленька... куда? - затрепетала малышка в испуге. - Не волнуйся, Елена, все будет хорошо. Мы за матушкой поехали, слышишь? - начала было сама успокаивать ребёнка. Но слезы сами потекли.. по щекам... Я накрылась соломой, которая была в повозке, да и накрыла малышку мою... Там и глаза с ней закрыли...спать хотелось. Мы ждали... просто ждали...