Взывая к бездне

Время летело неумолимо быстро. Клара невольно удивлялась этому, прокручивая в памяти некоторые воспоминания. Какой насыщенной стала нынче её жизнь. Прошло уже больше месяца со дня её знакомства с кардиналом. Леди Освальд не вела счёт их встречам, но каждый раз, когда снова получала вести из Пале-Кардиналь, она с трудом могла вытерпеть томительно долгую поездку до дворца. Для неё очередное свидание с кардиналом было сродни глотку свежего воздуха. Чуть она переступала порог его комнат, на её лице возникала торжествующая улыбка, щёки розовели, а в глазах блестел озорной огонёк нетерпения. Такая зависимость могла стать губительной для них обоих, что немало волновало и самого Ришелье. Кардинал пусть и был в последнее время очень занят государственными делами, но всё равно каждый вечер его мысли обращались к леди Освальд. Он всё чаще задавался вопросом: кто же она на самом деле? Если и есть в этом мире совершенство, то это определённо была Клара. Если Бог создал идеальную женщину, то ей тоже непременно была она. Если дьявол сумел сотворить в ответ самый искушённый соблазн, то только Клара могла стать его воплощением. Так кто же она? И как эта женщина умудрилась полностью завладеть самым каменным сердцем Франции? Но как всегда обстоятельства были против планов даже самого кардинала. Визит отца Луки из Рима наделал много шума. Ришелье прекрасно понимал, зачем на самом деле в Париж прибыл его «старый друг». Все эти дары и фальшивые улыбки было лишь мишурой, прикрывавшей гнилую подноготную. Рим беспокоился о том, что начинает терять абсолютный контроль над Франции. И сам кардинал этому немало поспособствовал. Несмотря на свой духовный сан, Ришелье всегда ставил на передний план свой долг, как сына Отечества, нежели церкви. Как Первый министр Франции он хлопотал как раз-таки о независимости страны и её благополучии. Религия пусть и не утрачивала своего значения для него, но с одними только молитвами и божьей помощью государством нельзя было управлять. Идти по пути, надиктованному Папой из Ватикана, Ришелье тоже не собирался. Так что приезд Луки был более, чем ожидаем. Единственное, чего кардинал ещё не успел узнать, — какой неприятный сюрприз привёз с собой гость из Рима. Совсем неуместно всплыло дело строптивой графини Де Ларок. Непокорная дворянка со своими идеями широкого просвещения очень не вовремя дала о себе знать, тем самым доставив кардиналу дополнительную головную боль. Эмансипация женщин была категорически недопустима. Ришелье, безусловно, был покорён умными и незаурядными представительницами слабого пола, но при этом не желал расставаться с убеждениями о то, что их место в обществе рядом с мужчинами, но не наравне. К своей же глупости графиня на допросах не отказалась от своей позиции. Она была настойчива и тверда в своих словах, и кардинал, быть может, в любом другом случае мог снизойти и простить её дерзкие выходки. Но увы. Одним из пожеланий Луки, как представителя Ватикана, было наказание Нинон по всей строгости закона. Ришелье был вынужден назначить суд и проявить на заседании всю сокрушающую силу своей жестокости. Перед Богом он готов был поклясться, что пусть и испытывал лёгкую неприязнь к Де Ларок, но пощадил бы её, будь такая возможность. Теперь же, когда иного выхода не было, Ришелье надеялся только на одно — Клара ничего не должна была узнать об этом. Суд над Нинон продолжался томительно долго. Жара, стоявшая на улице с самого утра, прожгла воздух даже в тенистом помещении, нагревая прежде ледяные камни и заставляя всех присутствующих потеть вдвойне не только от волнения. Кардинал же был относительно спокоен. Он вёл заседание в привычной манере, особо не распаляясь даже для того, чтобы произвести впечатление на Луку. Ришелье снова допросил Нинон, которая не сменила дерзость на покорность, наивно полагая, что ей всё сойдёт с рук. Очевидно, она думала, что у кардинала нет никаких доказательств её вины. Но как горько ошибалась молодая графиня. Ей было совсем невдомёк, какой козырь Ришелье берёг для неё на десерт. — Суд выслушает свидетельство мадам Де ла Шопель, — произнёс кардинал, сделав