Змей

      В представлении Выручай-комнаты, гардероб – это длинный коридор, завешанный и заложенный всем, что было когда-либо кем-либо надето. Наверное, здесь хранились вещи на любой вкус, цвет и размер, но именно поэтому отыскать то, что подошло мне, оказалось сложновато. Продираясь вперед, я открывал ящички, осматривал вешалки и отодвигал с дороги коробки с обувью. Собственно, только обувь мне и осталось и найти. Джинсы, футболка, даже одинаковые и чистые носки были успешно обнаружены, а уж выбор простых черных мантий тут просто широчайший. В конце концов, я нашел две белых кроссовки по размеру. Не парные, правда, но тратить на поиски еще больше времени было бы слишком.       Время далеко за полночь. Забрав из «домика василиска» палочку и обломки диадемы, я сунулся было в выделенную мне комнату, но она оказалось заперта. Никто мня не ждал, печаль. Да еще лето, ученики по домам, преподы в отпусках. Интересно, Дамблдор ездит на море или предпочитает отдых на даче? А может, круглый год сидит в своем кабинете?       – Мяу!       – Привет, кошатина, я знал, что ты идешь. Скучала по мне? Какой год на дворе, не подскажешь?       Она зашипела в ответ, а когда я стал подниматься наверх к директорской башне, двинулась за мной. Увидев горгулью, я понял хотя бы, что битва за Хогвартс еще не состоялась. Одна из бесполезных подробностей, запомнившихся мне из книг, то, что она этого не пережила. Горгулья сказала, что Дамблдор здесь, но порядочные люди в такое время спят. А еще сообщила, что с нашего предыдущего разговора прошло почти десять месяцев. Меньше, чем я опасался, больше, чем надеялся. Ничего непоправимого не произошло, однако если так будет каждый раз… Черт бы побрал эту бабку с ее фениксом, живут душа в душу и горя не знают! Но будь моим соседом хоть сам господь бог, я не собираюсь ни с кем делить это тело в процентном соотношении 1 на 99. Минимум 50 на 50, лучше 70 на 30, а в идеале все 100 мне, поэтому следующие десять месяцев должны быть только моими. Мамочка говорила, чужое брать нехорошо. Чужое тело так вообще ужас, но только не тогда, когда ты умер, и тебе некуда деться. Да и со зверьми по-человечьи не разговаривают.       В общем, уверившись, что немедленных разрушений и многочисленных смертей не предвидится, мы с кошкой проникли на кухню и совершили ночной дожор. Я ел, кошка следила. Потом до утра слонялись по замку, часам к восьми я отослал ее к Филчу, а сам отправился к Дамблдору. Под дверью у меня случился приступ красноречия, и вредная горгулья с радостью согласилась доложить директору о моем приходе. А может, дело было в выразительных глазах.       Дамблдор не пытался убить меня в прошлый раз, не стал и сегодня. Казалось, его и так заботило нечто важное, а тут еще я появился. Он даже не стал лезть в мой разум, но я сам ему показал. Мир глазами василиска. Маленький фрагмент его воспоминаний. Кусочек его боли и ненависти к Тому Реддлу. А потом выложил на стол половинки диадемы, сказав, что в ней жил кусочек его души. Вот тут-то старик позабыл все свои текущие проблемы. Конечно, он спросил, где я обнаружил диадему, и получил честный ответ. В комнате на восьмом этаже, которая после странным образом исчезла. Что это была за комната? Хламовник. Зачем я туда шел? Я не туда шел, просто мимо пробегал, хотел спрятать порно журнал. Спрятал? Естественно.       Маленькая ложь, одетая в правду, – самый легкий способ скрыть нечто большее. Если умело, любой поверит. Дамблдор тоже поверил. Я не ожидал, что после он сразу примет меня в секту посвященных. Так и случилось, он не объяснил, что это была за штука, и как появилось. Слово «крестраж» не прозвучало в то утро в кабинете директора, но я определенно был признан полезным членом общества. Кроме того, он обмолвился, что таких вещиц может быть еще несколько, а также вновь подтвердил, что я могу оставаться в Хогвартсе столько, сколько сочту необходимым. Халявная еда, жилье и возможность находиться в центре событий – уже достойная награда.       