Тёмная кровь

      В Централе было по-праздничному шумно и весело, весь город светился в предвкушении чего-то чудесного. Эдвард широкими шагами направлялся к штабу, припоминая, к какому же празднику готовится здешнее население, когда земля под ним содрогнулась, и он едва удержался на ногах. Не понимая, с чего вдруг его так шатнуло, Эдвард поднял взгляд и встретился с хищными фиалковыми глазами. Лицо, обрамлённое длинными тёмными прядями, показалось смутно знакомым, только он никак не мог вспомнить, где видел этого парня.       — Тебя смотреть по сторонам не учили? — прошипел знакомый незнакомец. Эдвард опустил взгляд чуть ниже, увидел на груди встречного серебряные часы и его и осенило: государственный алхимик. — Так и собираешься молчать? — наклонил странный парень голову набок, а Эдвард успокоил метнувшуюся было тень и окинул алхимика равнодушным взглядом: молодой, едва ли старше двадцати. «Любопытно, участвовал он в ишварской зачистке или нет?» — подумал Эд, но решил оставить размышления на потом. Он обогнул алхимика и пошёл своей дорогой, но незнакомец не собирался так просто его отпускать.       — Не люблю, когда меня игнорируют, — прошептал юноша, хватая мальчишку за плечо и разворачивая к себе. Если бы Эдвард был тем, кого в нём видели другие люди, его бы пробрала дрожь: у нормальных людей не бывает таких нот в голосе и они не смотрят на мир волком, который попал в овчарню.       — А мне какое до этого дело? — начиная злиться, осведомился Эдвард. Только пособачиться с этим психом не хватало!       — Всё никак не успокоишься, Алтон? – раздался низкий, бархатистый голос, и за спиной алхимика-смутьяна замаячила фигура — в меру мускулистый мужчина с острыми чертами лица в чёрном кожаном костюме и жилете, отороченном белым мехом.       — Отстань. Не видишь, что я занят, Алмазный? — прошипел в ответ Алтон. Эдвард чуть не ахнул: он наконец вспомнил, где видел этих двоих. Всё верно, эта парочка воевала в Ишваре и внесла большой вклад в победу — два брата-акробата, Алмазный и Многоликий, живые легенды Аместриса. После ишварской заварушки о них много писали в газетах... Минутку, если эти двое здесь, возможно ли, что и остальные собрались? Что семейка Одли забыла в Централе, неужели нынешняя встреча связана с их появлением? Всё, конец спокойной жизни, Одли что-то разнюхали и будут теперь шнырять под носом… Да что же им дома-то не сиделось?!       — Да уж, любезен, как всегда, — с ухмылкой констатировал Алмазный. – Не тем ты занят, — заметил он, поправляя чёрные очки.       — Я занимаюсь тем, чем считаю нужным, — раздельно произнёс Алтон. Хватка на плече ослабла, и Эдвард, пользуясь тем, что о нём временно забыли, вывернулся и отступил на несколько шагов. Да уж, слухи не врали, они на самом деле друг друга, мягко говоря, недолюбливают.       Когда Эдвард сворачивал на другую улицу, он ещё слышал, как они разговаривают: Многоликий – на повышенных тонах, Алмазный – убийственно-спокойным голосом, в котором нет-нет да проскальзывали насмешливые нотки. Он чем-то напоминал Эдварду акулу.       Внутрь его пропустили, стоило только назвать своё имя – «Стальной». Ещё одна фальшивка, придуманная для отвода глаз. Последние годы его жизнь была просто пропитана ложью. Отвратительно, как же отвратительно лгать, особенно Альфонсу…       Дверь бесшумно приоткрылась, и Эдвард скользнул в кабинет, привычно огляделся, мимолётно кивая и улыбаясь подчинённым Роя. Снова завалил их работой, а сам небось наслаждается. Впрочем, он всегда так себя ведёт, а их это, кажется, даже устраивает. Естественно, Огненный — безмерно наглый, но очень харизматичный тип и ответственный, когда ситуация того требует. Как такого не любить?       Как и ожидалось, Рой сидел в удобном кресле и болтал с кем-то по телефону. Мило так болтал, и не скажешь, что он способен разыгрывать воистину шедевральные партии что в шахматах, что в жизни.       