* * *
— Ну что? — набросился на него Барри с порога. — Что нашли? Есть новости? — Немного, — уклончиво ответил Джо, отправляя на вешалку пальто и сумку. Он сделал шаг к холодильнику, и обнаружил, что в одной руке уже держит банку пива, а в другой — тарелку со спагетти. Слегка взъерошенный Барри подтолкнул его к столу. — Время не тяни. Рассказывай. Тщательно избегая любых упоминаний тела, Джо рассказал ему о том, до чего они с Циско дошли. О том, что авария была подстроена, о том, как они выехали на поиски шипов, о том, как обнаружили место, где они были спрятаны. Умолчал только о том, что вместе с шипами в яме была еще одна находка — как они с Циско и уговорились. Он и сам не знал, зачем. Затем же, наверное, что уговорил Барри держать себя в секрете от Айрис, затем же, зачем копы не делятся со своими семьями подробностями дел. Когда целыми днями копаешься по локоть в грязи, волей-неволей учишься мыть руки перед тем, как сесть за стол в кругу близких. Многие знания — многие беды. — Я посмотрю завтра, что можно будет сделать с этими шипами, — сказал Барри, задумчиво гоняя спагетти в своей тарелке вилкой. Джо не мог не заметить разочарования в его тоне. — Не думаю, что много, но вдруг. И надо будет отнести их в "Старлэбс", может... Он запнулся, прикусив губу вместе с несказанным "доктор-Уэллс-что-то-посоветует", потемнел глазами. — Угу, — Джо сделал вид, что ничего не заметил, про себя пообещав, что свернёт скотине шею собственноручно, если судьба расшедрится и предоставит ему шанс. Тело они оставили в фургоне, переоборудованном под переносную лабораторию. Личная затея Циско, о которой не знал никто, кроме него самого — ну, и Джо с недавних пор. Не то, чтобы Циско был рад такому соседству для своих высокотехнологичных игрушек, но выбора у них особого не было. В конце концов, не выставлять же этого Джона Доу на витрине посреди отдела криминалистов центрального управления полиции? А вот проржавевшие дорожные шипы прятать не было необходимости. Джо принёс их к Барри наверх следующим же утром, аккуратно упакованные в непрозрачную плёнку, весь десятиметровый моток. — Давай их сюда, — заторопился Барри, увидев его. Расчистил место на дальнем столе в углу, чтобы не лежали на виду. — Займусь ими сразу, как только смогу. — Занимайся лучше работой, — посоветовал Джо. — Сингх требует отчётов по делу Рассела. Чутьё подсказывало ему, что Барри может даже не разворачивать плёнки. Что их расследование закончится ровно в тот момент, когда Циско получит результаты своей экспертизы, и начнётся что-то гораздо более интересное и опасное. Что-то вроде охоты. Утро, на счастье, прошло спокойно. Никаких мета-людей, никаких шокирующих новостей. Ему даже удалось немного поработать, как нормальному человеку, за столом, изучая показания свидетелей по мелкому делу, которое дали Эдди, пока он сам был в разъездах. Отправляясь на обед, Джо столкнулся в холле с Циско. — Эй, Циско, ты в порядке? — он с тревогой поддержал парня под руку. Тот был серым, точно тучи в небе, и, кажется, еле стоял на ногах от волнения. — Нет, Джо, совсем не в порядке. Всё настолько не в порядке, что я не знаю, к кому идти. — Садись, — велел Джо. Первым подтащил ему стул для посетителей, надавил на плечи, заставляя опуститься на него. — Теперь говори. — Я провёл ДНК-тесты и проверил слепок челюсти Джона Доу, которого мы откопали, — Циско поднял на него пустой взгляд. — Это не Джон Доу, Джо. Это — Харрисон Уэллс.* * *
