Принц и нищенка

Вы хотите знать, что случилось после весеннего бала? Айлор привел меня в чувства, и я очень долго пыталась объяснить ему, что со мной все в порядке, и он может не беспокоиться, но юноша все же проводил меня до дома, чтобы быть уверенным в том, что я снова не лишусь чувств. Откуда ему было знать, что причиной моего обморока была его неземная красота? Пффф... Мы молчали по дороге... и молчали, когда дошли до дверей моего с Эленвен жилища. А потом он спросил, буду ли я завтра смотреть фейерверки, и я утвердительно кивнула. Ни за что не пропущу, ведь там будут все эльфы Средиземья, а значит, и он тоже. Айлор попрощался, пожелав мне доброй ночи, а я вбежала в дом, захлопывая за собой дверь. В комнате уже сидела Эленвен в ночной сорочке и расчесывала то, что осталось от ее прекрасных волос. Девушка удивленно скосила на меня глаза, а я завизжала как резаная! В эту ночь я не дала ей уснуть, наплевав на режим и на то, что она меньше суток назад пережила страшное покушение. Мне было не до этого. Очень стыдно, но хотелось взлететь! Взорваться мириадами искр и раствориться в прекрасном имени, которое на давало мне покоя! Эленвен храбро выдержала всю мою экзекуцию. А дальше невзначай бросила, что имела честь познакомиться с принцем Лихолесья, и он даже проводил ее до дома. Надо ли говорить, что я была удивлена? Это еще мягко сказано! Я была ошарашена. В шоке. В оцепенении. Наследник лесов Средиземья проводил мою подругу домой! Завтра весь Лориен будет в курсе этого события! Уснуть из-за эмоций и непрекращающихся разговоров у нас со звездочкой не получилось. А утром произошло еще не менее странное событие. Эленвен пригласили Владыки на завтрак, но она так и не рассказала мне причины этого обстоятельства, хоть я и просила. В обед пришел лекарь, чтобы обработать раны моей подруги, и потому, когда я вернулась с работы, я застала ее спящую в своей кровати и накрыла ее хрупкое тело пледом, чтобы не замерзла. Я всегда так делаю. Вошло в привычку заботиться о ней. Не знаю почему. Мои родные в Валиноре. А у нее не было ровным счетом никого. Ни матери, ни отца, ни братьев с сестрами и даже практически друзей. Эленвен была семилетним ребенком во взрослом теле, и все, что с ней происходило, ей казалось сном или... не знаю... сказкой? Я замечала, что она часто все не воспринимает всерьез и буквально каждый день ощупывает себя с утра, дабы проверить наличие здоровых конечностей и дыхания. Она часто дышала так, будто ей не хватало воздуха. Звездочка была со странностями, но я полюбила ее. Вот такой. Простой. В ней не было ни грамма скверны. Она была чистым эльфийским ребенком, преисполненным благодати. В какой-то момент на пороге дома возник стражник, который танцевал с Эленвен на балу, и он вручил мне огромный букет душистых полевых цветов, краснея и заикаясь. Вручил, чтобы я их передала подруге, когда та проснется. Я лишь усмехнулась про себя и захлопнула дверь перед носом юноши, не давая никаких обещаний. Наследники провожали ее до дома, а начальники стражи носили цветы. Вот такая она была необыкновенная, моя звездочка. Ну, посоревнуйтесь, мальчики. Я только за! За незатейливыми хлопотами прошел весь день, и к вечеру, полностью готовая, я выскочила из дома в нетерпении увидеть салют и своего музыканта. Эльдар уже гуляли по улочкам Карас Галадона и весело болтали, сбиваясь в кучки. Такого контраста я не видела в своей жизни никогда. Лихолесцы в темных нарядах смотрелись дико и раскованно, а гости из Ривенделла, наоборот, отличались сдержанностью и мягкими оттенками в одежде. Галадримы казались золотой серединой, но и они в эту ночь выглядели по-иному. И со всех сторон разливалось тепло дружественных бесед и различные комплименты. Стража Владыки Трандуила блистала позолоченными доломанами, а между деревьев, задорно смеясь, друг в друга бросались листьями нимфы в полупрозрачных одеждах. Девушки были настолько прекрасны, что волей не волей засматриваешься. Одна из нимф сдула с ладошки