Осколки жизни

Габриэла не могла заснуть. Она с напряжением выбралась из его объятий. Не хватало воздуха, а может быть просто смелости. Приоткрыв окно, она вдохнула всей грудью. Взгляд вернулся на смятую постель, доказательство их взаимной страсти. А вот и он. Умиротворенное лицо казалось совсем детским, ресницы слегка подрагивали. Ее грудь сдавило нежное чувство. Он ее погубит, она знала. Только не убегай, Габи. Скажи ему все в глаза. Она выдавила из себя странный звук. Она его любила или просто хотела? Он будил в ней сотни чувств, она окончательно запуталась. Она была неосторожна. Опять. Если Симон узнает, он никогда ее не простит. Его она точно любила. Может он не вызывал в ней той страсти, что и Тарьей, но она его точно любила. Я люблю Симона. Да, конечно, я люблю Симона. Повторив это несколько раз про себя, она успокоилась. Он был просто проще, более надежный, внимательный и она знала, что он сделает ее счастливой. Она родит ему детей и навсегда забудет о биатлоне и о нем. Глаза пробежали по его груди, потом последовали ниже. Господи! Ей даже не нужно было его прикосновений, она взмокла просто глядя на него. Это дикое, ненормальное чувство. Она не была пуританкой, но и шлюхой тоже не была. А он..., с ним она чувствовала себя именно потаскухой, которой нужен только секс. Только падшая женщина не думает о последствиях. И она не думала. Просто отдавалась, забыв сколько боли может причинить своим поведением. Он пошевелился и с трудом открыл глаза. Вот он уже сфокусировал взгляд на ней. Она была такая красивая. Белый халат прикрывал ее тело, он знал каждый его уголочек. Его женщина. Только его. Вот оно счастье, только он будет прикасаться к ней. Несколько уверенных шагов, нежные объятия. Губы Габриэлы приоткрылись в ожидании. Он не заставил их ждать. — Я так скучал по тебе, — прошептал он, стараясь смягчить поцелуй. Его язык двигался с нежностью, насыщая тоску по ней, в то время как он медленно гладил ее густые волосы. Но внезапно он потерял контроль над собой и, застонав, со всей силой сжал ее в объятиях. Его губы стали жесткими и настойчивыми. - Тарьей, прошу тебя... Габриэла, прижавшись к его напряженному телу, отвечала на его поцелуй со всем отчаянием, накопившимися в ее сердце. Через некоторое время, показавшееся им обоим бесконечным, Габриэла вернулась к реальности. Она все еще обнимала его, прижавшись щекой к его груди и слыша гулкое биение его сердца. Ей нужно набраться смелости и попрощаться с ним. - Я люблю тебя, — прошептал он и, прежде чем Габриэла успела среагировать, продолжил не терпящим возражения голосом, - Ты выйдешь за меня замуж, Габи? Выражение лица Габриэлы изменилось. Она забыла как дышать. Тарьей смотрел на нее с такой нежностью и уверенностью. Она беззвучно пошевелила губами, склонила голову и выдохнула короткое слово; — Нет. От ее внезапного отказа по нему прокатилась волна изумления. - Ты шутишь, Габи? - он провел рукой по ее щеке. - После того, что произошло этой ночью... — Нет, не шучу, Тарьей. У меня свадьба через два месяца. - он смотрел на нее как кролик на удава. Руки дрожали. Господи, почему он молчит. Почему не орет на нее? Она не выдержала. — Ты же обещал, обещал, что больше не побеспокоишь меня!!! Помнишь? Тогда в Эстерсунде. Но ты продолжал меня терзать! А я, всего лишь, женщина, которая поддалась. Но я люблю его, Тарьей! Понимаешь? Люблю Симона! У нас светлое чувство, а не просто дикое желание трахаться! Это нездоровые отношения! Понимаешь, Тарьей!?? Посмотри на меня. Ты должен меня понять! - голос сорвался на крик, руки схватив его за плечи, пытались привести его в чувство. — Будь ты проклята! — Тарьей едва слышно прошептал эти слова и освободился от ее рук. Он, как пьяный, пошатываясь, отошел от нее. Стал возле окна. Прислонился лбом к холодному стеклу. Габриэла замерла от ужаса. Он повернулся к ней, в его глазах вспыхнул огонь ненависти. — Должно быть, — заговорил он раздраженно, — ты получила настоящее наслаждение от своей игры. Ну что? Я теперь снова повергнут к твоим ногам, да? Я для тебя игрушка, Габриэла? Спать со мной, а потом оттолкнуть! Здорово! Потешила свое самолюбие моими признаниями? Господи, какой я дурак! Габриэла безумно хотела опровергнуть подобные высказывания, но не могла найти подходящих аргументов. Она и в самом деле без всякого сопротивления позволила ему целовать себя. Везде. Она безвольно лежала в его руках, пока он имел ее. Она отвела взгляд в сторону. Не было сил смотреть в его глаза. — Что, не знаешь, что сказать? Нет готового ответа? Господи! Как бы мне хотелось, Габриэла, никогда тебя больше не видеть. Почему все еще стоишь? Тебе мало? Убирайся! Вон! - его голос был едва слышен. Но в нем было столько ненависти... Габриэла повернулась и выбежала, запахивая открытый халат. Она летела так, словно черти из преисподней гнались за ней. Только не реви, Габи! Не реви! Самовнушение не помогло, она разрыдалась.

***

Тело горело. Все еще! Нужно смыть его запах. Отправить в сточный канал. Она зашла в душ. Господи, что это? Белые засохшие следы на внутренней поверхности бедер. Она с ужасом закрыла глаза. Они не предохранялись. Страх сковал грудь. Нет, Бог смилуется над ней, простит! И она не позволит. Габриэла встала под душ. Рука безжалостно смывала доказательства их страсти. Она опять разревелась. Не забудь смыть запах с волос, Габи! Она быстро вымыла голову. Дрожащими руками она вытирала себя, пытаясь обычным полотенцем соскрести воспоминания о его прикосновениях. Сильнее, Габи! Сильнее! Вскоре от жара лицо ее порозовело, а кожа стала красной. Сев на кровать, она устало смотрела на часы, 6 часов утра. Шум в коридоре привлек ее внимание.Похоже спортсмены, наконец-то, возвращались с вечеринки. В дверь резко постучали,она вздрогнула, и не дожидаясь ответа, в комнату вошел Симон. Его взгляд застыл на ней. Габриэла вздрогнула, широко открыв глаза и не в состоянии двигаться, он был пьян. Симон с напряжением следил за ней взглядом. Сделав шаг вперед, он обнял ее. - Ты здесь! Ну конечно, ты здесь, Габи! - он с любовью смотрел на нее. На лице было облегчение. - Ну конечно здесь, Симон. Где мне еще быть? - она нервно рассмеялась. - Я такой ревнивый дурак. Поверил той блондинке! - Какой блондинке? О чем ты? - страх сковал ее грудь. Кайса? Нет, она никогда бы не рассказала ему. А кроме нее, знала только она. И он. А он всегда будет держать язык за зубами. Он не посмеет. - Неважно, Габи. Совсем неважно! - он поцеловал ее. Его влажные губы терзали ее, совершенно сухие.