За дождями небеса

- И раз, два, три. И раз, два, три. Даша, все в порядке?       Вот уже третий час нас мучают с этим гребаным вальсом. Представьте, два с половиной часа одного и того же «И раз, два, три». Меня уже тошнит от этого. Вообще у меня сегодня состояние какое-то подвешенное: голова болит, морозит. Не заболела ли я случаем? Или просто переутомление от подготовки к русскому? - Да, все в порядке.       Ольга Борисовна подошла ко мне и, приложив ладонь к моему лбу, сказала: - Да у тебя температура! Ну-ка быстро домой! Чай с лимоном, малина и вся такая ересь от простуды! Чтобы и к экзаменам готовилась, и выздоровела быстро!       Я зашла в раздевалку и начала быстро переодеваться. Все, на сегодня мои репетиции закончены. Хоккеисты меньше тренируются. А у меня, оказывается, еще и температура. Точно переготовилась.       Выйдя из раздевалки, я пошла в сторону лестницы, ведущей к выходу. Вдруг резкая боль в голове заставила меня опереться на перила. Ну вот, приплыли. Не хватало еще в обморок грохнуться и ступеньки пересчитать лбом. Оперевшись на перила, я осторожно начала топать по ступеням, чтобы не упасть. - Даша, что-то случилось?       Блин, кто это еще? Из-за боли я даже не могу различить голос. Чьи-то сильные руки подхватили меня и понесли куда-то. Я посмотрела на своего спасителя. Так. Я не ошиблась? Мне не показалось? Это Егор? - Егор?       Молодой человек ответил согласием. Черт, почему именно он? Почему не какой-нибудь, блин, Бакин? Почему именно он? Щукин отнес меня в медпункт, а сам удалился на тренировку. Уже тут мне сделали укол от температуры и дали какие-то таблетки. - Василий Геннадьевич, насколько там все серьезно? - Простуда, Даша, это всегда серьезно. А вообще. На репетиции не ходи пару дней, постельный режим, чай с лимоном, с малиной, мед с молоком. Ну как обычно. Ольге Борисовне я сообщу - Спасибо, я могу идти? - Ну если конечно ты можешь идти, то – пожалуйста!       Врач улыбнулся мне и показал рукой на дверь. Я встала и аккуратно, чтобы еще раз не упасть, пошла в сторону выхода из ледового. Так, сейчас надо бы вызвать такси и поехать домой. - Дашка, что стряслось?       Ко мне подбежал Кислый. Мне не дадут сегодня спокойно умереть. Обязательно помешают. - Заболела видимо, а потом чуть с лестницы не полетела. А ты почему не на тренировке? - Нихрена себе. А Щука не отошел. Все, тема хоккея для меня закрыта.       Видно было, сколько боли приносила ему эта фраза. Мне сейчас так хотелось ему помочь. Подойти и сказать этому наглому десятому номеру все, что я о нем думаю. И о его швабре тоже. Почему он всем приносит так много боли? Мне, моему лучшему другу. Это что, кара такая? Но за что? - Слушай, а поехали ко мне. Посидим, посмотрим фильмы.       Я приобняла друга за плечо, будто надеясь, что от этого ему станет легче. - Нет, Дашка, извини, но не сегодня. Я тебя домой отвезу, а сам к себе поеду. Мне одному побыть надо. - Ну поехали тогда.       Андрей подхватил меня на руки и понес до машины. Нет, я его об этом не просила. Но этот молодой человек сам настаивал на этом. Вот так вот.       Как только я вошла в квартиру, то почувствовала боль в колене. Обычная реакция на температуру. Старая травма, что поделаешь. Намазав колено мазью и перетянув его, я включила ноутбук и начала рыться в интернете.       Вечером, когда я уже почти сдохла от скуки, в дверь позвонили. Но позвонили-то непросто так, а под руку! Я только начала открывать банку с кофе, как вдруг этот ужасно громкий звонок в дверь! Ну и что вы думаете? Конечно! Сегодня явно не мой день. Банка полетела вниз и весь молотый кофе оказался на полу.       Мысленно, да и не только, проклиная звонящего, я медленно, но верно ползла к двери. Открыв дверь, я на минуту была шокирована: - Щукин?       