большой глоток воды, чтобы хоть немного сполоснуть пересохшее горло. Когда в зал суда вошла Мистресс, он не смог сдержать торжествующей улыбки. Графиня Де Ларок ещё даже не подозревала, каким громким будет её фиаско. Ришелье отозвал Миледи из Лондона ещё две недели назад, предчувствуя, что её актёрские способности очень пригодятся в этом деле. Кто, как не она, мог так удачно втереться в доверие к Нинон и выведать все её тайны. — Что ж, поведайте нам, мадам Де ла Шопель, — кардинал смаковал этот момент, уже прокручивая в воображении, что будет дальше, — о вашем пребывании в салоне графини. Миледи чуть обернулась к Нином и приняла её благословляющий взгляд. Это даже немного напугало Ришелье, который на мгновение усомнился в теперешних намерениях его главного агента. Но затем, когда Мистресс наконец посмотрела ему в глаза, к кардиналу пришло долгожданное облегчение. Она знала, что делать. В её взгляде плясали черти из самой преисподней, и казалось, что весь мир может рухнуть только по щелчку её пальцев. Кардинал пригладил бороду, предвкушая триумфальное соло Мистресс. Представление началось, и зрители очень кстати оказались все на своих местах.

***

Каждое слово, вылетавшее из уст Мистресс, разбивалось звонким стеклом о стены зала суда. Капли холодной воды, капающие на сухое тело страдальца, мучимого жаждой. Каждая фраза — приговор Де Ларок. Зелья, разврат, колдовство. Миледи плела тонкую паутину своего рассказа без каких-либо колебаний и смущений. Каждое откровение — крепкий узелок на верёвке для Нинон. Всё складывалось на удивление гладко. Ришелье молча восхищался талантом Мистресс, невольно вспоминая её прежние роли и задания. Она всегда справлялась на «превосходно». И сейчас свою партию она великолепно отыгрывала. Шах и мат. Оживление мушкетёра относительно Миледи насторожило кардинала, впрочем, всё равно ничуть не сбавило его уверенности в успехе. Конечно, неприятной новостью оказалось, что Мистресс имеет что-то общее с Атосом в прошлом, ибо теперь её можно будет использовать далеко не во всех делах, да и то с большой осторожностью. Но всё же партия была сыграна до конца и даже появление Королевы не могло сильно повлиять на ход событий. — До сегодняшнего дня я никогда прежде не видела дьявола, — тяжело поднявшись со своего места, презрительно процедила Нинон. — А сейчас я смотрю ему прямо в глаза. Ришелье про себя усмехнулся. О, графиня ещё до конца не представляла, на что он способен. Всё это было только началом её конца. Нет, кардинал не был дьяволом. Его мощь была куда большей, а власть простиралась по всей Франции, как кровь в венах и артериях, проникая даже в самые укромные уголки. Сердце этого организма билось лишь благодаря его стараниям. Потому что никто и никогда не стал бы так самоотверженно распаляться на благо страны, в которой преимущественное большинство его искренне ненавидит. — Обвинения из её собственных уст! — произнёс Ришелье властно указывая на обвиняемую жестом, будто протягивая десницу правосудия. — Подобные обвинения могут зна… Горло стянуло внутри, будто бы невидимое нечто сомкнуло пальцы вокруг шеи кардинала. Он почувствовал, что не может сделать вдох. Его рука дрогнула, и лишь ценой огромных усилий ему удалось удержаться на ногах. Не понимая, что с ним происходит, Ришелье сделал ещё одну попытку продолжить обвинение. — Надле… — слова застряли глубоко в глотке, так и не окончившись. Кардинал понял, что больше не может дышать. Судорожно пытаясь вдохнуть, он коснулся рукой собственной шеи, будто бы проверяя, на месте ли она. Его глаза испуганно забегали по залу в поисках ответа на вопрос. Что с ним? Неужели это наказание божье? Ноги в один момент ослабели, и кардинал, едва помня себя, рухнул на пол, смахнув рукой стоящий перед ним стакан. Стекло разлетелось на множество мелких кусочков, сея вокруг панику и смятение. Мушкетёры тут же бросились к Ришелье. Его лихорадило и трясло, он сотрясался в конвульсиях, едва ли не пуская пену изо рта, как в эпилептическом припадке. Единственная мысль пульсировала в его голове, прежде чем он перестал осознавать, что с ним происходит: хотя бы один вдох.

