Цена короны

Праздничный турнир на Юпитере в честь брака наследницы престола и второго генерала Земли, маркиза, а ныне еще и кронпринца Нефрита выпал на солнечное утро. Всюду были развешены переливающиеся на солнце шелковые флаги короны Юпитера и, в угоду новой власти, матовые синие флаги Земли. Кони в боевой броне рыли копытами усыпанный песком ипподром. Знать в ярких праздничных нарядах собиралась на трибунах, простолюдины и прислуга теснились между трибунами, выглядывали в щели забора, сидели на нем. В воздухе витал запах свежести и волнения. В турнире было решено биться рыцарям Земли и всем прочим не местным рыцарям с рыцарями Юпитера. Герольды развешивали гербы на площади в течение недели. Все находились в предвкушении интересного утра, а авантюристы на базарной площади еще неделю назад начали принимать ставки и с наслаждением потирали руки в надежде на огромную прибыль. - Какое чудесное утро, не правда ли? – Пропела королева, сидя в царском ложе. Нефрит, находившийся в том же ложе, по левую руку от короля с этим высказыванием был категорически не согласен, но предпочел умолчать. Прошлую ночь он провел в таверне и потому был немного помят. - Оно было бы добрым, если бы Зеленый Вор снова не ограбил половину моих подданных на пути сюда! – Проворчал король Зевс. Европа и Литавра предпочли сделать вид, что не слышали этой реплики и пустились разглядывать гостей. - Что за Зеленый Вор? – Спросил Нефрит из необходимости быть вежливым, хотя в это утро меньше всего дела ему было до каких-то воров, которых полно в любом лесу. - Этот мерзавец терроризирует Грозный лес уже несколько лет. Грабит мою знать, отдает деньги простолюдинам и его невозможно поймать! Наслушался песней о Робине Гуде. Пожалуй, еще пара жалоб, и я выжгу этот лес к чертям! Литавра закатила глаза. Грозный лес невозможно было выжечь, он занимал огромную площадь, сквозь него шло несколько торговых и пеших путей, он практически вплотную примыкал к замку короля и что, не менее важно, там всегда проходила королевская охота. Пустые угрозы отца ей уже наскучили. Он снова и снова высылал отряды королевской гвардии на поимку этого вора, устраивал засады, выделял королевскую охрану своим приближенным, но повозки все равно выходили из леса разграбленными. - А вы не хотите принять участие в турнире, Нефрит? – Перевела тему королева. - Боюсь, на Земле другие правила участия. – Сказала Литавра, наблюдая за лошадьми внизу. Почувствовав на себе вопросительные взгляды, она продолжила, обращаясь к Нефриту. – Разве вы не всегда бьете противника в спину? - О, нет, - рассмеялся Нефрит, понимая, что Литавра никогда не сможет смириться с поражением Лунного Альянса, в который она свято верила. Тем не менее, сделанного не воротишь, и он пытался, как мог, уживаться со своей язвительной женой. – А вы? Литавра проглотила выпад мужа и оставила его без ответа. За прошедший месяц, проведенный на Юпитере, Нефрит, кажется, почувствовал весь вкус жизни. Работал он мало и только по поручениям королевы Берилл. Делами на Юпитере все так же, не желая упускать власть из своих рук, занимался сам король Зевс, что Нефрита полностью устраивало. Все прочее время было отпущено для еды и развлечений, которые на Юпитере любили устраивать едва ли меньше, чем на Венере. Беспрестанно собирались турниры рыцарей, состязания лучников, проводились рукопашные спарринги, устраивались королевские охоты. И даже если так случилось, что дворянство ничего не планирует, можно было захватить с собой пару солдат из личного подчинения и инкогнито хорошо провести вечер на деревенском празднике, в таверне, в бойцовой яме или на ярмарке. Ночи, к счастью, чаще всего коротать не приходилось. Хотя он до сих пор не имел ни малейшего понятия о том, как выглядит спальня его собственной жены, но прекрасно изучил все потайные ходы и смены часовых в коридорах замка, чтобы беспрепятственно и незаметно проводить время в спальне