Тогда же Дамблдор предупредил, чтоб я не совался за пределы школы, потому что к вечеру сюда прибудут дементоры. Ясно, что его тревожило. И действительно, после обеда лето закончилось. Погода испортилась, температура упала градусов на пятнадцать, как будто сюда приполз взбесившийся вихрь из Гаврана. Серые облака принесли не то туман, не то легкую морось. Весь замок мгновенно отсырел, и хотелось впасть в спячку. Но этого было мало, в тот же день они прочесали весь Хогвартс. Один заглянул даже в мою комнату. При взгляде на высоченную фигуру в черном плаще, я ощутил всю безысходность бытия, и появилось желание до конца этой убогой жизни слушать только Сплинов, в особенности «Романс» и «Выхода нет».       Дементор не удовлетворился поверхностным осмотром и медленно вплыл в комнату, направляясь ко мне.       – Я что, похож на Сириуса Блэка?       Существо не ответило, продолжая приближаться.       – Разрешаю заглянуть в шкаф и под кровать, а вот ко мне ближе подходить не нужно. Я не прячу его в кармане.       Он не останавливался. Тогда я спрыгнул с подоконника и приказал ему также, как приказывал животным:       – Убирайся.       Он замер, но я чувствовал, что не от страха. Именно страхом я заставлял животных повиноваться даже на расстоянии и не глядя им в глаза, но этот не боялся. Не уверен даже, что он вообще способен испытывать эмоции, он ведь ими питается. Я заглянул под капюшон, но увидел лишь черную воронку на месте рта. У него нет глаз. Честно говоря, эта ситуация немного сбила меня с толку. К хорошему быстро привыкаешь, и я уже привык, что стоит чуть напрячься, и мое желание будет исполнено. Допустим, на Дамблдоре и других мега крутых местных чуваках я это еще не проверял, но чтоб какой-то дементор смог ослушался… Да василиск же не простит меня, если я посрамлю нашу общую честь!       Я закрыл свой разум и сгладил эмоции, взглянув на происходящее с василисковой колокольни. Я прекрасно помнил ощущение толщи веков за плечами, и именно его обрушил на неугодного.       – Уходи.       Дементора отбросило в коридор, но там он и остановился. Из-под плаща показались и потянулись ко мне серые облезлые руки.       – Убью, – я сделал несколько быстрых шагов вперед, усиливая давление, он метнулся в сторону и исчез в конце коридора. Больше они не заглядывали в замок. Пару раз попадались мне на глаза у ворот и на границе школы, но видимо, Дамблдор запретил подходить ближе.       С приходом стражей Азкабана в пустой школе воцарились У–уныние и Д-депресняк. Народу было полтора человека: директор, Филч, Макгонагалл, Снейп, мелькал Хагрид и тетка, что присматривала за теплицами. Все они сидели по кабинетам, а Хагрид копался в огороде и ловил кого-то в Запретном лесу. Остальные преподаватели либо не попадались мне на глаза, либо их вообще еще не было здесь. Чтоб совсем не стухнуть от скуки, две недели до начала учебного года я в основном провел, лазая по трубам и разыскивая замороженных мной привидений. Их сородичи не утихали, оказывается, еще с прошлого года, несли чушь о страшном монстре из подземелий и пугали учеников. Это была ужасная травма для всего прозрачного сообщества. Когда Дамблдор вновь пытался с их помощью разыскивать меня, ему выдвинули жесткий ультиматум: пока все до единого пропавшие не вернутся с прошлой экспедиции, никто в трубы не полезет. И вообще Хогвартс ущемляет права привидений.       Никто не просил меня это делать, я сам решил подчистить следы. Когда-нибудь их бы все равно обнаружили, а так я заставил их молчать. Воздействовать на бестелесный разум и запрятать поглубже в память веков образ василиска было просто неприлично легко. Теперь из свидетелей остались только Гарри Поттер с друзьями, но они вроде бы приличные дети, не станут орать об этом по углам, в отличие от недовольных призраков. Еще кошка и Дамблдор, но им я прощаю. Особенно кошке.       