***

Клара решила провести пару часов за вышивкой, коротая время до новой встречи с Ришелье. От него снова не было никаких вестей. Уж очень долго он не давал о себе знать, и девушку это сильно настораживало. Она волновалась за него, беспокоилась о его здоровье и состоянии, ревновала, обижалась, скучала. Её душа просто изнывала от долгих минут томительного ожидания хоть маленькой весточки. Но ничего не было. И Клара была вынуждена находить себе хоть какое-то занятие. Однако сегодня ей было почему-то нехорошо. Девушка ещё с утра чувствовала себя уставшей, и какое-то странное нехорошее предчувствие терзало её с того момента, как она только поднялась с постели. Беспочвенная тревога билась на задворках подсознания, стращая и будоража воображение леди Освальд. Настойчивый стук в дверь заставил Клару вздрогнуть. — Войдите, — громко произнесла она, стараясь сдержать свои внутреннее волнение. В комнату вошла служанка, запыханная и полуиспуганная, будто только что ей приставили мушкет к виску. — Что случилось, Кэрри? — взволнованно спросила леди Освальд, сердцем чувствуя дурные вести. — Страшное несчастье, миледи, — затораторила девушка, чуть ей дали слово. — Ох, какое несчастье! Святая Мария, помоги! Клара вскочила со своего кресла, едва ли готовая выслушать всё, что бормочет её горничная. — В чём дело? — отчеканила она, пытаясь не столь выглядеть грозной, сколь унять собственную дрожь. — Что произошло? Что-то во дворце? Арман… Кардинал, с ним что-то случилось? — Да-да, — быстро закивала Кэрри, вытирая слёзы со своих щёк грязным фартуком. — Его Высокопреосвященство. Его отравили. Клара едва удержалась на ногах. На мгновенье ей показалось, что она вот-вот потеряет рассудок, но лишь острая боль в указательном пальце заставила её опомниться. Девушка опустила затуманенный взгляд на своё пяльце. Два насыщенно-красных пятна крови портили белоснежное полотно, на котором Клара старательно вышивала розовые лилии. Отравили? Первые несколько секунд она просто пыталась осознать сказанное служанкой. Арман, что с ним? Где он? Умер? Жив ли? Всё перемешалось в её голове, как разные бусинки, рассыпанные по полу. Лишь острая игла смогла вернуть девушку в реальность. Клара поспешно вытерла оставшуюся кровь той же вышивкой, безжалостно скомкав ткань в руках. — Скажи Антуану, чтобы готовил карету, — металлическим тоном приказала она. — Немедленно.

