Кактус

      Ино решает не откладывать решение в долгий ящик и на следующий день отправляется в Резиденцию Казекаге, где узнает пренеприятнейшую новость – Гаара-сама болеет. Причем, кажется, серьезно. И не выходит из своей спальни. Его помощницы – две малолетние дурочки, как окрещивает их с любовью Ино, – сетуют и переживают за него. Яманака фыркает и решает пойти в больницу, узнать, может чего надо для Казекаге сделать? О, разумеется, к нему она сегодня попадет. Всеми правдами и неправдами. Не может же он всерьез болеть так сильно? Скорее всего, скрывается от своих... помощниц. Ино сама бы от таких скрывалась, будь ее воля. Благо она не Казекаге. Так что она с чистой совестью отвязывается от песчанных и спешит в местный госпиталь.       А тем временем Шикамару, разгребая очередные документы, ловит себя на мысли, что Темари сегодня на удивление молчаливая. И незаметная, насколько это возможно для нее. Он не хочет прерывать эту идиллию, но нутром чует, что это неспроста, поэтому нейтрально осведомляется:       — Все хорошо, Темари-сан?       Сестра Казекаге, вероятно, ожидала этого вопроса, но она почему-то лишь грустно улыбается и качает головой:       — Все в порядке, Шикамару, — разумеется, он ей не верит.       Темари пропускает мимо ушей его вежливое «-сан». Вчера он решил обозначить границу, чтобы чувствовать себя свободнее. Даже если Темари как человек ему симпатична и в будущем – возможно (!) – могла бы стать его женой, сейчас ему необходимо все обдумать и отгородиться.       — Ну, хорошо, — Нара решает прикинуться эмоциональным пеньком и вновь погрузиться в работу.       Но его вопрос словно бы дает Темари сигнал о том, что собеседник готов на диалог, а потому можно высказать ему то, что ее тревожит.       — Ну, не совсем все в порядке, — как маленькому снисходельно поясняет она, — на самом деле, лично у меня все в порядке, а вот у Гаары...       — У Казекаге-сама? — Шикамару отрывается от бумаг из вежливости. Его вообще слухи особо не интересуют, а для чужих проблем... он не всегда лучший собеседник. Утешать он умеет плохо, разве что с Ино и Чоджи получается. И с Наруто иногда.       — Да, — кивает куноичи, — он... заболел. Если так можно сказать, — задумчиво добавляет она.       — Заболел? — а вот теперь шиноби Листа и правда интересно. — Вчера же вроде бы видел его тут, все хорошо было...       — Да Гаара бы и не показал, что ему плохо. Хотя, — Темари барабанит пальцами по столу, — мы с ним однажды это обсуждали. С тех пор, если он чувствовал недомогание, он меня предупреждал. Тут другое. Утром он упал в обморок.       — Заработался? — Шикамару мог бы еще предложить отравление... но решает худшее предположение оставить на потом.       — Может быть. Медики говорят, что переутомление, — то, каким тоном сестра Гаары произносит «медики», настораживает Нару. — Я бы хотела, чтобы его Яманака... чтобы его осмотрела Ино, — исправляется она, хотя, на взгляд шиноби, это лишнее.       — Почему? Ваши медики же не настолько некомпетентны, — усмехается Шикамару, про себя раздумывая, узнала ли уже Ино о состоянии Гаары или пока нет? Вроде утром к нему собиралась.       — Нет, тут, я бы сказала, личный интерес, — и на вопросительный взгляд временного напарника поясняет: — Утром его осматривала Арисава Мика... Она в целом медик опытный. Но... тебе может показаться это странным, но это просто интуиция. Было бы хорошо если бы его осмотрела Ино. Конечно, в идеале было бы, чтобы эта была Чиё-сан, но вчера поздно ночью она отбыла в страну Рек. Наши исследователи наконец-то обнаружили какую-то редкую траву... или цветок, не помню точно, которую Чиё-сан давно искала. Вот как пришло известие, так она лично и решила отправиться. Тут недалеко. Дня два пути где-то.       Шикамару молчит, раздумывая над ситуацией. Как-то странно все складывается.       — Знаешь, я ведь не параноик, — говорит спустя время Темари, — но мне кажется это странным, как только один из лучших медиков отбывает... Гаара падает в обморок. Возможно, эти два события никак не связаны... Да и тех, кто был бы недоволен политикой брата... Возможно, они есть, но мне казалось, что мы смогли приструнить их. В общем, я теряюсь в догадках. Но неспроста это все.       — Недовольные будут всегда, — задумчиво отвечает Нара. — Думаю, Ино сможет проверить, — Шикамару тоже не нравится такое странное совпадение. — Тогда не будем время терять, пошли в госпиталь.       Темари кивает, и они вдоем, оставив еще стопок сорок неразобранных бумаг, отправляются в больницу.       В госпитале сестра Казекаге и шиноби Листа обнаруживают весьма занимательную картину. Яманака Ино опережает их – кто бы сомневался – на каких-то пять минут (хотя ребята этого не знают) и уже вовсю ругается с местными медиками. Ну, хорошо, с одной из них, а именно с Арисава Микой. Блондинке уже не мешают ни жара, ни духота, ни то, что именно сегодня солнце особенно печет, так что и песок, и воздух кажутся невероятно горячими и обжигающими. Шикамару видит, как его напарница вся раскраснелась, и начинает гадать – это от суновской жары или от праведного гнева? Темари же вовсю смотрит на двух ирьенинов, и по ее лицу расползается очень предвкушающая улыбка. Картина, что перед ними раскрывается, ей явно по душе. Кажется, сестра Гаары очень не любит эту Мику. Наре её почти что жаль. Но почти – не считается, так что в этой битве он ставит на Ино. Потому что он надеется, что его напарница доберется до Казекаге, и желательно без посторонних лиц.       —... а я вам говорю, что мы все проверили! — с жаром отвечает Арисава. — Га... Казекаге-сама требуется полный отдых! И специальная настойка, которая уже готовится. Ему сейчас лучше находиться под присмотром тех, кому он доверяет! А не каким-то зарвавшимся медикам из чужой деревни!       В помещении наступает мгновенная тишина, слышно лишь тяжелое дыхание Мики от ее пылкой речи. Темари вся негодует и уже собирается накричать на медика, но Шикамару ее останавливает, положив руку на плечо. Та вопросительно на него смотрит, а он мотает головой и кивает в сторону своей напарницы. Ино же не выглядит разозленной или возмущенной, напротив, она мило улыбается и произносит своим самым ласковым – от которого у Нары холодок по спине проходит – голосом:       — О, ну что вы, Арисава-сан, я вовсе не хотела задевать вас. Вы простите мне мою настойчивость. Конечно же, вы правы. Казекаге-сама требуется забота со стороны ирьенинов Суны. Я забылась, — она покоянно опускает голову. — Конечно же, я больше мешать вам не буду.       — Ну что вы, Яманака-сан, какие обиды, — Арисава вмиг тает и больше не излучает уничтожающую ауру.       — Тогда, может быть, вы проводите меня до уборной? — солнечная улыбка озаряет лицо Ино, а в глазах плещется искренняя радость. — И я бы хотела хотя бы одним глазком увидеть эту чудо-настойку, что – как вы говорите – поднимет Казекаге-сама! Вы, должно быть, невероятно талантливы! Чиё-сан не раз вас отмечала...       Две девушки все больше удаляются за вполне дружеским разговором, оставляя Темари с Шикамару и проходящих мимо, но остановившихся ради недавней сцены, медиков и некоторых пациентов в полном недоумении.       — Это что такое было, Шикамару? — шепчет Темари. — Ино, правда, ее... и так просто?       — Нет, конечно, — также тихо отвечает Нара, когда они идут к выходу. — Ино что-то увидела и решила сменить тактику. Думаю, к Гааре она сегодня точно попадет...       Они стоят возле входа в госпиталь и дожидаются девушку. Та выходит примерно минут через десять с маленьким бутылечком в руках. Она победно улыбается и подходит к ним.       — Куда ты дела Арисаву? — тут же интересуется Темари.       — В сортире заперла, — смеется Ино. — Она была так любезна, что показала мне их настойку. Так что я была с ней мила и вырубила ее, чтоб не слишком бесилась. А настойка... ничего необычного, — немного разочаровано произносит она, поднося к глазам бутылёк. — Простое снотворное. Но мне лучше поспешить, пока Арисава не очнулась.       — Ино, будь осторожна... — говорит Шикамару, — тут что-то странное творится.       — Да все в порядке, Шика! — кивает ему Ино. — Я побежала! Увидимся позже!       Темари с Нарой переглядываются, и шиноби пожимает плечами.       — Я думаю, что это может быть просто совпадение. Обычное снотворное... Хм. Пойдем-ка допросим парочку медиков.       — Пойдем, но... давай позже. Когда Арисава очнется, а то ведь точно побежит за Ино, — говорит ему песчанная.       — Что ж, вполне справделиво, — соглашается Нара. — Давай тогда просто поспрашиваем об утреннем инциденте с Гаарой?       — Да, давай.       И они вдоем вновь направляются ко входу в госпиталь.

