Тайна его бытия (The Riddle of his Being)

Казалось, за сотни лет лишь малые изменения коснулись сада – словно бы в этом месте время не имело власти ни над увяданием, ни над плодоношением. Сад просто существовал, зарастал сорными травами, а в этот век мог похвастаться маленьким огородиком – к радости и тяжёлому труду своих владелиц. Одна из них отвела взгляд от игольного ушка и внимательно посмотрела в окно. – Ах, моя репа, – проворчала женщина, а её младшая сестра вздохнула. Единым движением они встали и, минуя кухню, вышли в сад. Неистовый ветер, последовавший за слепящей вспышкой зелёного, пригнул стелющиеся по земле розы, и в воздухе разнёсся их сладкий аромат. Ветви ивы яростно хлестали. Внезапно портал вышвырнул троих людей, и те упали прямо на грядки и, барахтаясь, начали подниматься на ноги. Кто-то недовольно поцокал языком. – Помогите нам! – отчаянно вскрикнул молодой мужчина в очках. В его руках безжизненно лежала девочка. Сёстры подошли ближе, обеспокоенные её болезненной бледностью и клокочущим дыханием. Под тревожными взглядами братьев они коснулись её лба, шеи и рук. – В дом, быстро, – приказала старшая, и они вошли в простую, но уютную кухню. С потолка свисали пучки сохнущих трав и цветов, на полках громоздились банки со специями и зерном, но мужчины не обратили на них никакого внимания. Джон уложил Венди на стол и отступил, уступая место сёстрам. Девушка то приходила в сознание, то вновь проваливалась в беспамятство, но в тот момент она открыла блестящие лихорадочным блеском глаза и слабо улыбнулась склонённым над ней лицам. – Сёстры-пряхи… – прошептала Венди и потеряла сознание. – Вы нас знаете? – спросила Эдит, и Дарлинги закивали. – В будущем, – сказал Майкл. Прищурившись, Агнес взглянула на него и понимающе качнула головой. – Да, мы видели вас. Очки и брелок-мишка, – пробормотала она и повернулась к Венди. – Какая хворь одолевает её? – Мы не знаем! Мы спасли её из Неверлэнда, а потом она начала бредить и упала, – произнёс Джон и обхватил себя руками, глядя, как сестру сотрясает дрожь. Он закрыл глаза, но тут же вновь распахнул их, силой заставляя себя смотреть. При упоминании о Неверлэнде женщины переглянулись. Казалось, между ними произошёл какой-то безмолвный разговор, полный тревоги и изумления. В конце концов Эдит отвернулась, проскользила пальцами по руке Венди – и замерла. Предплечье девушки словно было вымарано в черноте, из средоточия которой, пятная кожу, тянулись линии – ток яда по её венам. – Что это? – Мор-шиповник. – Скверное растение, – Эдит метнула суровый взгляд на мужчин. – Вам необходимо немедленно вернуть её. – Что?! – вскричали те. – Если вы этого не сделаете, ваша сестра умрёт. На острове есть лекарство, которое сохраняло ей жизнь. Вам не стоило забирать её, – в один голос проговорили пряхи. Майкл гневно развернулся к ним. – Это вы направили меня этим путём! Вы знали, что случится, а, значит, есть другой способ спасти её! Это заявление озадачило и удивило женщин. Они близко придвинулись друг к другу, споря быстро и беззвучно, однако в этот момент Венди вновь зашевелилась. Она едва слышно бормотала, и провидицы склонились почти к самым её губам, стараясь уловить каждый звук. – Воды… воды, – хриплым, тонким голосом прошелестела девушка, и сёстры подскочили. – Конечно! Благодарение богу, что мальчик принёс немного с собой, иначе ей бы пришёл конец! Быстро, Агнес, найди её, – шикнула на младшую сестру Эдит, и та выскочила из кухни. Мужчины в смятении смотрели ей вслед. Эдит поглядела на них наполовину довольно, наполовину укоризненно. – Вы не знаете, что творите, но очень удачливы. Вы почти убили её своей добротой. – Мы пытались спасти её. Она – наша сестра, – с нажимом проговорил Джон. В комнату вбежала запыхавшаяся Агнес. В её руках была маленькая фляжка. Затаив дыхание, братья смотрели, как провидицы приподнимают Венди и вливают в её рот лекарство. Поначалу та захлёбывалась и давилась, но после уговоров начала глотать. Прямо на глазах чёрный узор, испещрявший кожу девушки, стал