***

Клара оказалась в Пале-Кардиналь гораздо быстрее обычного. Задыхаясь в жёстком злополучном корсете, девушка бежала по длинным коридорам, чуть ли не сбивая по пути слуг. Никто из охраны не посмел её остановить — все стражники безоговорочно отворяли перед ней двери, удивляясь про себя импульсивности юной особы. Клару же не волновало, что о ней подумают окружающие. Всё, о чём она думала, легко укладывалось в одно слово «успеть». — Арман! — выпалила Клара, едва ворвавшись в покои кардинала. Девушку едва ли смутило то, что в комнате находился капитан Тревиль и несколько мушкетёров. Она забыла о всяких мерах предосторожности — всё к чёрту! Её волновала исключительно его жизнь. Если он выживет, они вместе смогут всё исправить, но пока не было никаких сомнений — она должна быть рядом с ним. Клара рухнула на колени перед постелью кардинала, испуганно рассматривая лежащего без сознания Ришелье. Он был непривычно бледен и совершенно бездвижен. Казалось, даже его дыхание остановилось. Но нет. Клара осторожно коснулась своей ладонью его груди, в которой всё ещё слабо билось сердце Первого министра Франции. Девушка выдохнула почти с облегчением. Жив. — Простите, кто вы, миледи? — с недоумением поинтересовался один из мушкетёров. — Мари-Мадлен-де Комбале, племянница его Высокопреосвященства, — отточено произнесла Клара, даже не обернувшись. Она нащупала одной рукой холодную ладонь кардинала и несильно сжала её в своей. Тыльной стороной другой руки девушка еле ощутимо коснулась лба мужчины, покрытого испариной от лихорадки. К счастью, температуры у него не было. Вероятно, пик лихорадки она не застала. — Но у него нет племянницы, — усмехнулся другой мушкетёр. Клара лишь на мгновенье обернулась, чтобы одарить умника самым презрительным взглядом. — Вы настолько хорошо осведомлены о нашей семье? — едко поинтересовалась она, специально выделяя свою принадлежность к фамилии. — Или может, кардинал по-дружески делился с вами историями из своей биографии? Что-то не припомню, чтобы он говорил о вас. — Действительно, не влезай не в свои дела, Портос, — лаконично поспешил прервать полемику капитан Тревиль. — Миледи, рад вас видеть даже при таких обстоятельствах. — Что с ним, капитан? — пропустив обмен любезностями, спросила Клара. — Мне сообщили, что он отравлен. Тревиль сделал пару шагов к постели кардинала и наклонился, подавая руку девушке, чтобы та могла подняться. Она проигнорировала его предложение, самостоятельно привстав, пересела на край кровати. Капитан поджал губы, но никак не прокомментировал этого. — Возможно, ему подсыпали яд в пищу, — сказал он. — Но это доподлинно неизвестно. Вы в последнее время не обедали с ним? Ведь в таком случае и вы могли пострадать. — Мы не виделись больше недели, — торопливо ответила Клара, припоминая все последние встречи с кардиналом. Она обернулась к Тревилю и впервые позволила себе показать свою слабость. Страх о смерти Ришелье настолько крепко впился в её сердце, что девушка уже ничем не могла подавить его без посторонней помощи. Её глаза были широко распахнуты от терпкого ужаса, уже готового превратить всю жизнь в сплошной кошмар и безумие. Нет, она не могла его потерять. Если кардинал умрёт, то и Клара долго не задержится на этом свете. — Он выживет? — слова с трудом сорвались с её дрожащих губ.  — Да он нас всех переживёт, — прыснул самый молодой мушкетёр, но тут же опомнился и, потупив взгляд, поспешил извиниться. — Простите, миледи. Клара не удостоила его даже коротким взглядом. Она всё ожидала ответа Тревиля. Тот чуть поморщил губы, немного нахмурился, словно прикидывая что-то в уме. — Определённо, — наконец сказал капитан. — Лекарь утверждает, что самое худшее уже позади. Теперь всё зависит только от того, будет ли бороться его организм или нет. Заметив вспышку отчаяния на лице Клары, мужчина поспешил добавить. — Но зная кардинала, уверен, он будет бороться до конца, — Тревиль чуть улыбнулся девушке, пытаясь таким образом, хоть немного её поддержать. — Всё будет хорошо, миледи. Клара коротко кивнула и даже немного оттаяла. Ответ капитана её слегка приободрил. По крайней мере не всё потеряно. Теперь же девушка знала одно — она не оставит Ришелье до того момента, пока он не поправиться. О другом варианте она и думать не хотела. Он не посмеет умереть. Она не даст ему сделать этого. — Господа, я прошу вас покинуть комнату, — наконец заявила леди Освальд, вдруг ощущая накатывающую волну дискомфорта. Когда вспышка отчаяния потихоньку сошла