Принц и нищенка

Уже несколько суток подряд по дворцу раскатами грома разносился детский плач. Я не находил себе места и буквально на ногах проводил все это время. Стоял около колыбели, держал детей на руках поочередно, разговаривал, созвал лекарей, поднял на уши всех матерей, когда-либо имевших опыт в общении с новорожденными. Я не знал, что мне делать. Эленвен сейчас укачивала на руках Майтимо, который жалобно хлюпал носом, и шептала ему какие-то ласковые слова, чтобы немного подбодрить, а я гладил за ушком сына, давая ему понять, что я тоже рядом и никуда не ухожу. Трандуил с маленькой Эариэль на руках бледнел с каждым часом все больше и старался вслушаться в мысли малышки, но, видимо, они были такими сумбурными, что выхватить причину расстройства у деда не получалось. Ариетт разложила на колыбели детей лаванду и попыталась их силком усыпить, но все равно малыши проснулись через время и плач продолжился. Мама совсем не понимала происходящего. Она металась между внучкой и внуком и на секунду замирала посреди комнаты, будто раздумывая о чем-то, но потом махала перед лицом руками, отгоняя неправильное предположение. Лекари уверяли, что здоровью эльфят ничто не угрожает, а травницы разводили руками, говоря, что нельзя так часто прибегать к отварам и заговорам, а лучше постараться понять причину расстройства детей. Все было без толку. Эариэль снова громко всхлипнула и начала кукситься, пытаясь вылезти из рук Таура. Эленвен подняла взгляд на дочь. Девочка отпихнула край пеленки и вытерла со щек влагу, протягивая ручки ко мне. Ко мне? Я в два шага преодолел детскую, но стоило подойти достаточно близко, как дочь постаралась отпихнуть и меня в сторону. Мама охнула. Адарилиэль подбежала к Эленвен и аккуратно попросила ее взять сына на руки. Звездочка протянула эльфийке сверток, и уже через минуту на руках короля Лихолесья с двух сторон красовались два новорожденных наследника. Майтимо притих. Эариэль коснулась руки брата, и у обоих зацвели на губах легкие улыбки. Перестали плакать. Они друг к другу хотели. А мы, глупые взрослые, не поняли! Отец держал детей и внимательно следил за их движениями, а потом на его щеках проступил алый румянец. — Они общаются, — проговорил он, смотря на меня. — Я не понимаю о чем, но они повторяют мысленно слова друг друга. — У них ваш дар? — спросила Эленвен, вставая и облегченно потирая затекшую шею. — Нет. Не совсем так, — неуверенно сказал король, а золотоволосый эльфенок, видимо, окончательно вымотавшись за эти дни, привалился к дедушке и засопел. Дочь тоже протерла сонные глазки и закрыла их, не отпуская руку брата. — Я прикажу сделать общую колыбель. Я посижу с ними. Отдыхайте. Я чувствовал усталость, но и отец не спал почти три дня. Эленвен выглядела так, будто сейчас не готова покинуть детей, Ариетт застыла с веткой лаванды в руках, а мама, прижав ладони к щекам, видимо, вслушивалась в необычные мысли супруга, вылавливая в них лепет новорожденных наследников. За эти три дня мы гуляли по лесу с плачущими эльфятами, ходили смотреть оленей, пели им песни, щекотали им пяточки и вообще практически не отходили друг от друга. Если мы сейчас не уйдем спать, сидеть нам в этой комнате до того момента, пока дети не вырастут! Эленвен, видимо, услышав мои размышления, грустно качнула головой и подошла к Тауру поцеловать детей на ночь. Только ее губы коснулись щеки Майтимо, как тот распахнул глазки и сам потянулся чмокнуть маму, а Эариэль даже проделала в воздухе махающее движение. Им несколько недель, а они уже так быстро развиваются. Почему за несколько недель они заплакали только сейчас? Мы не спускали их с рук с момента их рождения. Первые несколько суток нас никто не тревожил, и мы с супругой только и делали, что просто наблюдали за спящими малышами. А три дня назад приняли решение, что им пора осваивать свои владения, да и привезли вторую колыбель