леди Нару. Бывало, однако, что леди, упомянутая выше, была так расстроена, так губительно зла, что приходилось менять планы и высыпаться в таверне, как, например, сегодня. И если бы вся эта царящая в городе суета вокруг турнира не разбудила его от пьяного сна, то он непременно бы все еще наслаждался грезами под капюшоном собственного плаща. Пожалуй, случился бы настоящий конфуз, если бы кронпринца не обнаружили ни на турнире, ни в замке. Тем временем, к ложу подъехал всадник в броне, на лошади, что шла тяжелой поступью в латах, он откинул забрало и, как следует, поклонился в качестве приветствия. Затем снял красивый пышный венок и протянул его принцессе, та улыбнулась, с благодарностью его принимая. По толпе прошел ни то удивленный, ни то возмущенный шепот. Нефрит удивленно вскинул бровь, и окинул взглядом свою жену. - Не лучше ли вам, мой друг, побороться за сердце незамужней дамы? Литавра, едва осознавшая, что только что сделала, чуть было не уронила венок. Принять венок в ее положении равносильно публичному оскорблению. Граф Кенджи Сарутомо был давним другом всей королевской семьи, так как будучи еще юношей, спас наследную принцессу от смерти. Маленькая Литавра в тот день, сбежав от нянек и фрейлин, пустилась прямо в Грозный лес. И мало того, что заблудилась, но так же наткнулась на кабана. Замерев от испуга, она только и могла что смотреть, как на нее несется разъяренное животное огромных размеров. Лишь по счастливой случайности этого кабана уже битый час выслеживал, тогда еще, барон Кенджи, и он воткнул копье прямо промеж глаз животному прежде, чем он успел добраться до маленькой девочки. С тех пор, барон стал важным и почитаемым гостем королевской семьи, ему жаловали титул графа и земли. Литавра же, увидев сцену спасения неокрепшим юным взором, разумеется, влюбилась в него. Высокий, крепкого телосложения, с русыми волосами до плеч и мягким взглядом – настоящий принц из песен. Его даже прочили ей в мужья, несмотря на огромную разницу в положениях. Но любовь эта, чистая, легкая, детская, длилась уже так долго, что переросла в братскую. Литавра знала, что хотя граф, лучший рыцарь Юпитера, и приносил ей венки каждый турнир, но не хочет сказать этим ничего большего, чем «Вы мне дороги». Они рука об руку пережили с ним столько приключений и испытаний, ввязывались в такие авантюры, что даже мысль о физической близости была оскорбительна для такой душевной привязанности. Сама она на все вопросы любопытных фрейлин отвечала, что это больше, чем любовь. И что никакие отношения, тайные, грязные или публичные, официальные, не заменят того, что между ними есть. Граф заменял ей старшего брата, был к ней добр, был хранителем ее секретов и верным помощником. Более того, Кенджи и Литавра делили такую тайну, которая могла стоить им обоим если не головы, в честь близости к королевской семье, то по крайней мере пожизненного заточения в Серой башне. Ведь Зеленый Вор был никто иной, как Литавра, а помогал ей во всем с первого дня граф. Все началось с шалости, но зашло слишком далеко, чтобы останавливаться. Они знатно потрепали нервы королю Зевсу, и в последний раз, несмотря на то, что Литавра была прекрасно осведомлена насчет готовящейся засады, небольшой их отряд едва удрал от королевской стражи. И, как донесли королю, один из группы лесных разбойников был ранен. Поэтому, графу пришлось срочно отбыть с Юпитера в командировку, дабы не вызывать подозрения своей прихрамывающей фигурой. Кенджи был в отъезде до недавнего времени, и Литавра давно его не видела, потому так обрадовалась, увидев его лицо, что ей не пришло и в голову, как неприлично может выглядеть со стороны такой простой жест, как венок. Тем более, как это должно выглядеть в глазах ее мужа, который даже не подозревает о братской близости графа к ее семье. - Простите, Ваше Высочество, но к сожалению, нет ни одной дамы, кроме этой, за которую стоит биться, и может