на нет и её решительность поубавилась, ей было немного неудобно находиться под испытывающими взглядами мушкетёров, среди которых она даже разглядела Арамиса. — Разумеется, — учтиво кивнул Тревиль и дал негласную команду расходиться. Клара осторожно поправила одеяло, натянув его чуть выше на грудь кардинала и ласково провела по ней ладонью. Однако спиной она ощутила чьё-то присутствие в комнате и поспешила обернуться. — Вы что-то хотели? — без напускной строгости спросила девушка у мушкетёра. — Мари, я хотел сказать вам, — начал Арамис, немного запинаясь, будто слова давались ему нынче с трудом. — Не беспокойтесь. Он выживет. Всегда выживал. — Его не первый раз отравили? — удивлённо вскинула брови Клара. Мужчина чуть замялся с ответом, выгадывая ещё несколько секунд на обдумывание ответа. — Нет, отравили его впервые, насколько я знаю, — наконец произнёс он. — Но и до этого на него были покушения. Поверьте, не случайно в этот раз его неприятели смогли подобраться так близко. — Вы намекаете, что оставаться с ним опасно? — насмешливо поинтересовалась девушка. Конечно, это было опасно. Но Клара с самого начала знала, что вступила в такую игру, где вопрос твоего выживания — дело случая. Любить кардинала — просто безумство, наиопаснейшая авантюра. Но тем не менее, она согласилась на неё. Так какое право она имеет отступать в самый напряжённый момент, когда её помощь так нужна Ришелье? Клара была уверена в необходимости своего присутствия здесь, пока мужчина не пойдёт на поправку. И никакие опасности не могли изменить её решения. — Послушайте. Это ведь всё очень серьёзно, — на лице мушкетёра отразилась тревога и нетерпение. — Мы так и не знаем, кто это мог сделать. Понимаете? Этот человек до сих пор где-то здесь. Может, он даже стоит за дверью и ждёт, пока кардинал останется один, чтобы закончить начатое. И вы… — Я буду вместе с ним, — прервала его девушка. — Я так решила. Вы не переубедите меня, сколько ни старайтесь. Я нужна ему здесь и сейчас, потому что кроме меня никто не станет биться за его жизнь. Мушкетёр, может, и хотел ей возразить, но Клара прекрасно знала, что он не найдётся с ответом. Она была права — никого, как её, не волновало останется ли кардинал жив или нет. Никто не хотел этого так, как она. — Король был весьма озабочен этим, — произнёс Арамис с долей неуверенности. — Возможность смерти кардинала его сильно обеспокоила. Клара усмехнулась, снова переводя взгляд на Ришелье, который всё ещё не приходил в себя. — Король боится его смерти, — равнодушно заметила девушка. — Он просто не знает, что делать без него. Второго такого, как Арман, уже не найти. Вы можете ненавидеть его и презирать, но честно признайтесь себе — ради блага Франции он сделал немало. Никто не будет так яростно наводить порядок в этой стране, как это делал он. Леди Освальд не заботилась о словах, вылетавших из её уст. Она говорила от чистого сердца, зная, что не ошибается. И упрямое молчание мушкетёра в ответ было тому лишь подтверждением. — Его Величество приказал найти виновника сегодня же, — будто бы просто озвучивая свои мысли, сказал мужчина. Девушка пожала плечами, так и не поворачиваясь к собеседнику. — Так идите и исполняйте его волю, — ответила она, чуть склонив голову набок и рассматривая бледное лицо Ришелье. Она слышала несколько удаляющихся шагов, но даже не подумала обернуться. Однако голос Арамиса почему-то заставил её вздрогнуть. — Может, не так уж он и желал, чтобы вы были здесь, — почти сквозь зубы произнёс тот. Лишь это заставило девушку наконец посмотреть в его сторону. Мушкетёр стоял уже у двери, готовый уйти. — Что вы имеете в виду? — недоумённо спросила Клара. Арамис надел свою шляпу и пожал плечами. — Когда я нёс его сюда, в припадке он постоянно повторял одно и то же имя, — сказал он, поджимая губы. Леди Освальд ощутила, как гулко забилось в волнении её сердце. Неужели Адель? Или ещё кто-то? О ком мог думать кардинал в предсмертных конвульсиях? — И что за имя? — её губы дрожали. — Он звал какую-то Клару. Глаза девушки непроизвольно широко распахнулись. Неужели? — Ох, это пустяки, — Клара попыталась чуть приглушить свои чувства и тем самым не выдать себя, поэтому без зазрения совести соврала мушкетёру. — Это имя его матери. Он был очень привязан к ней*. Арамис удивлённо вскинул брови, но всё же понимающе кивнул. Он уже открыл дверь, чтобы выйти, когда его нагнала искренняя фраза, брошенная леди Освальд. — Арамис, — обратилась она к нему и улыбнулась. — Спасибо.