крохотный листик, и тот полетел в воздухе прямо над моей головой, а девушки вдруг охнули. Ко мне подошла одна из них и аккуратно провела пальчиками по моим волосам. Вслед за ней то же самое проделала еще одна нимфа, а дальше я, непонимающе хлопая глазами, наблюдала за тем, как меня окружают со всех сторон красавицы. — Ты солнце, — прошептала одна из них. — Ты свет. И словно журчанием реки разлился девичий смех. Я еле вырвалась из их окружения, извиняясь и спеша рассмотреть за их головами своего музыканта. Но на протяжении всей дороги до поляны я не находила его среди собиравшихся гостей. Не было его. Возможно, он играет сегодня с оркестром? Нет. Музыканты сидели на своих местах, и среди них был уже совсем другой арфист. Это были даже другие музыканты. Из Лориена. А где же он? Послышались первые звуки музыки, и я узнала в них невероятно красивую песню, которая как раз оказалась кстати. Это Линдхон. Танец твоего сердца. Если глубоко всмотреться в себя, то можно увидеть того, кого ты любишь или того, кому ты симпатизируешь. Этот танец древний как сам мир, и он будит самые потаенные желания. Я знала свои желания. Но захотелось проверить. Закрыв глаза, я глубоко вдохнула весенний воздух и, расправив плечи, настроила свои мысли, как инструмент, извлекая из них всю правду. И пред моими глазами всплыл Айлор. Ну вот, я же говорила. Я чувствовала! В таком невозможно ошибиться, когда ты живешь столько лет на земле! Это слишком отличается от обыденности. Людям никогда не понять. Это как проснуться другим. Не знаю. Какие у него красивые глаза. И волосы. И он так вкусно пахнет. Постойте. Пахнет? Я не могу чувствовать запах мысленно. Это же невозможно... Открыв глаза, я увидела танцующие пары под звездным небом и даже Эленвен, которую кружил Леголас, но запах мяты все еще окружал меня со всех сторон. Это он так пахнет. Как дерево алоэ. Вдруг меня будто иглой кольнуло в позвоночник, и я стала медленно поворачиваться вокруг своей оси. Прямо за моей спиной с закрытыми глазами стоял Айлор и дышал мне в макушку. Я сухо сглотнула, и юноша распахнул веки, являя моему взору кристально-чистые голубые радужки, похожие на драгоценные лазуриты. — Как красиво... — прошептал он. — Музыка. Послушайте. Я слышала музыку. Я не глухая. Но его голос казался мне в сотни раз красивее. Он был мягким. Бархатным, успокаивающим и таким глубоким... Юноша склонил голову и подал мне руку, приглашая на танец, а я несмело положила пальчики на его предплечье и мы закружились. — Всего лишь семь нот было придумано с начала времен. Всего лишь. И какое великое множество мелодий. Какая палитра эмоций! Разве не волшебство? Уголки губ юноши поднялись в полуулыбке, а его рука на моей пояснице чуть сжалась. — Понимать музыку - это дар, который подвластен, увы, немногим. — Всем. Стоит лишь прислушаться. Вы слышали военные песни? — я кивнула. — Духовые, ободряющие рассудок, ударные, отбивающие шаг, плачущая вдовья скрипка. А колыбельные? Задорные колокольчики и струны арфы, будто поглаживаемые мамиными руками. Все можно сыграть. У нас у всех есть своя мелодия. — И у меня? — от его голоса бежали мурашки по телу, и мои щеки стали розоветь. Айлор закусил губу. — Для вас я брал бы только самые чистые ноты... И все. Казалось, земля ушла из-под ног, а небо свалилось мне на голову. Я видела только светлые глаза, смотрящие на меня с нежностью, и волосы с жемчужным отливом, колышущиеся от легкого весеннего ветерка. Я даже не заметила, что мы больше не танцуем, а Линдхон больше не звучит. Я не знала, что сказать. Что мне сказать? Я не знала, что мне сделать! И, будто поддаваясь какому-то внутреннему порыву, я привстала на носочки и... Раздался залп и оглушительный взрыв, а небо озарилось мириадами блестящих брызг от салюта. Эльдар охнули, и я грустно стала опускаться обратно, но пальцы юноши не дали мне этого сделать, возвращая мое лицо обратно, притягивая за подбородок. Он меня поцеловал. Практически невесомо. Обдавая горячим воздухом