быть, пасть, на турнире. – Улыбнулся граф, еще раз учтиво поклонившись. Он посмотрел Литавре в глаза своим мягким взглядом, полным грусти и сожаления и прочитал в ее душе все смятение, все ее недовольство и как настоящий рыцарь, не мог не попытаться избавить даму от ее страданий. Он знал свободолюбивый, дерзкий характер своей подруги, и мог легко догадаться, каких нервов стоил ей этот брак. Над трибунами и королевским ложем нависло нервное молчание. Придворные и знать ждали, проглотит ли новый «хозяин» Юпитера оскорбление, и если нет, чего от него ожидать. Нефрит недовольно смотрел на Литавру, ожидая, что его жена решит конфуз, который сама сотворила. Литавра же, которая уже отошла от первой неловкости вдруг поняла, что Нефриту все-таки придется принять участие в турнире и что, может быть, не дальше чем сегодня вечером, она станет счастливой вдовой, ведь на турнирах часто происходят неприятности. А судя по взгляду ее доброго друга, он сделает все, чтобы неприятности эти случились. Молчание затягивалось и становилось неловким. - Что ж, глядя на мою сокровенную жену, нельзя не понять вашего выбора, - рассмеялся Нефрит. – Но все же, за ее внимание вам придется сражаться. – Лицо принца вдруг стало серьезным и мрачным, он снял перчатку и бросил ее в барона. Может быть, он и не любил Литавру, но публичного оскорбления он простить не мог, это было не в его правилах. Толпа охнула, но тут же зааплодировала, такой интригующей развязки никто от сегодняшнего дня не ожидал. Турниры проводились на копьях с тупыми наконечниками, что были практически безопасны и не могли пробить броню. Если противники дважды ломали копья, то состязание могло продолжиться на тупых мечах. Но Нефрит бросил графу вызов, что значило настоящее сражение, поединок. И если ни один из них не захочет признать поражение, поединок закончится смертью. Глаза Литавры сверкнули радостью, ее шансы на вдовство и свободу росли с каждой минутой. Она была полностью уверена в силе и умениях графа, восхищалась его стойкостью и благородством, такой человек без труда одолеет предателя, генерала, который за бумажной работой уже давно не держал в руках меч. Одна лишь побелевшая от страха леди Нару не аплодировала. Тем не менее, этого за всеобщим возбуждением никто не заметил. *** - Эх, знал бы, сколько женского внимания мне сегодня уготовано, непременно бы побрился, - протянул Нефрит, почесав щетину на подбородке. Его оруженосец, мальчик лет тринадцати, принялся раскладывать облегченные доспехи в палатке. - Ваше Высочество, отчего вы просто не приняли участие в турнире? - По правилам, они не могут меня допустить, для участия в турнире нужно иметь титул по крайней мере во втором колене. – Объяснил Нефрит, - вряд ли герольды бы запретили мне, учитывая, что с некоторых пор хозяин тут я, но… Нефрит поднял руки, чтобы оруженосец закрепил нагрудник. - Но я никогда не участвовал в турнирах, я не посвящен в рыцари, а как я понял, это лучший всадник Юпитера. Глупо лезть с головой в то, чего не понимаешь, когда на кону твоя честь. - Но разве турнир это не имитация настоящего сражения? Вы же были на войне! - Если бы на войне все носились с тупыми копьями взад-вперед, и нельзя было бы бить в слабые места, то война бы никогда не закончилась. – Сказал Нефрит, а потом рассмеялся, - хотя она, кажется, так никогда и не заканчивается. Нефрит с грустью осмотрел свои доспехи, проверяя крепления. Этим доспехам уже много лет и каждый раз, одевая их снова, Нефрит надеется, что это последний раз. Но их снова и снова приходится доставать и использовать. - Принеси-ка мне вина, - сказал Нефрит, глядя на свой синий щит со звездами, рассыпанными в беспорядке, - на случай, если граф окажется лучшим рыцарем, чем я предполагаю. Оруженосец кивнул и вышел из шатра, оставив Нефрита наедине со своими мыслями. Оскорбление, ха! Как много он об этом знал. Он ведь и сам не без греха. Он вспомнил, как еще