***

Спустя пару часов снова началась лихорадка. Однако кардинал так и не приходил в сознание, и Клара безумно испугалась. Она послала за лекарем, а сама, сняв с себя своё пышное платье и оставшись лишь в одной сорочке, принялась сбивать температуру холодными примочками. Стирая капли пота со лба и висков мужчины, Клара молилась про себя, готовая отдать всё на свете, лишь бы Ришелье пережил эту ночь. Она не хотела и не собиралась отдавать его в объятия смерти. Только не теперь. Ведь Клара не могла не спасти его. Эта мысль показалась ей нелепой и знакомой одновременно. Впрочем, она надолго не задержалась в голове леди Освальд. Клара лишь старательно смачивала вновь и вновь полотенца в ледяной воде, не заботясь о том, что её руки уже посинели от холода. И постепенно девушка одержала победу над лихорадкой. Однако эта борьба утомила Клару. Накинув на себя тёплую шаль, она вышла из покоев кардинала, чтобы дать некоторые распоряжения слугам. Ришелье услышал тихие шаги и попытался разлепить глаза. Всё плыло перед ним, и ему стоило огромных усилий снова не впасть в беспамятство. Стараясь не терять сознания, кардинал попытался сфокусироваться на фигуре, сидящей на краешке его кровати. Сначала ему показалось, что это Клара. Он слышал её голос в бреду, но едва ли мог понять, действительно ли она с ним или ему уже грезилось. Теперь же перед ним сидела другая женщина. Кардинал вдруг почувствовал, как жутко пересохло в горле, и попытался повернуться к прикроватной тумбочке. Стакан воды возник перед ним, будто из неоткуда. Мужчина принял его дрожащими руками и жадными большими глотками принялся утолять жажду. — Когда вы уже будете осторожны? — произнёс лукавый женский голос. — Это вы сделали? — с трудом прохрипел кардинал, вдоволь напившись. Он всё ещё чувствовал непреодолимую слабость, хоть вода и смочила немного его горло. Миледи забрала у него стакан и оставила его на тумбочке. — Так вот с чего начнём разговор? — она вскинула брови в насмешливом удивлении. — Я тронута. — Я умираю? — этот вопрос показался ему вполне уместным, и Ришелье даже задал его без какой-либо дрожи в голосе. — Половина врачей говорят, что да, другая — что поправитесь, — Мистресс пренебрежительно пожала плечами. — Все хотят прослыть знатоками своего дела, наварившись на болезни Первого министра Франции. Кардинал вновь почувствовал лёгкий озноб и натянул одеяло на себя. Миледи, как всегда, умела преподнести положение дел. — Я рад, что вы находите это смешным, — ответил мужчина без всякого выражения. — Как долго я находился без сознания? — Уже около двенадцати часов, — со странной улыбкой ответила Мисси. — Символично, не правда ли? Ришелье скривился, совершенно не понимая, о чём она говорит. Но это недоумение надолго не задержалось в его голове. Он вспомнил о более важном. — Где Клара? — этот вопрос его слегка даже встряхнул. Беспокойство за девушку вдруг взяло вверх над собственной слабостью. — О, убита и спрятана в Бастилии, — устало закатила глаза женщина, но заметив, как лицо кардинала мрачнеет и наливается гневом, поспешила добавить с толикой разочарования. — С ней всё в порядке. Прилетела к вам, сбивая всех с ног на своём пути, уже через час. С тех пор