Doomed to death / Обреченная на смерть

Audio: × Placebo – Meds× Zahara – Tú Me Llevas Для того, что бы понять, на сколько дорог для тебя человек, нужно хотя бы раз, его потерять. Прошло три дня с тех пор, как он умер. Умер тот, кто был одним из немногих, кто сказал мне те нужные слова «Я люблю тебя». Его неуверенный хриплый голос слышится мне повсюду, куда бы я ни шла. А ведь я так и не успела ответить взаимностью. Не успела сказать то, что, возможно бы, сохранило жизнь Ника. Уже третий день я лежу на кровати в своей комнате, смотря в одну точку, в тот самый белый потолок, который так часто загонял меня в тупик снова и снова, впрочем, как и сейчас. Я не принимаю пищу, не выхожу из комнаты, ни с кем не разговариваю, а только смотрю в этот удивительный потолок. Скажете, что я ненормальная? Что я сама не пытаюсь идти дальше, не стараюсь пережить этот сложный период? А спрашивается, зачем? Зачем существовать, если ты больше не сможешь жить прежней жизнью? Зачем испытывать боль или страдать депрессией? Боль — это иллюзия, вакуум, который обволакивает тебя и заставляет страдать. Боль — это излишек чувств, эмоций, мыслей, которые доводят тебя до конвульсии. Кроме боли в тебе сражается еще одно чувство. Пустота. Для кого-то она страшнее боли, когда ты закрываешь глаза, но перед тобой он с лучезарной улыбкой говорит о том, что все будет хорошо, и вы никогда не расстанетесь. Жизнь теряет всякий смысл, если я не вижу твои мраморно-зеленые глаза. Я никогда не смогу больше подойти и просто, без всяких причин, прижаться к тебе. Не смогу ощущать родной одеколон, который мне так нравился, потому что, пока тебя не было, я выливала почти пол флакона на себя. Я не смогу разговаривать по телефону ночью, когда мне не спится. Не смогу пожелать спокойной ночи, а после твоих ласковых слов быстро уснуть. Я не смогу… Да я, черт возьми, ничего не смогу больше делать без тебя. Ничего. Это и убивает меня изнутри. Как бомба замедленного действия, которая может разорваться в любой момент. Я в центре пустоты, и это и есть то место, где я хочу быть. Сегодня третий день, как я в этом мире без тебя. Сегодня твои похороны, а я даже не в силах встать с кровати, не то чтобы прийти и попрощаться с тобой. Я никогда не смогу этого сделать. Слышишь? Никогда, Ник. Знаешь, многие бояться смерти, а я боюсь этой жизни, где нет тебя. «Я никогда тебя не оставлю». Это та самая сладкая ложь, которую говорят все, в надежде, что так и будет. Я никогда не научусь забывать людей. Я буду лишь терзать себя воспоминаниями, связанными с ними. Сейчас утро и с самого утра давящая тоска сжимает мое сердце. Я молча продолжаю смотреть в потолок, пока в комнату кто-то не заходит. Сначала легкий стук, а после открывается дверь, и заходит Адам с не менее поникшей головой. — Сэм, — тихо произносит он и садится на край кровати неподалеку от меня, — поговори со мной, прошу. Нам обоим это нужно. — Адам кладет свою руку мне на плечо, но я продолжаю его не замечать. Парень пододвигается ближе, и ложиться рядом со мной, устремляя свой взгляд на потолок. Наше молчание длилось около двадцати минут, но это именно то, что мне нужно было. Тишина. —Я не справлюсь, Адам. Я не смогу без него, — довольно охрипшим голосом говорю я, тем самым нарушая тишину, которая образовалась в комнате, что, наверное, было слышно, как ветер гулял за окнами. — Мне тоже его не хватает, но Сэм, он был счастлив, по крайней мере, совсем немного, когда встретил тебя. Ты должна бороться ради него, ты сильная Сэмми, — прошептал Адам. На глазах образовались предательские слезы, которые появились от того, как назвал меня парень. Сэмми. Только Ник называл меня так, никто другой. Я поворачиваюсь к Адаму и утыкаюсь в его рубашку, тем самым даю волю слезам. Парень обнимает меня, а мне становится немного легче. — Как все прошло? — спустя несколько минут все-таки решаюсь спросить я о похоронах, на которых меня не было. — Все было так… — он пытается подобрать слова, но это крайне тяжело, — Там было много людей, которые знали Ника. Родители, близкие родственники, школьная команда, друзья, одноклассники… Его родители надеялись, что ты все-таки придешь. Им нужна была твоя поддержка, ведь Ник собирался тебя познакомить на выходных. — Я не могла и