мальчишкой, соблазнил девушку, дочку мельника из его родной деревни. Какая удача! Как он бахвалился своей первой победой над женщиной, и как горько в последствие за нее заплатил. Нефрит был сыном рыбака. Без имени и титула, мог ли он предположить, что когда-нибудь окажется там, где есть сейчас? Нефрит вспоминал, как отец, старый, морщинистый, с загрубевшей и потемневшей от солнца кожей, взял его с собой на рыбалку, солнце еще и не встало. Он помнил, как они с отцом находились далеко в море, куда уже не долетает свет от свечей в окнах прибрежных домиков, в маленькой рыбацкой лодке. Он помнил, как в этой успокаивающей тишине, в кромешной темноте, ярко сияли звезды. Звезды были в небе и отражались в черной глади воды, ощущения были настолько фантастическими, что Нефрит потерял на мгновение ощущение реальности. Он до сих пор помнит, как мурашки легкими шажками бегали по его спине. Его фантазия разыгралась не на шутку. Ему казалось, звезды шептали ему, пророчили великое будущее, он общался с ними, дотрагивался до звезд в отражении и они рассыпались светом по ряби черной воды. Но наваждение ушло вместе с рассветом, а вселившаяся в него уверенность о том, что он избранный, поселилась в его детском неокрепшем сознании, словно червь в яблоке. Денег в их семье не водилось никогда, все, что отец зарабатывал на продаже рыбы, уходило на другую пищу и смену снастей. Нефрит иногда подрабатывал мальчиком на побегушках в трактире, но хотел много большего. Бесновался, приобрел репутацию дебошира. Год сменял другой и дочь мельника, юная, симпатичная, со светлыми косами, едва заметно окосевшая, забеременела. Не было сомнений в отцовстве, после всех хвастливых речей Нефрита, распускаемых им между друзей. Мельник заставлял Нефрита жениться на его дочери, иначе он считал себя вправе убить его, четырнадцатилетнего мальчишку в поединке, а затем и опозоренную им родную свою дочь и никому не нужного внука. Нефрит и сам понимал, что бастард ляжет тяжелым бременем на бедную девушку, и покроет позором ее и всю ее семью, но не мог заставить себя связать с ней жизнь. Как только он представлял, что через пять лет он станет наследником мельницы и на руках у него будет пара детишек, так и хотелось выть от досады. Он закрывал глаза и вспоминал, как звезды, шептали ему о его величии посреди ночного моря. Он бежал на войну. Он сказал, что это его долг, защитить родную Солнечную Систему, что он не может ему противится, и не может остаться. Что не может опечалить бедную мать смертью мужа. И что если Боги будут милостивы к нему, и он вернется, то непременно женится на ней и признает своего ребенка. Мельник настаивал, что дочь его лучше будет вдовой, чем опозоренной женщиной с ребенком на руках, но Нефрит сбежал. Сбежал, оставив отца своего без поддержки, забрав последние деньги на дорогу и оружие. В награду или в наказание, но Нефрит не только возвратился с войны, но и приобрел там немалую славу и заслужил военное звание. Оказалось, что война это то, для чего он был рожден. Все будто получалось само собой, плыло к нему в руки. То, чему учил его отец - рыбак немало помогло: где поставить сети – засаду, как различить мотивы противника по его поведению, как терпеливо выжидать. Но на войне, среди боли, страданий, бесчисленных смертей и трудностей он перестал считать себя особенным. Он просто делал то, что должен был сделать, остальное решал случай. Все время войны, не оставляемый совестью, снова и снова вспоминавший отца, а затем и бедную их деревню, глиняный дом, покинутую им опозоренную девушку, Нефрит немедленно после окончания войны вернулся домой. На войне остро ощущается потребность в любви, в плече, которое всегда поддержит, в мягких руках любимой женщины, в тихой улыбке твоего малыша. Он был уверен, что не лежит бездыханным посреди своих друзей только потому, что он дал обещание, которое надлежало исполнить. Но и без того не густо населенная их деревенька