Да-да, передо мной стоял Егор Щукин собственной персоной. - Привет. Я пришел узнать как твое здоровье. А с ногой-то что? – парень кивнул на перетянутое колено. Молодой человек стоял на пороге и мялся. Ну ясное дело. Я ведь запретила ко мне приближаться. Но сейчас у меня какое-то двоякое чувство насчет этого человека: с одной стороны, мне так хочется сейчас его пожалеть, обнять, притянуть к себе, а с другой – выгнать и запретить вообще когда-либо приближаться ко мне. Ну а что он моих друзей обижает? Ладно, согласна, Кисляк сам виноват. - Вполне себе отлично. Знаешь, я хотела спасибо сказать, что не дал мне упасть с этой лестницы. Если бы не ты, то валялась бы я сейчас с сотрясением мозга в какой-нибудь районной больнице. – я улыбнулась. - Да не за что. Просто увидел, что ты какая-то не такая, вот и решил помочь.       Сейчас было бы неправильно просто так выгнать хоккеиста из квартиры. - Может, чаю, кофе?       Парень кивнул, и я пригласила его жестом в квартиру. Только вернувшись на кухню, поняла, что кофе само никуда не убралось и это придется сделать мне. Вот почему иногда нет волшебной палочки? - Эмм, Егор, ты пока иди мой руки, а я сейчас соберу на стол.       Даа, лучше бы сначала под столом все убрала, а потом гостей звала. Так, ладно, кофе в турке уже греется, а веник и совок рядом.       Взяв инструменты для уборки, я начала подметать пол. Но не все так просто. Что же вы думаете? Этот день для меня еще не слишком сложен, чтобы заканчивать свои причуды! Половина банки просыпалась под шкаф и теперь придется лезть туда. А с моим коленом это ой как сложно. Еще и голова кружится.       Вовремя поймав кофе и разлив его по чашкам, я начала потихоньку опускаться вниз, вытягивая больную ногу вперед. - Даша, что ты делаешь?       Упс, не успела. Ну да, еще бы за две минуты собралась убрать квартиру с двумя сломанными ногами. Почему бы нет? - Кофе просыпала. Вот, устраняю последствия.       Щукин сел на пол рядом со мной и начал мне активно помогать.       Знаете тот момент, когда люди сидят очень близко друг к другу и у них начинаются воспоминания? Вот у меня такое в первый раз. Мне вдруг вспомнился тот поцелуй с Егором. Показалось мне или нет, но, по-моему, у хоккеиста тоже в голове блеснули эти воспоминания. Не зря же он приобнял меня за шею и потянул к себе. - Егор… - только и успела прошептать я, как наши губы соприкоснулись, а между телами оставалось все меньше и меньше места. Я не могла насладится им, не могла отпустить его, боясь, что все исчезнет.       Не знаю, сколько бы мы так просидели, если бы не звонок телефона. Догадайтесь, кто умеет обрывать самые прекрасные моменты? Верно, Кисляк!       Выругавшись про себя, я достала из заднего кармана шорт телефон: - Ну и что тебе надо?       Я злобно прорычала в трубку, но тут же успокоилась, вспомнив, как Андрею сейчас хреново. - Я хотел узнать как твое здоровье? Лекарства не нужны? – да, милый, когда не надо, ты всегда обо мне заботишься. - Нет, спасибо, не нужны.       Все это время Щукин сидел рядом и заметно нервничал. Ну извини дорогой, он мой лучший друг. - Ну ладно тогда, давай. - Пока.       Мы попрощались, и я снова вернулась в общество Егора. - Слушай, давай уже пить кофе.       Я нарушила тишину, которая повисла между нами после разговора. Мы встали с пола и, предварительно дезинфицировав руки, сели за стол. - Я так понимаю, что я прощен? – Щукин смотрел на меня и хитро улыбался. - Прощен. Только с одним условием: больше не ври мне. И обещай сделать меня счастливой. - Согласен. – Егор положил свою руку на мою и с нежностью посмотрел мне в глаза.       Множество воспоминаний из детства, различные темы из жизни – вот о чем мы говорили. В глазах Щукина при упоминании Кисляка читалась какая-то непонятная не то боль, не то ревность или… злость? Впрочем, неважно. Меня не должно интересовать то, что происходит между хоккеистами. Кто я для них? Для одного я – лучший друг, для другого – вообще не знаю кто.       Прошло уже часа полтора обычных разговоров. Просто разговоров. Вдруг тема коснулась Кисляка. Напрямую. И никак не увильнуть. - Даш, а что у вас с Кислым? - Он просто мой лучший друг. Мы с ним вместе с рождения.       Похоже, эта новость привела парня в шок. В нормальный такой шок. - Даш, а как же… Он сам говорил, что вы как-то ходили в кино, что ты ночевала у него. Я даже видел несколько раз, как ты садилась к нему в машину.       