***

      В комнате Казекаге очень жарко. До невозможности. Так что у Ино в первую же минуту слегка кружится голова и кажется, что нечем дышать. Как он тут мог в таком душняке находиться? Но несмотря на это, куноичи решает довести начатое – поговорить с Гаарой – до конца. Обведя спальню взглядом, Яманака наконец-то видит его, когда глаза постепенно привыкают к полумраку. Тот лежит на кровати и спит. Будить жалко... но она ведь ненадолго? Потом даст настойку и спокойно уйдет. На прикроватной тумбочке лежит кувшин с водой. И Ино тут же подлетает к нему. С лимоном. Она такую как раз любит по утрам пить. Разговор разговором, но вода сейчас необходима, ибо слишком душно. От её действий Гаара шевелится и просыпается.       — Кто это? — хрипло спрашивает он, приподнимаясь и потирая глаза.       — Яманака Ино, — отвечает девушка и тут же наливает воды для Гаары. Все-таки он тут непонятно сколько проспал. В такой жаре при его болезни лучше всего спасает и лечит вода. — Как себя чувствуете, Казекаге-сама?       — Можно просто Гаара. Спасибо, — он берет протянутый стакан и залпом осушает его, а потом сам берет кувшин и наливает себе еще.       Они не обсуждали субординацию до этого, так как практически не общались. Шикамару вроде бы зовет его то Казекаге, то Гаара, Чоджи подчеркнуто-вежливо и строго по должности, а Ино теперь вот... наверное, можно и по имени.       — Вы что-то хотели, Яманака-сан? — осведомляется красноволосый шиноби, после того как утоляет первую жажду двумя стаканами.       — Давайте уж тогда Ино, — слегка улыбаясь, говорит девушка. — Я тут... хотела поговорить о моих обязанностях. Но вы ведь болеете, как-то... неудобно, — она, конечно же, слегка преувеличивает, но вежливость же никто не отменял, верно?       — Все в порядке, — Гаара внимательно смотрит на куноичи. — Говорите.       — Понимаете, я тут ведь под наставничеством Чиё-сан занимаюсь лечением, но... Мне кажется, я могла бы быть более полезна и в другом месте, — начинает Ино заранее заготовленную речь, чувствуя как с каждой минутой ей становится всё жарче.       Пот слегка стекает по ее лбу, и она вытирает его тыльной стороной ладони, которые тоже почему-то потеют. Нет, тут все-таки слишком жарко. Надо бы окна открыть...       — И где же вы будете... полезнее? — голос Гаары ненадолго, кажется, срывается? Или показалось. — Чиё-сан о вас хорошо отзывается.       Ему тоже жарко, видит Ино. Она уже собирается спросить об окнах, но последняя его фраза, когда та наконец как следует обрабатывается в голове, заставляет удивленно спросить:       — Правда? Что-то мне так не показалось...       — Чиё-сан... имеет весьма... специфический характер. Но вы... ей нравитесь, — Гаара слегка растегивает верх пижамы. Несмотря на то, что он суновец, ему жарко и душно почти так же, как и самой Ино. Да и его глаза лихорадочно блестят. Может быть, у него поднялась температура?       — Вы скверно выглядете, — честно говорит Ино и подвигается к нему. Она уже давно бесцеремонно сидит на его кровати, но оба этого совсем не замечают. — У вас жар, кажется... — она кладет ладонь на его лоб.       Горячий. Очень горячий. Вдруг Ино сама чувствует внезапную дрожь, когда Гаара берет ее ладонь в свою. Он рассматривает её медленно, аккуратно, а потом смотрит на Ино. Долго и пронзительно... Она облизывает губы, когда видит его расширевшиеся от желания зрачки. Нехорошо. Совсем нехорошо!.. Но додумать она не успевает, Казекаге вдруг сглатывает и наклоняется ближе к ней. Быстро и стремительно.       