Рой мог болтать долго, но на этот раз он не стал задерживаться; положив трубку на место, он сплёл пальцы и опёрся на них подбородком, чему-то мимолётно улыбнувшись.       — Ну, и как ты находишь Централ, Стальной?       — Слишком празднично и суетно. Ризенбург мне нравится больше, — отчеканил Эдвард, глядя в чёрные, как угольки, глаза. – Так за какой надобностью меня оттуда выдернули?       — Нужно навести порядок в шахтах Йосвелла: наш дорогой друг слишком зарвался, — голос спокойный и мягкий, только взгляд твёрже стали и жарче огня. – И заодно… присмотреть за осчастливившей Централ своим присутствием семьёй потомственных алхимиков, Одли. Что ты как лимон съел? – поднял бровь Огненный. – Уже с ними познакомился?       — С двумя из них, Алмазным и Многоликим, — кивнул Эдвард, — Погоди, под «присмотреть» ты имеешь в виду… — он перестал раскачиваться на стуле и подался вперёд.       — Именно это.       — Обязательно мне это делать? – недовольно скривился Стальной, – Пусть Лин с Ривером развлекутся, — предложил он, по горло сытый знакомством с парочкой знаменитых алхимиков.       — Они в Ишваре, — напомнил Огненный. Эдвард тяжело вздохнул и поднялся; вот вам и поторопился в Централ… Ладно Йосвелл, в шахтах он не задержится, но Одли… Эдвард понимал, что среди них есть отличная ценная жертва и парочка хороших потенциальных, но сближаться с ними ох как не хотелось.       — Удачи тебе в этом нелёгком деле, — усмехнулся полковник. Он это всерьёз или просто на прощание отшучивается?       — И вам не хворать, — пробурчал Эдвард, толкая дверь. Рой рассмеялся, и Стальной, обернувшись, недоумённо воззрился на своего начальника. Тот, как оказалось, уже разговаривал с кем-то по телефону.       В коридоре он встретил уже знакомых братьев-алхимиков; к ним присоединилась женщина с удивительно откровенным нарядом, на которую косо поглядывали оказавшиеся поблизости представители сильного пола. Редкая у неё красота, какая-то обжигающая.       Сидевший на подоконнике Алтон медленно повернул голову и, заметив его, удивлённо вскинул брови – он явно не ожидал увидеть здесь давешнего мальчишку. Эдварда развеселила его реакция и, чтобы нанести последний штрих, он вытащил серебряные часы, и Алтон, забавно взмахнув руками, чуть не грохнулся с подоконника.       — Так ты тоже…? – выдавил из себя Многоликий.       — Стальной алхимик к вашим услугам, — ухмыльнулся Эдвард, чуть ли не впервые обрадовавшись тому, что часы у него есть. — Алхимик, как же… — Алтон, спрыгнул с подоконника и подошёл к Эдварду, но не протянул руку, а стал расхаживать вокруг, разглядывая его со всех сторон с таким видом, как будто увидел что-то несусветное.       - Такая мелочь, а уже армейский пёс? – вслух удивился он.       «Мелочь? Сам вообще в таком возрасте в Ишваре воевал!» — Эдварду очень захотелось стукнуть заносчивого нахала по голове, и он почти это не сделал, когда между ним и Алтоном вклинилось что-то мелкое, но очень прыткое и повисло у него на руке.       — Вы же господин Стальной алхимик? — восторженно запищали внизу. Опустив взгляд, Эдвард увидел мальчишку лет девяти. Горящие любопытством и радостью нечаянной встречи глаза, улыбка до ушей, прямой, открытый взгляд. Обычный ребёнок, ещё один будущий алхимик. Говорят, талантливый мальчуган.       — Ты как сюда пробрался, клоп? — осведомился Алтон, отцепляя мальчишку от Эдварда. Сэлим захихикал, довольный собой и тем, что встретил одного из своих кумиров. Вывернувшись из рук Алтона, он забегал вокруг Эдварда, улыбаясь шире прежнего. Стальной невольно улыбнулся в ответ, отмечая про себя, что налаживание контакта лучше начинать с этого мальчишки. Присев на корточки, он потрёпал запищавшего Сэлима по голове и вызвал у того прямо-таки бурю восторга.       — Маленький алхимик, маленький алхимик! — засмеялся чертёнок из тихого омута и, перепрыгнув через Стального, помчался к старшей сестре. Эдвард вскочил, возмущённо сопя. Вот вам и делай людям приятное! Неужели обязательно каждый раз упоминать этот маленький недостаток?! Прав же Многоликий, пацан – настоящий клоп!       Сэлим высунулся из-за спины Алмазного и обезоруживающе улыбнулся. Ну да, ему смешно, а вот Эдварду обидно, что самый старший из гомункулов ниже всех собратьев.       — Сэлим, ну нельзя же так, — с укором произнесла женщина. На её красивых, в меру полных губах тем не менее блуждала улыбка. Томно прищурившись, она подошла к Стальному и изящным жестом протянула руку, представившись. — Чёрная роза.       — Будем знакомы, — Эдвард слегка сжал красивые длинные пальцы. А всё, оказывается, гораздо проще, чем он себе думал, знакомство случилось само собой, легко и непринуждённо. Алтон, правда, был не в восторге: других алхимиков он не шибко жаловал – с теми, кто отслужил своё в Ишваре, он держался иногда холодно, иногда нагло, более молодых же просто презирал, считая, что щенкам в армии не место. В чём-то Эдвард был с ним согласен, в государственные алхимики идут либо от того, что выбора другого нет, либо от дурости. Но хотя бы несколько таких щенков всё же нужны – иногда из них вырастают вполне приличные псы.       Итак, первый шаг к установлению хороших отношений с семейкой алхимиков сделан, теперь можно и за Йосвелл взяться. Пообещав, что обязательно заглянет к ним в гости, Эдвард поспешил удалиться.       Знаменитая на весь Аместрис троица многозначительно переглянулась.       — Странный щенок, — вынес вердикт Алтон. – Мне он не нравится.       — Бросай эту свою привычку вешать на человека ярлык только потому, что тебе в нём что-то не понравилось, — посоветовал Алмазный.       — Вистан прав, он довольно милый мальчик, — женщина поправила элегантную чёрную шляпку. — Пройдёт несколько лет, и он сможет очаровать любую девушку, — томно произнесла она. У Многоликого от её интимного тона по позвоночнику пробежал холодок, а на щеках едва не вспыхнул лихорадочный румянец. Задавив возбуждение в зародыше, он украдкой покосился на Алмазного — тот рассматривал потолок и, по обыкновению, довольно скалился.       — Солярис, — Алтон подкатил глаза и скорчил забавную гримасу. – Только не говори, что он тебе тоже понравился. Он как наш клоп, только хуже – черти в его омуте крупнее... Но если вам так полюбилась эта фасолина, не буду мешать.       Многоликий направился к двери, высоко задрав голову. Шумный Централ ему не нравился, Акваройя или Дублит куда приятней. Его ещё до приезда в столицу преследовало неприятное предчувствие, и после встречи со Стальным гномом оно только усилилось. Алтон видел перед собой столичного щенка, но глаза у него были жуткие: взрослые, холодные, выдающие личность, у которой за плечами очень много жизненного опыта, слишком много для обычного пятнадцатилетнего мальчишки.       — Стальной то, Стальной сё, — передразнил своих родственничков Многоликий, выйдя на улицу. — У меня что, у одного глаза есть? Ну ладно, пусть пока сюсюкаются, приеду из Лиора — разберусь, что это за тип, — бормотал он, направляясь к чёрной блестящей машине, где его уже ожидал тот, кого Алтон не просто терпел, но умудрялся уживаться чуть ли не в одной палатке ещё в Ишваре. Кимбли, прозванный Багровым лотосом, сидел в вальяжной, но изящной позе и смотрел на руль пустым взглядом, улыбаясь одними губами. Когда открылась дверца машины, облачённая в белоснежный костюм статуя ожила и повернула голову.       — Что-то ты быстро, — заметил Кимбли, приподняв тонкую бровь. – Опять размолвка? По какому поводу на этот раз?       — По поводу одной фасолины, — откликнулся Алтон, забираясь на заднее сиденье. Багровый вскинул бровь ещё выше:       — Фасолины? – Зольф склонил голову к плечу, задумчиво щурясь. Многоликий захихикал, сообразив, что под этим словом они подразумевают совершенно разные вещи.       — Я про Стального, — снизошёл до объяснений он. - Ты про него что-нибудь знаешь?       — Он – самый молодой государственный алхимик в истории Аместриса, — припомнил Багровый. – Не считая тебя, конечно. Занятный парень: иногда ведёт себя, как ребёнок, иногда кажется, что он – уже зрелая личность. Не использует кругов преобразования. Возможно, у него они на перчатках или вытатуированы, как у меня.       — Не использует, значит? — негромко повторил за ним Алтон, глядя в пол. – Не нравится мне это, Багровый… Пацан, похоже, видел Истину, потому и круги ему без надобности. В таком случае, его стоит использовать в нашем деле, — усмехнулся он.       — Рассчитываешь втянуть мальчишку в расследование?       — Раз у него хватило ума и таланта увидеть Истину и вернуться, он будет полезен и в этом деле, — Многоликий откинулся на спинку сиденья, закинув ногу на ногу.       — А если ты ошибаешься насчёт Истины? – осведомился Кимбли. Алтон фыркнул и, чуть подавшись вперёд, ответил:       — Зольф, с таким я не ошибусь никогда. Я знаю, как выглядят люди, познавшие Истину, у меня отец такой же, сам знаешь. Правда, я не ожидал, что мальчишке это удастся, поэтому и отмёл тогда эту версию… Интересно, на что ему это понадобилось… А знаешь, что самое странное? – игривая усмешка исчезла со вмиг посерьёзневшего лица. – У него все конечности целы, да и внутренние органы, похоже, на месте. Я за ним следил, он точно целый и невредимый, как будто…       — Использовал философский камень? – закончил одновременно с ним Багровый. Переглянувшись, бывшие сослуживцы рассмеялись.       — Знаю, звучит странно, да и откуда у такой мелочи камень мог взяться – непонятно, но других вариантов-то нет, от Истины можно вернуться либо без части тела, либо целым, но в последнем случае ты должен отдать соответствующую плату, а на данный момент это может быть лишь камень, — Алтон говорил быстро, почти тараторил, и его глаза нездорово блестели. – Ладно, всё, едем в Лиор, мне там надо кое-кого проверить.       — Кого тебе там надо проверять? – удивился Зольф. – Это же мирный город, ни бунтов, ни громких убийств там в последнее время не происходило.       — Да священник там мутный, — процедил Одли, недовольно морщась. — Старикан чудеса людям показывает, они его буквально на руках носят. Вот я и хочу взглянуть, что это за «дар небес». Вполне возможно, что наткнусь на что-нибудь интересное. Например, на след философского камня.

***

      В Йосвелле было тихо, слишком тихо для обычного шахтёрского городка. Людей было мало, а те, кто попадались, выглядели осунувшимися и уставшими. Казалось, они давно забыли, что такое обычная человеческая радость.       — С дороги! – раздался сбоку звонкий детский голос. Повернувшись, Стальной увидел мальчика, который нёс большущую деревянную доску. Мальчишка притормозил, упёр доску одним концом в землю и заулыбался. – Ты турист, да? Есть хочешь? Не решил ещё, где… — засыпав его градом вопросом, мальчуган схватил Стального за руку и потянул за собой. Тень самого Эдварда вытянулась, превращаясь к клинок, но стоило ему мысленно сказать «нет», и она приняла прежнюю форму.       Кэйял привёл его к шахтам и, не дав опомниться, позвал отца. Мальчишка весь светился от удовольствия и всё кричал что-то про «денежный мешок». Эдвард, немного подумав, решил, что узнать о самодеятельности Йоки лучше от самих шахтёров – хозяин шахт наплетёт так наплетёт, в результате свалив всю вину на жителей городка, от него никогда не узнать, насколько велик риск того, что люди захотят переселиться или устроить бунт. Бунт – это хорошо, но только если он происходит в нужное время, когда он не сваливается как снег на голову, когда разъярённой толпой можно управлять – так говорил Отец.       