Так, Максимова, спокойно. Дыши глубже. - А теперь повтори, что я делала у Кисляка? Правильно, ночевала. Он говорил хоть слово о том, что мы с ним спали? - Нет. - В машину я к нему садилась, наверное, потому что живу я на его пути к дому. И еще, Егор, запомни, а лучше – запиши. Кисляк мне просто лучший друг, который решил уже массу моих проблем. Он для меня как брат, как родной старший брат. И люблю я его тоже по-братски.       Щукин опустил голову, видимо чувствуя свою вину. Да, я умею говорить так, чтобы собеседник почувствовал свою вину, даже если он не виноват.       В следующий момент я буквально подпрыгнула на стуле, потому что в столь нагнетающей тишине вдруг резко заверещал телефон. Именно заверещал. Кислый поставил мне на звонок визг какой-то ненормальной дамы и теперь при каждом звонке у меня случается микроинфаркт. - Да, мам.       Оставив молодого человека одного, я прошла в гостиную, потому что голос матери не предвещал ничего хорошего. - Милая, расскажи-ка мне, что ты там опять творишь? Ольга Борисовна звонила и говорила, что ты переусердствовала с подготовкой к экзаменам и турниру. Еще одна такая выходка – поступать будешь в юридический институт! - Но мам… - Это не обсуждается!       В динамике послышались короткие гудки, и я положила телефон в карман джинсовых шорт. Сложив руки на груди и обняв ими себя за предплечья, я стала всматриваться в горизонт. В небе над высотками уже начинает багроветь закат, солнце отражается в стеклах и бьет резкими лучами по глазам. На улице сейчас, наверное, очень тепло. Не жарко, а именно тепло. Внезапно в телефоне включился тот самый вальс, который мы репетировали ко второму туру. Даже телефон живет своей жизнью. - Даш, - непонятно как, но десятый номер тут же оказался в комнате, - не научишь меня вальс танцевать? - Вальс? – я усмехнулась. Хоккеист кивнул. – Ну, давай.       Я взяла парня за руку и, поставив его в нужную позицию, начала учить «медведя» танцевать. Ничего хуже я еще не делала. Легче рыбу научить чечетку танцевать, чем Щукина вальс.Повернувшись к Егору спиной, я почувствовала на шее горячее дыхание молодого человека.       Щукин резким движением поворачивает меня к себе и в этот момент пальцы десятого номера останавливаются у меня на скулах, а руки зарываются в волосы, сжимая их на затылке. Мы приближаемся друг к другу с неимоверной скоростью, и вот я уже чувствую его влажные губы на своих - потрескавшихся и сухих. Я не хочу сейчас никуда отпускать этого молодого человека, поэтому закидываю свои руки к нему на шею и обнимаю как можно крепче.       Руки Егора медленно спускаются ко мне на талию и прижимают к себе еще сильнее. А сильнее – некуда. Между нами уже итак нет ни миллиметра. Мои руки с шеи медленно спускаются с шеи хоккеиста на его торс в поисках края футболки. Да, вот он. Быстро отстранившись от парня, я сдергиваю белоснежную футболку и выкидываю ее куда-то в сторону дивана. - Даша… - Тише… - кладу ему палец на губы, а потом снова целую. – давай только не здесь.       Капитан понимает все и подхватывает меня на руки, а затем несет в спальню.       Его голый торс не может не увеличивать желание, которое и так слишком велико. Спортсмен аккуратно кладет меня на кровать, чтобы не повредить колено, а сам ложится рядом, обнимая за талию и пытаясь стянуть майку. Когда у него это получается, то я приступаю к следующему элементу одежды. Ремень. Мы одновременно расстегиваем шорты друг друга и стягиваем их.       Лежа на шелковом одеяле в одном нижнем белье мы изучаем друг друга. Но через секунду набрасываемся снова и уже в поцелуе стягиваем остатки одежды. Все. Назад дороги не будет. Егор переходит с моих губ на шею и проводит дорожку от уха до ключицы. Боже, как это приятно.       Я не отступаю, а тоже исследую его тело, мои руки скользят вверх и вниз; ощущаю тепло, нет жар, под пальцами. Язык Щукина уже вовсю разгуливает по моему животу, что заставляет толпы мурашек носиться по моему телу. Лучи заката проникают в мою комнату, оставляя тень наших тел на стене.       