мои сомкнутые губы, но задержался вблизи моего лица, словно останавливая время. И было совершенно все равно, что над нашими головами летали шутихи Гендальфа, сотрясая воздух и осыпаясь прекрасными искрами. Я даже не смотрела туда. Я это знала, потому что все отражалось во взгляде музыканта. Абсолютно все. И я тоже. Рыжее пламя моих волос светилось в светлых зеркалах его глаз. Он выглядел пораженно. Настолько, что я вспыхнула под его пытливым взглядом. — Я... Простите. Мне не стоило. — прошептал он и отступил на шаг. — Я веду себя неподобающе. Простите. Юноша развернулся и пошел прочь, а я осталась стоять и смотреть на его исчезающий в толпе силуэт. Ему не стоило. Ведет себя неподобающе. А как подобает? Вот так и закончилась эта необыкновенная ночь. Моим первым в жизни поцелуем и скоропостижным побегом от меня его дарителя. Я не возвращалась домой до рассвета. Бродила, смотрела на распускающиеся цветы в садах Владычицы, и так далеко зашла, что возвращалась в полном одиночестве по пустым тропинкам. Но потом я поняла, в чем дело, и чуть было не потеряла связь с реальностью. Мой дом горел. Горел и плавился под языками пламени, а эльфы уже тушили обугленные доски, стараясь узнать, был ли кто внутри. Ко мне набежали девушки, со страхом спрашивая, возвращалась ли Эленвен домой, но я не знала, что ответить. Я не следила за ней с вечера. Я не знала, где она. Она была дома? Меня охватил ужас и отчаяние, и я стала заливаться слезами, оседая на землю, и самое удивительное, что Миримэ тоже видела происходящее и тихо плакала в стороне. Через неопределенное время меня встряхнули за плечи, и я увидела перед собой напуганное лицо Леголаса. Он спрашивал меня о звездочке, но я ничего не могла сказать кроме того, что у лекарей ее тоже нет. Ее искали, но не находили. И потом произошла очень странная ситуация. Леголас начал разговаривать сам с собой и через секунду обнял меня, утешая и говоря, что Эленвен не пострадала. На глазах у всех. Принц Лихолесья обнимал меня и утешал. Даже Миримэ перестала хныкать. На меня смотрели все эльфы, что находились поблизости. Все. Абсолютно. И Айлор. Музыкант сложил руки перед собой и всматривался в происходящее, а я прокашлялась, не смея шевельнуться и что-то пробормотала принцу, отчего у того побледнели щеки. И я капитулировала. Ушла от позора, скрываясь за сенью садов Леди Галадриэль. У меня даже руки тряслись от этой нелепости. Вот как не подобает себя вести! Вот так. Обнимать малознакомых девушек, когда на твоей голове сияет корона! Что обо мне подумают эльфы? Что обо мне подумает Айлор? Ну нет. Спасибо, аранен! Я прислонилась к мягкой коре дерева и отдышалась после побега. Мне хотелось то ли закричать, то ли заплакать еще раз. Не знаю. Я переживала за подругу, я переживала за тяжелый взгляд музыканта, я переживала о том, что за два с половиной дня моя жизнь перевернулась с ног на голову. Почему со мной всегда так? Все не так как должно быть! Все глупо! И знакомство с Айлором, и наш поцелуй, и даже эта вот ситуация... Куда я вообще тянусь? Я всего лишь горничная. Всего лишь обыкновенная эльфийка с веснушками, уродующими бледную кожу. И надо признать, характер у меня так себе. Куда мне до него? И до принца? Они же не воспримут всерьез все это? Это просто смешно. Я простояла так до поздней ночи и никак не могла взять в толк, куда же мне теперь идти, и что же мне теперь делать. Я тысячу лет прекрасно знала, с чем имею дело. Я работала. Танцевала, пела, ездила на лошадях, шила платья и прекрасно знала, где мое место. А теперь все свалилось в кучу, и еще такое ощущение нехорошее... не знаю. Будто что-то темное надвигается. Будто именно это и заставляет нас всех вести себя странно. Нарушает покой, что воздвигался тысячелетиями. Я была не одинока в своих мыслях. Тьму ощущали все, но старались не говорить об этом вслух. И теперь еще эти события. Я уже не я. Не знаю. Трудно объяснить. Послышалось шуршание травы и мягкие шаги. Я обернулась за звук и увидела, что