— Никаких ошибок, — заторможенно затряс головой Циско в ответ на вопрос Барри. — Я сделал это трижды. Я даже запустил восстановление проекции лица по черепу, и получил практически зеркальную двойняшку Уэллса. — Злой брат-близнец? — мрачно поинтересовался Джо. — Эй, это была моя реплика, — даже обычная попытка искромётно пошутить вышла у Циско похожей на взрыв мокрой насквозь петарды. Никакой. Они втроём сидели в рабочей лаборатории Барри. Не стоило, наверное, так на виду... но ни у кого из них не было ни сил, ни желания на лишние движения. Новость обрушилась на них, придавила, едва давая вздохнуть. — Всё-таки я не понимаю. Как он... — Джо обрисовал в воздухе невнятный силуэт, должно быть, изображая Уэллса. — Пластическая операция? Циско покачал головой. — Он не просто выглядит так же. У него внутри всё то же самое. Группа крови, ДНК, даже уровень сахара — всё. Джо хмыкнул и потёр подбородок. Барри с подозрением взглянул на него. — Ты как будто не удивлён. — Я разучился удивляться в день, когда мой приёмный сын раскрутил торнадо в обратную сторону, — пожал плечами тот. Помолчал, признался: — У меня были подозрения. Я только не знал, как объяснить их так, чтобы они не казались бредом сумасшедшего. — А я до сих пор не знаю, — выдавил Циско. — Если он — тот, что сейчас... тот человек, которого мы принимаем за Уэллса — Обратный Флэш, на самом деле он, то как... Он не договорил, со стоном спрятал лицо в ладонях. — Образцы крови не совпадали, — глухо донёсся до Джо и Барри его голос. — Этого просто. Не может. Быть. Снова наступила тишина. И в этой тишине к Барри пришёл ответ. Настолько простой, насколько невероятный для других. И настолько же понятный для него. Когда человек мыслит тремя измерениями, ему сложно представить четвёртое. Циско и Джо пытались найти объяснение в пространстве понятных им вещей — насколько угодно необычных и сверхъестественных, но все-таки уже привычных. В пространстве. Барри же, однажды касавшийся времени, смог видеть шире, чем они оба. — Он из будущего. Они наверняка ждали, пока он заговорит. Иначе с чего бы поворачиваться к нему с такой готовностью, так одновременно? Барри кивнул сам себе. — Я не знаю, кто он — кто настоящий Обратный Флэш — но он из будущего. Жёлтый спидстер, которого я видел тогда, в гостиной. Мы вместе пришли из чужого времени... наверное, я пытался остановить его. Спокойствие, рождённое уверенностью и неотделимое от неё, облекло его второй кожей. — А я как раз хотел предложить версию с клонированием, — Циско криво ухмыльнулся. — Но твоя идея — еще более дикая дичь, поздравляю. — Почему? — выдохнул Барри, вглядываясь в его лицо. — Если ты поверил, что тогда, пятнадцать лет назад у меня дома был я из будущего, почему не могло быть так, что и он тоже оттуда? Ведь он... он сильнее меня, быстрее меня! Это он научил меня быть тем, кто я есть, он может настолько... больше, что... Он не закончил, споткнулся на полуслове, затряс головой. — Поэтому образец крови не совпал, — авария произошла через неделю после убийства его матери. Человек в жёлтом, человек из будущего, наверняка знал, что Уэллс изобретёт ускоритель частиц. И, так или иначе, Барри-из-будущего — другой Барри? он сам? — станет Флэшем. Поэтому он вычеркнул из времени Уэллса, чтобы занять его место, чтобы быть рядом (зачем?!), и его жену — просто чтобы она не смогла заподозрить подмены. Она бы обязятельно заподозрила. Нельзя обмануть любящее сердце. — Потому что в моём доме был не Уэллс. Потому что настоящий Харрисон Уэллс всё это время был мёртв. Барри резко вскинул голову. — Мы, — он сглотнул, — никогда не знали Харрисона Уэллса. От его последних слов Циско дёрнулся, точно от размашистой оплеухи. Осознания. Сухо втянул воздух сквозь сцепленные зубы, стремительно краснея глазами. Сломался. — Циско, — Джо поднялся с места и протянул к нему руку. Барри так и не узнал, хотел ли он просто коснуться его, или обнять медвежьей хваткой, такой