из белого вяза. Но уложить эльфят не удалось. Они заплакали, как только их головы коснулись мягких перин. И как я сразу не догадался, что их нельзя разделять? Верно, просто устал и потерял способность ясно мыслить. Попрощавшись со всеми и пожелав родителям спокойной ночи, мы со звездочкой пошли до наших покоев, и я первый раз за много дней почувствовал насколько физически изможден. Казалось, будто перед глазами плывет пространство, и ноги налились свинцом. Эленвен поднялась на носочки и ласково чмокнула меня в щеку. Я искренне улыбнулся и притянул девушку к себе за подбородок, целуя по-настоящему. У нее больше сил, чем у меня. Поразительно. — Представляешь, как устали они? Мы глупые родители. Беспечные и бестолковые, — вздохнула эльфийка, и я был совершенно с ней согласен в тот момент. Дошли мы до кровати с трудом, и оба рухнули на простыни, проваливаясь в глубокие сновидения, уносившие нашу усталость прочь. Что мне снилось, я не вспомню. Верно, покой. Просто черничные объятия ночи и тишина, окутывающая меня с ног до макушки. Я еле ощущал, как супруга льнет к моему телу, беспокойно ворочаясь во сне, и издалека слышал ее переживания, но старался ее отвлечь. Просил успокоиться и говорил, что дети в надежных руках. Откуда мне было знать, что мы продрыхнем практически сутки, и отец, с завязанными колтунами в волосах, станет уговаривать Майтимо не баловаться его бровями, а Эариэль снимет с деда все кольца и выкинет их восвояси. Что самое смешное, моя мать даже не пыталась остановить внуков, она сидела и комментировала их действия, смеша Ариетт и подогревая в детях еще больший азарт. — За бабушку, — произнесла королева, и девочка отшвырнула рубиновый перстень к стене. Он, позвякивая, закатился за шкаф, а дочка уже снимала второе украшение. — За папу с мамой. Давай, дорогая, я никогда не любила яшму! — девочка с трудом стянула увесистое кольцо с пальца короля и кинула его туда же, куда и первое. — За Смауга! — Я не виновен в его кончине. Его сгубила жадность, — с усмешкой проговорил король. Майтимо отвлек сестру золотым жгутом волос из локона дедушки, а Ариетт быстро подошла и стянула наполовину снятый перстень с руки Владыки, выкидывая его в окно. — За жадность! — возликовала она, и моя мать радостно рассмеялась. Вот так проходило время, пока мы с Эленвен летали в грезах сновидений. Мы узнали все это потом, а поначалу, проснувшись, даже не поняли, где находимся. Вскочили оба как ошпаренные и понеслись по коридору в детскую, где уже полным ходом шла игра "Пожуй парадную мантию короля" или "Сколько метров ткани можно обслюнявить, пока режутся зубы?". — Милостивый Эру! — прошептала Эленвен, смотря на Таура королевства, атакованного со всех сторон детьми. Трандуил сидел с непроницаемым лицом и поддерживал за попу Эариэль, которая уже лезла ему на спину. Майтимо медленно сползал по ноге дедушки и, завидев нас, надул губы и чуть было не упал, отпустив руки, но Ариетт его вовремя схватила и закружила по комнате, показывая "птичку", которая подлетела к моей супруге на руки. — Что же вы меня не разбудили? — сказала звездочка, приглаживая светлые кудряшки, лезущие сыну в глаза. — Они же, наверно, голодные. Мама встала с кресла и, подойдя к Тауру, забрала у него с шеи мою дочь и, поцеловав ее в щеку, отдала мне на руки. Девочка уткнулась в мою рубашку, и я почувствовал ее теплое дыхание на груди. — Они покушали. И поиграли. И поспали. И снова покушали и поиграли. Дедушка ставил на то, что вы проснетесь только к ужину. Я выиграла? — Адара повернулась к Тауру. — Всегда, — в нежностью проговорил отец. — Простите нас. Мы так вымотались, — проговорила звездочка, но мама приобняла ее и усмехнулась: — Совершенно напрасные переживания. Я пропустила взросление сына и поэтому ни за что не пропущу взросление внуков. Вы можете родить еще парочку для себя, но эти, — женщина щелкнула по носу