My lovely Liam

Англия Лондон Апрель 27, 2015 Привет, мой дорогой Лиам, Это снова я. Прости, что пишу тебе, знаю, как тебе неприятно, но мне нужно всё сказать тебе. Ты уже догадался, кто я? Думаю, в этот момент твоё лицо исказилось, потому что вспомнил свою Аннет. Прошу тебя, дочитай до конца моё послание и постарайся не выбросить его раньше времени. Сейчас мне очень больно, это правда. Уже который день, а именно восемнадцатый, я тайком плачу по ночам. Просто ухожу к себе в комнату, закрываю дверь на ключ и ложусь на прохладную постель. Достаю из-под кровати наушники и телефон, начинаю слушать наши общие песни. Помнишь, когда-то мы любили одну и ту же группу? Тогда мы буквально сходили с ума от этого. Смотрели клипы, следили за жизнью участников и в шутку обсуждали кто на ком женится. Помню, как ты ревновал меня, когда говорила, что кто-то обязательно станет моим мужем, хотя рядом со мной лежал Лиам Пейн, парень, которого любили все без исключения. Через тонкие белые проводки до меня доносится плавная мелодия, под которую я всегда плакала. Теперь я тоже это делаю. Один голос сменяется другим, заставляя воспоминания пронестись у меня в голове. Нужно остановится, иначе соседям снизу придётся оплачивать ремонт за испорченный потолок. Я переворачиваюсь на правый бок, крепко сжимаю телефон в руках и негромко всхлипываю, чтобы никто не узнал о моей слабости. За окном мигает фонарь, что немного раздражает. Но сейчас это далеко не самое важное, поэтому закрываю глаза и пытаюсь противостоять слезам. И знаешь, я не справляюсь. В один момент я перестаю бороться, позволяю горячей жидкости вытечь вместе с болью. Я перестаю бороться с этим, но борьба за тебя идет. Сколько бы времени не прошло, это будет продолжаться, не осознавая мы будем следовать своим инстинктам. Просто знай это, никаких действий я не требую, да и право на это не имею. Тебе, наверное, уже скучно читать это письмо и вовсе не интересна моя дальнейшая жизнь. Делай как знаешь. Я пойму, если сейчас твои руки безжалостно разорвут бумагу, и эти клочья окажутся в помойном ведре. Это нормально, Пейно, всё хорошо. Но во мне ещё живет надежда, что твои карие глаза бегают по строчкам и дальше. Именно поэтому я продолжаю писать. Прошло уже примерно много времени, больше часа, я думаю; но мои щёки всё ещё в слезах, а сердце неприятно сжимается. Что же, ничего не меняется: сегодня ровно неделя как я без чего-либо ведома употребляю таблетки. Но за меня не переживай, я с детства привыкла, что у меня частые проблемы с сердцем, а смерть близка и уже стоит где-то на пороге. Нахожусь под её пристальным взглядом уже восемнадцать лет, всё ждёт, что я оступлюсь. Но этого не будет — не люблю просто так сдаваться. Сдамся лишь в том случае, если... даже не думала, что может заставить меня сделать такой шаг. К моему счастью, вся семья спит, и моё ночное появление в гостиной остается незамеченным. Достаю с полки упаковку таблеток, достаю одну и запиваю стаканом тёплой, немного противной воды. И так каждый день. Ты не подумай, я не жалуюсь! Я заслужила всего этого, заслужила... Кровать всё ещё хранит тепло моего тела, замечаю на подушке мокрые разводы. Неужели они там постоянно находятся? Смотрю на часы: уже четыре утра. Мне скоро нужно просыпаться, а мои глаза ещё не смыкались. Может, мне надо хотя бы попытаться заснуть? Ведь иначе меня ждут расспросы от друзей: почему мои глаза красные, почему лицо немного опухло, почему синяки под глазами, почему я вечно зеваю? Я никому не рассказывала о своей трагедии. Никто не знает, что случилось между нами восемнадцать дней назад. Эту тайну будем хранить мы и пространство, которое теперь между нами. Как странно, что мне некуда отправлять это письмо... ты постоянно в разъездах, постоянного адреса нет, а я так и остаюсь в неведении. Навсегда твоя... хотя уже не важно.