надёжной и сильной, утопить его горечь на своей груди, как не раз он делал с самим Барри: Циско оттолкнул его прочь, вывернулся, выставил ладони перед собой. — Нет. Нет, оставь. Этот момент Барри мог официально записать в худшие в своей жизни. Он смотрел, как Циско отошёл к окну, прикрыв рот рукой и обхватив себя свободной за локоть так тесно, что у него побелели пальцы. Плакал он сухо и молча, редко и нервно вздрагивая плечами, точно в судороге. Барри не знал, каково сейчас другу. Он успел понять и боль потери, и тяжесть расставания, и тоску невозможности быть рядом. Но сейчас пытался представить, как это: когда человек, которого ты любил, которого боготворил и считал почти что отцом, не погиб и не отверг тебя... а просто не существовал. Не для тебя. Предательство пережить тяжело. Как пережить то, что предал сам себя, привязавшись не к живому — к призраку в своей голове? — С ума сойти, — пробормотал Джо. — Притворяться пятнадцать лет... Циско провёл рукой по глазам и обернулся. — Мы должны что-то сделать. Остановить его. Остановить? Пальцы Барри непроизвольно сжались в кулак. Нет, этого будет мало. Надо заставить его ответить за всё, что он совершил с тех пор, как появился здесь. За каждую сломанную жизнь, за каждую каплю боли. Он должен объясниться. — И сделаем. Джо покачал головой. — Мы ничего не сможем доказать. Нас даже слушать никто не будет. — У нас есть тело, — попробовал настоять Барри. Джо только рассмеялся. — Труп абсолютно живого человека? Шутишь. Нет, Бар. По закону у нас руки связаны. Полиция не поможет. Барри дёрнулся, открыл было рот, чтобы начать спорить — но слова путались, мешались, цеплялись одно за другое и липкой паутиной вязали язык. Что с того... даже если они докажут, что Уэллс — самозванец, это не поможет ему достигнуть самой главной цели! Только если человек в жёлтом сознается, прямо сознается, что он убил его мать, только тогда... Но как? Как заставить его сознаться? Да, они знают его тайну — но что с того?! Он стиснул зубы и бессильно выдохнул. Вышло слишком похоже на всхлип. Джо посмотрел сначала на него, потом — на Циско. Поднялся на ноги с решительным видом. — Знаете что, ребятки? Давайте так: сегодня мы об этом не думаем. Дадим новости улечься. А завтра собираемся все вместе, и на свежую голову решаем, что предпринимать. — Втроём? — Барри тряхнул головой, пытаясь вернуться к реальности из того болота мыслей, в которое втянул себя. Нахмурился. — Надо сказать Кейтлин. И Эдди — он всё равно знает и про меня, и о наших подозрениях... — Нет-нет-нет, только не Кейтлин, — тут же вмешался Циско. — Ни за что. Ты хоть раз видел, как она врёт? Я вот видел. Клянусь, это была самая ужасная ложь в мировой истории. Мы ей скажем, она перепугается, запаникует, Реверс раскусит её в два счета, и нам всем, — он ударил о раскрытую ладонь ребром другой, — крышка. Хорошенько подумав над этими словами, Барри признал, что в них есть доля правды. — А насчет себя ты, значит, уверен? — поинтересовался он. — Дружище, — Циско подарил ему кривую ухмылку — большее, на что был способен, — ты хоть раз заподозрил меня в том, что мы с Джо были в твоём старом доме и гоняли твою кровь по тестам, пока тебе не рассказали? — Справедливо, — Барри обернулся к Джо. — Хорошо, что насчёт Эдди? Тот с сомнением потёр подбородок. — Да, — наконец сказал он. — Да, думаю, Эдди нужно сказать. Но не сегодня. Он тоже паршиво притворяется, не хочу, чтобы Айрис нервничала, она только перестала копать под Бриджа. И Барри горячо его в этом поддержал. — Ладно, тогда я... вернусь в "Стар", — видно было, как тяжело Циско далось это решение. — Не дам поводов для подозрений. — Скажись больным, — немедленно предложил Барри. — Тебе