вот только первый раз отошла из ваших покоев. Ришелье слабо улыбнулся. Что-то тёплое разлилось в его душе. Так неожиданно приятно было слышать о Кларе, о её беспокойстве за него и о том, что она предпочла остаться с ним, рискуя разоблачением. — Я хочу видеть её, — твёрдо произнёс кардинал, поудобнее устраиваясь на подушках. — Вы можете идти. Мы обсудим всё завтра, когда мне станет лучше. Или хуже. В любом случае, сейчас я не желаю ничего обсуждать. Миледи поднялась с постели, тщательно стараясь скрыть то, как уязвили её слова Ришелье. — Как вам будет удобно, монсеньор, — кивнула она и растворилась в темноте ночи. *** Спустя некоторое время в комнату вернулась Клара. Она сняла с себя шаль и оставила её рядом со своим платьем на стуле. Девушка потушила некоторые свечи, оставив гореть лишь те, что стояли ближе к кровати. Ришелье наблюдал за ней из-под полуопущенных ресниц, отчего создавалось ощущение, что он всё ещё спит. Клара распустила свои волосы, дав пышным локонам ниспадать шоколадным каскадом по спине. — Ты очень красива, — неожиданно произнёс вслух кардинал, что заставило девушку вздрогнуть. Она обернулась к нему с широко распахнутыми глазами. — Не делай больше так, — с укором сказала Клара, подходя к постели. — Я перепугалась не на шутку. — Прости, я не хотел, — слабо улыбнулся мужчина. — Просто очень рад тебя видеть. Клара осторожно присела на край кровати и положила свою ладонь поверх холодной руки Ришелье. — Не этим, — ответила она, ласково касаясь его длинных пальцев. — Врачи наперебой говорят о том, серьёзен твой недуг или нет. Я уже сбилась с толку. Не знаю, кому верить. Девушка склонилась к нему, приложив ухо к его сердцу, которое к счастью исправно билось. — Я испугалась, как никогда, — прошептала она, еле сдерживая слёзы. — Что я буду делать, если с тобой что-нибудь случится? Я не переживу этого. Скорее умру вместе с тобой, умру вместо тебя. Кардинал запустил ослабелые пальцы в её густые локоны, ласково поглаживая девушку по голове. — Твоя жизнь куда более ценна, чем ты думаешь, любовь моя, — прошептал он. — Никто и ничто не посмеет даже посягнуть на неё. Ты будешь жить долго и счастливо, Клара. Даже не смей думать о чём-то меньшем. Клара подняла на него взгляд, полный мольбы и испуга. Бедная девочка, она так любила его. Едва ли что-то могло сравниться с её любовью. Силы, большей на земле, казалось, и быть не могло. Мужчина коснулся её раскрасневшейся щеки своими холодными пальцами. — Моя Клара, — её имя раскатилось горячим шоколадом по его губам. — Я так люблю тебя… — прошептала она и прикрыла веки, давая волю слезам. Ришелье, собрав в себе немного сил, чуть подался вперёд и коснулся её губ в успокаивающем поцелуе. Он знал, что это заменит множество бесконечных слов в ответ о его чувствах к ней. Клара и так о них знала предостаточно. А поцелуй мог сказать больше, гораздо больше. — Ложись рядом, — тихо произнёс кардинал с тенью улыбки на губах. — Я хочу, чтобы сегодня ты осталась со мной. — Как же я могу вас покинуть, монсеньор, — усмехнулась девушка и, обойдя кровать вокруг, устроилась слева от мужчины. — Вы же без меня не справитесь даже с простудой. Как вам только удаётся целой страной управлять!

