Назначения Судьбы

Мельница - Не ломай Прилетела птица ясная, Приютила я ее, Я просила солнце красное Сердце не губить мое. Не ломай ты птицам крылья, Не прибавишь ни гроша, Ты не видишь как из тела Ускользает их душа. Я любовь свою запрячу, Я тебе не покажу, Как семью ручьями плачу я Никому не расскажу. Не ломай ты птицам крылья, Ни прибавишь ни гроша, Ты не видишь как из тела Ускользает их душа. Ты не сделал, как просила я- Птицей ясной не летать, Улетела в небо синее Не смогла твоею стать. Не ломай ты птицам крылья, Не прибавишь ни гроша, Ты не видишь как из тела Ускользает их душа. Она задумалась. Стоит ли давать ребенку в руки оружие? Хотя, она взяла однажды и ничего не случилось… - Если сможешь натянуть тетиву, - ответила она и проводив взглядом Рин наблюдала за тем, как она пробует натянуть тетиву, но древко лука под её усилиями ничуть не изгибалось. Неуловимым движением она приблизилась к Сещемару, уткнувшись в его покрытое мехом плечо. Они не шевелились. Осеняя прохлада давла о себе знать, но её это сейчас не беспокоило. Хотелось просто стоять так вечно. Слушать его дыхание над ухом, чувствовать его руку на своем плече, вдыхать запах придорожной пыли которым пропитался его мех, чувствовать его тепло… - Луна меркнет на твоем фоне, Сещемару. Ты самый лучший… Она не знала, сколько они так простояли, затем гуляли. Просто молча, смотря на ясное звездное небо без луны. Ей было хорошо рядом с ним, однако что-то ныло где-то в груди, предвещая несчастья. Было уже за полночь, когда, устроившись под ветвями раскидистого дерева они заснули. *** Она очнулась от предутреннего холода и поежившись встала. Покрытая инеем поляна была словно иллюстрация к сказке, но только не сейчас. Рядом не было никого. Птицы молчали, словно в ожидании чего-то. Стряхнув с одежды навязчивые льдинки, она пошла искать Сещемару, оставившего её одну. - Может, он у реки? – подумалось ей и мико пошла на шум воды, но дуновения ветра донесли до неё знакомый до скрежета в зубах запах Нараку. Она притаилась, словно зверь шла без единого шороха, то только приблизившись к каменистому берегу остолбенела. Сердце её подпрыгнуло и упало, рассыпавшись ледяной пылью. Кагура. Они стояли у самого берега. Его доспех валялся в стороне, тогда как раненная Кагура стояла, вжавшись в его тело, как вчера, стояла она. Порождения Нараку спустила свое кимоно с плеч, по пояс оголив тело. Он не пытался оттолкнуть её, убить… он провел рукой по волосам, по шраму в форме паука на её спине, слишком аккуратно… почти нежно… Демонесса мельком глянула на притаившуюся мико, сверкнув красными глазами, на секунду победно усмехнувшись. - Сещемару, убей Нараку! Только сделай это и я… Мико развернулась, пошла обратно так же бесшумно, как и туда… слушать её изливания она не могла. В ушах пульсировала кровь, а в горле стоял комок, словно её кто-то душил. Плакать не хотелось… слишком много слез уже пролито. Она не будет плакать. Не покажет больше свою слабость. Никогда. Почти бегом она добралась до лагеря, где все еще спали дети. - Шипо, Кохаку! – позвала она и поймала на себе их взгляды. Гин, ощутив её недовольство, утробно зарычал. - Собирайтесь! Вы вдвоем берете под узды Гина и идете к бабушке Каэде. - Но… - хотел было что-то сказать лисенок, как увидел гнев на дне её зрачков. - Никаких «но». Я сказала – идете к Каэде, – с особым нажимом повторила она, тогда как, увидев в руках лук, что все еще сжимает, обратилась к Рин. - Рин, передай это Сещемару. На траву упало оружие и драгоценный амулет. - А куда же вы, Кагоме-сама? – удивилась такому повороту девочка. - На север, – коротко сказала она и так же быстро начала удаляться. Уйдя уже не слышала, как лягушонок разразился возмущениями. *** В поклажу легли вещи, сумки к седлу. Шипо уже поправлял поводья, когда из леса вышел Лорд Западных Земель. Только увидев в руках Рин вещи мико – понял, чей взгляд в спину ощутил тогда… *** Скалы, казалось бы, без единой травинки, запах серы и золы – вот что окружало её сейчас. Было тяжело. Тяжело где то внутри, что то съедало, давило, жгло. Разрывалось на мелкие кусочки. *** Поле полное цветущих ромашек исчезло, на их месте цвели черные тюльпаны, темные листья шли до горизонта, а небо освещали лишь бледные звезды. - Прости, Кагоме… Я не видела этого… - Наохи, уйди… Я никого не хочу видеть… - Прекрати, Кагоме! Ты же убиваешь себя, не видишь?! Ты сама себя съедаешь! - Да пусть все идет прахом! Мне все равно! Ты, Нараку, Кагура, Камень душ! Мне надоело плакать! Надоело все! *** Боль прокатилась по телу, она проснулась рывком, утирая выступившие во сне слезинки, уже было встала, что бы продолжить путь, как услышала позади себя знакомый голос. - Что, предал твой ненаглядный, Кагоме? - Иди ты лесом, Кога, – холодно ответила ему демоница, вставая на ноги. - Может все же изменилось твое мнение? Девушка хмыкнула. Кога преследовал её уже второй день, но только сейчас решил показаться на глаза. - Кагоме… - протянул