не обязательно туда идти. — Дружище, я не могу вечно прятаться, — Циско выдавил улыбку. — Какая разница. — Хорошо, тогда я с тобой, — слова с делом у него не расходились: он тут же схватил пиджак со спинки стула и первым шагнул к выходу. — Одного тебя не брошу. — А меня, значит, ты одного бросишь на растерзание Сингху? — возмутился Джо. Больше для проформы, не вызовись Барри добровольцем, он бы первым его вытолкал сопровождать Циско в его состоянии, и прикрыл бы перед начальством, грудью, если бы пришлось. — Ах да, — спохватился Барри. — Отчёт! Короткая вспышка — и нужная папка уже в руках у Джо. — Эй, — Джо придержал его за рукав. Понизил голос, глядя вслед удаляющейся спине Циско. — Пригляди за ним, Бар. — Обещаю, — серьёзно ответил тот.* * *
От прогулки пешком до здания С.Т.А.Р. Циско, кажется, полегчало. Круги под глазами разошлись, походка обрела прежний темп и энергичность, и раз или два он даже заставил Барри рассмеяться своим шуткам. Порадоваться этому Барри не успел: первым, кого они встретили в лаборатории, был Уэллс. — И снова здравствуй, Циско, — приветствуя их, он не поднял глаз от монитора, бросавшего голубые отсветы на его лицо. — Барри. Приятный сюрприз. Он отсалютовал им пластиковой вилкой, сноровисто подцепил ей порцию лапши из контейнера и отправил в рот. — Доктор Уэллс, — "Разговаривай дружелюбно, не давай повода", — твердил Джо в его голове. Прямо сейчас было очень сложно слушаться его советов. Циско споткнулся на ровном месте. Быстро овладел собой. — Мы... побудем в лаборатории, если что-то понадобится, — он не смотрел на Уэллса. — Есть идея, как разогнать и стабилизировать камеры на костюме Флэша, попробуем пару тестов. — М-м, — задумчиво отозвался Уэллс, бросая в его сторону заинтересованный взгляд. — Отличная мысль. Я бы присоединился, но, к сожалению, вынужден готовиться к завтрашней лекции, — он вздохнул и повёл ладонью в сторону мониторов, коснулся дужки очков, — Тина зачем-то пожелала моего присутствия на представлении очередного изобретения от "Меркьюри". Наверняка хочет утереть мне нос, — пробормотал он, — что ж, завтра убедится, что это чрез-вы-чайно сложно... Он коротко оглянулся через плечо и вдруг сощурился и посерёезнел. Барри, предчувствуя недоброе, поспешил вслед за Циско — но оба не успели. — Циско, — мягко остановил их голос Уэллса. — Всё в порядке? Барри многое бы отдал, чтобы иметь возможность уничтожить его здесь, на месте, в полвздоха, за одно только то, как болезненно костенеют плечи друга, как медленно он разворачивается и старается не смотреть в лицо самозванцу. Так легко, так близко, опрокинуть наземь, полоснуть по горлу... нет, нет, слишком быстро, неправильно — он должен мучиться, каждую секунду оставшегося ему времени, мучиться, страдать!.. Вспышка слепой ярости ушла так же быстро, как появилась. Он сделал глубокий вдох. — Да, — негромко ответил Циско. — Всё в порядке. Просто узнал сегодня, что мой хороший друг погиб. Недавно. Уэллс смотрел на него долго и внимательно. Барри ненавидел искреннюю печаль в его глазах, ненавидел то, как опустились уголки его рта, как плавно сомкнулись в замок его руки. — Сожалею об этом. — Да, — Циско откашлялся. — Спасибо. Я справлюсь. Мне просто нужно... отвлечься. Он махнул рукой в сторону лаборатории и, не говоря больше ни слова, ушёл. — Приглядите за ним, Барри, — так же тихо и с заботой, от которой того едва не передёрнуло, попросил Уэллс. — Постарайтесь, чтобы он не оставался один. Барри кивнул. Он и в самом деле не оставил друга ни на секунду. Слонялся по лаборатории, старательно держа Циско на виду, пытался втянуть его в бессмысленные беседы, делал большие глаза и отгонял Кейтлин, когда та с чересчур, по его мнению, большим усердием принималась выспрашивать о том, что случилось с несуществующим погибшим другом — он по опыту знал, что врать легче всего тогда, когда говорить не приходится. Наконец, в С.