Каждый из нас должен ощущать свою уникальность.
привет, дневник. сегодня безумно приятный день: прохладный ветер, льет сильнейший дождь. хочется сказать, что мне безумно хорошо. на душе так свободно, пусть она и переполнена ощущением полного удовлетворения. сегодня мне слышались голоса. тихий, еле заметный, но такой приятный шепот. они разговаривали со мной и просили оставаться здесь., но как понять, где находится это здесь? эти голоса говорили про любовь. не ту любовь, где в главной роли участвуют парень и девушка, а про ту, где участвуешь ты и твоя душа. каждый из нас идеален, пусть мы это и не осознаем, но это правда. на этой планете живут около семи миллиардов людей, у которых своя собственная жизнь: плохая или хорошая. они живут, радуются, плачут, дышат. я считаю, что это просто великолепно. великолепно — жить. великолепно — любить себя и наслаждаться своей жизнью.
Я до сих пор не могу поверить в то, что произошло со мной днем ранее. Образ прекрасного юноши все еще стоял перед моими глазами; его волосы трепал ветер, а на губах была самая ослепительная улыбка, которая поразила меня до глубины души (и сердца, очень глубоко). Он был бы идеальным, если бы идеальные люди существовали. Отломив кусочек сырника вилкой и макая его в чудеснейшее мамино варенье, я с удовольствием съела его, расплываясь в блаженной улыбке. Мама посмотрела на меня с проникающим в душу теплом, скрестила кисти и, вздохнув, спросила: — Я вчера видела, как тебя провожает парень, — она замялась, чувствуя легкое смущение (я — сильнейшее), — я-я хотела спросить, нет ли у меня поводов беспокоиться на этот счет. — Мам, все в порядке, — я легко хихикнула (мои щеки были ярко-красными), — это был мой новый знакомый. У тебя нет поводов волноваться насчет меня, ты же знаешь. — Да, я понимаю, — она с облегчением вздохнула, — просто… ты всегда можешь обратится ко мне за помощью, хорошо? — Хорошо, мам.***
Трава колыхалась от минутных порывов ветра, щекотала мои босые ступни. Я отчаянно смотрела с обрыва на сильнейшее движение реки, сдерживая слезы. Он не мог. Он не мог. Колено саднило, мои ледяные пальцы были все в крови, сердце ныло от грядущей тоски (и от внезапной накрывшей меня с головой боли). Я не могла думать, я не хотела думать. Все это было за пределами разумного мира. В голове был только Он. Все такой же красивый, улыбающийся белозубой улыбкой, держащий своими тонкими пальцами тлеющую ментоловую сигарету. Он был во мне. Он всегда будет во мне, что бы ни произошло. Гарри машет мне рукой, находясь в ледяной воде. Он улыбается, даже смеется (своим таким прекрасным и до боли родным смехом). Я улыбаюсь ему в ответ и кричу: «Дождись меня!». Быстро разбегаясь, я прыгаю с обрыва, резким движением попадаю в воду, но больше ничего не чувствую. Он погиб внутри меня. Теперь мы вместе.