Внезапно он входит в меня. Так резко, что мне немного больно. Но хоккеист замирает на несколько секунд, следя за моей реакцией. Я киваю. Он продолжает, но немного ускоряется. С каждым движением он движется во мне все быстрее и быстрее, а его пальцы обжигают мою грудь, язык снова гуляет во рту. Я не могу оторваться от него, он стал моей зависимостью. - Ай.       Резкая боль в колене заставляет нас прерваться. Но через минуту уже все нормально, и мы продолжаем.       Быстрее и быстрее, я уже чувствую, как внизу живота завязывается узел. Еще чуть-чуть. Да. Наши крики сливаются в один. Я сжимаю руками простынь. Оргазм полностью накрывает нас. Егор падает на спину, глубоко дыша.       Я лежу на груди у Щукина, а он гладит своими пальцами мою спину, отчего между нами проскакивают электрические разряды. Давно уже был закат, в небе давно зажглись звезды, а мы так и лежим. Лежим и молчим. Каждый думает о своем.       Утром я встала раньше хоккеиста. Это позволило мне спокойно, без всякой спешки помыться в душе, а заодно и многое осмыслить. Да, в наших отношениях не было каких-то прелюдий, ухаживаний. Все как-то резко, быстро. Но, может, так и должно быть? Если любишь человека, то надо хватать его и держать возле себя, а не растрачивать время впустую. Жизнь слишком коротка.       Приняв душ, я пошла на кухню, чтобы приготовить завтрак. В это время из спальни вышел Егор. - Доброе утро.       Я подошла к молодому человеку и поцеловала его в щеку. Он улыбнулся и попытался поймать мои губы, но я ясно дала понять, что с неумытыми не общаюсь.       Пока хоккеист просыпался под струями воды, я готовила что-то на плите. Вот только когда я волнуюсь, у меня все валится из рук! В итоге, за те полчаса, что Щукин находился в ванной я успела приготовить только бутерброды и кофе. В тот самый момент, когда я разливала горячий напиток по чашкам, на кухню вошел довольный Егор. - А теперь доброе утро!       Капитан обнял меня за талию и, резко прижав меня к себе, поцеловал. Страстно и нежно. Так, как я люблю. Только я ему об этом не говорила. - Ну а теперь доброе утро. Садись завтракать.       Мы сели за стол. Я чувствовала, что Егор хочет что-то сказать, но боится меня обидеть. Ладно, нарушим тишину. - А ты первый.       Парень поднял на меня удивленные глаза. - Первый из парней, кто пришел ко мне домой. Ну, кроме Кисляка. - Как? Неужели никто не ходил к тебе в гости? - Нет. Всегда встречались на нейтральной территории. - Зачем? - Чтобы не столкнуться с родителями. Они же всегда паникеры. Любого парня уже в женихи записывают. - Что правда, то правда. А кто был первым?       Молодой человек поднял на меня свои голубые глаза. Я сразу поняла, что он имеет ввиду. От воспоминаний неприятно закололо в левой части груди. - Тот, который был до тебя. Но я сама сделала ошибку. Надела короткое платье домой к человеку, который уже не один раз пытался затащить меня в постель.       В глазах Егора вспыхнула ревность. Кулаки парня сжались. - Он тебя изнасиловал?       От такого заявления в горле встал ком. Только сейчас мне пришла эта мысль в голову. - Нет, это было добровольно.       Почти добровольно. Я сопротивлялась как могла, а потом поняла, что все бесполезно. А потом два дня проревела. - А через две недели мы расстались. - Нифига себе. Знаешь, - Щукин положил свою руку на мою, посмотрев прямо мне в глаза. – он аморальный урод, раз позволил себе так поступить с девушкой.       Я усмехнулась. Под этими словами он подразумевал не только Антона, но еще и Кисляка. - Послушай, а тебе сегодня на тренировку не надо разве?       Я очень вовремя посмотрела на часы. До моей тренировки оставался ровно час. - Надо, в двенадцать. А что? - А ты на время посмотри.       Я кивнула на часы на руке парня и он, мгновенно подскочив со стула, начал впопыхах искать свою футболку. - В гостиной посмотри. Может, ты меня подождешь? У меня тоже в двенадцать. - не знаю, что повлияло на мое скорое выздоровление: то ли примирение со Щукой, то ли десять чашек чая с лимоном, но на тренировку я сегодня иду.       