Т.А.Р. остались только они вдвоём. Когда его наручные часы пискнули, сообщая о том, что уже девять, Барри понял, как сильно устал строить бесконечные планы возмездия, которое они принесут Обратному Флэшу. Половина из них слишком походила на мечты. Он крутнулся в кресле, на котором валялся последний час, и стал искоса наблюдать за Циско из-за края стола: тот то неотрывно смотрел на мониторы, на которых мерцали новые и новые ленты данных, диаграммы и таблицы, то опускал глаза к клавиатуре, то метался взглядом над столом, бормоча что-то себе под нос. Что-то в этом было от одержимости. Барри это не понравилось. Он поднялся на ноги, подошёл ближе. Упёрся кулаками в столешницу. — Чем занимаешься? Циско уронил лицо в ладони, провёл ими от скул до лба, отбрасывая волосы, медля. Не хотел отвечать? Глаза его были красные, но от усталости — не чего-то ещё. — Проверяю, — он дёрнул уголком рта, — ДНК. Ищу... что-то. Хоть что-то. Зацепку. Оттолкнувшись от стола, он отъехал в центр комнаты, откинулся на спинку и уставился в потолок. На потолке ответов не нашлось. — Не бывает такого, чтобы один человек просто взял и стал другим. Не может быть. Пластические операции, генетическое клонирование, маскировка — да, но либо ты клон, и овощ, либо ты забираешь внешность, но не клеточную структуру до последнего атома! — Он — не клон, — Барри покачал головой, — он вообще никак не связан с Уэллсом, если мы верим в то, что он прибыл из будущего. Он бы... — Не смог себя убить, не стерев себя там, да, да, — перебил его Циско. — Но что тогда? Барри помолчал. — Ронни выглядит как Ронни, даже когда у него в голове сидит профессор Штайн, — заметил он наконец. Циско подарил ему долгий взгляд, и Барри понял, что друг думает о том же. Они не могли не прийти к этому, молча, ничего не обсуждая, одновременно — слишком на поверхности лежало, слишком желанным было. Думать о том, что Уэллс — настоящий Уэллс, их Уэллс — где-то там. В сознании человека, который занял его тело. Ещё он понял, что это было достаточно жестоко — лишний раз напоминать Циско о надеждах, которые не имеют под собой никакого основания. — У Файршторма меняется ДНК, — Циско выглядел так, как будто сам себе выносил приговор и сам приводил его в исполнение. — Когда Ронни и Штайн объединяются. Кейтлин проводила тесты, они... — он неопределенно взмахнул рукой, — вроде как инкапсулируются. ДНК профессора вступает в полупаразитическую связь с клетками Ронни. До чего мерзко звучит, а? Циско встряхнулся и снова посмотрел на Барри. — Тут, — он уколол воздух колпачком ручки, целясь в сторону мониторов, — одна ДНК. Чистая. Кристально прозрачная. — Ты смотрел только кровь, — напомнил ему Барри, расплетая руки и наклоняясь над клавиатурой. — В организме человека целая куча клеток, в которых может быть спрятана память... Он запнулся, потер нижнюю губу, задумчиво глядя сквозь предметы. — И сознание, — добавил он чуть позже. — Как мы можем убедиться, что там нет его сознания? Резкий хлопок заставил его вздрогнуть: Циско сжимал в руках папку для бумаг и смотрел на Барри почти что со злостью. — Как, — спросил он эхом, — мы убедимся, что оно там есть? Чувство вины было как противная, липкая паутина. Как немота в мышцах, когда не можешь бежать. — Циско, я... — Я собираюсь домой, — перебил его друг. — И я собираюсь перестать думать об этом хотя бы на ближайшие восемь часов. Хочешь оставаться — не забудь выключить после себя свет.* * *