из тени раскидистого дуба выходит девушка в вишневом платье. Это была Миримэ. Она шла, обнимая себя за плечи и не замечала ни меня, ни дороги. Как призрак проплыв мимо меня, она даже не остановилась, но я дала о себе знать, дотронувшись до ее плеча. И когда лицо ее предстало моему взору, а глаза прояснились, девушка отшатнулась от меня как от огня и охнула. — Извини, — прошептала я. — Что ты здесь делаешь? — Я? — переспросила эллет и ее глаза сузились. — Что ты здесь делаешь? — Спасаюсь от расспросов, — пожала я плечами. — Да и идти мне некуда. Ну ты знаешь... Девушка понимающе кивнула головой и вдруг: — Ты можешь пожить у меня. Вот так просто. У Миримэ. Я точно в своем уме или спятила? Мир сошел с ума. — Ну... — начала я, но девушка прервала. — Я так и знала. Она развернулась, чтобы уйти, и почти скрылась за стволами деревьев, когда меня пыльным мешком огрели, и я решила сходить с ума окончательно. Все равно страннее уже эти дни не станут. — Постой! — крикнула я. — Подожди меня! Я согласна. Перепрыгнув большие корни старого дерева, я влетела грудью в спину эльфийки, и та поджала в недовольстве губы. Молча она поманила меня рукой, и мы вышли к центральным флетам, среди которых не было скромных убранств. Самые красивые покои находятся именно здесь, и я была даже не удивлена. Миримэ ни дня в жизни не работала, имея статут фрейлины Владычицы, хотя я никогда не понимала, почему Галадриэль держит ее рядом с собой. Ведь Светлая Дева должна знать о ее скверном характере. Комната Миримэ оказалась более чем роскошная. Я ведь за все это время так ни разу в ней и не была. Мне было запрещено к ней приближаться по указу самой эльфийки. Меллон никогда не давал мне заданий, связанных с уборкой комнат господ и их детей. Я не обижалась. Скорее радовалась, ибо в обычных жилищах меньше работы. — Купель ниже ярусом, а там гардероб. У тебя ведь не осталось вещей... Это был не сон. Ее губы взаправду шевелились, а голос отскакивал от покрытых позолоченным узором стен. Она говорила это. Про гардероб. Миримэ заботилась обо мне. — Что? — спросила девушка, смотря на мое ошарашенное выражение лица. — Я просто... это как-то странно. Не находишь? Эльфийка скривилась и села за трюмо расплетать прическу. — Не страннее, чем обниматься с принцем... — Миримэ, я не хотела, он... — Я знаю! — повысила она голос. — Не интересен мне принц. И не был никогда. Я пыталась, правда. Он замечательная партия, и мой отец бы мной гордился, но я ничего не чувствую. Ничего. Мне вдруг стало интересно ее откровение. Я присела на кровать и всмотрелась, как девушка аккуратно расплетает косы и складывает блестящие шпильки на столик. — Что значит, ты пыталась? — Я его поцеловала. Сегодня, — она вдруг швырнула в зеркало шпильку и, закрыв руками лицо, разрыдалась в голос. Ее плечи тряслись, а из горла вырывался горестный вой. Я растерялась. Не могла сообразить, подойти ли мне или, может, просто помолчать? Но девушка начала сама рассказывать, будто в ней много лет копился этот груз: — Это произошло много лет тому назад. Ты еще даже не родилась на этот свет. Четыре тысячи лет прошло. Четыре. А я все помню будто это было вчера. Была война, Омариен, страшная война. Разруха, тьма, голод. Мой отец ушел вместе с армией Орофера, короля Лихолесья. Ушел, чтобы оставить на поле сечи двоих своих сыновей. И когда мы встречали остатки армии в Эрин Гален... ты не представляешь, что это был за день. Кровь, крики, полуживые воины, иссеченные сталью. Многие не доживали до утра. На моих руках погибло так много молодых мальчишек, и я еле справлялась с тем, чтобы самой не упасть замертво. Не было отцов, братьев, друзей в ту ночь. Все были родные, и ты боролся за жизнь каждого. Я и не подозревала о возрасте Миримэ. Никогда об этом не думала. Никогда никто не говорил мне ее историю. Мне казалось, мы ровесницы. Какие же страшные вещи она говорит... — И в какой-то момент я не справилась с эмоциями. Я смотрела, как кровь вытекает из ран стражника, и не