13 посланий для него.

      Ее дом все еще тут. Нетронутый. Я знаю каждую комнату, каждый коридор, каждый угол. Есть две причины: первая - потому, что дома у нас были все одинаковые; второе - я бывал в ее доме после ее смерти, и запомнил все. Я позаботился о нем - как только начал работать в правительстве, я сказал, чтобы его так и оставили. Джоанна Рейес поняла меня, и дом так и остался.       Ее дом все тот же - каждая вещь на своем месте. Почти каждая вещь нетронута. И я этому рад.       Запись снова начинается.

Оглянись вокруг. Альтруистка? Нет. Дивергент. Когда мне было четырнадцать эти стены просто разрушали меня, но я забывалась, помогая другим. Это был очень сложный период для меня, но я и не представляла, что будет дальше. Я просто не позволяла себе задумываться над инициацией, мол, будь что будет. В моем шкафу есть одна обувная коробка. Моя мама всегда думала, что я там храню пару обуви, но на самом деле эту обувь я отдала бесфракционникам, а коробку оставила себе. Ты же сделаешь все, что я тебя прошу? Что просит тебя сделать мертвая Трис.

      До меня не доходит, что я должен найти эту коробку. Осторожно открываю шкаф. Мне даже кажется, что каждая пылинка тут пропитана ею. Мои руки дрожат.       Я нахожу злополучную коробку и открываю. Там - бумага, сложенная в четверо. Я разворачиваю, и вижу карту. Карту Чикаго, а на ней помечены звездочками какие-то места под номерами. Зачем это?

Там должна быть карта нашего города. Если это не она или ее там вообще нет, Калеб знает. Но я все-таки надеюсь, что он не стал бы сбивать мой план.

      Зачем эта карта?

Видишь звездочку под номером один? Отправляйся туда.

      Колесо обозрения. Мне именно туда.

Мне так больно, Тобиас. Это все так больно, я знаю.

      Она будто гоняет меня от одного места в другое. Просто чтобы я вспомнил, очевидно. Но я и так все помню.       Я испытываю что-то вроде гнева и злости. Это похоже на сгусток в груди, который поскорей хочется выпустить. С ее смерти это меня и преследует. Я так и не выплакался, так и не раскричался, так и не доразрушил все на своем пути, что видели мои влажные от слез глаза. Не кому.       И в это время я иду. Зная, что она гоняет меня по нашим местам, я иду туда. И мне плевать, что воспоминания опять нахлынут на меня, и я буду снова испытывать адскую боль.

Как это - умирать? Я узнаю, и скоро. Жаль, не смогу рассказать, какого это.

      Она усмехается. Мне хочется закричать на нее. Пожалуйста, прекрати. Прекрати!

Мне хочется снова. Снова почувствовать, как это, летать. Я будто летела, когда забиралась туда с тобой. Еще я летала, когда летела над Хенкок-билдинг.

      Он помечен цифрой два. И я вижу огромный круг колеса, который выплывает из-за здания.

До него совсем немного. Ты бывал там? Чудесное место.

      Я и не знал, что есть и такая сторона Трис - болтливая и неугомонная. Она говорит с таким удовольствием и увлеченностью, что я уверен, что видел бы в тот момент искорки в ее глазах.

Просто когда летишь нужно раскинуть руки, и именно тогда появится такое ощущение, будто ты паришь. Я отдавала себя ветру, и не боялась. Скорее, меня притягивала высота, чем пугала. Я не заставляю тебя забираться на колесо или на Хенкок-билдинг, нет. Просто посмотри. Удивительно, правда?

      Последнюю фразу она говорит шепотом. И я представляю, как она стоит сзади меня и нежно шепчет мне на ухо. Ощущение именно такое.       Запись кончается.       Я решаю, что на этот день хватит. Я не знаю, что хочу: растягивать ее голос на несколько дней или узнать все сразу. Боюсь, если я сделаю второе, я просто не переварю эту информацию за один день.       Иду домой, думая над, пока что тремя, прослушенными записями. Но последняя оставляет мурашки по спине. Она словно реально стояла сзади меня. Я мотаю головой, желая выкинуть все ненужно оттуда, но знаю, что не получится.