Легко сказать "не думать". Гораздо сложнее — остановить себя, удержать от этого в пустой комнате, где нет ничего настолько сильного, чтобы забить мысли, кроме одного застывшего, выжженного перед глазами вопроса: как? Как Обратный Флэш смог обмануть их? Циско перебирал воспоминания от их встреч, беспокойно кружил в них псом, потерявшим хозяина. И всё время возвращался к одному и тому же, к самому важному — ко дню накануне Рождества. Единственный раз, когда они оказывались лицом к лицу. Но тогда Уэллс время время находился рядом с кем-то из них! Как он смог быть в двух местах одновременно?! Как ему удалось провернуть свой обман? Поверить в то, что Уэллс и Реверс — два разных человека, было слишком желанно. Но он видел и тело, и результаты тестов своими глазами. Время надежд прошло. Было, однако, кое-что, что он сделать мог: изучить ловушку ещё раз. Шаг за шагом пройти все стадии активации, перепроверить все данные того вечера. Доказать всем — и себе в первую очередь — что это была не его ошибка, а дьявольский план Уэллса. А потом уже можно и разбираться, что это был за план, и как именно он был приведен в исполнение, да? ...Очень удачно, что доктор МакГи позаботилась о том, чтобы Уэллса не было в лаборатории до полудня. Он должен будет послать ей цветы, или... что в таких случаях делают? Циско трудно было надолго удержать мысль на глупых мелочах, когда он, невыспавшийся и рассеянный во всём, что не касалось ловушки, восстанавливал питание в нижних блоках. Несколько раз прошелся по отчётам с разных точек и убедился, что утечки энергии не было. Ловушка исправно получала питание, и первый и единственный его сбой произошёл в тот самый момент, когда огромный гаечный ключ в руке Джо разворотил генератор. Циско покачал головой: Джо тогда дьявольски повезло оказаться в перчатках и ботинках на резиновой подошве, иначе одним полицейским на свете было бы меньше. Он переключился на анализ программных данных, и педантично сверял результаты работы датчиков уже полтора часа, когда в лабораторию вошла Кейтлин. — Всё в порядке? Она смешно свела брови, как всегда, когда боялась быть невовремя, или разговаривала с серьёзно больным. Заботливая-испуганная-сочувственная Кейтлин. Циско помахал ей, не отрываясь от логов на экране, и тон её тут же сделался гораздо более деловым. — Я уйду на час. Схожу за продуктами для наших... — она скорчила рожу и кивком указала куда-то себе под ноги, — узников. — М-гм, — отозвался Циско. Она вздохнула. — Тебе что-нибудь взять? — А? — он моргнул, повернулся к ней и нахмурился. — Где взять? — Нигде, — было чудом, как у неё получалось меньше чем за минуту вернуться от Кейтлин-жалостливой, до "как-вы-мне-надоели"-Кейтлин. — Запри за мной внешнюю дверь, пожалуйста, и следи за лифтом — у нас лаборатория, а не проходной двор. Она вышла, отбивая каблуками уверенный ритм по плитке пола, и Циско тут же забыл о её просьбе. Он кое-что нашёл. Это могло быть глупостью — кроме того, что не могло. Ни сейчас, ни в тот раз он не нашёл поломки по одной простой причине: её не было. Ловушка сработала. Только вот стоило начать проверять время, и становилось видно, что сработала она почти на две минуты после того, как Обратный Флэш пересёк её границу. Ошибки быть не могло: вот они, списки событий, в одном журнале, каждый перепад напряжения, каждое возмущение поля. Две минуты разницы. Что случилось за две минуты? Он включил запись с видеокамер в замедленном режиме. Вот он, этот момент, когда ловушка захлопнулась: человек в жёлтом хватает доктора Уэллса и втаскивает его за собой в поле. Скачок энергии, подъём барьера, повышение частоты колебаний поля — все так, как и было задумано. Но что же тогда они видели за две минуты до этого? Он отмотал запись до нужного