***
Цунаде осматривала раны и ссадины Ино, умело и профессионально обработав телесные повреждения. Яманака внимательно, словно боясь упустить мельчайшую деталь, наблюдала за ее движениями и пыталась собрать хаотичные мысли в один целостный клубочек. - Вы тоже…- оступившись и подбирая правильные слова, проговорила она. Женщина лишь мягко улыбнулась, по-матерински даря заботу точно бездомному котенку. Удивительно и даже непривычно. - Тебя это пугает? - Нет. Шикамару беззлобно и тихо усмехается, видя яркую и пылающую ложь, исходившую от девушки. И Яманака смущенно на него смотрит, силясь принять их происхождение. - Гаара – Старейшина и возглавляет Европейский альянс, - резко и, пожалуй, жестко выдала Темари, обратив внимание всех присутствующих на себя. Всех кроме Старейшины. Шикамару нахмурился, ведь он прекрасно знал этот взгляд: упрекающий, наполненный иронией, болью и скрытой агрессией. Избранная сжала кулаки, недобро сомкнув брови на переносице и прикрыв глаза. Всеми фибрами нутра сдерживала негативные эмоции. Цунаде, точно в замедленной съемке, отложила медицинские инструменты и повернулась к магам, глядя на нее студеным взором. – Скажите, Цунаде-сама, сколько еще вы будете лгать? - Тебе стоит заботиться о брошенных словах, - разгневанно рявкнула та, выходя из себя. - Мечники, Итачи, теперь и мой брат. Хмурая аура Саске подключилась к их многословному разладу, готовая вступить в их вербальную борьбу. Сенжу злонравно оскалилась, хрустнув костями в цепких кулаках и предвещая враждебный конец разговора. Помещение наполнилось будоражащей и баламутящей энергетикой, кою Избранные и Хранители не могли не ощутить. Темари с чувством ударила в самую цель, больно задев ее гордость и нрав. Слова «с ветерком» вырвались из уст прежде, чем она сумела совладеть со своими эмоциями. - Вы ведь специально уговорили меня отослать его заграницу, зная, что я смогу дать ему защиту до его совершеннолетия, и скрывая фальшивую заботу. - Темари, - взволнованно бросила Сакура. Цунаде вмиг сократила расстояние между ними, едва не плескаясь кислотой из недр своего существа. Темари была слишком ослеплена своей болью вкупе с гневом и бессилием и, не смотря на принадлежность женщины к потомкам прародителей всея магии, не принимала того момента, что пойдет на верную смерть, брось она Старейшине вызов. Сенжу уничтожающе и грозно смотрела на Избранную сверху вниз, пытаясь подавить ее самовольство и чрезмерную дерзость. - Умерь свою смелость, девчонка! - Или что? – в такт ей ответила Собаку, хищно устремив взгляд прямо в светло-карие глаза и сделав шаг навстречу: отступать было поздно. Цунаде почти задохнулась от наглости и непонятной нарастающей и непривычной энергии девушки. Внезапно помещение начало трясти, точно землетрясение, каждый раз увеличиваясь в цифрах в шкале, в своей мощности и разрушительности. Книги и журналы, дрожа под натиском могущественной силы, выпали со столов, люстры, шибко покачиваясь из стороны в сторону, вот-вот были готовы разлететься на обломки. Удивленные и тревожные стоны магов слились с грохотом предметов и некоторой части мебели в комнате, растворяясь в бетонных стенах. Ошеломление настигло Цунаде в тот момент, когда она увидела тотальное изменение в ее поведении и способностях. Что-то определенно было иным в этой Избранной. Неожиданно Темари почувствовала, как ее схватили за руку, однако это не возымело действенного эффекта. В сознаниях двух магов начала вычерчиваться наглядная и живая картина, погружая в свою убедительную реальность. Точно огромная, совсем другая и незнакомая вселенная. В ней было пугающе и