сильно поредела. Дочь мельника умерла в родах, и сам мельник уехал из этих краев, чтобы не бередить свою душу воспоминаниями. Часть деревни выкосила болезнь, а вместе с тем и его отца. Пробыв неделю в родном и дорогом его сердцу месте, высадив цветы и поставив надгробие на могиле отца, Нефрит уехал в столицу, чтобы построить там военную карьеру. Которая уже не принесет радости ни бедной девушке, которая умирая, шептала его имя, ни несчастному его старику. В шатер, осторожно, озираясь по сторонам, вошла леди Нару. Она взглянула на Нефрита, в облегченных доспехах, на обоюдоострый меч в его руке, который он в задумчивости разглядывал, и в глазах ее сверкнули слезы. - О, Нефрит! – Воскликнула она, - я вас умоляю, будьте осторожны! Она упала на колени и прильнула щекой к его ногам. Не было слов, чтобы описать волнение, в котором пребывала леди Нару. Она, разумеется всем сердцем верила в силу Нефрита и знала, что он получил чин генерала неспроста, знала, что он прошел войну и вернулся, один из немногих, живой. Но ей никогда не приходилось видеть его с мечом в руках или в кольчуге, она с трудом могла себя представить, как Нефрит выглядит в доспехах, и тем более, как он фехтует. И напротив, о графе Кенджи она знала и видела многое, заслуги его были велики, он был лучшим воином Юпитера и трижды побеждал на турнирах. Он был силен, но гибок, меч в его руке был сравним с кистью художника, которым он создавал свое искусство ведения боя. - Он лучший воин Юпитера, но вы должны, должны, ни секунды не раздумывая убить его, если это будет угрожать вашей жизни! Обещайте мне! Нефрит ласково посмотрел на девушку в слезах. - Вас могут увидеть, Нару, встаньте. – Но девушка только отрицательно покачала головой, заливаясь слезами. Поэтому Нефриту пришлось отбросить меч и поднять леди на ноги насильно. – Я обещаю вам. - Как несправедливо, что вы должны защищать честь нелюбимой женщины ценой собственной жизни! – Вскричала она, и дернула изумрудную ленту в волосах, распуская прическу. – Пожалуйста, возьмите это. И пусть моя любовь защитит вас. С этими словами она покинула шатер, озираясь по сторонам. Нефрит завязал ее лентой собственные волосы в хвост и вышел следом. Он бросил взгляд на трибуны, на королевское ложе и вдруг, неожиданно для себя, встретился взглядом с надменными, зелеными глазами своей жены, в которых плясали огоньки нетерпения. Она смерила взглядом его облик и улыбнулась, но это была отнюдь не ласковая улыбка любящей женщины, не учтивая любезность и, уж тем более, не ободряющее пожелание победы. Это был вызов, она смеялась над ним и призывала показать, на что он способен с мечом в руках, без своей армии, без нечестивых, с ее точки зрения, приемов. Она надеялась избавиться от него, это стало понятно Нефриту мгновенно. И это разозлило его. Глупая девчонка даже не понимала, что если его убьют, ей сосватают другого мужа из подручных короны Земли, и далеко не факт, что он будет хоть вполовину так добр к ней, как он. Наблюдая за приближающимся графом сквозь щель для глаз в шлеме, Нефрит невольно подумал о том, не достиг ли он уже того величия, о котором шептали ему звезды? Из бедной деревушки, с самой окраины у моря, опорочивший честь девушки, покинувший родного отца, в доблестные войны, в офицеры, затем в генералы. Он управлял войнами и рыцарями, что были вдвое старше него и несколько раз богаче, выше по положению. А теперь он кронпринц, наследник целого Юпитера. Да еще незабвенно любимый прекрасной женщиной. Не закончилась ли полоса его удач? Не пришел ли час расплаты? Не достиг ли он уже того, что было ему уготовано, на целую жизнь вперед? *** Нефрит вытянул меч из поверженного тела своего соперника и огляделся, переводя дыхание. Звуки толпы начали возвращаться к нему как будто издалека. Толпа ликовала, зрелище было тем, что нужно, чтобы удовлетворить жажду развлечений. Он кинул взгляд на высокую фигуру своей жены, застывшей