Их губы соприкасаются, и по телу Ино растекается настоящая магма. Низ живота наливается словно горячим свинцом, а губы... губы Гаары кажутся такими горячими и жадными. Блуждают по ее лицу, по щекам, глазам, и вновь возвращаются к губам. Они оба полностью забываются, и Казекаге уже беззастенчево обнимает ее за талию, проводя руками по ее спине, отчего у Ино бегут мурашки или раскаленный металл по позвоночнику. Она сама зарывается в его волосы и целует, целует, целует... А потом глотает жадно горячий воздух, когда того не хватает... Яманака пересаживается к нему на колени и медленно продвигается вперед, продолжая его целовать. Горячо, неистово, страстно. И ахает, когда чувствует его желание под пижамными штанами. Она не понимает, что творится, но нужно... необходимо остановить это безумие.       Не выходит.       И Ино продолжает поддаваться неправильному во всех смыслах, но такому сладкому порыву... Она полностью растегивает пуговицы и снимает верх пижамы Гаары. Его разгоряченное тело, мускулистое и упругое от тренировок приводит ее в восторг. Может, не будь он Казекаге, она давно бы... Яманака оглаживает его грудь и затем целует в шею, и слышит глухой стон. Сам Гаара тоже не сидит без дела, все это время то поглаживая ее бедра, то сминая мягкую и податливую грудь девушки, отчего та тихонечко постанывает. А потом он неожиданно резко, чуть развернувшись, опускает Ино на кровать. Она смотрит ему прямо в глаза и видит его желание и... сомнение. Внезапно он медленно и нежно целует ее в губы, и сердце девушки подпрыгивает. Слишком ласково, слишком сладко, слишком... интимно. Он неспеша пробует ее губы, а затем нехотя отстраняется и глухо произносит:       — Ино... вам... вам лучше сейчас уйти, пока... — он не договаривает, но...       ...Она понимает, хоть и с трудом. Разум слишком затуманен и не дает как следует сосредоточиться. Яманака кивает, но не предпринимает попыток уйти. Гаара выдыхает и нежно гладит ее по лицу, заправляя светлую прядку волос за ухо. От его действий ее бросает в сладкую дрожь.       — Я еле сдерживаюсь, Ино. Вам, правда, лучше уйти.       Ино нехотя поднимается, а затем сознание проясняется. Она кратко кивает и хрипло говорит:       — Спасибо... Гаара.       И вихрем уносится из его спальни. Закрыв дверь, она к ней прислоняется и сползает вниз, пытаясь унять дыхание. Она не успевает обдумать, что же такое только что чуть не произошло, но не хочет, оставляя эти мысли. Ино лишь понимает, что чувствует смертельную усталость, и хочет домой. На губах еще горят поцелуи Казекаге... или нет, уже Гаары. Такие горячие и страстные, а потом нежные и ласковые... Она глухо стонет, закрыв лицо руками. Горячие поцелуи тлеют на губах, и Ино понимает, что невероятная выдержка Четвертого Казекаге ее и восхищает – она испытывает огромную благодарность за его поступок, – и в то же время ей жаль. Жаль, что все так быстро закончилось, не дошло до конца, и было... не совсем настоящим, наверное.       От этого очень горько.       Но она находит в себе силы встать и направиться к выходу.       Придя в их временный дом в Суне, Ино, наскоро вымывшись, идет к себе в спальню и закрывает дверь. Она не хочет ни с кем говорить. Ей надо все обдумать. Ино не чувствует себя мерзко или грязно... То... То, что было у них с Гаарой нельзя обозначит как-то так. Это было... быстро, страстно, горячо. Очень горячо. Яманака сразу понимает, что они становятся жертвами чужой махинации, скорее всего Арисавы или кого-то еще. Кто-то желает себе заполучить Казекаге... Что ж, их бы ждал великий облом – кто же знал, что у него такая выдержка и сила воли? Это ее восхищает и пугает. Он очень сильный. И страстный, и горячий... Ино вновь закрывает руками лицо и глухо стонет. Невозможно. Это невозможно забыть. И... и не хочется наверное. Его прикосновения все еще незримо и невесомо, но обжигают ее кожу. Она горит только от воспоминаний об этом. А его последний поцелуй... такой нежный, мягкий, ласковый... Ино почти что жалеет, что он остановился. Хотя это ведь было правильно. И все же... нет. Ей понравилось. До сих пор нравится. Очень. Его горячие поцелуи все еще чувствуются на губах, и сегодняшней ночью Ино не хочет о них забывать.