холодно. Озноб в эту же секунду охватил тела воительниц, и Старейшина с Избранной враз отпрянули друг от другу, почувствовав дикий жар в головах. - Впору, - безучастно выдал Саске. Итачи появился из ниоткуда и стоял за спиной у Темари, крепко держа ту за напряженную кисть. Когда иллюзия рассеялась, она обратила на него свой распыленный и изумленный взгляд. Кажется, она только что познакомилась с даром Учихи. - Ты отстранена от заданий, - осуждающе и враждебно отчеканила Старейшина и, резко развернувшись, направилась к себе в кабинет. Ино с неким страхом поглядывали на подругу, пальцами вцепившись в медицинскую кушетку. Темари виновато посмотрела на своего «учителя» и тут же перевела взор на недовольного Шикамару. Она ощущала эту странную вибрацию в своем теле, будто кто-то безостановочно бил шокером, призывая окунуться в эту дикость. Наруто и Сакура с серьезными лицами глядели на напарницу, переваривая увиденное несколько мгновений назад. - Простите. Я справлюсь с этим, - тихо, но с уверенностью выдала она. Избранные с облегчением вздохнули, а Киба восхищенно присвистнул. - Огонь, малышка! Темари смерила его испепеляющим взглядом как бы намекая, что не готова сейчас воспринимать шутки и что Инузука неплохо бы вписался в больничную кровать. - Понял, - разведя руками, парировал он. Итачи отпустил руку Собаку и встретился с пронзающим взглядом младшего брата. Он понял и без лишних звуков - разговор предвещал быть очень долгим и, вероятнее всего, полетят огни. Кстати, в прямом смысле этого слова. Саске сомкнул брови на переносице и, не прерывая зрительного контакта с Хранителем, последовал ко входу. - Контроль, - напомнил он Темари и, развернувшись, поспешил покинуть штаб вслед за братом. - А ты с характером баба, - без особого такта выдала Карин, скрестив руки на груди, на что Избранная лишь обреченно вздохнула. Быть в центре внимания ей как-то не прельщало. Шикамару, обойдя маленький столик, подошел к сконфуженной и напуганной Ино. - Я провожу тебя. - Он заботливо помог ей слезть с кушетки и, придерживая за руку, повел к выходу. Внутри нее что-то болезненно сжалось, отдаваясь колким ощущением.***
Они наслаждались прохладой ночного ветра на старой крыше кампуса. Что-то вроде излюбленного места, ставшее свидетелем множества слез, важных событий и разговоров, глупых секретов и первых поцелуев. В углу расположился ветхий коричневый диванчик с выцветшим на солнце оранжевым навесом, от которого веяло отголосками минувших дней. Бесконечность огней заполняли темноту: горящие неоновым светом названия маленьких магазинчиков, пестрящих витрин, фонарей, освещающие улицы и небольшой парк на территории колледжа, яркие фары проезжающих автомобилей. Тяжела аура двух магов заполнила воздух, так что глубоко и ясно дышать выходило трудно. - Тебя заставили убить нашу семью, - хриплым голосом невозмутимо проговорил Саске. Мышцы напряглись, внутренности сжались, стоило лишь вспомнить отвратительные моменты детства, которые он так силился забыть. - Ты уже знаешь правду, - ровным голосом ответил Итачи, не оборачиваясь к младшему. - Что ты хочешь услышать? Закулисье. Мимолетное спокойствие нарушает звонкий сорвавшийся и разгневанный голос, полный прискорбия и немощи. Вместе с ними в душе клокотало и бесновало исступление, замещая холодное здравомыслие. - Почему ты, Итачи? Почему наш клан и наша семья? Почему… - Такова была моя участь. Прости, что подвел, - сдержанно и приглушенно ответил Хранитель. Саске не видит, но спина Итачи напряжена до крайностей, а глаза почти незаметно прищурены. - Я хочу убить каждого, кто обрел нашу семью на