он на распев, привлекая внимание. - Пф… - закатила она глаза к небу, смотря на восстающий полумесяц. «Боги, даруйте мне терпения» - Я сказала, вали отсюда! – рыкнула она в голос, белки глаз её налились кровью, клыки заострились. Волк отскочил на пару метров назад, вспоминая о бое с Сещемару. Сталкиваться больше с подобным демоном в бою ему не хотелось. Быстро вернув самообладание, она продолжила путь. Но и волк был настойчив. Особенно сейчас, когда та человечка изменилась. Вскоре она вновь присела под попавшимся на пути деревом, глубоко ушла в свои мысли, медленно приходя к выводу: «Все слишком плохо, что быть правдой». - Вот и ты, дорогуша, – приторно сладкий голосок заставил её вскочить на ноги, зашипев, как змея, которой наступили на хвост, оскалив клыки и блеснув алыми глазами. - Кагура! – прорычала она. Вставая в боевую стойку. Эту демоницу она была готова рвать когтями до тех пор, пока от её тело не останется и ошметка – одни молекулы. - Ай-ай-ай, какие мы нервные! – засмеялась отребье Нараку, но тут же взгляд её ожесточился, - От тебя слишком много проблем, дорогуша! - С-скаж-жу тож-же с-самое! - А ты легко поддалась на мои провокации. Стоило мне появиться рядом с Сещемару, и ты строишь из себя обиженную невинность. - ЧТО?! – поперхнулась воздухом Кагоме. Дура! Дура-дура-дура!!! – Ах, ты ж, змея! Разъяренная «невинность» бросилась в атаку, взмахивая когтями, жест веером и обе атаки сравнялись. - Убью! – почти одновременно прошипели обе демоницы, вновь нападая, как между ними мелькнула белая молния. Кагоме ощутила, как её хватают за талию сильные руки. Миг и Танец лезвий Кагуры взрезал пространство. *** Кровь медленно, капля за каплей, обагряла землю. Сещемару стоял, прижимая к себе одной рукой Кагоме, в чьем взгляде читался страх… Страх, что тот обидеться, уйдет. Страх, что его ранили… Из-за неё… Стыд колод душу льдом. - Дуреха. – тепло улыбнулся даёкай, Кагоме выдохнула, словно могильная плита упала с её плеч, - Ты моя, я не позволю тебе убежать вновь. Задорная искра появилась в янтарных глазах Кагоме. - Я тоже, Сещемару. *** - Шипо, Рин-чан, обед готов!- позвала Каэде детей. С тех пор, как она присматривает за Рин и Кохаку жизнь её стала легче. Она любит детей. А дети тянуться к ней. Рин с усердием изучала все премудрости мико, Кохаку помогал по хозяйству, пока сестра с компанией собирает осколки. Шипо – вечный ребенок. Один только Джакен вечно путался под ногами, причитая, что Сещемару-сама оставил его здесь с Рин. - Уже бежим! *** - Кикио, сзади! Небо взрезала россыпь белых искр, прошибая грудь демона насквозь. Последний их враг, случайно оказавшийся с тыла – пал, упав в глубокий покрытый кровью и телами демонов снег. - Эм… Кикио это ты стреляла? – удивленно спросил Мироку, протирая глаза. Мертвая мико отрицательно мотнула головой. - Кагоме? – предложила с сомнением Санго, все же пытаясь найти взглядом сестру по орудию в той стороне, откуда прилетела стрела. Но им на встречу вышла беловолосая демоница, блистая золотыми глазами. Облаченная в одеяние мико. Не сразу, но все все-же узнали в ней Кагоме, вспомнив о том, что рассказали им Шиппо и Кохаку. Демоница блеснула осколком камня, что был в её руке, и бросила его Кикио. Та, быстро поймав осколок, натянула тетиву, целясь в Кагоме: - Объяснись, Кагоме! Как, став екаем, ты сохранила Духовную силу?! - Наохи живет во мне. Она – часть моей души. Пока есть камень душ, Я буду обладать Духовной силой. - Врешь! – прищурила глаза Кикио. Инуяша, что стоял позади всех опять был готов разразиться истерикой, но явно сдерживался в присутствие своей ненаглядной. Стрела на тетиве задрожала, готовая пуститься в полет. - Мне плевать на твоё мнение. Я сказала правду и мне самой этого достаточно. Можешь стрелять, если осмелишься, – процедила демонесса поднимая когтистую руку, подернутую золотистым сиянием, готовую разразится ядом или световой плетью. Мико цокнув языком, опустила оружие, убирая стрелу в колчан. - Что ты теперь будешь делать, Кагоме? - Моя цель Нараку, – спокойно ответила демоница и, уже было собралась уходить, когда услышала позади голос Санго: - Спасибо тебе за Кохаку, Кагоме! Она не обернулась, не ответила, просто ушла. Это – первый раз за два месяца, когда она вышла к людям. Сещемару учил её быть тем, кем она стала. Больше двух месяцев она не чувствовала запах Нараку, его приспешников, порождений, частей тел. Она была с ним. Только с ним. Два месяца счастья и спокойствия. И сейчас, когда она избавилась от осколка, она вновь могла вернуться к нему, что бы провести с ним самую лютую часть зимы, не видя людей до цветения вишни. Она вернется. Когда придет время финальной битвы, камень душ будет собран, очищен ею и… И что же дальше? Какое желание она должна загадать? Уничтожить камень?... Но тогда уйдет и Наохи, и часть её души… Но, оставив его, появятся другие, возжелающие получить его силу… Но все это будет позже… Ну а пока… Он ждет её…