со слезами на глазах, которая стояла неподвижно в ожидании, что граф еще может подать признаки жизни. Вряд ли он дождется поздравлений от жены. Но было в толпе еще одно лицо, глаза которого были полны слез, но совершенно иных, слез радости. Леди Нару, казалось, не помнила себя от счастья. Нефрит улыбнулся, но снова встретившись взглядом с Литаврой, настроение его молниеносно испортилось. Он сплюнул на землю, воткнул в нее меч, и, отвесив своей даме не слишком подобающий случаю реверанс, удалился, на прощание, смерив ее злым взглядом. Нефрит не собирался убивать его, это была просто случайная необходимость. Граф был слишком упрям, устремившись оправдать доверие, тайно возложенное на него Литаврой. Поэтому поединок перерос в схватку не на жизнь, а на смерть. Нефрит, хотя и любил философствовать, о причинах своей удачи, все же никогда ничего не доверял в руки судьбы и сам выкладывался на все сто, в попытках достичь цели. Он делал то, что должен был сделать, и судьба благоволила ему. Впрочем, все эти оправдания, не дойдут до затуманенного ненавистью и упрямством мозга Литавры. Нефриту хватило только окинуть взглядом ее напряженную фигуру, чтобы понять это. Но к вечеру оказалось, что Нефрит ошибся в своих суждениях, так как простившись с телом графа, Литавра смиренно пришла в его кабинет, поздравить мужа со славной победой в поединке. Визит этот стал для Нефрита полной неожиданностью. - Вы не хотите меня поздравлять, зачем вы это делаете? – Подозрительно спросил Нефрит, окидывая взглядом высокую фигуру своей принцессы, стоящую у окна, полные грусти ее зеленые глаза смотрели на Грозный лес. - Вы не правы. – Твердо сказала Литавра. – Это был честный поединок. И хотя мне нестерпимо грустно потерять своего друга в бессмысленном сражении, я не виню вас в его смерти. И хочу, чтобы вы знали это. Литавра была в высшей степени благородна и искала справедливости во всем, что ее окружало. Она не могла простить Нефриту вероломного нападения на Лунный Альянс, потому что он был весомой фигурой армии Земли и мог избежать этого переворота. Но она не хотела так же, чтобы Нефрит усложнял и без того непростые их отношения придуманной ненавистью. Она знала, что такое честный поединок, и знала, что победа далась Нефриту нелегко. - Вы намного разумнее, чем кажетесь на первый взгляд. – Довольно проворковал Нефрит. Перемирие с женой избавит его от лишних неловкостей и проблем. Литавра тяжело вздохнула. - Я устала, - она развернулась и направилась к двери, даже не взглянув на Нефрита. – Спокойной ночи. В своем будуаре Литавра нашла кроме фрейлин, еще и свою королеву-мать. Сердобольная, чувствительная женщина была убита смертью близкого друга семьи. Ее глаза были красны от слез, а руки дрожали. Она усадила Литавру на диван, расплела ее каштановые волосы и, обняв, долго гладила ее по голове и плечам, приговаривая: «Бедная моя девочка». И только тогда, в объятиях матери, отослав всех фрейлин, Литавра дала волю своим слезам. Она знала, что яркие картины сегодняшнего дня,особенно тревожные моменты этого поединка, еще долго будут преследовать ее по ночам. Как Кенджи сбил шлем Нефрита и тот откинул его в сторону, как Нефрита приперли к стене, как он потерял меч и Кенджи позволил ему поднять оружие. Как внезапно перевес оказался на стороне кронпринца, как нога графа кровоточила, как Нефрит, будто обрел второе дыхание, осыпал и без того уставшего графа выпадами, не давая отдышаться. И как меч Нефрита входил в плоть ее бедного друга. И крики толпы. И собственные охладевшие пальцы. Когда королева покинула ее комнату, последний раз поцеловав Литавру в лоб на ночь, и принцесса осталась одна, она наконец-то смогла вынуть и рассмотреть изумрудную шелковую ленту для волос, украденную со стола Нефрита. Лента была женской, расшитой, и подозрительно знакомой. Решив, что обязательно разберется с этим позже, принцесса убрала ленту в ящик и отправилась спать.