Первого сентября я старался не мелькать перед глазами и вторую половину дня, когда прибыли ученики, просидел на чердаке Астрономической башни, почитывая книгу по теории магии. В ней мудрые старцы рассуждали, откуда что берется и почему после взмаха палочкой и нужных слов получается фокус. Предположения одно бредовее другого. Особенно мне понравилось про то, как один из умников пытался заряжать волшебную палочку от солнца и сам жарился вместе с ней, чтобы стать сильнее. Про энергию космоса и силу предков тоже было забавно. Большинство придерживалось официальной версии и считало магию внутренней силой волшебника, но никто не мог точно ответить, почему у одних есть, а у других нет. Почему в семьях волшебников рождаются сквибы, а в семьях маглов – колдуны. Кто-то невероятно талантлив от рождения, а другие и к концу жизни выполняют без ошибок лишь самые легкие заклинания. Никакой наукой и точными данными здесь не пахло. Новые заклинания изобретали те самые таланты, основываясь на интуиции и бесчисленных опытах. Они сами не знают, что творят. Никаких расчетов, законов, уравнений. Давайте скажем «нет» логике и здравому смыслу, лучше послушаем шестое чувство, а если и оно не поможет, обратимся к седьмому. Я не понимаю, как нормальный человек может выжить в таком мире. Наверное, поэтому тут все и ненормальные.       Допустим, я видел, как взаимодействуют слова и энергия, вырывающаяся из палочки волшебника, но из моей палочки по-прежнему ничего не вырывалось, и я хотел знать, почему. Что со мной не так и неужели и дальше придется довольствоваться чужими объедками, забирать чужую магию и уже из нее лепить что-то свое? Это слишком долго, слишком ненадежно и… неприятно. Я – закрытая система, которая привыкла сама себя обеспечивать. Никакого импорта, можно иногда экспорт, но в целом, сам по себе. Зависеть от чужой магии просто противно. Как-то же маги научились управлять своими способностями. Я не хотел верить, что для меня это невозможно.       Книга оказалась бесполезна. Я полистал еще несколько, но их содержание было примерно таким же, и я бросил это дело. Тем более, на второе число у меня были планы. Мне нужна была крыса.       Перед завтраком я подкараулил в вестибюле троих третьекурсников с Гриффиндора и пошел рядом с ними:       – Эй, привет! Ты Рон Уизли? – я обратился к рыжему мальчику. Он вздрогнул и недоверчиво посмотрел на меня. Решил, похоже, что после этих слов может последовать оскорбление. Его друзья тоже насторожились.       – Ну, я. А ты кто такой?       – Меня зовут Тим. Я родственник Дамблдора и поживу тут немного, – видя их удивление, я быстро продолжил, чтобы замять момент и избежать расспросов. – Видел фото твоей семьи в Пророке, – я правда видел, – и твою крысу тоже. Правда, что она живет уже очень долго? Должно быть, она особенная. Слушай, можно взглянуть на нее?       – Что? – у Рона глаза на лоб полезли. – Короста – просто старая глупая крыса…       – Пожалуйста! Я ни у кого больше не видел таких.       – Нет, – мальчик оглянулся на друзей, ища поддержки. – Она плохо себя чувствует после поездки…       – Отлично!.. То есть, я очень люблю крыс и неплохо в них разбираюсь, наверняка смогу подсказать, что с ней не так.       – Да? Ну, хорошо. Тогда встретимся здесь на обеде. Я принесу ее.       – Класс, спасибо! Буду ждать.       Напоследок я помахал им рукой и улыбнулся, расслышав, как Гермиона прошептала:       – Чокнутый, наверное. Какой нормальный человек заинтересуется крысой Рона.       – Ты просто завидуешь, он ведь не спросил про твоего дурацкого кота!       – Это крыса у тебя дурацкая, а Глотик умничка…       Дальше я слушать не стал и ушел к себе дожидаться обеда и размышлять, как бы помягче сказать Рону, что его крыса – преступник, убийца и вообще Пожиратель смерти, и я ее конфискую. Так ничего и не придумал, зато успел поспать и пару часиков помучить волшебную палочку, безуспешно пытаясь колдовать.       Перед обедом я спустился в вестибюль и одним из первых имел удовольствие лицезреть повесившегося на люстре маленького человечка в колпаке, того самого, которого я заставил замолчать пару недель назад. Он висел слишком высоко, и никто бы, наверное, его не заметил, если бы с его одежды не капала вниз красная краска.       – О, а вот и Пивз, – сказал кто-то из учеников. – Тихо он в этом году начинает.       – Но зрелищно. Останемся поглазеть на лица первокурсников?       Наверное, Пивз очень зол на меня, надо бы снова разрешить ему говорить. Но не сейчас, а то еще краской обольет. Хорошо, что он безукоризненно играет роль мертвеца и вниз не смотрит, а то бы уже облил.       