могла пошевелиться. Я застыла на месте. Со всех сторон слышались стоны лихорадки и запах... я никогда не забуду этот запах. В общем, я бы лишила эльфа жизни своим трусливым оцепенением, если бы он сам не привел меня в чувства. Он долго звал меня и вытягивал из бездны отчаяния. А потом так легко погладил по щеке. Так ласково. Теми руками, что защищали мир на земле, сдираясь в кровь о рукоять клинка. Грубыми мужскими руками, знающими тяжелую работу, но так невесомо. Он улыбнулся, хотя, верно, очень страдал от полученных ран и попросил слушать его голос. Он говорил, что мы одни. Что нет никого. Чтобы я смотрела только ему в глаза. И я смотрела. Я обработала все ранения, перебинтовала и даже смогла зашить особо глубокие, хотя делала это впервые. А потом я усыпила его и сама не понимая себя до конца... влюбилась. Вот так просто. Меньше, чем за час. И навсегда... Девушка вновь всхлипнула, но уже стараясь привести дыхание в норму. Ее руки снова стали вытаскивать шпильки из волос, и когда темные локоны рассыпались по спине — она обернулась. Ее глаза отдавали холодной льдинкой. — И что же произошло дальше? — спросила я. — Он оказался помолвлен. Он ее слышал, и она его тоже. Она была так счастлива, что ее даэр жив... Руки мне целовала, — эльфийка вздохнула. — Я уехала из Эрин Гален. Уехала и больше никогда не вспоминала. Я четыре тысячи лет смотрю на мужчин и не вижу их. — Милостивый Эру... — прошептала я и прижала ладошки ко рту. — Это никак не связано с моим характером. Просто мне не для кого стараться. Я не чувствую, что живу. У моего существования нет смысла. Мне казалось, что у сына Трандуила такая же история, ведь ходили слухи о том, что он безответно влюблен в Деву Ривенделла, и тогда мы смогли бы друг другу хоть как-то помочь. Но я ошиблась. Я рада, что ошиблась. Действительно рада. Она сжала виски и пошла переодеваться за ширму, а я как сидела с отрытым ртом, так и осталась, не в силах его закрыть. Я тоже ошиблась. Этот день стал еще страннее, чем был. Всю оставшуюся ночь мы промолчали, а я все обдумывала судьбу Миримэ. Она полюбила за час и за четыре тысячи лет не разубедилась в этом. Значит, это возможно? Значит, это не плохо. А если я упущу свой шанс? Я не упущу его. Я ведь почувствовала это в себе. Почему мы остаемся глухи к важному и так четко слышим голос своих сомнений? Когда эта мысль посетила мою голову, уже пробивался рассвет и я, не думая ни секунды, убежала из покоев Миримэ прямо навстречу неизвестности. Я бежала по веревочным мостикам, по таланам, по винтовым лестницам и будто следовала за своим сердцем. За своим шансом. И услышала звуки музыки, доносившиеся из сада. С того самого места, где несколько дней назад я познакомилась с музыкантом из Ривенделла. Юноша играл на арфе с закрытыми глазами и полностью погружался в мелодию. Но я, как самая паршивая и нестройная из всех нот, влетела в его партитуру на всех парах, опрокидывая эльфа на землю и настойчиво поцеловала, зарываясь руками в светлые волосы. Юноша сначала хотел меня отпихнуть, не понимая происходящего, но отодрать меня можно было только силой, равной армии Мелькора! И он сдался. Навсегда. И теперь, вспоминая эти странные дни, я уже не думаю о них плохо. В нашей бесконечности, данной по праву рождения, должны случатся катастрофы, чтобы вывести ленивые сонные сердца из оцепенения. Любая мелодия пишется под грузом сильных эмоций, а самые красивые из них пишутся под влиянием глобальных перемен. Я это точно знаю. Потому что у меня теперь есть своя мелодия. Из самых чистых нот любви. Ее зовут Линделия. Моя дочь. Наша дочь с Айлором. И она очень любит одну из самых строгих своих воспитательниц по этикету, тетю Миримэ. И если вам вдруг покажется, что вы просты и ваша жизнь скучна - вспомните, что с начала времен было придумано всего семь нот, из которых по сей день рождаются шедевры. Мы все шедевры природы, и в наших руках сложить то, что она нам подарила, в произведение искусства. Главное - иметь смелость.