времени. Жёлтая вспышка на мониторах, ловушка, кажется, активируется — вот он, непроницаемый купол — но в журнале об этом ничего нет. Зато есть... Постойте-ка, что это? Он моргнул. Одна строчка в журнале, почти потерянная среди сходивших с ума показаний, которые он сам же принудительно бросился считывать отовсюду, стоило только им поверить в то, что человек в жёлтом попался. Запись о запуске программы. Циско отследил её обратно до запасного сервера, только чтобы убедиться, что оттуда её стёрли. На секунду позволив себе помечтать о том, как было бы здорово, будь поблизости Фелисити, он вспомнил, что где-то должны быть бэкапы всех данных "Старлэбс" за последние полтора года — с того самого момента, когда они начали изучать Барри всерьёз, если быть точным. Восстановить удалённые файлы будет легче лёгкого... Когда перед ним вырос человек в жёлтом, Циско едва сумел сдержать крик. Отшатнувшись, он сшиб со стола ноутбук, с которого управлял ловушкой, и Реверс внутри неё исчез — вместе с полем, как будто и не было. И тогда Циско наконец-то понял всё. Уэллсу, в общем-то, совсем не нужно было находиться в двух местах одновременно: достаточно было точно рассчитать время и соорудить голограмму тонкой работы. А дальше всё домыслят наивные, впечатлительные и, самое главное, доверчивые зрители. "...я клянусь вам, что каждый, кто знает о нём, находится в смертельной опасности". Циско сглотнул. Поставив отладочный маркер в код, а человека в жёлтом — на паузу, он быстро набрал номер Барри. — Слушай, — быстрей, быстрее — он чувствовал, как на загривке встают дыбом волосы, как осознание беды нагоняет стук его сердца. — У нас проблемы. Я кое-что узнал насчёт Уэллса, — не-Уэллса, но так его называть было проще, удобнее, — и лучше бы тебе быть здесь как можно скорей, потому что у меня дичь какое плохое предчувствие. — Жди, — бросил тот, напоследок прошелестев в трубке отголоском молнии. Нажав "отбой", Циско снова запустил голограмму. — Я совсем не такой, как Флэш, — голосом смятой киноплёнки сообщил ему человек в жёлтом. — Да что ты говоришь, — пробормотал он, по широкой дуге обходя ловушку, не сводя глаз с дрожащей фигуры внутри. Слишком уж натурально выглядит. — Я бы, дурак, не догадался. Дурак, дурак... но он ведь не дурак. "Ты очень умён, Циско". Призрачный шёпот холодом скользнул вдоль позвоночника. Циско забыл, как дышать; вцепился в волосы, задрожал, когда память и паника обрывками мутных лент затянулись на горле. Нет, нет. Не горле. На груди. В груди у него будет большая чёртова дыра, он знал это, как знал, что эта дыра там уже однажды была. Или... не было? Но будет. Мягкие шаги за спиной, такая же мягкая усмешка. — Здравствуй, Циско. Ох, определенно будет, если Барри не поспешит. Голос у Уэллса — прямого, как струна, стоящего на двух своих ногах — был такой жизнерадостный, как будто они договорились после работы сходить в кино на невероятно клёвый фильм и вот сейчас как раз встретились под кинотеатром. Предвкушение, воодушевление и самая малость нетерпения в нём были. Только отчего-то Циско казалось, что ему этот фильм совсем не понравится. Он его уже однажды видел, и решил для себя, что не любит, когда главного героя убивают до финальных титров. — Вибрации, — всё так же весело заметил Уэллс, подмигнув ему и поднимая вверх кисть, превращая её в размытое пятно серого и чёрного, — забавная вещь. Могут быть совсем безобидны, а могут по разрушительной силе не уступать атомной бомбе. Циско пятился назад, пока не упёрся в рабочий стол. Уэллс приблизился к нему не спеша, лёгким шагом. — Разве что действуют в основном... Короткое движение кисти, направленной ему в грудь, Циско заметить уже не успел. — ...точечно.