Чуть погодя спустились и нужные мне люди. Рон прижимал к груди серый облезлый комок, окутанный сложной вязью заклинания. Я только присвистнул, глядя на это. Кто бы мог подумать, что такой слабак способен на подобное волшебство. На передней лапке животины действительно недоставало пальца.       – Вот она. Только лучше не трогай, ты ее напугаешь. Так посмотри.       – Хорошо.       Я нагнулся, делая вид, что осматриваю пациентку, а на самом деле попробовал надавить на соединение двух тонюсеньких нитей. Это место показалось мне самым непрочным, но, похоже, не настолько. Крыса дернулась и задрожала, но осталась крысой. А надавить сильнее было нельзя, задел бы ребят. Не знаю, что им с этого будет, и сейчас не время и не место для экспериментов.       – Ну, что скажешь? Что с ней? – переминаясь с ноги на ногу спросил Рон.       – Ты ее крепко держишь?       – Эй, что ты задумал?       Он тут же отступил на шаг.       – Да ничего, просто кое-что скажу вам, а она попытается сбежать. Хочу рассказать о человеке по имени Питер Петтигрю.       Крыса действительно завозилась у него в руках.       – Нормально держу!       – Супер. А теперь ответьте, что вы знаете об анимагах?       Гермиона открыла рот, но ответить не успела, потому что крыса укусила Рона за палец и тут же затерялась под множеством ног. Чтоб ее там растоптали.       – Она меня укусила! Короста, ты укусила меня! А ну вернись!       Я беззвучно продублировал его приказ. Для животных этого было достаточно, но крыса не вернулась, и я понял, что Акела промахнулся. Может, его разум и приглушен звериной сущностью, но все же это человек, а значит, мне необходим зрительный контакт. Только для начала придется его поймать. Я присел на корточки и наклонился к полу, втягивая воздух, а затем метнулся по следу и сразу застрял в толпе учеников. Но продолжил распихивать их локтями, осознавая тщетность этого занятия. Не калечить же бедняг, хоть и ради поимки Петтигрю. Серое пятно мелькнуло под люстрой, оббежав лужицу краски. Толпа обтекала его, оставляя в центре пустое пространство. Знаю, кто мне поможет.       – Пивз! – заорал я, глядя вверх. – Эй, Пивз, помнишь меня?       Полтергейст даже в таком гомоне меня по голосу узнал. Или по акценту. Он перестал притворяться мертвым и мгновенно выпутался из петли, квадратное личико исказила гримаса ненависти.       – Хочешь вернуть голос? Помоги мне поймать крысу! Сейчас! Или еще хуже прокляну!       Для устрашения я вытащил волшебную палочку и нацелил ее на Пивза. Тот все мгновенно понял, несколько секунд обшаривал взглядом пол, а затем, орошая присутствующих красными каплями, скрылся в боковом коридоре. Я стал еще активнее расталкивать учеников.       – Ай, поаккуратнее!       – Ты сдурел?       – Хватит пихаться!       – Ой! Тим, это ты? Привет…       – Чего толкаешься?       – Слышь, тут все пожрать спешат!       Наконец ворвавшись в коридор, я увидел, что Пивз почти нагнал Петтигрю, но тот неожиданно ловко взобрался на подоконник и проскользнул в маленькую дыру в окне.       – Разбивай! – крикнул я. – Свалишь на меня!       Но главному бедокуру Хогвартса не были нужны оправдания. Ни на секунду не замедлившись, он сделал кувырок и врезался в окно, во все стороны брызнули осколки. По прямой и без препятствий я преодолел расстояние до окна за несколько секунд и следом за ним перемахнул через подоконник. Петтигрю бежал к Гремучей иве, но у него не было шансов преодолеть даже половину расстояния до нее. Мы с Пивзом были быстрее, да еще полтергейст швырял в него нечто похожее на петарды, замедляя и сбивая с курса.       Обогнав Пивза, я сосредоточился на шевелящейся впереди траве и метнул туда волну своей воли, которой была разрушена едва ли не половина охранных заклятий Хогвартса. Заклятие Питера, скрывавшее его истинный облик, разлетелось на клочки, быстро растаявшие в воздухе. Из травы выросло нечто низенькое, обрюзгшее и облезлое. Он все еще больше походил на крысу, чем на человека.       Коротышка упал на живот и пропахал носом полметра. Я остановился рядом с ним, Пивз завис над нами, угрожающе потрясая горстью петард. Петтигрю, дрожа всем телом, перекатился на спину и запищал:       – Нет… Стой… Не убивай меня!       – О, ни за что. Ты мне нужен живым.