страдания! – неистово и тяжело дыша вторил Саске. Брови опустились и свелись в гневном оскале, губы плотно сжались и слегка подрагивали. Избранный до болезненного и звучного скрипа стиснул кулаки. Где-то там на задворках сознания заиграла братская забота, мучительно сжав в тиски обремененное прошлым сердце. Итачи перевел взгляд на парня и усмехнулся, по-новому взирая на младшего брата. Эдакая сентиментальность мягко и незаметно одолела душу, вбирая в себя боль и терзания парня. - Что ты чувствовал? – раздавлено спросил Саске, всем своим естеством стараясь скрыть это. Зрачки Итачи приобрели неестественно-алый цвет. Он погрузился в свое прошлое, слайд за слайдом перелистывая мемуары памяти, вскрывая заржавевшие замки сундуков в своем сознании. - Смиренность, - почти безразлично выдал Учиха-старший. Почти. – И…отчаяние. Саске угнетенно взглянул на Хранителя, борясь и желая обуздать цунами у себя в душе. Ненависть в нем отступила еще в то время, когда Хранитель предстал перед Цунаде. Парадокс заключался в том, что Саске хотел чувствовать ненависть. Ибо ненависть принять стало легче чем истину. Удобнее. Есть время. Есть возможности. Есть он. - Спасибо. Вкрадчивый шепот разрезал тишину в воздухе, и одинокая слеза скатилась по щеке.***
- Прохладно, - прошептала Сакура, любуясь ночным, усыпанным звездами небом. Сегодня они необычайно ярки. Да и полнолуние. Хранительница удивленно взглянула на Узумаки, когда тот не задумываясь стянул с себя темно-синий бомбер и накрыл девушку. - Заболеть - лишнее - улыбнувшись, проговорил он. Наруто аккуратно коснулся ее щеки и заправил спадавшую со лба волнистую прядь за ухо. - Спасибо. Харуно малость растерялась от столь непринужденного заботливого акта. Она неразрывно созерцала изменения в его лице, не сводя зеленых очей. - Думаешь, она будет в порядке? - Кончено будет! – возгласил Избранный. – Не сомневайся в Темари. - А ты? – Вопрос неожиданно застал его врасплох. Наруто в мгновение сник, но улыбаться для вида не перестал, будто ждал, когда это случиться. – То есть…Я имею ввиду обряд. Узумаки изумленно и фраппировано уставился на Хранительницу. Надежда и упование заиграли в нем, приятно грея нутро. - Ты… Сакура понуро тяжело выдохнула. - Это сложно, и я не хочу терять ни тебя, ни его. Наруто, я чертова эгоистка! Я не могу совладать со своими чувствами. Сегодня я на минуту подумала о том, что нам уже не понадобиться этот обряд и… Сакура не смогла закончить свою накаленную речь. Наруто несдержанно и бурно ее поцеловал. Слишком долгое и никому ненужное ожидание пробудило в нем неимоверное желание нырнуть в эти чувства, да захлебнуться в них. Он целовал ее обходительно, горячо и с любовью. Эдакая эссенция противоречия и единодушия отзывались в ее сердце, отчего девушка не менее страстно отвечала на поцелуй. Парень отстранился первым, надрывно дыша и по-прежнему не отпуская ее. - Я не помню, чтобы мы с тобой расставались, Сакура. - Что? – Хранительница распахнула глаза в большой неожиданности и немом удивлении. - Несправедливо решать все одной. - Наруто… - Скажи, что не чувствуешь ко мне ничего, - шепчет он ей в уста и выжидательно смотрит в глаза. Она молчит, закусывает нижнюю губу и отводит робкий взгляд в сторону. Легкий румянец играет на щеках, и Избранного это до одури умиляет. Он отмечает про себя ее женственность и нежность, которую она так редко дарила ему. - Так и знал! Наруто легко касается ладонью ее багровеющей щеки, настаивая заглянуть ему в глаза. По-особенному ухмыляется, неспешно наклоняется и целует ее в лоб, и Харуно в наслаждении и неге прикрывает глаза. Эгоистка.