***

      Ранним утром, когда ночная прохлада еще не совсем прошла под палящим солнцем, десятая команда стоит в кабинете Казекаге, который выглядит вполне бодрым и здоровым. Но слишком бледным, будто не спал всю ночь. Ребята переглядываются между собой, не понимая причины вызова. Шикамару с Темари так ничего и не добились своим вчерашним расспросом, и Нара раздосадован. Ему кажется, что он был близок к разгадке, но подошел не с той стороны. Чоджи в целом без разницы, что будет, то будет. А Ино молчит и старается не смотреть на сидящего за столом красноволосого шиноби. Ей не стыдно, но страшно. Страшно снова его увидеть и начать вспоминать.       — Я думаю, вы достаточно пробыли у нас в деревне. Я написал Пятой, что вы прекрасно справились со своими обязанностями, так что можете сегодня же смело собираться домой, — его голос спокойный и твердый, а слова приносят членам команды десять разные и смешання чувства.       Чоджи просто безумно счастлив – он очень скучает по Конохе и уже мысленно пакует чемоданы, Шикамару рад, но ему кажется это все каким-то подозрительным: ёкай бы побрал эти нерешенные задачи, которые оставляют в его душе чувство неудовлетворенности!       А Ино... Ино чувствует недоумение, досаду, и, пожалуй что, негодование. Что? Как? Почему?.. Неужели...       — Хорошо, спасибо большое, Казекаге-сама, — голос Шикамару возвращает ее к реальности. — Мы можем идти?       — Да, — кивает Гаара, а затем смотрит прямо на нее, на Ино, и она не успевает отвести взгляд от этих пронзительных бирюзовых глаз. — Яманака-сан, останьтесь, пожалуйста. Хотел бы напоследок проконсультироваться по поводу некоторых сортов... кактуса.       У Шикамару с Чоджи от его просьбы вытягиваются лица, а глаза чуть ли не лезут на лоб. Ино же, начавшая чувствовать подступающее разочарование, внезапно ощущает легкость, и ее начинает пробирать дикий смех, но она сдерживается и говорит:       — Конечно, Казекаге-сама.       Когда за ребятами закрывается дверь и их шаги стихают, Ино не выдерживает и смеется в голос, а Гаара чуть улыбается.       — Простите, что так скоро решил вас отправить. Я подумал, вам сейчас лучше всего быть дома и как следует отдохнуть.       Ино удивлена его чуткостью. Ей это, пожалуй, даже кажется трогательным.       — Вы правы... Казекаге-сама. И хорошо с кактусами придумали.       — Мы вчера договорились на Гаара, — напоминается шиноби и, чуть подумав, добавляет: — Особенно после вчерашнего. Думаю, уместнее будет просто Гаара.       Ино вмиг вспыхивает и судорожно кивает.       — Присаживайтесь, Ино, — он указывает на стул. — Я хотел бы извиниться за вчерашний инцидент.       — Думаю, это лишнее. Вы ведь... не намеренно, — отвечает Ино. — Но я принимаю извинения.       — Намеренно или нет, но это произошло по вине моих подчиненных. Так что я чувствую вину и на себе, — не соглашается Гаара, задумчиво водя пальцем по губам.       Горячим, страстным губам...       Ино встряхивает головой, отгоняя навождение.       — Я так и думала, что это кто-то из мед.персонала. Арисава Мика, я полагаю? — осведомляется она и сжимает кулаки. Не зря эта мерзавка ей не понравилась тогда. Интуиция еще не разу ее не подводила в таких вещах.       — Да, — Гаара если и удивлен, виду не подает. — Она и ее сестра, Арисава Нана. Они, в общем-то, уже получили по заслугам, так что вам не стоит беспокоиться. Сестры Арисава задумали...       — Заставить вас жениться на ком-то из них? — предполагает Ино. На этот раз Казекаге не скрывает удивления. — Да ладно, — отмахивается она, — я ведь разговаривала с этой Микой, пусть и всего ничего, но поняла, что она испытывает к вам далеко не просто уважение. Это очень заметно. Ну и мы, девушки, такое за версту чуем. Но я не думала, что все может обернуться так...       — Нахально и дерзко? — подсказывает Гаара, а Ино кивает. — Это не первый раз, на самом деле. Раньше методы были куда... проще и прямее. Видимо, им надоело, что я... непробиваемый.       — Да и вчера бы у них ничего не вышло, — усмехается Яманака. — Я не желаю возмездия... Потому что я уже испортила им все, что только можно, как я полагаю, — они оба коротко смеются, а потом Ино все же признается: — Я поражена вашей выдержке. Смею предположить, все дело было в воде?       — Да. Туда добавили... я пока не до конца понял что. Какой-то сок из какого-то вида кактусов, так что моя просьба вовсе не вымышленная, — чуть приподнимает уголки губ Гаара. — У нас не настолько хорошо разбираются в цветах. В ядах – да, но это же не он.       — О, это интересно. Если вы дадите мне образец, я смогу определить. Да, это не яд. Некоторые виды могут давать такой эффект, если... Впрочем, вам, наверное, это не так интересно.       Казекаге не выглядит скучающим, он все также продолжает пристально смотреть на Ино. И в его взгляде ей чудится... какая-то эмоция, которую она не может оформить в слова, но от которой по позвоночнику пробегает едва заметная дрожь.       — Отчего же. Я как раз-таки очень заинтересован. Как пострадавшее лицо, — он усмехается, и Яманака улыбается в ответ.       Гаара ей, безусловно, нравится. Она уважет его как лидера деревни, сильного шиноби, а о его непонятной, но сильной привязанности к Наруто ходят огромные слухи по их селению. Ей импонирует такая привязанность и верность Казекаге. Но Ино четко понимает, что дальше этих чувств что-то еще быть не может и не должно.       — Я вам с удовольствием помогу. Как вернусь домой, начну исследование.       — Хорошо, я скажу... Нет, лучше сам заверну вам образцы. Думаю, Канкуро позже их занесет, — говорит Гаара, а потом неожиданно добавляет: — Вчера их план мог бы сработать, — Ино на мгновенье замирает. — Но думаю только потому, что там были вы.       — Что, простите? — сердце колотится как бешенное, а ладони потеют.       — Я сам не знаю, зачем это говорю, — вздыхает Казекаге. И Ино видит, что он на самом деле очень уставший. Куноичи только сейчас осознает, насколько, вероятно, он устает от всех этих интриг и скрытых мотивов. — Как вы заметили, выдержка у меня довольно высокая. В присутствии сестер Арисава, неважно кого именно, даже с учетом афродизиака... Я не думаю, что поддался бы. По крайней мере, я бы остановился гораздо раньше.       На мгновенье Ино теряется. Это признание... одновременно и приятно, и горько.       — Я... я не знаю, что сказать, — наконец, отвечает она.       — Вы бы и сами догадались рано или поздно, — пожимает плечами Казекаге. — Вы намного лучше разбираетесь в растениях, чем кто-либо из нас. Просто хотел, чтобы вы это услышали от меня. Но я рад, что смог остановиться.       Яманака долго молчит, а потом произносит:       — Я тоже. И я, пожалуй, пойду. До свидания... Гаара-сан.       — До встречи, Ино.       Ино. Он умудряется вложить в ее имя все невысказанные им чувства. Когда их разделяет лишь дверь в его кабинет, оба понимают, что чувствуют досаду. И, конечно, где-то в глубине души оба знают, что солгали.       Вчера он остановился – а теперь где-то на подкорках сознания жалеет об этом.       Ино жалеет тоже.       Оба дотрагиваются до своих губ, все еще чувствуя на них горячие и жаркие поцелуи.