золотоволосого эльфенка, и он снова заулыбался. — Мои! Вот так вот все и происходило. Ни слова не соврал. Если мое детство мне вспоминалось мрачным и одиноким, а у Эленвен его вообще практически не было, то наши дети были до самой макушки погружены в любовь и ласку. Их не спускали с рук и не оставляли ни на минуту, даже когда они спали. Я был счастлив. Насколько я вспоминаю себя в их возрасте, ко мне в комнату заходили редко и то только для того, чтобы грустно вздохнуть. У меня даже не было много игрушек до восьми месяцев. Отец находился в оцепенении, а Ариетт каждый раз плакала, когда я спрашивал про него. Но я помню тот день, когда Трандуил впервые ко мне пришел. Он показался мне сном. Я не сразу сообразил, что это мой папа, и почти не понимал, что происходило, но когда с моих губ слетело слово "Ada", все переменилось. Мне казалось, он такой большой и светлый, казалось, от него исходит столько защиты и любви, что я не хотел его отпускать. Не мог сказать достаточно членораздельно все, что я чувствую, но мои поступки говорили сами за себя. Он, будто центр всей вселенной, притягивал меня, и когда я хоть краем локтя до него дотрагивался, казалось, что я нахожусь в самом безопасном на свете месте. В самом надежном укрытии. Рядом с сердцем, по которому текла моя кровь. Я чувствовал это. Чуял. И нигде больше не находил дома, кроме как на его руках. Вот все и вернулось на круги своя. Я снова смотрел на своего отца, как на единственный ориентир, и в первые дни жизни своих детей даже не мог ничего сделать без поддержки Таура. Хотя Трандуил и не нянчил на руках таких крошек никогда, но он старался не показать виду, ибо чувствовал мою панику. Он храбро выстоял все первые мелкие проблемы и кажется, с радостью вспоминал, каково это быть родителем. Надо признаться, нас всех сильно выручала Ариетт, которая от и до знала все ньюансы в уходе за ребенком. Она ведь все это прошла со мной методом проб и ошибок в дни, когда ей не мог помочь абсолютно никто. С моими детьми все было по-другому. Они росли в заботе и любви практически со всех фронтов. На официальной коронации наследников, когда моим детям Таур надел на головы их первые тиары, все королевство прониклось к малышам, и каждый норовил с ними поближе познакомиться. Майтимо до того вымотался, что уснул на руках Ариетт и проспал до конца празднования. Эариэль, наоборот, оказалась более стойкой и тыкала маленькими пальчиками во всех, кто хотел с ней пообщаться. Будто изучала или что-то проверяла. Когда сенешаль преподнес ей несколько прекрасных платьев, то она даже надела ему одно из них на голову. Мы решили, что ей не понравился цвет, но сенешаль не обиделся и даже сказал, что покорен такой непосредственной женственностью в столь юном возрасте. В общем, жизнь текла зимней проталиной от теплого озорного ручейка. Гладко. Семья была полной и до верху наполненной счастьем и заботами. Мы могли практически молчать и все равно слышать друг друга, а сразу после нас с супругой во всем королевстве началась череда рождений. Словно нас всех благословили на новое поколение. На новую страницу истории. На обновление жизни. Сами наследники росли не по дням, а по часам, и вскоре их маленькие ножки окрепли, и они оба, практически одновременно, сделали первые в своей жизни шаги. Несмелые и аккуратные, но такие важные для всех нас. В тот момент с ними сидела Ариетт. Девушка схватила ножницы с тумбочки и клацнула ими между каждой парой ступней, совершая древний ритуал разрезания пут. Это был светлый день. Как всегда, женщины расчувствовались, а Трандуил приказал привезти в Лихолесье двух пони из Хоббитании своим уже таким взрослым внукам и будущим прославленным охотникам. Планы на их будущее были совершенно грандиозными у каждого из нас, но, к сожалению, все иногда идет не так, как ты себе представлял, ибо, как ни крути, у детей всегда есть собственные планы.