Одиночество

Он смотрел в ее испуганное лицо, особо не понимая, что происходит. Боль притупляла сознание. Она крепко сжимала его запястье, словно пыталась подарить часть своей силы, разделить ее с ним или же принять на себя часть его боли. Но это было невозможно. Она чувствовала, как когда-то железная хватка, сейчас стремительно слабее, как сердце у нее самой выскакивает в испуге из груди, как пульс набатом звучит в ушах, вызывая странное желание закричать, зажав уши руками. Он ненавидел состояние беспомощности, она всегда это знала, а теперь еще и ощутила, что именно имел в виду друг. Когда врачи осторожно уложили его на каталку, ее сердце будто замерло. Но она не выдала страха, на лице эмоции не проступили. Только она знала, что сама еле держится на ногах, буквально заставляя себя дышать. Только она и врач, который смотрел ей в глаза. Она заставила сосредоточиться на нем, чтобы услышать все, что хочет он ей сообщить. — Не переживайте, с ним уже все более или менее нормально. Вы уверены, что вам не нужно успокоительное? — Я как-нибудь без успокоительного справлюсь. Получилось слишком грубо, но сейчас ее это совершенно не волновало. Только бледное лицо лучшего друга и собственный страх, сжигающий изнутри. Будь они в другой ситуации, с другими людьми, Рита с удовольствием выпила бы полпачки сразу, чтоб наверняка и провалилась в тяжелый сон. Но сейчас все изменилось. Она ощущала спиной взгляды подчиненных и ненавидела это внимание. — Что с Батей? — Сейчас мы точно сказать не можем, подъезжайте к госпиталю, там вам врач все объяснит. Она кивнула, мечтая, чтобы рабочий день закончился поскорее. Не о каких встречах с врачом через полчаса речи быть, конечно, не могло, слишком уж большая ответственность лежит на ее плечах. Она вообще не была уверена, что сумеет навестить друга в госпитале, однако в том, что с врачом она поговорит, сомневаться не приходилось. Когда машина отъехала, ей показалось, что из-под ног выбили землю. Все вокруг закружилось с бешенным ритмом, заставляя зажмуриться и глубоко вдохнуть. Кто-то оказался рядом, крепко взяв за локоть, и она была этому человеку благодарна. А то могла бы до своего рабочего места и не дойти. — Спасибо. Офицер кивнул, отпуская ее. До своего кресла Багира практически бежала, боясь даже на мгновение остановиться. Она была натянута, как струна, но чувствовала себя сломленной. Ей хотелось забиться в дальний угол, свернуться клубочком и забыть обо всем. Впервые в жизни она хотела бы никогда не становиться офицером, чтобы никогда не чувствовать всего, что чувствовала сейчас. Сердце защемило, заставляя Риту остановиться, замереть и в очередной раз глубоко вздохнуть. Два глубоких вдоха, и боль постепенно отступила, хоть и не ушла окончательно. Но и такого состояния вполне хватило, для нормальной работы. — Все в порядке? — Да, работаем. И больше ничего. Чтобы не бередить раны, совсем-совсем свежие, чтобы не мучить саму себя. Она всегда умела погружаться в работу с головой настолько, чтобы всем казалось, будто она напрочь забывала обо всех проблемах. Но она ни на миг не забывала ни о чем, что могло бы причинить боль. Работа всегда была для нее лекарством, всегда помогала притупить душевную боль, провести время как можно быстрее. Вот и сейчас ей это удалось с блеском, два часа пролетели суматошно и в делах. И только беглый взгляд на наручные часы заставил ее остановить работу и набрать заученный номер госпиталя, чтобы точно убедиться, что с Ваней все в порядке. И врач рассказал ей правду, от которой глаза широко распахнулись, а сердце ушло в пятки. — Я буду через час. И бегом к машине, чтобы успеть убедить врача в том, что подобное больше не повторится, чтобы поговорить с Батей и поддержать его. Дорога тянулась слишком долго, как карамель, только вот сладкой не была. Рита чувствовала себя как на иголках, подбирая нужные слова, которые необходимо сказать врачу, чтобы убедить его, что к службе Ваня еще годен. И врача она все же убедила, хоть это и стоило ей всей выдержки, которая только возможна. — Вань. Может быть, ты хоть как-то отреагируешь на меня? — Спасибо тебе, Рит. Ты в очередной раз удержала меня на этом свете. Она улыбнулась, касаясь его руки своей ледяной рукой. Осторожно погладила большим пальцем, словно говоря, что всегда будет рядом. Что всегда поддержит. И она верила, что так и будет. Потому что друзья всегда будут держать его на этом свете.