Изподвыверты судьбы

— Всё будет хорошо. Всё будет хорошо. Всё… — Леви повторила это, казалось, в тысячный раз. Её высокий голос часто срывался на отчаянный крик. Ей хотелось выплеснуть всю злобу, ярость и гнев на кого-нибудь. Ей хотелось крушить, ломать, рвать зубами и топтать. Но спокойная улыбка Гажила, его сильная и теплая рука чуточку её усмиряли, заставляли остановиться и обдумать свои глупые действия. — Всё будет хорошо, — глотая слёзы и утирая опухший красный нос, опять проговорила Леви. Для неё это было заклинанием. Вот сейчас она произнесёт заветные слова, закроет глаза, через пять секунд откроет их и с Гажилом станет всё хорошо. Девушка сильнее сжала руки любимого. В глубине души её терзала совесть. Она просто не могла подумать, что Гажил додумается драться за неё. Его противников было много. Непонятно, как Гажил вообще выжил. Но, хотя, он всегда говорил: «Меня так просто не возьмешь, я живучий.» И Леви ему верила. — Трус, — прошептала Леви. — Ты про что? — не понял Гажил. Неужто он трус? И это после этой мясорубки? — Я про Джета, — с отвращением произнесла Леви. Раньше же они хорошо дружили. Вместе бегали по двору. Он рвал ей ромашки и одуванчики, а она смеялась. Когда они стали постарше, Джет часто пропадал куда-то, но возвращался жутко довольный и обязательно с какой-нибудь побрякушкой для Леви. Девушка, вспоминая, скользнула рукой по пустому месту, на котором раньше всегда болтался небесно-голубой браслет — подарок Джета. Помнится, когда её бывший друг узнал о Гажиле, он так бесился. Неделю потом не разговаривал с Леви, и она не могла взять в толк, из-за чего. — Ааа, — протянул Гажил, с трудом поднимая руку и касаясь нежной щеки Леви. Они сидели вместе на больничной постели, точнее, она сидела, а он лежал. В окно романтично заглядывала полная луна. Её, словно королеву, окружала свита из ярких звёзд. Леви не хотели пускать к Гажилу на ночь, но она была хитра, и безалаберность врачей и дежурных сыграли ей на руку. Когда Леви вошла в палату, в мозгу у неё что-то переклинило, и она со всех ног кинулась обнимать Гажила, бормоча: «Все будет хорошо». Леви осторожно обхватила руку Гажила, потёрлась об неё щекой. Ей было так хорошо. По телу горячими волнами разбежались мурашки. Холодные кончики пальцев подрагивали. Леви игриво прошлась пальчикам по руке Гажила и нежно почесала ушко. Парень сощурился от удовольствия. Больничный халат Леви, выданный на входе, почти спал, и под ним обнаружилась нежно-зеленая майка, прекрасно подчеркивающая точеную талию девушки. — Почисти мне яблоки, — потребовал он. И Леви бодро достала из сумки яблоки и нож. Её любимый просто обожал яблочки. Иногда казалось, что он жизнь за них продаст. Она аккуратно нарезала и складывала дольки прямо в рот Гажила. Тот грозился откусить ей палец, но всё же смирно дожидался, когда Леви уберет руку. А потом с громким хрустом разгрызал их под звонкий смех девушки. От истерики, которая была полчаса назад, не осталось и следа. Глаза Леви вновь горели любопытством, щеки краснели, а волосы почему-то сбились в кучу и теперь торчали в разные стороны. Улыбнувшись, Гажил потрепал Леви по голове и вдруг неожиданно прижал к себе, не обращая внимания на боль во всем теле. Девушка начала было вырываться и ворчать, но быстро затихла. Она прислонилась к груди любимого, слушая мерные удары его сердца и согреваясь. Ей было так хорошо, надежно и спокойно, что хотелось, чтобы так было всегда. Вскоре девушка уснула. В это время Гажил задумчиво смотрел в окно. Луна и звёзды сменились ранним рассветом. Он понял одну простую вещь, которую, казалось, знал всегда. Он никому не отдаст эту девчонку. Никому. Гажил ласково провел по спине Леви, заставляя ту ещё сильнее прижаться к нему и прошептал ей на ухо: — Всё будет хорошо. Я знаю.