О призраке

      Днём и ночью из космоса через призму меня наблюдает за Землёй Солнце, Луна и далёкие звёзды. Сквозь время их свет рассеивается вдоль высоких колоссов ржи, рвущих ткань моего существа: бесчувственные живые стебли к мёртвому беспрепятственно просачиваются через очертания бедра. Аналогично, не находя преград, провожу пальцами над танцующим полем жизни под песнь ветра.       На Вашей Земле живёт всё, что существует; существует всё, что дышит, чувствует и танцует весёлые танцы, восхваляя благоухающее тело и его дух, преклоняя колени перед изобилием единого Бога – Жизни. Существующие глотают свежий кислород жадно, единожды в последний раз, когда воздух сам льётся, подобно подземному ключу - всесильному Королю в бой – меж дрожащих губ к лёгким, даруя духу последнее наслаждение, последний рай живого: непривычно сладкий, дурманящий, полный. Нутро на миг наполняется светом Бога, в следующий – теряя Дарителя, сжимается, алкая по последнему мгновению поцелуя, когда губы Жизни в финальный раз касаются ждущего подаяния рта, надувая своим даром молочное, мягкое тело, подобно фамильяру Единого Бога – Ветру, раздувающему бессмертием парус корабля.       Отданное в дар, время истекает безостановочной стрелкой, живое лицо мучает гримаса в требовательном «ещё». Она не повторит драгоценные секунды дважды, каждому розовому телу полагается единожды насладиться конечным, самым сладким глотком Жизни. Веки дрожат, загораживая плывущий вид, самый прекрасный вид из существующих, где бы тело не вдыхало в себя жизнь в последний раз. Ресницы мажут картину, разделяя секунду на тысячи миллисекунд. Среди них, среди бесчисленных колоссов, входящих в свой последний закат, блестит тонкая ниточка губ. Уходящее Солнце утягивает за собой мир Живых и Её последний дар, заключённый и потраченный настоящим, за горизонт.       Новое прибежище обретает чёткость, размывая мою бывшую Госпожу. Солнце забирает Бога последним касанием лучей, позволяя ушедшему взглянуть Ей в лицо. Дыхание Жизни, горячее, испепеляющее не ощущается моей щекой, сотканной призрачной тканью Загробного мира. Тонкие пальцы заботливо очерчивают контур лица, прощаясь. Несформированное облако моей руки проходит сквозь Неё. С неподдельным ужасом пытаюсь схватить Ведьму за волосы и стереть губами горькую усмешку рта, выбив ещё один божественный дар.       Жизнь смотрит прямо в пустые глазницы, поджимая губы. Слишком поздно осознаю – здесь не существует звуков и слов, не существует горечи, криков и эмоций. Всё это живое, трепещущее, принадлежит Её миру, а не замершему в стагнации мосту между двумя вечностями.       Заворожено любуюсь дарующим ртом, обвожу взглядом стройный горящий огнём стан, встречаюсь взглядом с колдовскими глазами, бесстыдно пожирая сочащееся светом нутро. Теперь Ты подобна призраку – бледнеешь, угасая, кроешь яд прощания полуопущенными ресницами.       Обретшие чёткость контуры тела раскидывают руки в стороны, последний раз привлекая Твоё вынужденное внимание, болезненно приоткрываешь в беззвучном жесте тонкие губы, позволяя моей беснующейся воле выплеснуть отчаяние, кинувшись в Твои объятия; плотно смеживаю веки, разрешая себе почувствовать воображаемые касания и запах земли, тронутой первыми лучами восходящего Солнца.