Изподвыверты судьбы

Цокот копыт, грязные ругательства и нестройная танцевальная музыка, под которую пляшут абсолютно все. Это и есть обычная площадь спокойнейшего портового городка — Магнолии. Веселье и вино тут шли под руку со смертью. Это Гажил прекрасно знал. В общем–то его работа и заключалась в том, чтобы предотвратить убийства. Он был наемным охранником. В данный момент Гажил сопровождал цыганский табор. Неизвестно, откуда у них брались деньги оплачивать его работу. Может, крали? Но платили-то хорошо, и поэтому Гажил не вникал особо в детали. В общем-то из-за этих цыган он и был на этой гудящей площади. Гажил брезгливо обошел валяющегося без сознания пьяницу и продвинулся чуть-чуть ближе к зрителям. Он встал где-то сбоку импровизированной сцены и стал наблюдать. Молоденькая цыганская девица плясала на сцене, ловкими и грациозными движениями перемещалась из одного конца в другой. Черные и густые волосы свободно прыгали вместе с ней. Блестящие и длинные, они походили на конский хвост, каким-то чудом переехавший девушке на голову. Она громко вскрикнула, встряхнула рукой с бубном, на минуту замерла и вновь пустилась в неудержимый и страстный танец. Гажил любовался этим танцем. Даже не танцем, этим искусством, которое должны показывать королям, а показывают простому люду. Эти крестьяне вообще не понимают всю прелесть её движений, они не ловят её радостный и задиристый взгляд, не прислушиваются с наслаждением к мелодичному глухому звону бубна. Чем дольше Гажил смотрел на цыганку, тем больше она казалась ему родной и знакомой. Что-то в ней было узнаваемое. Что-то он уже видел. При всей своей сдержанности Гажил зауважал выдержку цыганки. Столько скакать, притом ничем не выдавая своей усталости? Да ещё и заставлять зрителей верить в то, что это легко и просто. Даже при всей своей подготовке и боевой мощи Гажил бы так не смог. А задористый бубен в руках девушки все звучал. Его звонкие трели будоражили. Очень хотелось пуститься в пляс, некоторые зрители уже так и сделали. Хлопки, топот и смех оглушили Гажила. Он быстро прижался к сцене, чтобы не задавили. Мимо протолкнулся торговец сладкими орешкам в карамели. Гажилу в нос ударил навязчивый сладкий запах. Вкусно. Ему даже захотелось их попробовать, но торговца уже не было видно. Послышался одобрительный свист. Хлопки усилились. Это цыганка решила спуститься со сцены и потанцевать в толпе. Мгновение она прикидывала, кого возьмет в партнеры по танцу и, не сомневаясь, подошла к Гажилу. Сначала наемник сопротивлялся, но потом цветной водоворот чистой радости завертел его. Он танцевал и танцевал, не отдавая в этом себе даже отчета. Цыганка, ввязавшая его в это, нагнулась к нему и прошептала на ухо: — Меня Леви зовут. Вы же нам табор охраняете? Гажил кивнул и с удивлением отметил между копной угольно-черных волос прядь синего цвета. В душе что-то всколыхнулось. В голове промелькнула быстрая, как молния, догадка. Он запретил себе об этом думать. Гажил одновременно и верил, и не верил. Леви проследила его взгляд и, неловко ссутулившись, убрала её подальше. Чтобы хоть как-то отвлечь внимание Гажила от своих волос, Леви взяла его руку, прижала к сердцу и предложила погадать. Наемник согласился. Красть у него все равно нечего. — Знаю, что сегодня в грязном переулке ты встретишь свою судьбу. Свою потерянную любовь, — проговорила она и, улыбнувшись, убежала к своим. Гажилу следовало отправиться за ней, ведь сейчас цыгане уходили зарабатывать деньги в другое место, но он остался на месте. Все мысли вымело из головы, остались только жгучие слова цыганки. «Потерянную любовь», — Гажил содрогнулся. Его любовь давно мертва. Сбежала с каким-то бардом, а потом их разодрал в лесу медведь. Даже их тела невозможно было найти в окровавленных ошметках. Её похоронили в пустом гробу. На память осталось лишь потускневшее серебряное кольцо. Гажил погладил его пальцем. Он так делал, когда злился. В данный момент он злился на этого поэтика, который даже не смог защитить дорогую ему девушку и на эту девчонку. Правда, она Гажилу ничего не сделала, но зато пробудила в нем спящие воспоминания. Низкий поклон ей. Из небытия его вывел громкий визг этой самой девчонки. Леви держали за запястья два городских стража. Один них, явно наслаждаясь процессом, подносил к её горлу нож. Другой тихо ругался. — Ах ты, грязная мразь, ещё только попробуй… Уй! Девушка со всей силы заехала ему ногой по бедру. Леви было дико страшно. Всех цыган куда-то увели, а она посмела выступить и вот, что с ней происходит. Леви брыкалась, рыдала и визжала. Никаких мыслей или соображений в голове не было. Сейчас она руководствовалась исключительно инстинктами. Леви с громким воем повторно врезала второму стражнику, тот отшатнулся и отпустил руку цыганки. Она, зажмурив глаза, попыталась освободиться от первого, но поняла, что его уже нет. Первый стражник, страшно скорчившись, лежал около её ног, а поверх, очищая о него ботинки, возвышался Гажил. В руках у него застыл тяжелый одноручный меч. Он тускло блестел в свете полуденного солнца. — Что тут происходит, — охнул кто-то из окружающих. Леви, сглотнув, оглянулась. Вокруг них собралась целая толпа, она взволнованно переговаривалась, как будто дожидалась продолжения интересного зрелища. Откуда-то проталкивались ещё стражи. Леви схватила Гажила за плащ и потащила прочь, на ходу разъясняя, в чём дело: — Я подошла, чтобы, как обычно, перейти со всеми на новое место, как появились они. Поднялась страшная суматоха. Я безумно рада, что оттуда выбралась. Правда, меня потом эти стражи схватили. Кстати, спасибо. — Да не за что. Это моя работа. Вы же меня наняли, — отозвался Гажил, обдумывая сложившуюся ситуацию. Лучше будет просто отсюда свалить. Леви вдруг остановилась. Она тяжело дышала, лоб покрылся испариной, с носа капал пот. Девушка постояла немного, а потом, словно подбитая птица, рухнула на землю в обморок. Гажил и забыл, что она до этого долго плясала, да ещё и эта погоня. Хорошо бы, если они оторвались. Гажил присел рядом. Вдруг его словно током пронзило. Волосы у девушки были синие. Правда, коротко остриженные. Гажил огляделся вокруг в поисках парика. А вот и он. Парик валялся около ног Леви. — Обманщица. — Гажил погладил её щеку. Теперь он всё понял. Она и есть его возлюбленная. Как же он сразу её не узнал? Ни по имени, ни по голосу, ни по глазам. Наверное, с её пропажи прошло слишком много времени. Скорее всего, она выжила после этой истории с медведем и потом, блуждая, присоединилась к цыганам. Гажил взял на руки Леви. Он не чувствовал никакой особой радости, лишь глубоко в его черствой душе что-то танцевало и бренчало в бубен. А цыганка оказалась права.