***

Первые лучи восходящего солнца застали кардинала и его прекрасную возлюбленную мирно спящими в объятиях друг друга. Клара устроилась на груди мужчины, который крепко приобнимал её, даже во сне не желая отпускать девушку. Именно такую картину и увидел перед собой вчерашний убийца, пришедший завершить своё дело. Несколько секунд он продумывал новый план, включающий непредвиденные ранее обстоятельства. Его заботило теперь даже не столь убийство молодой девушки, неожиданно оказавшейся рядом со спящим Ришелье, сколь о скорости исполнения задуманного. Было важно, чтобы она не привлекла внимания и не закричала, пока он потратит несколько секунд, чтобы воткнуть кинжал в грудь Первого министра Франции. Лука уже занёс оружие над кардиналом, готовый нанести смертельный удар, когда Ришелье вдруг раскрыл глаза и перехватил его руку. Он не смог бы долго удерживать противника, который был гораздо сильнее на тот момент, но лишняя минута промедления была чревата для обоих. Тут же проснувшаяся Клара решила исход ситуации, без промедления выстрелив в нападающего из небольшого мушкета. В комнату влетели мушкетёры, не подоспевшие в самый нужный момент. Они застали Луку, лежащего на полу и истекающего кровью. Пуля пришлась точно в сердце. — Кардинал, миледи, — Тревиль, ошарашенный произошедшим, поспешил убедиться в происходящем. — Вы в порядке? — Вполне, — фыркнул Ришелье, окинув быстрым взглядом оторопевших мушкетёров. Конечно, такие впечатлительные личности были шокированы вдвойне как от чуть не произошедшего убийства, так и от Клары в его постели с пистолетом в руках. Кардинал повернулся к ней, и его губы изогнулись в подобии довольной усмешки. — Метко, — прокомментировал он. — Говорила же, что без меня ты пропадёшь, — тихо шепнула девушка и поспешила закутаться в одеяло. Ришелье хмыкнул, мысленно восхищаясь своей Кларой. Она ещё раз доказала ему, что в ней осталось масса приятных сюрпризов. И конечно же, она спасла ему жизнь. Кинув пренебрежительный взгляд на тело Луки, кардинал поморщился и наконец поспешил прервать затянувшуюся паузу. — Вы очень вовремя, капитан, — равнодушно, но не без издёвки отметил он. — Так что признаю, что очень эффективно держать возле себя любовницу, вооружённую пистолетом. Клара легонько пнула его в плечо, недовольная столь грубой формулировкой. С другой стороны, теперь было бессмысленно продолжать лгать по крайней мере этим людям, что девушка — его племянница. Но всё же. — Унесите тело, — распорядился Ришелье. — И можете быть свободны. Видя удивлённые взгляды, он чувствовал себя триумфатором, только что поразившим всех изысканным шоу. — Ах да, — добавил мужчина, когда мушкетёры уже подняли тело убийцы и отошли к двери. — Помните, что всё произошедшее здесь не должно выйти за пределы этой комнаты. — Тогда помилуйте Нинон де Ларок, — смело заявил Атос, будто чувствовал, что имеет какие-то привилегии в данной ситуации. Кардинал одарил его убийственно-недоумевающим взглядом, выразительно изогнув левую бровь. — Арман, — голос Клары чуть смягчил нарастающее в нём негодование. — Пожалуйста. Так будет лучше. Взглянув на свою прекрасную возлюбленную, Ришелье поджал губы и за несколько секунд в своей голове просчитал все возможные варианты. Клара оказалась права, и ему пришлось согласиться. Кардинал вновь посмотрел на мушкетёра, не сводивших с него ожидающего взгляда, и коротко кивнул, сопровождая разрешающим движением своей руки. — Но только при условии, что вы сохраните эту тайну до своей смерти, — добавил он перед тем, как Тревиль со своими бойцами покинули комнату. — Не иначе. — Разумеется, — почтительно ответил капитан.