отступать, пока не осталась лишь чуть заметная отметина. Венди задышала легче. Агнес положила под её голову шаль, а мужчины подступили ближе и взяли её руки в свои, глядя, как румянец понемногу возвращается на родное лицо, и улыбаясь одинаковыми улыбками, в которых переплетались облегчение и изумление. – Спасибо вам. Мы не знаем, что сказать, – выдохнул Майкл. Джон приглаживал спутанные волосы Венди и убирал их с её теперь уже умиротворённого лица. – Не благодарите. У нас лишь крошечный запас воды, – угрюмо отозвалась Эдит. – И даже если бы у нас было целое озеро, оно бы не излечило её. Боюсь, у этой молодой леди лишь два пути: обратно на остров, где бы и когда бы он ни был, или... – Или найти лекарство. – Но остерегайтесь, – промолвила Агнес, когда глаза Дарлингов вспыхнули решимостью, – цена высока – худшее из проклятий. – Мы с радостью заплатим, – просто сказал Джон, и Майкл кивнул. Провидицы поглядели на них и вздохнули. – Мы видим, как сильно вы любите сестру. Венди, так? Однако не бросайтесь вперёд очертя голову. Даже если вы получите лекарство, боюсь, вы не проживёте достаточно долго, чтобы отпраздновать. Братья обменялись мрачными взглядами. Они поклялись не только спасти Венди, но и защитить. Их смерть вновь оставит девушку беззащитной перед кознями Пэна, а, значит, необходимо было отыскать другой способ. – Тогда нам нужна вода. Столько, сколько можно добыть, – непоколебимо проговорил Майкл, выпрямляясь во весь свой небольшой рост. Пряхи пожали плечами. – Как пожелаете… Однако, думаю, будет благоразумно подождать, пока Венди не проснётся. Полагаю, её мнение имеет значение? – Конечно, – ответил Джон с улыбкой, которая больше напоминала гримасу. Теперь, когда девушка больше не стояла на пороге смерти, провидицы пригляделись к мужчинам внимательнее: высокий был исцарапан, а старший покрыт подсыхающей кровью. – Ну что ж, вы, похоже, прошли через настоящую войну, чтобы вызволить сестру. Это заслуживает похвалы, не так ли, Эдит? – О да! Нет ничего сильнее любви между братьями и сёстрами, – сказала та, и что-то печальное промелькнуло в глазах женщин. Захваченные тоскливыми воспоминаниями, они не заметили ни беспокойного взгляда, которыми обменялись Дарлинги, ни настороженности, с которой они оглядывались на Венди. Пряхи жестом показали им сесть у стены, а сами, суетясь, начали готовить мази и прочие странные снадобья, чтобы излечить раны братьев. Они просидели рядом с сестрой всю ночь, как недремлющие стражи.

***

Когда Венди сбежала из Неверлэнда, её затопило страшное изнеможение. И разум девушки, и тело существовали словно бы в остановленном мгновении. Магия острова ограничивала их. Потому, когда Венди вновь ворвалась в мир, где время шло естественно, всё то, что сдерживалось в ней долгое время, вырвалось на свободу. В последний раз, когда это произошло, она провела в Неверлэнде несколько месяцев, сейчас же минуло почти полвека. Я умерла? Мысль родилась и исчезла, как дым, прежде, чем девушка успела обдумать её. Тело казалось невероятно тяжёлым, а ведь у мертвецов нет тел, и они определённо не испытывают боли. Та глухо пульсировала глубоко внутри, будто бы в самих костях, которые внезапно поняли, что им нужно ещё немного подрасти. Венди завозилась и с её губ сорвался стон, а глаза распахнулись. Взгляд прошёлся по незнакомой комнате и замер на мужчине, спящем подле неё в кресле-качалке. Это был тот самый мужчина в очках, один из двоих, что похитили её – или, по их версии, спасли. Мой брат? Джек? Нет… Джон. Девушка смотрела на него, а боль ослабевала, превращаясь в монотонный гул. Она не помнила своих братьев и не могла представить их взрослыми, потому что и детьми они казались не более, чем вспышками на грани воспоминаний. Венди внимательно разглядывала спящее лицо, очки в проволочной оправе и отчаянно пыталась уловить хоть что-то знакомое, но всё было тщетно. Царапины на бледной щеке мужчины казались кровоточащими, и она не могла заставить себя оторвать от них взгляд и не обращать внимания на чувство