В небольшом магазине при гостинице было немного грязно, но Эдварда смущало не это, а горящие глаза других шахтёров, по которым было видно, что запросят они дорого. Как тут не запросить, когда всем заправляет разошедшийся не на шутку Йоки, который наверняка урезал им зарплаты до минимума, лишь бы остаться в барыше?       — Ну, и сколько с меня? – как можно небрежнее осведомился Эд, а когда сумму назвали, он чуть не свалился со стула. Нет, он, конечно, всё понимал, но такая цена – это уже слишком!       — Да тут везде такие цены, — весело заметил Кэйял. – Так что можете даже не думать о другой гостинице, господин Денежный мешок.       А он и не думал. Люди голодают из-за Йоки, а туристов здесь мало, вот и обдирают тех, кто им в лапы попался. Достав кошелёк, он вытряхнул всё, что там было, но этого явно не хватало. Эдвард обычно не брал с собой в дорогу слишком большие суммы, кто же мог подумать, что они столько запросят…       — Может, сделаете скидку? – деловито поинтересовался он. – Это всё, что у меня есть.       — Ладно, — сделав вид, что задумался, сказал кто-то справа. – Почему бы и нет?       Принесли еду, оживившиеся шахтёры радостно зашумели. Некоторое время слышалось только звяканье вилок и ложек, а потом какой-то весельчак принялся рассказывать анекдоты, вызывая взрывы хохота за крайним столом.       — Так… кто у вас хозяин? – поинтересовался Стальной, отставив кружку в сторону.       — Йоки, — буквально прошипел давешний мальчишка, с силой сжав кулаки. – Думает, раз управляющий, так может вертеть нами, как хочет!       — Взяточник и златолюб, — угрюмо добавил один из шахтёров, отхлебнув из большой кружки. – У него есть друзья в Централе, он их взятками заваливает, у него там все подкуплены.       Тепло, только дело не во взятках, а в том, что кто-то должен был управлять этим городком, на котором при случае можно вырезать кровавую печать. Йоки просто хотели списать подальше, чтобы глаза не мозолил. Жаль, поторопились, а теперь за это расплачиваются другие.       Шахтёры возмущались, на все лады обругивали управляющего. Кто-то, подвыпив, грохнул кружкой об стол и предложил вышвырнуть старшего лейтенанта, несколько человек охотно его поддержали.       — А почему бы вам не уйти отсюда? – спросил Стальной, отрезая от котлеты небольшой кусок.       — Ты не понимаешь, парень, — отец Кэйяла тяжело вздохнул и опёрся о стол. – Мы не можем бросить это место, это же наш дом.       Остальные как-то приуныли и затихли, даже тот шутник, что перед этим веселил народ. Эдвард доедал нехитрый обед и думал о предстоящем разговоре с Йоки. Никудышный из него управляющий, хорошо бы его отсюда выкинуть и привести другого... Или можно сделать ещё проще: заставить Йоки всё исправить самому, своими же руками.       Дверь не просто открылась – она с силой стукнулась о стену. На пороге появился не очень высокий человечек с реденькими усишками и большими залысинами, а по бокам от него стояли люди в синей армейской форме. Йоки обвёл застывших людей взглядом и неприятно улыбнулся: он чувствовал себя здесь полным хозяином, он и был им, и, честно сказать, это место ему даже нравилось. Деньги есть, жизнь спокойная, что же ещё надо? Раньше он ещё мечтал о Централе, забрасывал верхи письмами и взятками, да только не помогало ничего — там Йоки видеть не хотели, и он смирился.       — Ты не уплатил налог, — поджав губы, он ткнул пальцем в высокого мускулистого мужчину и сощурился, отчего стал очень похожим на крысу. — И это касается каждого жителя в этом городе. Вы жалуетесь на маленькую зарплату, тем не менее, вижу, у вас хватает денег на алкоголь? – ещё одна улыбочка, мимолётная, но запоминающаяся. – Может, мне ещё уменьшить вам жалованье?       Кэйял вскочил. Его лицо пылало от гнева, он едва заметно дрожал, сверля ненавистного управляющего пламенным взглядом.       — Мальчик, тебя не учили, что нельзя смотреть так на хозя… — Йоки, заметивший наконец Эдварда, осёкся на полуслове. Из крысы кусачей он превратился в крысу испуганную, Эдвард прямо видел, как тот испуганно поджимает хвост и пищит, словно завидевший кота грызун.       — Давно не виделись, господин старший лейтенант, — протянул Эдвард, вставая из-за стола. Йоки нервно сглотнул и невольно попятился, но вовремя взял себя в руки и натянуто улыбнулся:       — К-какая встре-еча, для меня это такая честь… Что вас привело в этот захолустный городок?       Вышибалы недоумённо переглядывались, Кайэл по-прежнему сжимал в руке грязную тряпку, которой как раз собирался запустить в лицо управляющего. Глаза у Йоки бегали, он нервно облизывался. То, что он боится, понятно было всем.       — Старший лейтенант, кто он? — осмелился спросить щеголявший лысиной охранник, за что тут же получил несильный подзатыльник.       — Болван, — зашипел Йоки, — этот мальчик – государственный алхимик, не слышал о таких?       Охранник перевёл взгляд на невозмутимо допивавшего чай Эдварда, снова на начальника.       — Вы шутите? Этот нед…       — Так… Позвольте пригласить вас в мой дом, — елейным голосом произнёс Йоки, не дав охраннику закончить. — Уж всяко лучше, чем здесь, в этом грязном домишке!       Йоки не хотел его видеть, не хотел приглашать, да что там — и вспоминать о нём не хотелось, но управляющий понимал, что в ином случае Эдвард всё равно найдёт повод к нему зайти и поговорить.       — Позволяю, — кивнув, он приблизился к застывшему истуканом Йоки и, остановившись, прошептал: — У меня к тебе серьёзный разговор.       Ну конечно, не чайку же он попить пришёл. Йоки, с трудом сохраняя остатки самообладания, направился к выходу, но притормозил на пороге и, повернувшись к шахтёрам, грозно пискнул:       — А налоги вам придётся заплатить, ясно?!

***

      Йоки разливался соловьём, порывался собственноручно налить гостю чай, жаловался на «недобросовестных и неблагодарных» шахтёров. Эдвард до поры до времени помалкивал, а управляющий сидел как на иголках, не понимая, зачем Стальной тянет время и его нервы. Уж сказал бы сразу, чем вот так тянуть!       — Здесь полно негодяев, вроде того хозяина гостиницы. Ах, мне перед вами так неудобно…       — Кончай ломать комедию, — Эдвард поднялся из-за стола и подошёл к управляющему, — Зависть.       Бледное лицо перекосило, реденькие усики, казалось, встали дыбом. Не желая смотреть на него снизу вверх, Йоки вскочил на ноги. Теперь выше был он, но спокойствия или ощущения собственного превосходства не появилось.       — Не-не-не называй меня так, — его зазвеневший голос стал похож на отчаянный писк. – Т-ты же знаешь, я этого не люблю.       — А кто из нас любит? – Эдвард задумчиво коснулся услужливо вытянувшейся тени. – Все мы играем в людей и не хотим вспоминать, кто мы на самом деле. Но от того, что ты скроешь своё «я» под человеческим именем, твоя сущность не изменится. Впрочем, я не философствовать с тобой пришёл, — вот и подошли к цели визита... Йоки поёжился, отступил на пару шагов, а в его голове одна страшная мысль сменялась другой. Появление Стального не означало ничего хорошего. Но что же, всё-таки, случилось, и при чём тут маленький шахтёрский городок и его управляющий? Сидел же тихо, за пределы своих владений не высовывался, а тут на тебе!       — Я слышал, ты превысил свои полномочия, Зависть, — второй раз. Видимо, всё ещё хуже, чем Йоки предполагал: он называл других истинными именами, только когда был очень серьёзно настроен.       — Э-это в чём же? — осторожно поинтересовался Йоки, лихорадочно соображая, как же ему выйти сухим из воды. Нападать на Стального бессмысленно, он сильнее, убежать тоже не выйдет, а если остаться здесь, вряд ли это хорошо кончится.       — Ты измучил людей. Долго ещё собираешься над ними измываться?       