ты знаешь, Адам. Я не могла показаться там, а тем более что-то сказать перед всеми. Я не могла… — тихо прошептала я и снова заревела в край рубашки парня. — Тш-ш-ш, ты не виновата, они понимают тебя. Тебе нужно поспать, чтобы стало легче, — посоветовал Адам, на что я отрицательно покачала головой. — Я не могу. Я вижу его, когда закрываю глаза. Все так не справедливо, — зашептала я вновь. — Я знаю, жизнь не справедлива ко всем, но ты должна бороться, как мы все. Давай, ты немного поспишь, а я полежу рядом? — заботливо спросил Адам, и я попыталась изобразить улыбку. Удобно пристроившись на плече у парня, я стала потихоньку засыпать, погружаясь во сны, которых я так боялась, где я видела его. Проснувшись в холодном поту, я ощутила пустоту, которая переполняла меня изнутри. Проведя рукой по кровати, Адама не оказалось рядом. Я одна, хотя он обещал быть рядом. Вдруг что-то внутри щелкнуло, что-то пронзило меня, и я поняла, что уже не смогу ничего вернуть. Не смогу изменить и проснуться, как от страшного кошмара. Все это реальность, а Ника не вернуть. Никогда. Пересилив себя, я встала с кровати и подошла к окну, где за окном лил, не переставая, ливневый дождь, а хмурые тучи заволокли все небо, не пропуская лучи солнца. Такая погода только давила на меня, давая понять, что мое настроение соответствует погоде. Закрыв плотно шторы, я взглянула на часы и поняла, что уже пять часов вечера. Неподалеку от часов стояла рамка с совместной фотографией нас с Ником. Одна из немногих, где мы действительно получились удачно вместе, что было довольно странно. Я улыбнулась, вспоминая тот день, когда она была сделана, когда Ник привел на занятие по балету. По щеке скатилась слеза, а за ней быстро последовала истерика, которая загнала меня в тупик. Я медленно скатилась по стене и со всей силы кинула рамку в стену, отчего на полу тут же образовались осколки стекла и фотография. Я подползла чуть поближе и забрала ее. Внимательно рассмотрев ее, я разорвала фотографию на мелкие кусочки и кинула их к осколкам стекла. Подвинув колени ближе к груди, я обернула руки вокруг них и уткнулась головой. В моей голове были какие-то воспоминания, которые давали еще хоть какой-то отчет о моих действиях, но все же та частичка боли и пустоты, которая постепенно увеличивалась, давала о себе знать. Я плохо отдавала отчет о своих действиях, но что-то говорило, что я поступаю правильно. — Мама, помнишь, я говорила тебе, что мы скоро увидимся? А помнишь, что у меня не получилось уже, как два раза? А что, если я была еще не готова? Не готова вновь увидеть вас с папой и с Элли. А Алекс, как он там без меня? Я скучала по нему, мама. Все это время, пока была здесь, пока… Пока не встретила Ника. Я думала, что Господь смиловался надо мной и дал мне шанс жить той жизнью, которую я заслужила, но что теперь? Почему он так не справедлив со мной? Зачем ему было отнимать еще и Ника? Зачем? Может быть потому, что все мои близкие умирают? Я не могу позволить этому продолжаться, — я стояла напротив того самого зеркала, когда несколько недель назад я говорила с мамой. Я хочу к ней, к ним. Я дотянулась до верхней полки шкафчика и достала баночку снотворного. Открыв крышку, я высыпала на руку горсточку желтеньких таблеток и вновь посмотрела в зеркало. Я быстро вышла из ванны и села на кровать. — На этот раз все пройдет именно так, и никто не спасет меня, мама. Я надеюсь, что совсем скоро увижу тебя, — я глубоко вздохнула и высыпала таблетки в рот, а после запила водой, которая всегда стоит у меня на тумбочке рядом с кроватью. Я легла на кровать и включила музыку. Широко распластавшись поперек кровати, я закрыла глаза. — Я тоже самая счастливая, Ник, потому что встретила тебя, и мы снова будем вместе. Но на этот раз навсегда, которое продлиться вечно. В ушах возник странный шум, голова закружилась, потянуло на рвоту. Если меня стошнит, умереть не получится. Я попыталась сосредоточиться на мыслях, что скоро обниму маму, папу и малышку Элли. Но шум в ушах все усиливался, и впервые после того, как приняла таблетки, я испытала страх, жуткий страх перед неизвестностью. Я хотела закричать оттого, что наделала, но не могла. Не было сил. Но это длилось недолго. Мои веки стали тяжелеть, и я потеряла сознание.