вины. – Венди? – произнёс тихий голос где-то слева, и девушка с трудом повернула голову. Сверху вниз на неё глядел улыбающийся Майкл. Она и его рассмотрела с той же тщательностью, что и Джона. Младший Дарлинг смыл кровь, но его лоб перечёркивал длинный неглубокий порез – сейчас аккуратно зашитый. Чувство вины удесятерилось. – Тебе… тебе больно? – Нет, – ответил мужчина и пренебрежительно махнул рукой, по-прежнему улыбаясь. – Бывало и хуже, – его взгляд потяжелел от сдерживаемых чувств, а глаза увлажнились. – Ты знаешь, кто я, Венди? Она помедлила, прежде чем заговорить. – Мне… жаль, – девушка печально покачала головой. – Я чувствую, что должна, но… но ты не можешь быть Майклом. Он был самым младшим. – А сейчас я старший. По крайней мере, внешне, – Майкл вздохнул, посмотрел на брата и вновь – на Венди. – Я вернулся из тысяча девятьсот сорок пятого в тысяча девятьсот двадцать седьмой. Оттуда я забрал Джона… и Нану, – добавил он чуть прерывающимся голосом. Венди мимолётно задумалась, что Питер сделает с собакой – почему-то он их не любил – и что-то внутри неё сжалось. – Но зачем ты вернулся? – Потому что… – Майкл неуверенно смолк, но его сестре нужна была правда, – потому что я выжил в войне, но у меня не осталось никого, к кому можно было бы вернуться. Джон… Джон погиб в начале войны, в бою, и я не выдержал. Я… я сказал достаточно, – прошептал он. Венди увидела страдание и горе в его глазах, и её неверие пошатнулась. – Мама и папа, ты исчезла, тётя и, наконец, Джон? Нет, это было слишком жестоко, слишком много. – И тогда ты отправился за Джоном? – Да. Мы поклялись вместе спасти тебя, и, ей-богу, я не намерен нарушать эту клятву. Может, на меня падёт проклятье за то, что я вмешался в ход времени. Быть посему. Но я не успокоюсь, пока не выполню задуманное. Услышав это суровое обещание, девушка замерла. – Ты сказал, вы оба сказали, что хотите убить Питера. Она подозрительно смотрела в лицо мужчины слишком усталая для того, чтобы бороться или испытывать гнев. Майкл долгое время молчал, лишь напряжённо смотрел. Когда он наконец заговорил, голос его был мягок. – Я не знаю, что ты испытала, Венди. Не знаю, что произошло, или что он с тобой сделал, но помни, что я ни в чём тебя не обвиняю. Его рука указала на пораненный лоб. Венди почувствовала, как подступают слёзы. В конце концов она начинала верить. – Со мной всё хорошо. Не буду притворяться, что моё время в Неверлэнде было спокойным или лишённым боли, но я справилась. У меня… был Питер, – тихо объяснила девушка. В глазах брата промелькнул лёд, однако ему на смену тотчас пришёл знающий взгляд, полный сострадания. Он склонился ближе и сказал, качая головой. – Это ты была у Питера. Собственность, предмет, не более. – Нет, – яростно прошептала Венди и попыталась сесть, но слабость не позволила сделать этого. Вместо этого она прожгла мужчину взглядом. – Я не предмет, и никто мной не владеет. Я знаю, что ты не поймёшь, но… но я люблю его. Всегда любила. Я пыталась бороться, но такова правда. Девушка знала, что когда-то призналась бы в этом с величайшим стыдом и отвращением к себе, но сейчас она лишь сдержанно ждала ответа, предчувствуя жестокую отповедь. Майкл, однако, удивил её. – Я, правда, понимаю, – проговорил он, хотя за терпеливым тоном проглядывало беспокойство, почти шок. – Я знаю, как далеко может зайти человек ради выживания. Понимаю, как это – быть заключённым в тюрьму, понимаю желание создать хотя бы малейшую независимость и свободу. Знаю чувство, когда вся твоя ярость, желание бороться и решительность чуть заметно меняются, и ненависть и отвращение превращаются во что-то иное. Вскоре начинает казаться, что даже проблеск доброты может спасти твою душу. Вскоре прошлое превращается в сон, а стены тюрьмы – в прутья птичьей клетки. Ненависть может обернуться любовью, потому что иногда это единственный способ выжить, – мужчина вновь коснулся шрама на лбу. Венди слушала его речь, а её чувства стремительно менялись – отрицание, возмущение, понимание, сожаление