Йоки поначалу показалось, что он ослышался. Люди? Его интересуют люди? Губы управляющего сами растянулись в улыбке. Слава Отцу, а он-то думал…       — Чего улыбаешься? – голос Стального вернул его в реальность. – Кажется, ты забыл, что эти люди нам тоже важны, а они у тебя такими темпами, как тараканы, разбегутся. Что делать тогда будешь, новых набирать? Значит так, — тень, будто издеваясь, приняла очертания самого управляющего и принялась кривляться, — или ты немедленно исправляешься и даёшь людям спокойно жить, или катишься в другое место.       — А?! – выглядел Йоки глупо, но смешно, и Эдвард расхохотался, пугая его ещё больше. Тень прыгала по стенам уменьшенной копией управляющего, Йоки силился что-то сказать, но слова в голову не шли.       — Что слышал, — перестав смеяться, бросил Эдвард. – Или меняешься, или становишься перекати-полем.       Йоки наконец справился с собой и с явным усилием выдавил:       — Хорошо, я оставлю их в покое.       К его огромному облегчению, Эдвард кивнул и направился к двери, но, положив ладонь на ручку, остановился.       — Ах да, пока не забыл: перед шахтёрами из гостиницы Халлинга ты должен извиниться за своё отвратительное поведение.       — Что?! – а вот это уже чересчур! – Нет!       — Да, Йоки, да, — повернувшись к нему, улыбнулся Стальной. – Иначе смотри, узнаю, что тобой недовольны… — его копия очень многозначительно подмигнула выплывшим из её глубин алым глазом, и Йоки поспешно закивал, опасливо косясь на вернувшуюся к хозяину тень.       — Отлично, — Эдвард нацепил на себя маску беззаботности и враз стал обычным пятнадцатилетним мальчишкой. – Приятно было посидеть в вашей компании, — нарочито громко сказал он, так, чтобы стоявшие неподалёку охранники слышали. Пусть думают, что государственный алхимик и управляющий поладили, что это была светская беседа и начало приятного знакомства. Они не должны ничего заподозрить.       — Да-да, очень приятно, — согласился Йоки, закрывая за ним дверь. Оставшись в одиночестве, он выдохнул и вытер платком выступивший на лбу пот. Какой сегодня ужасный день! Сначала эти шахтёры, теперь Эдвард, а завтра ему придётся извиняться перед людишками, потому что Стальной слова на ветер не бросает — он проследит, обязательно проследит за тем, как исполняется его воля. А ещё эти слухи об Одли, которые якобы приехали в Централ… Если это правда, то… Нет, нет, нет, они не страшны, если не умеют чуять гомункулов, а это умение, как говорят, есть только у людей из Ксинга. Но всё равно жутко: ишварские кровопийцы — от самого прозвища в дрожь бросает.       Йоки рухнул на стул и, вздохнув, отпил чай. Чёрт, уже остыл… Чего-нибудь покрепче, что ли? Вина, например. После встречи с любимчиком Отца иначе никак, а то кошмары всю ночь сниться будут.

***

      Рой стоял у большого каменного трона, от которого, подобно щупальцам, стороны отходили толстые трубы. Сидевший в глубине каменного кресла мужчина чуть повернул к нему голову.       — Вот как… Они вернулись, —он именно утверждал, а не спрашивал. Огненному показалось, что он даже не удивился.       — На данный момент с ними сблизился Прайд, правда, не со всеми.       — Это неважно. Пусть продолжает следить, — выцветшие глаза, прежде ярко-золотистые, потемнели. — Его брат сейчас один?       — Да.       Неприятное местечко, Рою оно никогда не нравилось. Собственно, как и существо на каменном троне. Он делал вид, что безукоризненно подчиняется, а сам планировал устроить переворот. Он знал, что не ему одному Отец не по нраву: его мнение втайне разделяло, по крайней мере, ещё двое.       — Его нельзя оставлять одного. Он должен быть под контролем. Ты отвечаешь за то, чтобы Альфонс был доставлен в Централ.       — Слушаюсь, — процедил Огненный, и удовлетворённый его ответом мужчина отвернулся, чтобы снова смотреть в никуда и думать о Том дне.