Я остановила молодого человека на полпути к двери. Видок у меня сейчас был, конечно, больше соблазнительный, чем спортивный: короткие светлые джинсовые шорты, белый короткий топ и растрепанные, еще до конца не досохшие, волосы. - Хорошо.       Быстро схватив красную спортивную сумку и, нацепив кеды, я выбежала из квартиры на улицу, где меня уже ждал Егор. - Ну что, пошли?       Щукин взял меня за руку и повел по направлению к ледовому. Эту дорогу я знала с детства. Папа постоянно водил меня также, как и хоккеист ведет меня сейчас, за ручку до дворца. - Даша, а как ты стала заниматься танцами? - Я в пять лет увидела турнир по спортивным бальным танцам по телевизору, посмотрела, увидела, как танцевали участники и тоже захотела. Сначала я ходила на соло, а потом нас в пару поставили с Костей. И тут понеслось. Мама была категорически против. Она всегда хотела, чтобы я стала кем-то другим, но не спортсменкой. Она считает, что в спорте не добьешься высоких результатов, а значит и денег. Потом первые соревнования, первые победы. Все так закрутилось, и я даже не заметила, как выросла. А потом травма. Я упала во время выступления и сильно повредила колено. Месяц в гипсе, а потом недоброжелательные прогнозы врачей, ссоры с мамой и так далее по списку. После этого случая, она запретила мне даже близко подходить к танцевальной атрибутике. Но я же упрямая. Сбегала, прогуливала школу, врала. Делала все, чтобы восстановиться. И вот. Очередные соревнования. Мама как-то случайно на них заглянула. А тут я. Мы с ней потом неделю не разговаривали. А потом помирились. Я ей объяснила насколько танцы важны для меня, а она меня поняла. С тех пор она редко, когда выражает свое недовольство моим увлечением, но не считает его серьезным до сих пор. Теперь твоя очередь. - Что моя очередь?       Щукин, видимо, еще переваривал информацию, выданную мной. - Ау, проснись, - я пощелкала пальцами перед носом парня, - как в хоккей попал? - А, это. Нас с Димкой мама привела, когда мне было семь, а ему шесть. У нас еще тренером тогда Жарский работал. Я помню, как я один раз домой пришел, снимаю джинсы, а у меня все колени синие. Просто не колено, а один сплошной фиолетовый синяк. Мама тогда сильно возмущалась. Помню первую игру. Нам тогда девять-десять лет было, но мы уже понимали, что нам нужна победа. И выиграли. У нас каждый в команде когда-то сталкивался с переломами. Я помню, как мы с одной из игр пришли с Димоном со сломанными руками. Он неудачно шайбу поймал, а я клюшкой получил от соперника. Мама тоже тогда встала на тропу войны с хоккеем. Но потом Жарский ее убедил, что травмы – обычная ситуация для спортсмена. А для хоккеиста – тем более. - И мама смирилась? - А куда ей было деваться. Мы оба уже заболели хоккеем и вытащить нас оттуда было бы непросто. - Понятно.       Мы почти дошли до ледового, а темы для разговора уже иссякли. Мы просто шли, держась за руки. Эту тишину нарушила трель моего звонка. Да, я поменяла мелодию. - Да, Андрей. - Дашка, привет. Как дела?       Друг старался делать голос более бодрым, чем он был на самом деле. - Хорошо, у тебя как? Чем занят? - Да вот, к истории готовлюсь. Дашка, а не хочешь приехать? Посидели бы, кофе попили, поболтали.       Я посмотрела на Щукина, который уже сгорал от ненависти. - Андрей, прости, но у меня сейчас репетиция. Давай я после нее к тебе заеду? - Договорились.       Как только я положила телефон в карман, то тут же обратила внимание на Егора. - Он мой друг. Лучший друг. - А я ничего и не говорю.       Мы попрощались и разошлись по разным сторонам. На удивление тренировка прошла хорошо. Правда, Ольга Борисовна и Костя до сих пор сетовали на меня за то, что я так быстро выздоровела, но не выгнали с тренировки. - На сегодня все. Свободны.       Спустя три часа мы наконец-то смогли выйти из душного спортзала и пойти в раздевалку. Сегодня мы еще легко отделались. Бывало, что и по пять часов тренировались. Приняв душ, я переоделась и пошла к Кисляку.