и, наконец, стыд. Когда она во второй раз ступила на землю Неверлэнда, у неё были такие же твёрдые взгляды, желание противостоять Питеру было сильно, как никогда, и именно решительность помогла ей сбежать. Однако с того времени изменилось так много, и Майклу никогда этого не понять, пусть даже его слова и звучали правдоподобно. Девушка потянулась и взяла его за руку. – Меня забрали против моей воли, и мой выбор был… ограничен. Когда-то я хотела лишь сбежать. Я люблю его, но не люблю то, что он делает. Ты понимаешь? – Да, всегда лучше любить, чем ненавидеть. Но никогда не забывай, Венди, люди, которые лишают нас свободы, не любят нас, не по-настоящему. Она хотела спорить и отрицать, но брат словно бы вновь вытащил на свет неприкрытую правду. Венди всегда была в узде, и Питер держал её свободу в своих руках. Но она верила, что у короля острова есть сердце, что она любима, пусть и не так, как ей всегда хотелось. Она любима. – Майкл… Не жалей меня. Девочки, у которой когда-то отобрали семью, больше нет. Я… я заставила себя забыть тебя, родителей и боль потери, и не смогу всё это вернуть. Я не та сестра, которую ты помнишь, – её пальцы замерли над раной, которую она нанесла мужчине, и слабо улыбнулась. – И, очевидно, я тоже не тот маленький брат, которого ты когда-то знала. – Как насчёт того, чтобы официально представиться? – вдруг спросил Джон, и пара вздрогнула. Они не заметили, когда он проснулся. Всё это время Джон тихо слушал, подавляя желание высказаться. Венди забыла их, забыла о смерти родителей – им с братом было отказано в подобной роскоши. И дня не проходило, что бы их не преследовали призраки прошлого. Однако было не время выказывать недовольство, не сейчас. Вместо этого Джон поднялся на ноги и с поклоном представился. Впервые за многие годы он вновь видел улыбку своей сестры.

***

Лишь оказавшись в одиночестве в маленькой удобной комнатке, Венди позволила себе заплакать. Братья не хотели оставлять её одну, но она настояла. Провидицы, исчезнувшие на некоторое время, вновь вернулись и расселили гостей по разным комнатам. Все трое были ужасно измотаны. Как и тот дом, в котором девушка некогда побывала, в этот дом также вмещалось больше, чем казалось возможным. Слишком слабая, чтобы остановиться, она позволила чувствам, которые терялись где-то между радостью и горем, омывать себя. Венди воссоединилась с семьёй – сбылась мечта настолько давняя, что даже следы её истаяли из памяти. Отсутствие воспоминаний терзало девушку, ведь лишь сейчас она поняла, сколько потеряла. Так много исчезло из той девочки, что жила на Блумсбери-сквер, и это вызывало странную печаль. Теперь, после того, как Венди вырвалась из Неверлэнда, старая жажда вернуться домой проснулась и взыграла с новой силой. Но она скучала по Питеру, её мысли вновь и вновь возвращались к нему. Она спрашивала себя: как он? Что он разрушил, когда понял, что потерял её? Эти размышления вызывали дрожь. Венди, как никто, знала, на какую жестокость и насилие способен её возлюбленный в приступе страха, и молилась, чтобы Потерянные были в безопасности, а небо над островом не раскололось. – И Нана, бедная Нана… – при этой мысли Венди снова всхлипнула, ощущая, как всё внутри стискивает невыносимая печаль. Она не могла вынести даже предположение, что её старую собаку могут ранить, и постаралась думать о хорошем. Нужно было возвращаться. Здесь больше нельзя оставаться. На кону стояла её жизнь. Но Джон и Майкл… Венди и представить себе не могла всепоглощающую любовь, наполнившую её сердце, когда она признала в своих похитителях давно потерянных братьев. Однако вместе с любовью пришло и пугающее своей силой стремление защищать любой ценой. Питер не тронет своих Потерянных. Нет, он сосредоточит всю свою ярость на братьях Дарлинг. Он поймает их, накажет за то, что те отобрали Венди, а потом вернёт её на остров. Он сделает это, она была уверена. Но только через её труп. С ними ничего не случится. Венди удостоверится в этом. Преодолевая слабость и боль, девушка поднялась с постели