***
— Ты поцеловал мою сестру? — обратился Калум к Эштону, как только Мэй вышла из комнаты. — Разве ты не спал в тот момент? — Кажется, я проснулся в нужный момент, — усмехнулся брюнет, глядя на Ирвина. - Ну, и как она тебе? — Мы правда сейчас будем обсуждать твою сестру? Эштон чувствовал себя виноватым отчасти, что позволил себе тот лёгкий поцелуй. Он не мог остановить себя, ведь её губы находились так близко к его. Ему определённо хотелось большего, но, видимо, Мэй этого не хотела. — Я ни раз слышал от Люка, какая она в постели, но, судя по нему, я вообще не уверен, что моя сестра с ним спала, — почесав затылок, проговорил Кэл. — Знаешь, ты самый отстойный брат, — засмеялся Эштон. — Эй, я люблю свою сестрёнку и не дам её в обиду, — пробормотал Худ. — Кстати, тебе не кажется, что она как-то долго там? Сиди тут, я пойду проверю. Эштон встал с пола и сел на стул, на котором десятью минутами ранее сидела Мэй. Покрутившись на стуле, парень взял бинокль и взглянул на дом Чандлера, где включился в гостиной свет. Парень отодвинулся подальше от окна, чтобы его не было видно, и принялся внимательно наблюдать за мужчиной, который сел на диван и, подняв бокал с вином, посмотрел прямо в окно, с которого за ним наблюдал Ирвин. Мужчина, как бы поприветствовал Эштона, когда приподнял руку вверх, возвышая бокал выше положенного по этикету уровня, и кивнул. Этот жест в который раз доказывал, что мужчина знал о том, что они наблюдают и словно насмехался над ними, говоря: «Вы всё равно ничего не найдёте и не докажете», и это пугало ещё больше. Казалось, словно не они следили за ним, а он следил за всеми ними. В тот момент Эштон впервые обрадовался, что его сестра и брат остались в Австралии с бабушкой, а не поехали сюда. Он, конечно же, скучал по ним, но там им определённо было лучше.***
— Мэй, тебя за водой посылать, как за смертью, — засмеялся Кэл, спускаясь по лестнице. На кухне он увидел свою мать, которая собирала осколки разбитого стакана, и Мэй, которая возвращалась в дом. По её лицу можно было понять, что что-то произошло, и это что-то было не очень хорошее. — В комнате поговорим, — бросила девушка и пошла помогать матери собирать осколки стакана, который разбила, в то время как Калум раскладывал продукты в холодильник. — Может мне кто-нибудь расскажет, что здесь произошло? — не выдержав тишины, спросил парень. — Ничего, просто нашу маму пригласили на свидание, — бросила брюнетка, глядя на парня, и взглядом показывая: «ничего не спрашивай, всё потом». — Мэй, это не свидание, а просто ужин с хорошим человеком, — улыбнулась женщина, глядя на детей. — Ага, с хорошим, как же, — пробормотала девушка себе под нос. — Ты вообще в курсе, что ты замужем? — уже громче спросила Мэй. В последнее время Амелл считала, словно у них и вовсе не было отца. Он вечно находился в командировках, дома появлялся от силы раз в месяц. Ей даже приходило в голову, что в Нью-Йорке, где он работал, у него появилась новая семья и новая женщина, но, зная отца, он не стал бы обманывать мать и детей. Он жил по принципу: «Лучше горькая правда, чем сладкая ложь», и этот принцип иногда слишком плохо сказывался на его отношениях с некоторыми людьми, которые лучше бы услышали ложь, чем ту правду, к которой не готовы. — Ну не говори глупостей, конечно я в курсе, — проговорила миссис Амелл. — Посмотри, и кольцо даже есть. Закончив собирать осколки, Мэй поднялась с колен и подошла к раковине, чтобы помыть руки. Девушка действительно не имела понятия, как отговорить мать от ужина в выходные, но у неё было ещё четыре дня, и за эти четыре дня они могли доказать его виновность. — Мама, подумай дважды, прежде чем идти куда-то с мистером Чандлером, — настаивала на своём Мэй. Калум резко развернулся, когда услышал имя соседа. — Ты с ума сошла? — прокричал он. — Никуда ты с ним не пойдёшь. — Да что с вами двумя такое? — поднимая руки вверх, спросила их мать. — Что он вам сделал? То одна стоит на кухне, готовая наброситься на него, сейчас ты. Вы вообще в курсе, что я уже не маленький ребёнок, и что это я могу вам указывать, что делать, а не вы мне? — завопила женщина и вышла из кухни, направляясь в свою комнату, где на лестнице встретила спускающегося Эштона. — Здравствуй, Эштон. Надеюсь, что хоть ты им объяснишь, что Колин Чандлер не такой уж и плохой, и я вполне могу сходить с ним на ужин. — Вообще-то, я бы на Вашем месте выбрал компанию получше, — как можно мягче ответил Ирвин, смущённо потирая затылок. Миссис Амелл глубоко вздохнула и молча прошла мимо парня, не соизволив ему ничего ответить. — Что это было? — зайдя на кухню, спросил блондин. — Наша мать сошла с ума, она собирается пойти на ужин с Чандлером, который чуть ли не прямым текстом сказал, что добром это не кончится. Боже, просто дайте мне умереть, — запустив руки в волосы, проговорила девушка. — Она никуда не пойдёт. Если надо будет, свяжем её, — серьёзно сказал Калум. — Это будет единственным выходом, по-моему. Потому что теперь она явно будет настроена серьёзно, — вздохнула брюнетка, проходя мимо Эштона и усаживаясь в гостиной на диван. Ирвин и Худ последовали за ней, садясь рядом по обе стороны. Закинув ноги на журнальный столик, Кэл слегка приобнял сестру. — Не волнуйся, всё будет хорошо, я обещаю, — прошептал он и поцеловал девушку в макушку. — Думаю, мне пора домой, — сказал Эштон, вставая с дивана. — Я провожу, — вызвалась Мэй. Выбравшись из объятий брата, девушка догнала парня, который уже стоял возле двери. Амелл вспомнила тот лёгкий поцелуй в комнате и ей отчаянно захотелось, чтобы он повторился. Тогда она повела себя странно, ведь она слишком быстро отстранилась от парня, ставя его в очень неловкое положение, за что ей действительно было стыдно. — Мэй, я хотел извиниться за… — начал Эштон, но брюнетка прервала его, вставая на носочки и крепко прижимая свои губы к его. Она хотела тогда только одного — чтобы этот момент продлился дольше, хотела чувствовать его губы на своих, но, тяжело выдохнув, Ирвин отстранился от девушки, даря ей свою самую яркую улыбку.