и подошла к окну. Её забрали на сотни лет назад. Она слышала, как в разговоре сёстры упоминали смерть Гая Фокса в начале года. За окном простиралась темнота, в которой едва различимо светлела дорожка и убегающие вдаль поля, темнела громада леса, а где-то неподалёку шумно несла свои воды река. Если бы Венди не сказали, что это Лондон, она бы решила, что находится в пригороде. Внезапное осознание словно ударило – она больше не в Неверлэнде. Впервые за пятьдесят лет она оказалась в другом мире – чужом, но странно знакомом. Это чувство пугало и вызывало глубокое волнение. Девушка опустила взгляд на свою руку с ядовитой отметиной и ощутила прилив сил – она почти умерла и ещё находилась в опасности, но по-прежнему дышала. Венди медленно и тихо вышла из комнаты. Ноги дрожали, но всё же выдерживали её вес. Она отперла дверь и шагнула в ночь, дыша во всю ширь лёгких. Воздух был свежий, прохладный и живой. Он так отличался от духоты острова, где даже дуновения ветра напоминало ласку знакомых пальцев. Мягкая трава, покрытая росой, шуршала под ногами и наполняла темноту дурманящим ароматом. Девушка жадно вдохнула и подняла глаза к теперь уже незнакомым звёздам, когда кто-то сказал за её спиной: – Благодарение небесам! Венди резко развернулась и потеряла равновесие. Её мгновенно поймали сильные руки. Венди посмотрела на Феликса. Встретить его было так странно и неожиданно, что происходящее показалось просто сном. Невероятное облегчение, написанное на лице Потерянного, почти убедило её. – Это правда ты? – Да. С тобой всё в порядке? Я думал, что опоздал, – признался он. Беспокойство Феликса и трогало, и удивляло. – Сейчас всё хорошо. У них было немного воды с острова, – проговорила Венди, и он кивнул. – Вот ещё. Держи воду под рукой, – парень сунул в её ладони флягу. Девушка смотрела на него, широко распахнув глаза. Однажды давным-давно провидицы предупреждали её. Они посоветовали держать воду под рукой. Лишь сейчас она поняла, о чём те пытались сказать. Венди засмеялась, и Феликс одарил её странным взглядом, прежде чем дёрнуть за руку. – Пойдём. – Куда? – отпрянула девушка. Приступ странной весёлости мгновенно прошёл. Потерянный нетерпеливо склонил голову набок. – Сама знаешь. Если с тобой что-нибудь случится, он с меня голову снимет, понимаешь ты это? – сжав зубы, процедил он, и Венди лишь теперь поняла, насколько тот был взвинчен. – Питер не причинит тебе зла. Ты его друг. – Друг, который допустил это, – ответил Феликс и коснулся её руки. Девушка похолодела, когда увидела, что чёрный узор вен продвинулся чуть дальше. – Твоя смерть – моя вина. Вот как Питер видит эту ситуацию. А я очень люблю дышать, так что должен тебя вернуть как можно быстрее. – Но мои братья… – С ними разберутся, – сумрачно бросил парень и потянул сильнее. Однако в этот момент глаза Венди зло вспыхнули, и она с силой оттолкнула его. – Вы не посмеете! Вы их не тронете, а если ты попытаешься… – Я? – прервал её Феликс со странным смешком. – Мы оба знаем, что Питер выпотрошит обоих, как только они возникнут в поле его зрения, – проговорил он, чуть кривя губы в предвкушении. Потерянный вновь схватил девушку и потащил её за собой. Она была слишком слаба, чтобы бороться, но по-прежнему могла кричать. – УБЕРИ ОТ МЕНЯ РУКИ! – завизжала Венди. Феликс готовился закинуть её на плечо, когда случилось нечто непредвиденное. Парень обернулся на шум и, прежде чем успел среагировать, кто-то ударил его в лицо. Сила удара была такова, что и Потерянный, и Венди упали на землю. Она вскинула взгляд, сердце словно бы замерло, но тотчас забилось сильнее – полное любви и облегчения, когда её спаситель опустился на колени и взглянул на неё озабоченно. – Питер! – вскрикнула девушка и прильнула к его губам, обнимая. Он оставался неподвижен, и лишь перед тем, как отступил прочь, Венди почувствовала ответное движение губ. Он поглядел на неё со странной, почти застенчивой улыбкой, хмуря брови. Щёки окрасил чуть заметный румянец. Он с недоумением склонил голову и спросил: – Я тебя знаю?